Эм. Казакевич в Биробиджане

Факт первый. Свою национальность Эммануил Генехович не то что не скрывал, - всячески декларировал. В 1932 году 18-летний мальчик из приличной еврейской семьи, сын известного публициста и литературного критика Генеха Казакевича, уехал из Харькова в Биробиджан, где пообещали создать национальную еврейскую республику (и через два года действительно была образована Еврейская автономная область).

В том же году юный переселенец был назначен председателем еврейского колхоза «Валдгейм» (идиш װאלדהײם: Лесной дом). Позже был строителем и первым директором Биробиджанского еврейского государственного театра.

После спектакля.

Факт второй. Родным языком Казакевича был идиш, и именно на этом языке были написаны все его ранние произведения. Первую книгу на русском он написал только после войны - ею стала знаменитая повесть "Звезда", написанная по впечатлениям от службы в дивизионной разведке и открывшая новую страницу советской военной прозы. Так о недавно закончившейся войне еще никто не писал.

Факт третий. В армию Казакевича не взяли - у него был белый билет по зрению. Однако в 1941 году он уходит в московское ополчение, где известного к тому времени переводчика и публициста зачислили в знаменитую "писательскую роту", в которой воевало множество писателей, в частности, автор "Красных дьяволят" Павел Бляхин.

Оттуда он позже переводится в войсковую разведку. Помогло свободное владение немецким языком и то, что он взял у приятеля очки с гораздо менее толстыми линзами - зрение на медкомиссии в полевых условиях определяли по стеклам очков.

В разведке он и служил всю войну, пройдя путь от рядового разведчика до начальника разведотдела дивизии и помощника начальника разведотдела 47-й армии. Был награжден медалью "За отвагу", орденом Отечественной войны II степени (1944 г.) и двумя орденами Красной Звезды (1944 и 1945 гг.).

Казакевич чрезвычайно болезненно переживал разговоры про евреев и "Ташкентский фронт", поэтому упрямо отказывался работать по специальности. Доходило до того, что когда после очередного ранения и госпиталя его определили на работу в военную газету во Владимире, он списался со своим командиром – Захаром Петровичем Выдриганом - и тот, подделав документы, вытащил его обратно в дивизию по фальшивому предписанию.

Факт четвертый. Когда в марте 1946 года капитану Казакевичу велели писать рапорт на демобилизацию, он положил на стол начальника штаба документ со следующим текстом:

Ввиду того, что я слеп, как сова,

И на раненых ногах хожу, как гусь,

Я гожусь для войны едва-едва,

А для мирного времени совсем не гожусь.

К тому ж сознаюсь, откровенный и прямой,

Что в военном деле не смыслю ничего.

Прошу отпустить меня домой

Немедленно с получением сего.

Факт пятый: Корней Чуковский в конце 50-х записал в своем дневнике:

Казакевич переводит Пиноккио. С немецкого; перед ним итальянский текст, итальянский словарь.

— Работа эта слишком уж легкая! Переводчики-паразиты выбрали себе легчайшую литературную профессию. Но я вставлю перо Алексею Толстому!! Буратино умрет во цвете лет. Испортил Алексей такую сказку.

Поверить классику детской литературы мешает то обстоятельство, что с ремеслом переводчика Казакевич еще до войны был знаком не понаслышке - он, собственно, и начинал переводчиком, переводил на идиш с немецкого и русского, в частности, стихотворения А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, В. В. Маяковского, для Биробиджанского театра перевел более десятка пьес советских драматургов.

С 1937 года Эммануил Казакевич работал внештатным переводчиком в государственном еврейском издательстве «Дер Эмэс» (Правда), причем его трудовая деятельность там началась с перевода на идиш брошюры С. Уранова «О некоторых коварных приемах вербовочной работы иностранных разведок».

Но на русский язык он перевел только один текст, который начинался словами:

...Жил-был...

"Король!", - немедленно воскликнут мои маленькие читатели.

Нет, дети, вы не угадали. Жил-был кусок дерева.

То было не какое-нибудь благородное дерево, а самое обыкновенное полено, из тех, которыми в зимнюю пору топят печи, чтобы обогреть комнату...

Этот перевод стал классическим и переиздается до сих пор.

(в тексте использованы рисунки В. Алфеевского к первому советскому изданию книги "Приключения Пиноккио")

_______________

Это отрывок из моей книги "Жизнь примечательных людей - 2".

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Фейсбук - https://www.facebook.com/BolsaaIgra/

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

Эммануил, или Эма – так звали мальчика родные, родился в феврале 1913 года в Кременчуге в семье  деятеля  культуры Генаха Львовича Казакевича.

Педагог по образованию, он был мудрым учителем и для своих двоих детей, оказав определяющее влияние на становление интересов сына. Семья кочевала за отцом – тот сначала учительствовал в разных городах Российской империи, а потом переключился на журналистику.

Первые статьи Генаха Казакевича появились летом 1917 года на страницах екатеринославской газеты «Дер кемпфер», затем он работал редактором в Гомеле, после был отправлен в Киев.

В 1924 году Казакевич-старший занял должность редактора харьковского литературно-художественного журнала  «Красный мир», одновременно являясь членом редколлегии ежедневной республиканской газеты  «Звезда».

Долгое время Генах Львович был и директором Харьковского ГОСЕТа.

В общем, талант Эммануила взращивался в центре жизни интеллигенции. В воспоминаниях его сестры Галины можно найти такие описания: «В Харькове наш дом всегда был полон известных и начинающих писателей и поэтов. У нас запросто бывали и останавливались, подолгу жили, приезжая из других городов, Квитко, Маркиш, Фефер, Фининберг и многие другие. Как-то  Маркиш воскликнул, обращаясь к нашей маме: “Женя, скоро ваша кушетка заговорит стихами!” На этой кушетке спали приезжавшие поэты, в том числе и он.

Приходили к нам и известные артисты, режиссеры, композиторы. Михоэлс и Зускин были личными друзьями нашего отца, и когда московский ГОСЕТ приезжал на гастроли в Харьков, первый их визит был к нам. Режиссеры и театральные деятели Грановский, Марголин – все были вхожи в наш дом, все любили нашего отца».

Уже в юношеском возрасте, едва закончив семилетку, Эма Казакевич вслед за отцом переводил на идиш своих любимых поэтов – Гейне и Маяковского, писал рассказы, сочинял стихи.

После окончания Харьковского машиностроительного техникума Эммануил поехал в Биробиджан. Вслед за ним туда же переехали и его родители.

Отца назначили редактором газеты «Биробиджанер штерн», Казакевич же младший прошел путь от рабочего на стройке до директора Биробиджанского ГОСЕТа, на сцене которого шли впоследствии постановки его авторских пьес.

Отец ушел из жизни в 1935-м, мать – через полтора года после.

В 1938 году Эммануил принял решение переехать в Москву. Именно здесь вскоре вышли сборник его стихотворений  «Большой мир», поэма «Шолом и Ева», а также публицистические книги «Биробиджан» и «Дорога в Биробиджан». В 1940-м Казакевича приняли в Союз писателей СССР.

С началом войны он, несмотря на «белый билет», стал рваться на фронт. Но каждый раз получал отказ с напоминанием, что воевать можно не только с оружием в руках.

После очередного отказа рядовой писательской роты Казакевич снова бежал на фронт.

За годы войны он совершил еще два таких «побега», когда после ранений его отправляли на работу в армейские издания в тылу.

Но в тылу Эммануил Генрихович отсиживаться не мог: в совершенстве владея немецким, зная итальянский и французский, он служил в разведке.

В итоге Казакевич прошел путь от рядового до начальника разведотдела дивизии, а затем и помощника начальника разведотдела 47-й армии.

Окончание войны он встретил в звании майора с заслуженными орденами на кителе. Дойдя до Берлина и год после победы проработав в комендатуре немецкого городка Калле, Казакевич в 1946 году вернулся в Москву.

Менее чем через год была опубликована «Звезда» . Это также было одним из первых произведений о войне, написанных фронтовиками.

Повесть о гибели группы советских разведчиков во вражеском тылу принесла автору широкую известность и первую Сталинскую премию.

Однако уже следующая книга «Двое в степи» подверглась сокрушительному разносу и критике.

Героя книги – молодого лейтенанта связи Огаркова – обвинили в гибели дивизии и приговорили к расстрелу. По дороге к месту исполнения приговора Огарков и его конвоир попадают под обстрел. Конвоир погибает, но Огарков, вместо того чтобы бежать, все равно идет туда, где его должны расстрелять свои же.

Наличие принципов у «преступника» и проявленное к нему автором сочувствие – все это причислило повесть к категории «идейно порочных».

Нападки критиков в адрес Казакевича продолжались вплоть до выхода его новой книги – романа «Весна на Одере», также отмеченного Сталинской премией в 1949-м.

Одним из главных дел его жизни стало издание альманаха «Литературная Москва» в 1955–1957 годах. Там печатались произведения Марины Цветаевой, Анны Ахматовой и Николая Заболоцкого, был опубликован роман Василия Гроссмана «Шестое августа» и многие другие тексты, которые не проходили цензуру в других изданиях.

За каждого своего автора Эммануил Генрихович буквально сражался в Главлите.

Взять, к примеру, рассказ Александра Яшина «Рычаги» – о том, чиновничий беспредел  подавляет отдельную личность своим административным аппаратом.

Произведение дало эффект разорвавшейся бомбы. Неудивительно, что после второго выпуска «крамольный» альманах закрыли. В альманахе, кстати, был напечатан и последний роман Казакевича на военную тему – «Дом на площади».

Следующей законченной прозой Казакевича стала повесть «Синяя тетрадь».

По задумке Казакевича, она должна была стать частью Ленинианы . Авторское название повести – «Ленин в Разливе», сюжет строится на взаимоотношениях Ленина и Зиновьева.

Впервые с 1930-х годов личность Зиновьева рассматривалась без клейма врага народа.  Принять повесть в печать был готов редактор «Октября» Федор Панфёров, но внезапно он умер – и «Ленин в разливе» вновь не был напечатан.

После двух лет мытарств по редакциям Эммануил Казакевич послал телеграмму единственному человеку, кто мог, по его мнению, разрешить ситуацию с публикацией повести – Хрущеву.

В телеграмме насчитывалось 700 слов: о необходимости  обратить внимание на процветающий в стране бюрократизм, граничащий с идиотизмом.

Рассказывали, что этой телеграммой Хрущев размахивал во время очередного заседании Президиума ЦК, затрагивая крепкой бранью каждое из министерств, так или иначе Казакевичем упомянутых.

Лишь после этого, в 1961-м, повесть была напечатана в «Октябре», а затем и издана отдельной книжкой.

Правда, тираж ее составил всего пять тысяч экземпляров, в то время как минимальным для известных авторов считался тираж в 30 тысяч экземпляров.

Менее чем через год, в сентябре 1962-го, Эммануил Казакевич скончался от рака, с которым тщетно боролся.

Незаконченными на его столе остались несколько рассказов, повесть о судьбе семьи Марины Цветаевой, автобиографические заметки, наброски истории о Колумбе и дневниковые записи писателя, поражающие смелостью изложенных в нем мнений.....

Автор : Алексей Викторов