0 просмотренных постов скрыто
Как вы относитесь к стукачеcтву на pikabu?
Есть огромное количество людей, которые целенаправленно донсят в модерацию. Причем, они ничего от этого не получают.
Отличительные характеристики доносчика.
1) Количество поставленных минусов (-) на сайте, многократно превосходит плюсы.(+)
Примечание: иногда, плюсов нет вообще. Или на 10 плюсов, 5 тыс. минусов.
2) Заигрывание с модерацией, имеющее тенденцию к нездоровому сексуальному поведению.
Примечание: порой, от такого заигрывания в недоумение впадает сама модерация. И ничего не понимает.
3) Доносы за неприятные слова. (Черт, попа, задница, анус, скотина, хер)
Примечание: лично видел, как человек пожаловался на модератора за фразу:
"Да ну вас к черту!"
Жалоба:
"Модераторы, нас тут нахер посылают!"
Как вы относитесь к таким стукачам? Глядя на этих людей, я понимаю чьи предки стучали в НКВД и КГБ СССР, по чьему злому слову, стольких невинных людей расстреляли. И это не просто слова, если проследить их родословную, можно узнать много интересного...
Если в России начнется "охота на ведьм", или какие-то политические репресии, эти люди будут первыми кто побежит доносить на соседа...
Показать полностью
1
Чёткая работа (месть) КГБ за гибель советских пленных в душманской тюрьме Бадабер
36 лет назад произошли события 26 апреля 1985 года в крепости Бадабер. Советские военнопленные, воспользовавшись тем, что охрана лагеря отправилась совершать вечерний намаз, устранив часовых, захватила арсенал. У советских солдат появились крупнокалиберные пулеметы, миномёты «М-62», ручные противотанковые гранатомёты.Душманы по тревоге подняли весь личный состав базы Бадабер — около трёх тысяч человек вместе с инструкторами из США, Пакистана и Египта. Попытки взять штурмом позиции восставших успеха не имели....
В итоге все наши солдаты погибли смертью храбрых. Но на этом история не заканчивается.Официальная история гласит – наше государство ограничилось нотой протеста внешнеполитического ведомства, которое возложило всю ответственность за произошедшее на правительство Пакистана.
Пакистан улыбнулся сквозь зубы, а зря.
Из сводок неофициальных новостей следует, что в 1987 году в результате советских рейдов на территорию Пакистана погибло 234 человека (имеется ввиду убитые моджахеды и пакистанские солдаты).
Далее.
10 апреля 1988 года в лагере Оджхри, расположенном между Исламабадом и Равалпинди, произошёл взрыв склада боеприпасов, приведший к смерти около полторы тысячи человек.
Особых подробностей нет, но всё же было понятно, что одновременный взрыв четырёх складов – не совсем рукожопость местных душманов.
Далее.
17 августа 1988 года ни того, ни с сего разбился самолёт С-130 «Геркулес». На нём летел ни кто иной, а человек, который улыбался сквозь зубы на ноту протеста СССР – президент Пакистана Зия-уль-Хак.
Говорят, что борт взмывал то вверх, то падал вниз, то описывал пируэты, и через пять минут и несколько секунд самолет врезался в землю.
Увы, все тридцать семь человек на его борту погибли.
Почему-то не смогли после трагедии найти «черный ящик»!
В это трудно поверить, но это так. Говорят, что его нашли, но не пакистанцы.
Список погибших борта №1:
Президент Пакистана Зия-уль-Хак.
Председатель комитета начальников штабов генерал Ахтар Рехман, который до этого руководил военной разведкой;
Заместитель начальника штаба сухопутных войск генерал Мирза Аслам Бег;
начальник управления Генерального штаба, он же неофициальный преемник Зия уль-Хака генерал-лейтенант Мохаммед Афзал.
Посол США в Пакистане Арнольд Рейфел.
(Он был с группой специалистов по танку абрамс М-1)
И ещё около двадцати высокопоставленных пакистанских военных.
История.
Укреп. район Бадабера был построен США в качестве Пешеварского филиала пакистанской резидентуры ЦРУ.
Во время афганской войны в селении Бадабер располагался центр гуманитарной помощи, который якобы должен был предотвратить голодные смерти среди беженцев.
Однако на деле он служил прикрытием для школы боевиков контрреволюционной афганской партии Исламского Общества Афганистана.
Здесь же тайно содержались советские военнопленные, считавшиеся на Родине без вести пропавшими.
И вот больше 36 лет назад, 26 апреля 1985 года в 18:00 стены крепости Бадабер услышали выстрелы…
Воспользовавшись тем, что охрана лагеря отправилась совершать вечерний намаз, группа советских военнопленных, устранив часовых, захватила арсенал (крупнокалиберные пулеметы, миномёты «М-62», ручные противотанковые гранатомёты).
По тревоге был поднят весь личный состав базы — около трёх тысяч человек вместе с инструкторами из США, Пакистана и Египта.
Все попытки взять штурмом позиции восставших шурави потерпели поражение.
В 23.00 лидер Исламского общества Афганистана Бурхануддин Раббани поднял полк моджахедов Халид-ибн-Валида, окружил крепость и предложил мятежникам сдаться в обмен на их жизни. Восставшие выдвинули ответное требование — связь с представителями посольств СССР, ДРА, Красного Креста и ООН. Услышав отказ, Раббани отдал приказ о штурме тюрьмы.
Ожесточенное сражение продолжалось всю ночь, а огромные потери среди моджахедов показали — русские сдаваться не собираются. Более того, лидер ИОА, Бурхануддин Раббани сам чуть было не расстался жизнью под обстрелом гранатомётов. А что было дальше, видимо, навсегда останется тайной.
Существует несколько версий происшедшего из различных источников:
1.Было принято решение, бросить на восставших все имеющиеся силы. Последовавшие обстрелы РСЗО «Град» и танков уничтожили восставших, а так же склад боеприпасов, мвс и св.
2.. Согласно рассекреченным данным радиоразведки 40-й армии, перехвативших доклад одного из пакистанских лётчиков, по восставшим был нанесён бомбовый удар в результате которого произошла детонация вв на военном складе.
3. Версия одного из бывших узников Бадабера, Рустамова Носиржона Умматкуловича: «Раббани куда-то уехал, и некоторое время спустя появилась пушка. Он отдал приказ стрелять. Когда орудие выстрелило, снаряд угодил прямо в склад и произошёл мощный взрыв. Всё взлетело на воздух. Ни людей, ни здания — ничего не осталось. Всё сравнялось с землёй и повалил чёрный дым».
4. Шурави сами подорвали склад вместе с собой.
--------------------
Из недавно рассекреченной аналитической записки разведслужбы 40-й армии:
«26 апреля 1985 года в 21.00 во время вечернего намаза группа советских военнопленных тюрьмы Бадабер (на территории Пакистана) сняла шестерых часовых у артиллерийских складов и, взломав замки в арсенале, вооружилась, подтащила боеприпасы к спаренной зенитной установке и пулемету ДШК, установленным на крыше. В боевую готовность были приведены миномет и гранатометы РПГ. Советские воины заняли ключевые точки крепости: несколько угловых башен и здание арсенала.
Предполагается, что организатором восстания был уроженец Запорожья Виктор Васильевич Духовченко, 1954 года рождения. По всей вероятности, основной целью восставших был захват радиостанции с целью выхода в эфир для сообщения своих координат советским войскам.
Повстанцам не удалось захватить радиостанцию, так как трое бывших советских военнослужащих — этнических таджиков из числа пленных — перешли на сторону противника и предупредили его о намерениях восставших.
По тревоге был поднят весь личный состав базы — около 3000 человек во главе с инструкторами из США, Пакистана и Египта. Они попытались штурмом вернуть контроль над крепостью, но были встречены шквальным огнем и, понеся большие потери, вынуждены были отступить. В 23.00 лидер Исламского общества Афганистана Бурхануддин Раббани поднял полк моджахедов Халид-ибн-Валида, окружил крепость и приказал мятежникам сдаться, однако получил ответное требование — вызвать представителей посольств СССР, ДРА, Красного Креста и ООН. Начался второй штурм, который был также отбит восставшими советскими воинами.
Место боя к тому времени было блокировано тройным кольцом окружения, составленным из душманов и военнослужащих пакистанской армии, бронетехники и артиллерии 11 армейского корпуса ВС Пакистана. В воздухе барражировали боевые самолеты ВВС Пакистана.
Жесточайшее боестолкновение продолжалось всю ночь. 27 апреля Раббани снова потребовал сдаться и снова получил отказ. Он приказал вывести тяжелую артиллерию на прямую наводку и штурмовать крепость. Началась артподготовка и затем штурм, в котором участвовали артиллерия, тяжелая техника и звено вертолетов пакистанских ВВС. Когда войска ворвались в крепость, оставшиеся раненые советские военнопленные взорвали арсенал, сами погибли и уничтожили значительные силы противника».
«Согласно данным аэрокосмической службы, в СЗПП Пакистана взрывом большой силы разрушен лагерь подготовки моджахедов Бадабер. Размер воронки на снимке, полученном со спутника связи, достигает 80 метров». (Из донесения Центра аэрокосмической службы СССР, 28 апреля 1985 года.)
«Территория лагеря площадью в квадратную милю была покрыта слоем осколков снарядов, ракет и мин, а человеческие останки местные жители находили на расстоянии до 4 миль от места взрыва... В лагере Бадабер содержалось 14-15 советских солдат, двоим из которых удалось остаться в живых после того, как восстание было подавлено... (Из сообщений американского консульства в Пешаваре в госдепартамент США от 28 и 29 апреля 1985 года.)
«Произошел мощный взвыв. Ракеты взрывались и разлетались в разные стороны… Что я увидел на месте взрыва… это были пальцы в одной стороне, рука — в другом месте, уши — в третьем. Мы смогли найти в целости лишь тело Кинета и половину тела еще одного пленного, которую оторвало и отбросило в сторону. Все остальное было разорвано на куски, и ничего целого мы больше не нашли. (Гулям Расул Карлук, в 1985 году — командир учебной роты в лагере Бадабера.)
Бывший пленник крепости, афганский офицер Голь Мохаммад утверждает, что он сам и еще четверо афганцев находились вместе с русскими, и потому до мельчайших подробностей помнит эту трагедию:
«Когда наступило временное затишье, один из русских, тяжело раненный в ногу, стал уговаривать Файзулло (всем русским пленным давались новые, исламские имена) принять условия капитуляции, выдвинутые Раббани. Тогда Файзулло застрелил паникера на глазах у всех. Восставшие понимали, что моджахеды никого из них не оставят в живых, и решили подорвать себя вместе с арсеналом. Они стали раскрывать ящики с ракетами, но перед тем как бросить туда гранату, Файзулло подозвал к себе афганцев и объявил, что они могут уходить, так как сейчас тюрьма вместе с арсеналом взлетит на воздух. Он им дал несколько минут, чтобы мы успели уйти…»
Источник именно этой версии здесь http://dkhramov.dp.ua/Dne.Badaber----------------------------
Если верить перехваченному сообщению американского консульства в Пешаваре Госдепартаменту США:
«Троим советским солдатам удалось выжить после того, как восстание было подавлено».
Потери врага составили 100 моджахедов, 90 пакистанских солдат, в том числе 28 офицеров, 13 членов пакистанских властей и 6 американских инструкторов. Взрывом также был уничтожен тюремный архив, где хранились сведения о пленниках.
Чтобы исключить повторения инцидента, через несколько дней после восстания последовал приказ лидера Исламской партии Афганистана Гульбеддина Хекматияра: «русских в плен не брать».
Несмотря на то, что со стороны Пакистана были приняты все необходимые меры, чтобы скрыть инцидент — молчание под страхом смерти, запрет на въезд на территорию посторонним лицам, информация о советских военнопленных и жестоком подавлении восстания проникла в прессу.
Первым об этом написал першаварский журнал «Сапфир», но выпуск был конфискован и уничтожен. Вскоре после этого, пакистанская «Мусульманская Газета» всё-таки опубликовала эту новость, которую сразу же подхватили ведущие СМИ.
Старый и Новый Свет трактовал случившееся по-разному. Европейцы писали о неравном бое русских военнопленных за свою свободу, тогда как «Голос Америки» рассказывал о мощном взрыве, в результате которого погибла дюжина пленных русских и столько же афганских правительственных солдат.
Чтобы поставить все точки над i, Госдеп США 28 апреля 1985 года опубликовал «полную» информацию следующего содержания:
«Территория гуманитарного лагеря площадью примерно одна квадратная миля оказалась погребена плотным слоем осколков снарядов, ракет и мин, а также человеческим останками. Взрыв был такой силы, что местные жители находили осколки на расстоянии четырёх миль от лагеря, где также содержались 14 российских десантников, из которых после подавления восстания в живых осталось двое».
Факт восстания подтвердил представитель Международного Красного Креста Дэвид Деланранц, посетивший 9 мая 1985 года советское посольство в Исламабаде.
Как-то так.
Показать полностью
2
Агент КГБ УССР психанул. 1 октября 1989
Показать полностью
1
Живая традиция
Мир ужаснулся, узнав, что в сегодняшней России массово применяются самые изощренные пытки? Да ещё и фиксируются на видео, чтобы ублажить высокопоставленных садистов? И удивляются, что те, кто приводят эти документы, объявляются виновниками разглашения гостайны, заочно арестовываются и ставятся в международный розыск?
А что удивляться? Пока нынешняя Россия будет считать себя продолжателем СССР все так и будет и ещё хуже будет.
Сталин приказывал применять пытки, Берия любил присутствовать в Сухановке при самых изощренных пытках и убийствах, особенно женщин. А потом, когд Сталин умер, тайно пытался уничтожить свой пыточный конвейер. Но тайное стало явным, как и сейчас.
Власть, управляющая страной бессменно 20 лет и позволяющая практиковать такое, является достойным продолжателем сталинизма не на словах, а на деле.
Выводы понятны.
Показать полностью
3
Профдеформация мнительного
А что если такие посты "волны" пишут не просто пользователи сайта, а специальные КГБшники чтоб более точно деанонить пользователей.
Нищета советского раба и разгульная жизнь верхушки коммунистической партии: как это было на самом деле?
Отрывок из воспоминаний оперной певицы Галины Вишневской
Противнее всего было петь в конце приема. Огромный зал, сотни людей, перед эстрадой — длинный стол, где сидят члены правительства, уже как следует «поддавшие», у всех распаренные лица; один кричит что-то на ухо соседу, другой смотрит на тебя осоловелыми глазами… Стоишь, бывало, на сцене, и хочется сквозь землю провалиться от стыда и обиды. А кругом пьют, жуют, повернувшись к тебе спиной, гремят вилками и ножами, чокаются бокалами, курят. И в этом огромном кабаке ты пой и ублажай их, как крепостная девка. Бывало, дождешься и такой чести, что за стол позовут — сиди с ними, глуши коньяк стаканами.
Меня это великодержавное, лапотное хамство оскорбляло до глубины души, и однажды после выступления у меня началась за кулисами истерика. Какой-то фокусник, что передо мной выступал, побледнел от страха, отвел меня в угол и загородил собою, чтобы охранники не видели, что со мной происходит.
— Успокойтесь, что с вами!..
А я плачу, не могу остановиться: как они смеют… как они смеют…
Самые большие артисты прошли через эти концерты. (Ростропович не играл на приемах, его не приглашали: виолончель для наших господ — инструмент непопулярный.)
Я счастлива, что вскоре получила возможность отказаться от этой «чести» раз и навсегда, о чем расскажу дальше, но в этом смысле я была в театре уникальным явлением: все остальные солисты, расталкивая друг друга локтями, рвутся к правительственной кормушке. Это их возвышает в собственных глазах — да еще есть возможность что-либо для себя выпросить. (Уже живя в Париже, я получила как-то из Москвы еженедельную газету Большого театра и прочла там, что на вопрос: «Какое самое сильное переживание испытали вы в прошедшем году?» — ведущие солисты оперы Нестеренко и Образцова ответили: «То, что нам посчастливилось петь на банкете в честь 70-летия Л. И. Брежнева!» Ну что ж, их можно только пожалеть, если более счастливых переживаний для них не существует…)
Так до сих пор и соревнуются друг с другом артисты: у кого больше знакомств в правительстве, кто с кем из них водку пьет. Замашки эти, как эстафета, переходят от поколения к поколению. Молодежь видит, что в театре есть посредственности, добившиеся высоких званий и положения не талантом своим, а знакомствами и песнями под пьянку где надо и кому надо. Видят молодые, что певцов, давно потерявших голоса, уволить невозможно, потому что у них есть покровители в Кремле.
Более близкие знакомства с советской элитой заводятся на приемах, устраиваемых нашим правительством в честь иностранных делегаций, в специально отведенных для этого особняках. В первые годы моей работы в Большом театре я часто выступала на них. Наиболее приятное впечатление из всех наших «сильных мира сего» производил Микоян, простой в обращении, отмеченный человеческой индивидуальностью, с живым темпераментом. Другие остались в памяти группой мрачных, квадратных идолов, молча и почти неподвижно стоящих в центре, а вокруг них — увивающиеся подхалимы.
На такие приемы могли вызвать по телефону в любое время — бывало, что и поздно вечером, когда уже спать собираешься. Это значит, что после пьянки какому-то вождю угодно послушать пение любимого артиста. Никому не приходило в голову отказываться — одевались, и через пять минут — уже в черном ЗИСе. Артистов никогда не приглашали с женами или с мужьями. Да и члены правительства никогда не бывали с женами — по теремам их прятали.
Бывали в те годы случаи (и со мной тоже), когда любимчика-артиста освобождали вечером от спектакля и он ехал на очередной банкет.
Вращаясь в этом новом для меня «высшем» обществе, я впервые увидела партийных царедворцев в действии. Когда кто-либо из членов правительства оказывает тебе внимание, в твою сторону моментально кидается стая прихлебателей из его окружения. Смотрят заискивающими глазами в надежде через тебя услужить своему хозяину. До чего же это противно и тошно! Все они, как здоровенные евнухи, как сводники, лезут выслужиться, барину в постель подсунуть красивую бабенку. Изойдя подхалимажем, обожравшись на банкетах блинами с икрой, потом у себя на работе самодурствуют, как князья в удельных княжествах, и, компенсируя собственное унижение, гнут в дугу, унижают нижестоящих.
Живя раньше в Ленинграде, я, конечно, знала, что существует привилегированная часть общества, что не все ютятся, как я, в коммунальных квартирах. Но до поступления в Большой театр я и вообразить себе не могла численность господствующего класса в Советском Союзе. Часто, стоя в Георгиевском зале Кремлевского дворца у банкетного стола, заваленного метровыми осетрами, лоснящимися окороками, зернистой икрой, и поднимая со всеми вместе хрустальный бокал за счастливую жизнь советского народа, я с любопытством рассматривала оплывшие, обрюзгшие физиономии самоизбранных руководителей государства, усердно жующих, истово уничтожающих все эти великолепные натюрморты. Я вспоминала свои недавние скитания по огромной стране, с ее чудовищным бытом, непролазной грязью и невообразимо низким, буквально нищенским уровнем жизни народа, и невольно думала, что эти опьяненные властью, самодовольные, отупевшие от еды и питья люди, в сущности, живут в другом государстве, построенном ими для себя, для многотысячной орды, внутри завоеванной России, эксплуатируя на свою потребу ее нищий обозленный народ. У них свои закрытые продовольственные и промтоварные магазины, портняжные и сапожные мастерские, со здоровенными вышибалами-охранниками в дверях, где всё самого высокого качества и по ценам намного ниже официальных цен для народа. Они живут в великолепных бесплатных квартирах и дачах с целым штатом прислуги, у всех машины с шофером, и не только для них, но и для членов семей. К их услугам бывшие царские дворцы в Крыму и на Кавказе, превращенные специально для них в санатории, свои больницы, дома отдыха… В собственном «внутреннем государстве» есть всё. Искренне уверовав в свою божественную исключительность, они надменно, брезгливо не смешиваются с жизнью советских смердов, надежно отгородившись от них высокими непроницаемыми заборами государственных дач. В театрах для них отдельные ложи со специальным выходом на улицу, и даже в антрактах они не выходят в фойе, чтоб не унизиться до общения с рабами.
Да знают ли они, как мы живем?
Ясно, что знают, да мало знать — надо почувствовать своей шкурой, животом своим, пожить хоть месяц гнусной жизнью советского раба. Чтобы орали они свои тосты за победу коммунизма во всем мире не на этом лукулловом пиру, набив рот икрой и лососиной, а в вонючих кухнях коммунальных квартир, куда бы стоило поселить каждого члена Политбюро — пожить ну хоть бы в моей комнате-пенале с цементным полом, в комнате солистки бывшего Его Императорского Величества, а ныне Государственного ордена Ленина Академического Большого театра Союза ССР.
Чтобы, выйдя утром из своей конуры и на ходу полаявшись с соседом, жаждущим утренней опохмелки, постоял в очереди в ванную, если он, конечно, рискнет мыться в этой грязи, а если и рискнет, то все равно соседи не дадут — очередь в 35 человек.
И на работу отправлялся бы не в бронированном лимузине, а в битком набитом вагоне метро или вися на подножке автобуса.
А жена его в это время пусть постоит в очередях часа три-четыре — за едой для семьи.
Ну, так и быть, пусть не идет наш вождь в обеденный перерыв в рабочую столовку выстаивать очередь и греметь тарелкой с синей картошкой, а то, пожалуй, благодарные граждане Советского Союза не дождутся любимого вождя к кормилу власти. Пусть он придет — ну, скажем, в Большой театр, в буфет для артистов — любимцев Мельпомены, где он может даже съесть кусок вареной колбасы под названием «Докторская». Правда, мяса в ней почти нет, изготовляют ее из какой-то таинственной, фантастической смеси пополам с крахмалом.
Известен анекдот на эту тему: встречаются двое приятелей на улице, один другого спрашивает: «Слушай, Вань, ты что такой синий — замерз, что ли?» — «Да нет, поел, понимаешь, докторской колбасы, так вот сам весь почему-то посинел, а воротничок накрахмалился!»
Один мой знакомый, работавший на московском мясокомбинате, предупредил меня:
— Галина Павловна, никогда не покупайте в магазинах колбасы. Если бы я сказал вам, из чего мы ее приготавливаем, вас бы тошнило целую неделю.
Но продолжим. Вечером «слуга народа» должен бы возвращаться с работы опять же не в лимузине, а в метро. Посиневший, с колбасно-накрахмаленным воротничком, сдавленный со всех сторон, он услышит, как трудящиеся Страны Советов кроют матом всю советскую власть и лично товарища… очередного.
Дома его встретит осатаневшая от стояния в очередях, злая, растрепанная жена. Если ей повезло и она ухватила в каком-то магазине полутухлую рыбу или обрубок берцовой кости с остатками мяса на ней (само мясо директор магазина уже продал с черного хода своей клиентуре, а деньги прикарманил), пусть он этим поужинает.
Подойдет время отпуска — нужно будет побегать, и не одну неделю, доставая путевку в дом отдыха. Если не удалось ее добыть, то лучшая школа коммунизма — поехать на юг «дикарем». После этого вояжа он может писать новеллы о том, как, приехав в приморский город и помаявшись весь день на адской жаре, он наконец арендовал койку в комнатенке, где уже ютятся несколько таких же «счастливчиков» — «дикарей»; как рано утром он сломя голову летел на пляж, чтобы успеть занять там полтора метра земли нашей необъятной Родины; как часами под палящим солнцем стоял в очереди в ресторан, чтобы хоть раз в день поесть; как, зажав нос, прыгал вокруг пляжной уборной, пытаясь проскочить внутрь, делая головокружительные виражи вокруг холмов и возвышенностей, оставленных ночью на земле такими же, как он, «дикарями».
Я всегда жила реальной жизнью моего народа. Много раз «отдыхала» на юге таким же вот образом и могла бы дать массу полезных советов, как физически выжить, сохранить свой человеческий облик и не превратиться в обезьяну в столь первобытных условиях.
И вот, поживи они, наши вожди, этой нормальной для советских людей жизнью, без глобальных проблем и патетических восклицаний, может, и пришло бы им в головы, что живут-то советские люди по-скотски. Да о скотине хоть человек заботится, а о человеке-то — кто?
Показать полностью