Научно-популярный проект «Автомобили мира 1769-1903 годов». Выпуск 8.
1897. Паровой трицикл Леона Серполле
Есть в России автомобильный блогер Стас Асафьев, который сделал несколько выпусков об истории автомобилей. Миллионы просмотров, интересный рассказ, весело, с матерком. Он и команда внесли огромный вклад в популяризацию автомобильной истории. Вероятно, больше, чем все современные российские автомобильные историки вместе взятые. За что Стасу почет и уважение!
Если рассматривать концептуально, то все правильно. Если посмотреть детали, то, уже хуже. Встречаются ошибки, неточности, повторение глупостей из Интернета. Рассмотрим пока один момент. В видео «Как появились ГИГАНТЫ ФРАНЦИИ. Противостояние Титанов» на 20-ой минуте (20:08) говорится о том, что отец Луи Рено обещает сыну купить старый мотор Панар-Левассор и собирается отправить возиться в гараж вместе с Леоном Серполле. Далее следует шутка про педофилию. Потом рассказывается, что Луи Рено забрали в армию, откуда он вернулся в 1898 году. Точных дат нет, но можно предположить, что речь о периоде 1895-1897 г.г.
Во первых, французский автомобильный конструктор Леон Серполле всю жизнь занимался только паровыми автомобилями и трамваями и ничего не смыслил в бензиновых моторах. Во вторых, давайте посмотрим, что делал Леон Серполле в эти годы. В 1895 г. он выставил два новых автомобиля, использующих еще уголь, на гонку Париж-Бордо-Париж.
Также он продолжал заниматься паровыми трамваями.
Затем в 1896 г. экспериментировал с керосиновой горелкой и построил опытный трицикл с этой самой горелкой. Об этом в начале 1897 г. сообщало множество технических журналов.
В том же 1897 г. был построен железнодорожный почтовый паровой вагон.
На протяжении 1897 г. разрабатывается модельный ряд новых 4-х колесных автомобилей, использующих керосин в качестве топлива. В феврале 1898 г. об этом сообщает журнал La Locomotion Automobile.
Всегда ли «Волга» считалась элитной машиной? Пожалуй, правильным ответом будет все-таки «Нет, не всегда». Желанной – да, а вот элитной – не вполне подходящий термин.
Если бы во времена СССР в продаже появились, скажем, мерседесы – пришельцы из другой галактики, то их можно было бы причислить к элитным. В них точно не было ни единой гаечки, которая присутствовала бы в тех же москвичах или запорожцах. А волжанки ГАЗ-21, по своей сути, были коренными россиянками, собираемыми теми же руками и примерно из тех же комплектующих. Цена ГАЗ-21 также не была какой-то космической. К примеру, Москвич-403 в середине 60-х стоил 3600 ₽, сменивший его Москвич-408 был примерно на тысячу рублей дороже, а ГАЗ-21 стоила 5600 ₽. К тому же никаких особых очередей на Волгу в те годы не было. Идете в местком, подаете заявление хоть на «Запорожец», хоть на «Волгу», и ждете, когда подойдет ваша очередь. Столичные очередники в те годы периодически забегали в крошечный магазинчик на Бакунинской улице с вывеской «Автомобили» – там был стенд, на котором ежедневно обновляли номера очередников.
Среди всех продававшихся легковушек ГАЗ-21 была самой красивой, самой мощной и самой вместительной машиной. Эти автомобили хорошо экспортировались, причем не только в соцстраны. Даже по сравнению с зарубежными одноклассниками та Волга смотрелась совсем неплохо. Однако она была, скажем так, первой среди равных – ее мог купить как доктор наук, так и передовой рабочий автозавода. А обладатель «Москвича» совершенно спокойно рассматривал ее в качестве очередной покупки.
Что до элитного статуса волжанок, то он был во многом спровоцирован «сверху». С появлением в начале 70-х «Жигулей» народ поначалу присвистнул: цена в 5500 ₽ за малолитражку казалась завышенной. Но это же время наступил и закат эпохи 21-й «Волги», на смену которой пришла ГАЗ-24. Ценник в 9150 ₽ был ошеломляющим: мол, да кто ж такую купит-то? К тому же, престижные вазовские малолитражки уже не давали себя в обиду на трассах и легко уходили со светофоров первыми. Но почти сразу же выяснилось, что народ чего-то недопонимает.
Оказалось, что ГАЗ и не думал сдаваться. Задрав цену «выше некуда», заводчане фактически перевели свой автомобиль в разряд особо престижных: мол, не каждому по карману! Более того, всем дали понять, что в розничную продажу машина такого уровня поступать практически не будет. Разве что в порядке исключения – для самых-самых заслуженных, выдающихся и т.п. Композитор Владимир Шаинский, комментатор Николай Озеров, артист Юрий Никулин… В фильме «Экипаж» на такой «волге» ездил герой Г. Жженова – командир ТУ-154, вернувшийся из очередного зарубежного полета. Впрочем, бездарный писатель из фильма «Тема» в исполнении М. Ульянова также катался на ГАЗ-24: сумев купить такую машину, он вскарабкался на ступеньку общественного признания, которую не мог осилить писательским трудом…
Прием сработал идеально: вместо ожидаемого затоваривания начался ажиотаж. На ГАЗ-24 не записывали простых смертных – доктора наук писали заявления «наверх» с просьбой разрешить им купить «Волгу», поскольку, мол, ранее такой машины никогда не имели. Министерский талон на новенькую "волжанку» фактически приобрел ранг правительственной награды – от нее до «Жигулей» пролегла пропасть как от генерал-полковника до полковника. Кстати, был еще один верный способ приобрести любой автомобиль – по возвращению из загранкомандировки нужно было солидно зайти в магазин «Березка» и расплатиться за покупочку сертификатами Внешпосылторга. Были в нашей истории такие хитрые деньги…
Публика статусом пониже сражалась с конкурентами за право обладания раздолбанной машиной из таксопарка. Пройдет еще несколько лет и официальная цена на «двадцатьчетверку» подскочит аж до двух «Жигулей», но этого, похоже, никто и не заметит. Имидж самого лучшего и самого недоступного уверенно делал свое дело. А то, что в таксопарках волжанки честно наматывали по 300-400 тыс.км, служило им лучшей рекламой по части надежности.
Собственно, так новая Волга и стала элитной. При этом от любых нареканий по части убогости конструкции ГАЗ лениво отмахивался. Что с того, что двигатель – древний, подвеска – архаичная, тормоза – слабые, а управляемость – вообще никакая? Какие могут быть разговоры о модернизации, если проезжавшие мимо лица кавказской национальности заискивающе предлагают владельцу «волжанки» пятерню – 50 «кусков» наличными!
Доля здравого смысла в этой «упертости», в общем-то, была. На ГАЗ-24 фактически нечему было ломаться: в ней отсутствовали даже сгораемые предохранители! Погасли фары – стукни кулаком по биметаллическим прерывателям: наверняка, поможет. Подливай себе маслице, шприцуй подвеску и езди, сколько хочешь. Такая машина была максимально независима от специализированных автосервисов, а потому, даже будучи элитной по статусу, честно зарабатывала авторитет «в низах». Между прочим, только с «волги» никогда не крали ни наружные зеркала, ни «дворники»! И «волговоды» презрительно посматривали на суетящихся владельцев вазовских «шестерок», прячущих навесное хозяйство где-то под сиденьем или в багажнике…
А следующий шаг газовцев был еще сильнее. Если ГАЗ-24 все-таки доходили до частных владельцев, то «ноль-вторую» ГАЗ-3102 поначалу нельзя было купить по определению, будь ты хоть зять министра. А какой по тем временам был эксклюзив! Мягкое торпедо, богатый салон, форкамерно-факельное зажигание, огромный бензобак за спинкой заднего сиденья, широченные покрышки, струйный омыватель фар, дисковые тормоза… Для этой машины даже придумали термин: «представительская». Начиная именно с этой модели, «волги» существовали в двух обличьях: суперпрестижная 3102 и остальные. И если за последующие четверть века вместо ГАЗ-24 появилась 24-10, а затем – 31029, 3110, 31105, то все это были как бы «простые волги». А вот 3102 все это смутное время уверенно просуществовала вне календаря и пространства – как старинный сервиз или фамильный портрет.
Классическая «Волга» потому и находила своего потребителя, что не была ни на кого не похожа. Эдакая элита по-нашенски…
Научно-популярный проект «Автомобили мира 1769-1903 годов». Выпуск 7.
Вчера Интернет принес прекрасное видео «История создания автомобиля. Часть 1. Даймлер и Майбах. Где на 13:15 показан «Паровой автомобиль. 1860». Конечно это совсем не паровой автомобиль и совсем не 1860 г. А какой?
Правильный ответ. Барни Олдфилд за рулём гоночного бензинового автомобиля Christie V‑4 1907 года.
Пару недель назад компания Apple заявила об отказе от проекта по выпуску собственного автомобиля, а китайская Xiaomi вместо очередного флагманского телефона как раз и представила собственный... автомобиль. И пусть он вряд ли станет прямой угрозой Tesla, но вот заявкой на права в новом сегменте и попыткой откусить кусочек рыночного пирога «электричек» уже стал. Но на самом деле, как бы удивительно ни звучала «автомобильная заявка» от пусть и мощного, но непрофильного бренда, в мировой автомобильной истории такое уже было, причем не раз. Сегодня мы заглянем в прошлое и вспомним известные (и не очень) примеры подобных компаний, чья основная деятельность была бесконечно далека от производства автомобилей, но они удачно (или не совсем) попробовали себя на этом поприще.
Сбитый лётчик: Messerschmitt
История этой фирмы началась в период между Первой и Второй мировыми войнами, когда в 1923 году молодой выпускник Мюнхенской высшей технической школы Вилли Мессершмитт открыл в баварском Бамберге фирму под названием Флюгцойгбау Мессершмит по производству планеров, спортивных самолётов и монопланов. Первый металлический самолёт он построил в 1926-м, реорганизовав компанию в предприятие Мессершмитт Флюгцойгбау ГмбХ (нем. Messerschmitt Flugzeugbau GmbH). Затем в результате слияния с самолётостроительным предприятием Байерише Флюгцойгверке при поддержке самого Рудольфа Гесса он получил массу государственных заказов, расширил экспериментальное производство и увеличил состав конструкторского бюро. В 1938 году в преддверии Второй мировой войны название вернули к «исторически» верному Мессершмитт АГ, а во время противостояния с СССР и союзниками 33 000 сотрудников выпускали бомбардировщики и реактивные истребители для люфтваффе.
И тут наступает май сорок пятого года, и в Берлин заезжают советские танки... Понятно, что Вилли Мессершмиту было уже не до выпуска самолётов, а после окончания войны производство летательных аппаратов фирме запретили, и оно не возобновлялось вплоть до 1956 года.
Поэтому предприятие вынужденно переключилось на выпуск товаров народного потребления. В 1952-м бывший авиационный инженер Фриц Фенд обратился к Мессершмитту с предложением построить на основе его детища, инвалидной мотоколяски Fend Flitzer, уместное в тех экономических реалиях простое и доступное транспортное средство для здоровых, но небогатых немцев. Им стал знаменитый Kabinenroller (то есть, «мотороллер с кабиной») модели KR175, которую затем модернизировали до KR200.
Конечно, сейчас это может смотреться забавно и даже смешно, но такие мотоколяски были настоящим спасением послевоенной Германии.
Отличительной особенностью этих мотоколясок был прозрачный плексигласовый колпак и «самолётная» посадка водителя и пассажира друг за другом. Фактически выглядели они так, будто бы небольшому самолёту просто отпилили крылья, и это было довольно символично.
В таких деталях авиационное прошлое Мессершмитта угадывалось особенно легко.
За первый год владельцами «кабиненроллеров» по цене 2500 марок стали 12 000 немцев, что по сравнению с остальными «машинами» такого типа было рекордным показателем. Однако как только в 1956 году ФРГ вступила в НАТО, Вилли Мессершмитт вновь получил разрешение на производство самолётов и потерял интерес к «кабиненроллерам». Причем настолько, что продал завод в Регенсбурге Фрицу Фенду.
Под маркой FMR KR 200 даже стал четырехколёсным и принимал участие в гонках, но суть транспортного средства от этого не поменялась.
Тот занимался выпуском нескольких модификаций KR200 (даже в виде кабриолета или спортивного родстера!) еще несколько лет, но по мере роста немецкой экономики внимание к такому виду транспортных средств снизилось, и в 1964 году их производство было полностью прекращено. Всего же за это время было сделано около 30 тысяч экземпляров KR200.
Из космоса – на дороги: Matra
Несмотря на то, что французская компания Matra по производству авиационно-космического и телекоммуникационного оборудования основана в 1964 году, история одноимённых автомобилей уходит корнями еще в тридцатые годы, когда Рене Боннэ и Шарль Дойч основали фирму DB, которая занималась созданием гоночных и спортивных автомобилей. Они даже хотели участвовать в Формуле-1 на переднеприводном (!) болиде с двухцилиндровым «воздушником». В начале шестидесятых годов Боннэ предложил партнёру перейти с моторов Panhard на силовые агрегаты Renault, но тот отказался, поэтому на обломках DB появилась фирма Automobiles Rene Bonnet, которая небольшими партиями производит кабриолеты Le Mans с фиберглассовым кузовом. Вершиной достижений Боннэ стал представленный в 1965 году спортивный среднемоторный спорткар Djet, отличительными особенностями которого была хребтовая рама, независимые подвески и дисковые тормоза по кругу. Двигатели были либо обычные, от Renault 8 мощностью 65-70 л.с., либо с тюнингом от Амадея Гордини. А стеклопластиковый кузов для этого автомобиля выпускал аэрокосмический концерн Matra, который как раз и выкупил фирму в 1965 году. В дальнейшем машина была несколько модернизирована и переименована в Matra Bonnet Djet.
Matra Djet – красивое купе на агрегатах обычных автомобилей Renault того времени.
Когда первый покоритель космоса Юрий Гагарин увидел эту машину на авиасалоне, он не смог скрыть своего восхищения, после чего французы, зная, что Гагарин увлекается быстрой ездой, отправили один экземпляр небесно-голубого цвета в Москву в качестве подарка нашему космонавту.
Он сказал «поехали»: необычный подарок Гагарин принял с ведома и согласия советского руководства, но машиной особо не пользовался.
Несмотря на то, что у компании была собственная гоночная команда, которая участвовала в чемпионате Формулы-1 и Ле-Мане, трижды победив в последнем, особенным коммерческим успехом Джет похвастать не мог. Хотя за несколько лет было выпущено около полутора тысяч автомобилей.
В своё время Matra была хорошо известна не только в аэрокосмических, но и гоночных кругах.
Затем было предпринято еще несколько попыток построить собственный автомобиль, которые вылились в 4731 экземпляр странновато-самобытного купе Matra M 530 LX (1970-1973), трехместного купе-фастбека Bagheera (1974–1980) и такого же по компоновке среднемоторного хэтчбека Murena (1980–1983).
Matra M 530 смотрелась очень необычно.
Bagheera выглядела весьма стремительно.
Но на этом автомобильная история Матры не закончилась, приняв куда более интересный оборот: в 1977 году публике был продемонстрирован автомобиль Talbot Matra Rancho. Технически он базировался на агрегатах Simca 1100 и не был ничем особенно примечателен, зато концептуально у машины практически не было аналогов, ведь она была предназначена для туристов.
Автомобиль для активного отдыха – именно так вкратце можно было описать концепцию Matra Rancho.
C точки зрения техники Rancho не был покорителем бездорожья, но от машины этого и не требовалось.
Визуально трехдверный пятиместный стеклопластиковый кузов чем-то походил на ижевский «каблучок», однако версия Grand Raid имела такие внедорожные опции, как блокировка дифференциала и лебёдка, смонтированная на переднем бампере, а также размещённое на крыше запасное колесо.
Ну а в 1985-м мелкосерийный автомобиль сняли с производства, окончательно закрыв «автомобильную тему».
А вот что может удивить по-настоящему, так это автомобиль, к которому имеет отношение производитель... кетчупов Heinz. Его еще до начала Второй мировой войны разработал Раст Хайнц, и эта машина с очень необычным аэродинамическим кузовом получила название Phantom Corsair. Шестиметровое купе могло разогнаться до 185 км/ч, а на переднем ряду могли сидеть четверо. Машину планировали продавать по 12 500 тогдашних долларов, но планам не суждено было сбыться – Раст Хайнц погиб в автокатастрофе.
Phantom Corsair.
Плюс два колеса: Yamaha
То, что Yamaha умеет производить великолепные спортбайки и не менее отличные музыкальные инструменты, знают все. А как насчёт автомобиля? Вы не ослышались: более тридцати лет назад они создали нечто особенное – спортивный автомобиль, рассчитанный для езды по дорогам общего пользования, но с двигателем от болида Формулы-1! А ведь в ту пору компания как раз занималась разработкой и изготовлением моторов для некоторых команд F1, но до идеи установить гоночный V12 в дорожную машину додумались тогда именно японцы.
Концепт под индексом OX99-11 был взял у болида Brabham BT60Y, причём 3,5-литровый 560-сильный мотор даже дефорсировали до 400 «лошадок», что, впрочем, не усмирило его крутой гоночный нрав и возможность раскручиваться до 10 000 оборотов.
Прототип получил эффектную внешность и авиационный «фонарь» кабины, а рабочее место водителя находилось не слева или справа, а прямиком по центру.
Не Ferrari и не McLaren: тридцать лет назад Yamaha имела весьма амбициозные планы стать производителем вот таких суперкаров.
Потом, впрочем, в кокпит всё же добавили второе кресло – точь-в-точь как в послевоенном Мессершмитте, последовательно за водителем. Одна тонна снаряженной массы на 400 лошадиных сил обеспечивала прототипу расчетную скорость в 350 км/ч и разгон до 100 км/ч за 3,2 секунды. Практически как у мотоцикла, правда?
Построив три экземпляра, в Yamaha рассчитывали выйти на мелкосерийное производство, продавая свои суперкары примерно за 800 000 долларов. Но, к сожалению, не срослось.
Однако почти двадцать лет спустя, в 2008-м, японцы начали работать над проектом Motiv.e – небольшого массового автомобиля, который бы смог составить конкуренцию smart. Три года спустя в нём принял участие даже сам Гордон Мюррей, и спустя год с небольшим машинка всё же стартовала, причем сразу в двух версиях – бензиновой 80-сильной и электрической на 34 л.с. Три цилиндра от Ямахи обеспечивали четырёхколёсной машинке неплохую динамику – всего десять секунд до сотни! Увы, и в этом случае проект оказался прожектом.
Прошло немного времени, и японцы в очередной раз попробовали поиграть в производителя четырёхколесных транспортных средств – на сей раз компактного спорткупе Sports Ride весом всего 750 кг. Машину планировали выпускать серийно примерно с 2019 года по цене около 50 000 евро.
Затем была еще одна попытка в виде купе-кроссовера Cross Hub Concept, однако в итоге компания полностью отказалась от былых идей стать автопроизводителем и переключилась на то, что у неё получалось гораздо лучше и точнее.
«Деф» по рецепту химика-миллиардера: Ineos Grenadier
Как-то сэру Джиму Рэтклиффу, являвшемуся одновременно миллиардером и главой многонациональной химической компании Ineos, пришла в голову идея построить машину, которая смогла бы заменить ему собственный Land Rover Defender. Он поступил оригинально: после того, как в Солихалле в 2016 году прекратили производство легендарной машины, он обратился в Jaguar Land Rover с просьбой помочь ему в вопросе производства такого автомобиля собственными силами. Разумеется, англичане отказались, и Рэтклифф решил создать такую машину самостоятельно, запустив проект под названием Projekt Grenadier. Машина получила названием в честь любимого паба Рэтклиффа.
В марте 2019 года Ineos Automotive объявила, что начинает сотрудничать с BMW и инвестировать в производственное предприятие в Уэльсе, а также в сборочный завод в Португалии. Вдобавок в качестве инжинирингового партнёра была приглашена австрийская компания Magna Steyr, специализирующаяся на таком виде деятельности. Уже в 2020 был представлен прототип, который давал представление о внешности машины, а также обнародована некоторая техническая информация относительно шасси. Тогда же стало известно, что Ineos Automotive вела переговоры с Daimler AG о покупке завода Smart во Франции. По сути, речь шла о том, что Рэтклифф откажется от своих публичных обязательств по Уэльсу и Португалии, хотя правительство первого потратило около 5 миллионов фунтов на инфраструктурную поддержку завода Ineos в Бридженде.
Правда, сразу и не скажешь, что этот автомобиль задумал не автомобилист, а сэр, бизнесмен-химик и заодно миллиардер?
А теперь немного подробнее о самой машине. Нет, Grenadier вовсе не является цельнотянутой на китайский манер плохой копией Land Rover. Скорее, речь шла о функциональном «концептуальном рестомоде» – Рэтклифф хотел сохранить идею и идеологию британского внедорожника, осовременив его, насколько это было возможно.
По сути, подобный трюк провернул Mercedes со своим «геликом», только приём «назад в будущее» в том случае совершил сам немецкий производитель. А Ineos cознательно решил занять практически пустующую нишу японской «семидесятки» от Toyota, не уходя в мерседесовский гламур. И, разумеется, сохранив вполне узнаваемый дизайн Land Rover, который стал этакой точкой отсчета в голове у Рэтклиффа.
Под капотом же – двигатели BMW: 3,0-литровый 6-цилиндровый бензиновый мотор B58 и 3,0-литровый 6-цилиндровый дизель B57. При этом оба они работают в паре только в восьмиступенчатым автоматом ZF, а привод у рамного Grenadier, как и полагается, исключительно постоянный полный, причем с понижайкой.
Вместо заключения
Как мы помним, в наше время ведущие производители мобильной электроники вместо гаджетов, пылесосов и ноутбуков стремятся производить автомобили. В следующий раз мы вернемся к Xiaomi, о которой упомянули в начале, и вспомним бренды смартфонов, электроники и не только, которые всерьез занялись автомобильной темой. Ну и разберемся, насколько эта затея вышла успешной.
Имя Tatra у людей, живших в Советском Союзе, в первую очередь ассоциируется, конечно, с грузовиками, которые к нам завозили в больших количествах. Но свой след в истории оставили и неординарные легковые машины этой марки.
ОДИННАДЦАТЬ И ОДИН
Не было бы малолитражки Tatra 11, дебютировавшей в 1923 году, и первый советский серийный легковой автомобиль НАМИ-1, несомненно, стал бы другим. Именно чехословацкую «одиннадцатую» молодой конструктор Константин Шарапов и его коллеги по институту НАМИ взяли за основу своей «единички».
Чехословацкую машину демонстрировали на первой в СССР автомобильной выставке в 1925 году и тестировали в испытательном пробеге. Автомобиль подкупил советских инженеров простотой и дешевизной конструкции. Компактная машина с простейшим базовым четырехместным кузовом (позднее делали модификации с самыми разными кузовами) была сделана на трубчатой, хребтовой раме. Конструкция — простая и легкая. Карданный вал к задним колесам шел внутри центральной трубы.
Двухцилиндровый мотор воздушного охлаждения при рабочем объеме 1,1 л развивал 12 л. с. Во имя экономии на машине не было даже дифференциала. При низких скоростных качествах автомобиля, максимальная скорость которого была около 70 км/ч, с этим можно было смириться. Кстати, даже и в середине 1930‑х на автомобили подобного класса дифференциал, порой, предлагали лишь в качестве опции.
Такой — простой и дешевой и была Tatra 11, послужившая образцом для советского НАМИ-1. Правда, чешскую машину в точности в СССР не копировали. Скорее заимствовали концепцию: хребтовую раму, мотор-воздушник, независимые подвески. Но двигатель НАМИ — тоже V-образный и двухцилиндровый, и тоже воздушного охлаждения был больше похож на мотоциклетный мотор Harley-Davidson. Таких мотоциклов в СССР в ту пору было немало. Советский агрегат объемом 1,16 л был мощнее чешского — развивал 18,5 л. с., а позднее и 22 силы.
Передняя подвеска НАМИ была на продольных рессорах, задняя — на поперечной. А у Tatra 11 на поперечных рессорах были обе подвески.
Tatra моделей 11 и 12 в Чехословакии делали до 1932 года, а вот затея с НАМИ-1, по сути, обернулась неудачей. Для тяжелых советских условий эксплуатации конструкция оказалась слишком слаба. Да и качество машин, которые делали на московском заводе «Спартак» полукустарными методами, было, мягко говоря, посредственным. С 1928 по 1930 гг. выпустили лишь 369 НАМИ-1. А автомобилей Tatra 11 и 12 с разными кузовами — почти 11 тысяч.
ДЛЯ ГЕНЕРАЛОВ И ВОЖДЯ
В 1933 году чешская фирма представила революционную модель Tatra 77. Автомобиль с необычным, смелым авангардным аэродинамическим кузовом с килем на заднем скате крыши тоже имел хребтовую раму и двигатель воздушного охлаждения. Но мотор V8 объемом 3 л развивал 60 л. с. и стоял сзади.
Попали ли такие автомобили в СССР перед Великой Отечественной войной доподлинно неизвестно, хотя по воспоминания некоторых современников — встречались. При том, что до 1935 года сделали всего-то 95 автомобилей Tatra 77, а с 1936‑го по 1938‑й еще 154 автомобиля модернизированной версии Tatra 77А. Автомобили был очень недешевым и уж очень оригинальными. Интересовались ими, в основном, люди творческие, богемного склада и, при этом, разумеется, далеко не бедные.
Довоенная Tatra 87 и партизан-генерал Сидор Ковпак
Следующая модель — Tatra 87, выпуск которой начали в 1936 году сохранила концепцию 77‑й, но была оснащена уже 75‑сильным двигателем V8 рабочим объемом 3,5 л и тремя фарами. Заднемоторные чехословацкие машины произвели на советских инженеров огромное впечатление. О них неоднократно писала автомобильная пресса, которая в 1930‑х не больно-то часто и подробно описывала иностранные модели. А в 1948‑м Tatra 87 обстоятельно исследовали и испытывали в НАМИ. В те — послевоенные годы автомобилей Tatra в СССР было уже немало. Часть машин попала в Союз в качестве трофеев. Tatra 87 владели, например, генерал Иван Рослый и один из руководителей советского партизанского движения Сидор Ковпак. В Москве хорошо знали «Татру» сына тогдашнего наркома госбезопасности Рэма Меркулова. Он купил сразу после войны с пробегом менее 100 км и ездил на автомобиле более полувека.
Tatra 87 Рэма Меркулова служила хозяину более полувека
В 1945‑м в Копрживнице возродили производство Tatra 87. Первые машины отправили в СССР. Одну — генералу Андрею Еременко, который командовал войсками, освобождающим южную Чехословакию. Еще один автомобиль подарили генералиссимусу Иосифу Сталину. О том, как на заводе готовили эту машину и отправляли ее в Москву на самолете, сняли даже небольшой фильм. Как рассказывал Рэм Меркулов, машину привезли по просьбе дочери вождя Светланы, с которой Меркулов дружил и покатал ее на удивительной даже в послевоенной Москве, наполненной самыми разными импортными автомобилями, машине.
В 1948 году Tatra 87 модернизировали. В частности изменили передок, встроив фары в кузов. Именно такой автомобиль испытывали в НАМИ. Такие «Татры» тоже поставляли в СССР, но, конечно, не для свободной торговли. Всего за полтора десятилетия собрали 3023 машины модели 87.
Сохранившаяся в СССР послевоенная Tatra 87 в рижском мотор-музее
ИЗ ЖИЗНИ В ФАНТАЗИИ
Поставляли в СССР и более компактные автомобили послевоенной конструкции — Tatra T600 Tatraplan, которые выпускали с 1947 года. Сохраняя общую, уже традиционную для завода в Копрживнице конструкцию, эту модель оснащали четырехцилиндровым оппозитным двигателем воздушного охлаждения рабочим объемом 2 л и мощностью 52 л. с.
Tatra T600 Tatraplan в Москве, фото 1986 г.
По официальным заводским данным в Союз поставили 126 таких автомобиля. Некоторые из них ездили вплоть до середины 1980‑х. Именно на основе модели Tatra T600 к 70‑летию Иосифа Сталина в 1949 году сделали известный ныне — единственный подарочный кабриолет с кузовом ателье Sodomka.
Интерес к автомобилям Tatra советских конструкторов по-прежнему был очень велик. Особенно склонного к самым смелым, авангардным, а иногда и просто фантастическим проектам инженера и художника Юрия Долматовского, работавшего в те годы в НАМИ. В некоторых его эскизах явно просматривается чешское влияние. А для заднемоторного прототипа НАМИ-013, главным создателем которого стал Долматовский, явно не случайно задумали оппозитный мотор воздушного охлаждения рабочим объемом 1,7 л (85х75 мм). Проектировали его с оглядкой на оппозит Tatra Т600 объемом 2 л (85х86 мм). Только вот советский двигатель так и появился.
МЕЖДУ «ВОЛГОЙ» И «ЧАЙКОЙ»
В 1955 году представили новый солидный седан Tatra 603. Сзади был расположен двигатель V8 объемом 2,5 л и мощностью 95 л. с. Позднее на машины ставили мотор 2,4 л, развивающий 105 л. с.
Ранняя Tatra 603 на московской улице
По классу, машина занимала промежуточную позицию между «Волгой» и «Чайкой». Кстати, при сходном с «волговским» мотором рабочие объеме, чешский был заметно мощнее. В Чехословакии машины обслуживали, в основном, высоких чиновников. Поставляли Tatra 603 и в другие соцстраны. В том числе в СССР.
Сохранившаяся поздняя Tatra 603
Конечно, свободно их не продавали. Чешские представительские седаны служили в госструктурах. В частности, на них возили директоров некоторых важных, полузакрытых НИИ. Уже позднее эти автомобили попадали в частные руки. Но покупали их смелые любители экзотики: конструкция незнакомая и сложная, а запчастей — не найти.
Tatra 603 стала самым масосовым заднемоторным автомобилем завода. Правда, массовым — условно: за два десятилетия до 1975 года построили около 20,5 тысяч машин.
На смену этой модели в 1975‑м пришла Tatra 613 с просторным элегантным кузовом итальянского ателье Vignale. Автомобиль по-прежнему был заднемоторным. Новый двигатель V8 рабочим объемом 3,5 л развивал уже 165 л. с. Позднее мощность подняли до 200 л. с., а вместо четырехступенчатой механической коробки передач стали ставить пятиступенчатую.
Ранняя Tatra 613 на Дмитровском полигоне
В ЧССР номенклатурные автомобили не продавали, в СССР, естественно — тоже. Но Союз был главным импортером Tatra 613. Из 9121 автомобиля, выпущенного до 1996 года, 585 завезли в СССР. Машины работали, в основном в КГБ, в том числе в управлении охраны и в милиции. Это, кстати, отразило отечественное кино. В картине 1991 года «Гений» черная 613‑я Tatra — милицейский автомобиль. А в фильме 1992‑го «Коррупция» на чешском седане возят некоего важного начальника из важного ведомства.
Tatra 613 в фильме 1991 года «Гений»
Последнюю легковую Tatra 700, по сути — модернизированную модель 613, выпускали в 1996–1999 гг. Но собрали всего 62 машины и к нам их уже не поставляли. Хотя на выставках показывали.
В России сохранились экземпляры практически всех заднемоторных чешских моделей. Не светилась лишь Tatra 77. Некоторые машины уже прекрасно отреставрированы. На радость владельцам и всем поклонникам чешской автомобильной экзотики.
Угадано. Лицензию на производство французской Decauville (на фото) купила немецкая фирма Wartburg. Wartburg переименовали в 1904 г. в Dixi. В 1929 г. ее купила БМВ.
Его звали НАМИ, УАЗ, потом КиАЗ и БАЗ. Он даже числился британцем по имени Multi и получил польскую фамилию Lublin. Но он не шпион и не криминальный авторитет, а всего лишь полуторатонный грузовик, родившийся, кстати, раньше «Газели».
СТУДЕНТ НАМИ
Главный автомобильный институт страны НАМИ во времена СССР занимался, часто, проблемами довольно далекими от реального производства на существующих заводах. Но именно в НАМИ создали так называемый «типаж советских автомобилей». Это документ регламентировал какой советский завод какого класса автомобили должен делать. А в типаже грузовиков явно не хватало легкого автомобиля на полторы тонны груза.
Вот в НАМИ в 1983 году и начали проект фургона полной массой 3500 кг. Не мудрствуя, подвески решили делать традиционными: зависимыми рессорными. Но передние тормоза заложили, все-таки, дисковые. Мотор тоже взялись спроектировать в институте, правда, на основе IVECO: атмосферный дизель рабочим объемом 2,45 л и мощностью 70 л. с. Предусматривали также и 90‑сильную модификацию с наддувом, а также бензиновый серийный, но модернизированный агрегат объемом 2,45 л Ульяновского моторного завода.
Макетный образец бортового НАМИ-0266, 1986 г.
Макетный образец под именем НАМИ-0255 сделали, правда, не фургоном, а бортовым грузовиком. Но в 1984‑ м соорудили уже и фургон НАМИ-0267, а заодно и унифицированный с ним бортовой НАМИ-0266. Машины были очень похожи на IVECO Daily 1978 года. Но конструкция получилась довольно интересная.
У полуторки НАМИ, в отличие от «Газели», которой еще не было и в помине, не было рамы в классическом понимании. Два мощных профиля интегрировали в пол фургона, сэкономив 200 кг снаряженной массы автомобиля. База стандартного фургона была на 300 мм длиннее, чем у будущей «Газели» — 3200 мм (у «Газели» — 2900 мм). А вообще, планировали, естественно, версии с разными базами и высотой крыши.
В НАМИ планировали широкую гамму полуторатонных автомобилей
ПУТЕШЕСТВИЕ В УЛЬЯНОВСК
Для доводки автомобиля привлекли специалистов из Ульяновска. Завод для производства полуторки планировали новый, но входящий в объединение АвтоУАЗ. Планировали чуть ли ни 120 тысяч автомобилей в год. Но надо ведь было выпускать где-то и дизели. А Ульяновский моторный не обладал технологией чугунного литья, а блок цилиндров разработанного в НАМИ двигателя был, разумеется, чугунный.
Один из опытных фургонов, сделанных в Ульяновске
В общем, как обычно, в качестве «временного» на фургоны решили ставить серийный бензиновый двигатель 2,45 л мощностью 75–77 л. с., но с новой четырехступенчатой коробкой передач.
К работе по доводке машин подключили и инженеров из Горького. Ведь в стране пока была единая социалистическая индустрия. Машины НАМИ пришлось серьезно переделать: в основном боролись с лишней массой. Автомобили третьей опытной серии немного сузили. А в 1988 году появились образцы четвертой серии, по сути — предсерийные. Производство к тому времени наметили в Азербайджане.
ЗАКАВКАЗСКАЯ ЭПОПЕЯ
В этой республике автопрома, как известно, не было. В отличие от Армении, где выпускали фургоны ЕрАЗ и Грузии, в которой производили грузовики КАЗ. Этот недостаток в 1987 году решил исправить заместитель Председателя Совмина СССР, а в прошлом — руководитель Азербайджана Гейдар Алиев.
Предсерийный эталонный КиАЗ-3727
Фургон получил имя КиАЗ-3727 и прописку в городе Кировобаде. Но планы по производству постепенно снизили в несколько раз. Говорили теперь о 40 тысяч грузовиков в год, хотя при таких масштабах выпуска на уже закупленном современном оборудовании производство было бы абсолютно не рентабельным. Но ведь автоматические линии в Кировобаде уже почти смонтировали, а КиАЗ получил из Ульяновска эталонные образцы автомобилей.
Дальнейшие уже совсем неавтомобильные события завершили не начавшуюся, по сути, историю КиАЗ. Гейдар Алиев ушел на пенсию, в Азербайджане накалилась политическая обстановка, а руководству республики, как и всего Союза, стало уже совсем не до масштабных промышленных проектов.
Британский Multi 2500, он же — брянский БАЗ-3778
С ПОЛЬСКИМ ПАСПОРТОМ
Но еще за пару лет до этого к проекту в рамках еще существующего Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) подключили поляков. Они были заинтересованы в автомобиле, который сменил бы безнадежно устаревшие семейства легких грузовиков Zuk и Nysa, и готовы были поставлять в Союз 90‑сильные дизели Andoria. Но совместного производства в СССР так и не случилось.
Зато когда в СССР машина оказалась без завода, поляки наладили-таки ее выпуск. Правда, в модернизированном, конечно, варианте (в частности с базой 2900 мм и грузоподъемностью 1000 кг), но во множестве модификаций.
Польский Lublin 3352
Lublin серий 32/33 серийно выпускали его с 1993 года, причем на заводе, много лет назад начавшем свою деятельность с производства советского ГАЗ-51. Помимо дизеля Andoria, в Польше на грузовики ставили двигатель Peugeot рабочим объемом 2,1 л мощностью 84 л. с. Но и польскую промышленность вскоре стало лихорадить. В 1995‑м завод стал собственностью корейского концерна Daewoo, который тоже ждали не лучшие дни. Потом предприятие в Люблине сменило несколько хозяев, в результате деятельности которых, производство окончательно заглохло в 2007‑м.
ГРАФСТВО САССЕКС И БРЯНСКИЕ ЛЕСА
Но и на родине трагикомичная история полуторки продолжалась еще несколько лет. Кому-то в министерстве пришло в голову отправить автомобиль на доработку ни куда-нибудь, а в английское графство Сассекс на фирму IAD (International Autоmobile Design). Она, кстати, приложила руки и к еще одному несчастливому советскому автомобилю — новому микроавтобусу РАФ.
Поздний санитарный Lublin 3
Британцы сделали для полуторки новый интерьер, переднюю независимую пружинную подвеску, доработали рулевое управление. Стали писать о планах производства 80 тысяч машин в год и чуть ли ни экспорте в Европу. Под это дело полуторка получила даже имя Multi 2500.
Новой площадкой теперь выбрали Брянский Автомобильный Завод, выпускавший, в основном, огромные армейские ракетовозы. Но тогда в моду вошел термин «конверсия», который, правда, не объяснял, как завод «заточенный» на абсолютно иную продукцию наладит производство легких фургонов. Да и потребность в них была уже под вопросом, ведь ГАЗ сделал свою полуторку — «Газель» — простую, но технологически отработанную и дешевую.
Фургон БАЗ-3778 высотой 2346 мм стал базовым, запланировали и БАЗ-3782 высотой 2552 мм. Разумеется, «планов громадье» подразумевало широкую гамму модификаций. В частности, микроавтобус, разумеется, и инкассаторский автомобиль (денег в те годы возили много, и машины для их перевозки ни делали разве, что из БелАЗов) и прочие спецмашины.
Микроавтобус на базе БАЗ-3778
Только вот цена мелкосерийных автомобилей, которые с горем пополам начал собирать абсолютно не приспособленный для этого завод, оказалась выше, чем у «Газели». Что окончательно и решило судьбы когда-то многообещающей полуторки. По обходной технологии, а по сути, кустарно в Брянске в 1994–1997 гг. изготовили лишь 157 автомобилей…
Наверное, некоторые сохранились. А ведь машина вполне заслужила места в каком-нибудь музее. Рядом с иными автомобилями — жертвами бурных революционных 1990‑х…
Правильно угадал назвал, т.к. знал @user9016513, цитирую победителя: "Паровая телега Кюньо 1769 года. Интересна тем, что была не только предшественником автомобиля, трактора и паровоза, не только совершила первое ДТП, но ещё и ухитрилась сохраниться в виде того самого, первого образца, а не реплики (хотя реплики тоже строились для разных музеев, если мне память не изменяет)".