Время было с около 4:30. Третья смена, для тех, кто понимает. Прохор был как всегда гостеприимен. Предоставил стул возле окна с отличным обзором сектора, налил крухан чифиря, отсыпал печенек и рухнул на топчан, досматривать сны с голыми девками. Из транзистора играл негромкий джаз. Я хрустел печеньками, прихлёбывая из облупленной эмалированной кружки.  И вдруг: хлессь… Всю эту идиллическую безмятежность разрезали щелями маскированных фар шишигы,стопедесят седьмые, сто тридцать первые и прочая мелочь типа УАЗов.

Тревога!

Из кузовов и кунгов высыпало озлобленное офицерьё, которому не дали доспать, добухать, дотрахать вольнонаёмную из штаба. Часть из них с рюмками и змеями в петлицах направилась прямиком в санчасть.

Метаться было поздняк и я, захватив свой АК, занырнул под топчан. Почти одновременно с этим в комнату зашел начмед , который растолкал Прохора и распорядился разбудить его в 8:00. Прохор сказал «есть, тащ маёр» и рухнул обратно.

Майор съебался, но в кабинет зашел водила медицинской буханки - низкорослый азербон Мустафа. Сев на мой стул у окна он начал прихлебывать мой чай с печеньками. Потом прикемарил.

Офицерьё , разбредшись по кабинетам, тоже затихло.

Я начал выползать из под шконки.Мустафа спал очень чутко. Вскочил. Вытаращил глаза из орбит.Крик , зарождающийся из лёгких остановило только дуло, засунутое ему в рот.  Потом он меня узнал.

• О, Lelıkebolek! Пугаль мени!

Я приоткрыл дверь. Взлетка была пуста.

Сделав максимально тупое ебало, ломлюсь на выход. На крылечке курит прапорщик Якимчук. Увидев меня тоже начинает расширять зраки.

• Закурим? - говорю.

Протягивает пачку с фильтром.

Прикурив, говорю: - заебали уже своими тревогами, и ухожу в темноту, навстречу утренней заре.