В каждой семье, наверное, есть семейная легенда. Наша семейная легенда довольно свежая и связана с моим рождением. В далеких восьмидесятых годах мои родители с друзьями решили отметить Новый год в лесу. У одного из товарищей у деда был дом в деревне и еще один прямо в лесу (не знаю, лесничим он был или что), который с печкой и баней достался в их полное распоряжение. Еще у одного друга у отца был невесть как доставшийся ему ВАЗ 2103, так что транспортом тоже компания была обеспечена. Деревня, где жил вышеупомянутый дед, находилась довольно далеко от города, мимо ходил автобус один раз в день, причем останавливался на трассе, от которой нужно было еще с десяток километров топать ногами до собственно поселка. Вот до этого поселка и доехал счастливчик на автомобиле, нагруженный общественными вещами, продуктами и моей мамой, как находящейся в интересном положении. Находится в нем ей, собственно, предполагалось еще полтора месяца, беременность протекала отлично, так что все было в порядке. От дома в деревне, где оставили машину, нужно было как-то добираться до места проведения торжества, и дед предложил лошадь. Самую обычную лошадь с телегой, на которую погрузили вещи. Сам дед не раз так добирался туда, поэтому вроде бы и здесь все отлично.
И вот к обеду вся гоп-компания наконец-то собралась на месте, усталые, замерзшие, все-таки большинство приехало на автобусе и чапало пешком от трассы, а мороз был ощутимый. К счастью, к их приходу уже и печка, и банька, и водка – все было наготове. Был и радиоприемник, ловивший сквозь жуткий треск новогоднее поздравление и даже можно было различить бой курантов. Именно под бой курантов мама вдруг поняла, что ее радостные ощущения связаны не только с волнением от наступления Нового года, но с очевидно скорым рождением ребенка. Попросту говоря, она поняла, что у нее схватки.
Сказать, что обрадованный папа был в ужасе – ничего не сказать. В его планах были баня, сугроб и развеселая пьянка. Но делать нечего, надо возвращаться в город. На ту самую лошадь погрузили маму в телегу, а также папу и двух друзей: того, кто знал дорогу и того, кто имел машину, которые самоотверженно согласились променять веселый праздник на сомнительное развлечение в компании рожающей дамы.
Надо сказать, что около девяти вечера началась метель, настоящая пурга. И без того не шибко накатанную дорогу мигом замело, а выехали они в начале первого. Немного отъехали и вдруг сообразили: в город им не попасть. Права есть только у владельца машины, а он уже пил. Можно конечно и на лошади добраться до трассы, но новогодняя ночь, отдаленная местность, шанс поймать попутку мизерный. Конечно, скорее всего, можно найти в деревне какую-нибудь бабку, что умеет принимать роды. Но не факт, что она удастся, и не факт, что она трезвая. Еще есть вариант поехать в крупный поселок городского типа, где даже есть больница, но это дальше и в противоположном направлении. Взвесив варианты, склонились к больнице, все-таки какая-никакая гарантия помощи, развернулись и поехали через лес в другую сторону.
Ехали около часа, пока не поняли, что заблудились. Мужчины уже слезли и шли рядом, держась за телегу, чтобы лошади было проще идти. Самим тоже приходилось брести почти по колено в снегу.
Метель, мороз, ничего не видно. Мама сидела на телеге, чувствуя все усиливающиеся схватки, но молчала, не желая еще больше пугать и без того перепуганных мужиков. Еще через полчаса кто-то высказал мысль вернуться обратно, дескать там хоть тепло, светло, много народа, авось вместе как-нибудь справимся, но было поздно. Где находится этот дом уже никто не представлял, даже более-менее направление движения соблюсти не получалось, никаких ориентиров сквозь вьюгу ставить не удавалось. Мама говорит, что сидя там в сене, ясно понимала, что ей сейчас здесь придется рожать. Мой старший брат рождался очень тяжело, долго, мучительно и только благодаря врачам они оба выжили. И вот сейчас ей представлялось справиться самой, на морозе, ночью в лесу, без всякой помощи, к тому же с недоношенным, незрелым ребенком.
В конце концов, окончательно окоченев, они все забрались в телегу, не в силах идти дальше, прошло уже несколько часов. Потеряв надежду выйти в село, они стали обсуждать план действий. К чести сказать все храбрились, никто не выказывал отчаяния, паники, пытались маму веселить, представляли, как будут потом это со смехом вспоминать и рассказывать ребенку историю его рождения.
И вот в тот момент, когда люди отчаялись, их спасла лошадь. Пока они обсуждали планы и пытались успокоиться, она продолжала медленно брести. В какой-то момент она резко повернула вправо и даже вроде убыстрила шаг. Они не поверили своим глазам, когда через десять минут, стоявший черной стеной лес вдруг расступился и сквозь метель впереди забрезжил тусклый, но однозначно электрический свет.
В первом же доме женщина, узнав о происходящем, мигом выбежала на улицу и побежала показывать дорогу в больницу.
В абсолютно пустой больнице весело отмечали Новый год. Никто не ожидал прибытия замерзших в зюзю отчаявшихся путников с рожающей дамой наперевес. Их единственная акушерка по иронии судьбы вчерашним утром отправилась в город рожать, но справились врачи довольно быстро.
Мама успела вовремя: я появилась на свет спустя всего сорок пять минут. К сожалению, есть у этой истории и печальный момент: моя сестра-близняшка этого путешествия не пережила. Никаких УЗИ в те времена не назначалось просто так, только по показаниям. Показаний не было – отличная беременность, прекрасное здоровье, никто не знал, что детей двое. Врачи сказали, что скорее всего именно двойня была причиной ранних родов – близнецы часто созревают быстрее и появляются на свет раньше.
И вот уже три дюжины лет каждый Новый год в нашей семье обязательно вспоминают эту историю. Мама вспоминает, как, сидя на санях, морально готовилась родить в минус пятнадцать в компании трех мужиков, не имеющих о медицине ни малейшего представления. Папа вспоминает, как надеялся на чудо, что вот сейчас из-за кустов выйдет родильная бригада с отапливаемой избушкой на курьих ножках и как думал, что они никогда не выберутся из этой чертовой чащобы. Бабушка вспоминает, как отпустила дочь в глухомань отмечать Новый год, а она вернулась из леса с новорожденным ребенком. И все мы вспоминаем ту замечательную лошадь, что умудрилась почуять запах человеческого жилья и вывести к нему телегу сквозь вьюгу и метель.
