Дружба - это чудо!
Вот она - бескорыстная, честная дружба!:) Где нет места злобе, лицемерию и другим бякам!
Щенки лабрадора и французского бульдога!Игрушки из шерсти, автор:Мария Евич
Вот она - бескорыстная, честная дружба!:) Где нет места злобе, лицемерию и другим бякам!
Щенки лабрадора и французского бульдога!Игрушки из шерсти, автор:Мария Евич
-А это кто? - девушка обратилась к женщине средних лет.
-Этот? - женщина кивнула в сторону молодого паренька. - Это Дима, местный хулиган.
-Не похож чего-то на хулигана... - засомневалась девушка. - С чего вы взяли?
-Так я его во-от с таких лет знаю! - женщина жестом показала рост мальчика в районе бедра. - И чего ему не хватало? Отец зарабатывал достаточно, чтобы прокормить семью в одиночку, и когда Маринке, матери его, когда нужно было выходить с декрета, она уволилась и стала вести хозяйство. Как ни зайду так все она песенки поет ему, стишкам учит. Всегда с ним занималась! - женщина вздохнула. - Может избаловали? Да тоже нет! Никогда ему сверх меры ничего не позволяли, все как у всех. Да и сам он помнится хороший мальчик в детстве был. За девчонок заступался. Сам тумаков получит, а всех собой прикроет. Животных очень любил. - мотнув головой из стороны в сторону женщина продолжила. - А сейчас что? Как стал голос ломаться, так и сам он стал хуже зверя. В прошлом году, замучил собаку соседского парнишки. Нет, ну ты представляешь? До смерти!
-Да уж, вот дела то.
...
-Кис-кис-кис, Босяк, иди сюда! - мальчик с куском колбасы в руки манил к себе котенка.
-Да кому говорю, сюда давай уже, вижу ведь, хочешь колбаски! Кис-кис-кис!
Неуверенными шажками к Диме приблизился черный котенок. Без единого белого пятнышка шерстка здорово блестела на свету. Медленно подойдя, котенок жадно вцепился в колбасу и выдернул ее и рук мальчика. Отойдя на пару шагов, он принялся есть.
-Да ешь-ешь! Не отберет никто, я ж для того и принес, чтобы ты поел! Во дурак! - мальчик засмеялся глядя на кошачью жадность.
Выставив руку вперед, шевеля пальцами мальчик вновь повторил попытку приманить кота. Видимо, еда сделала того добрее и он все так же медленно и осторожно приблизился к руке. Уклонившись от первой попытки погладить, подставил морду во второй раз. Только рука мальчика коснулась головы котенка, как тот громко замурчал.
-Какой же ты хоро-оший!Босяк? - прошептал Дима продолжая водить рукой по шерсти котика. - Нет! Босик, Боська, Бо-ося... Точно! Назову тебя Боськой!
-Вот ты подожди, мама у меня хорошая, я ей вечером про тебя расскажу, пойдешь ко мне жить, да? - то ли коту, то ли самому себе задал вопрос мальчишка.
-Давай, мочи его ! Фас! - группа мальчишек во главе с хозяином пса стояли кругом около дома, зажимая беззащитное животное в угол.
-Голос! - мальчик с довольным лицом демонстрировал выучку своего пса. - Видите, как я его надрессировал!
Котенок жался к стене, ощетинившись грозно мяукал. Насколько было возможно громко, шипел, пытаясь показать свое бесстрашие или что там еще бывает у котов.
-Ишь, смотрите на него! Он еще и выделывается! - мальчик из компании мучителей показывая пальцем, залился противным смехом. - Ха! Смельчак нашелся!
-Гриф, фас, тебе говорю! - снова приказал один из злодеев.
В мгновение, голова котенка оказалась в пасти псины и была раздавлена.
-Фу-у, как мерзко! - мальчишки бросили в рассыпную кто куда. - Не хочу на это смотреть.
-Брось его, Гриф. Фу! Ко мне! - и уже обращаясь к мальчишкам хозяин сказал. - Пошлите отсюда, нечего тут пялиться!
-Боська, Босенька! - роняя слезы над телом котенка сидел Дима. - Ненавижу! Я вас... - он задыхаясь от злобы смотрел в сторону площадки где резвились ребята.
-Ты тварь! Урод! Ненавижу тебя! - Дима подбежал к компании мальчишек и встав на скамейку ногами кричал что есть сил. -Всех вас ненавижу! Ненавижу вас! За что? Ну за что вы его? Вот уроды! Какие же вы уроды!
-Ты не думай, что я тебя слушать собираюсь, спущу Грифа и кирдык тебе. - мальчик дернул поводок.
-Еще посмотрим! Я и тебя и Грифа твоего убью! - стукнув кулаком по груди Дима продолжил. - И всех вас вообще убью! Ненавижу вас! Как же я вас всех ненавижу!
Славка колупал носком стоптанного сандалия бетонную обливку моста. Бок Славки горел так сильно, что он почти не ощущал душной летней жары. На нос давили очки из толстого сиреневого пластика с непомерными стеклами. Как очкарик, Славка ни капельки не комплексовал, потому что с его минус восемь либо с очками, либо «пассажиром с белой тростью». Он пинал крошащийся бетон и ждал.
Наконец, с другой стороны моста показался сутулый темноволосый Геда. Если Славке постоянно доставалось за окуляры, то Гедеону нередко прилетало за его канонически никанианское имя. Хотя он тоже носил очки и даже почти в такой же оправе как у Славки.
Геда страдальчески прижимал к колену маленький лист лопуха, из-под которого капала кровь. Они молча ткнулись кулаками и, воровато оглянувшись, стали спускаться под мост.
Район, где они жили, назывался «Веселый поселок». И действительно, печалью он не отличался. На его долю приходились химические захоронения - Курган, куда мальчишки бегали летом, чтобы покидать горящие спички в трубы, вкопанные в вершины холмов. Если повезет, то оттуда вылетал пятиметровый факел зеленого пламени.
Райончик постоянно делили дагестанские группировки: дня не проходило, чтобы не слышались выстрелы, которые были так похожи на пистонные взрывы. А главное, он был весь пронизан гнилостной рекой под названием Оккервиль. Та была широка и грязна, как барная стойка общепита. Из-за незаконных выбросов канализации, ее берега всегда покрывали метровые отложения с характерным запахом.
В народе Оккервиль звали не иначе, как «Речка-говнотечка». Аромат от этих вод был особенно силен весной и в жару, но мальчишки уже принюхались и не обращали внимания на такую мелочь. Подумаешь, воняет! Вот у Славки лиловый синяк на пол бока, а у Геды коленку до кости разбили. Вот это - проблема.
Они спрятались в густые кусты лозняка и вынули из земляной ямки стянутый откуда-то почтовый ящик. Там лежала закрытая бутылка Балтики-девятки, не очень чистые бинты, пузырек зеленки, вкладыши и первые, такие дорогие сердцу, капсы.
- Давай! – Геда, отбросил в сторону окровавленный лопух и страдальчески закусил губу, смаргивая непрошеные слезы. Славка вылил на рану зеленку так, что вся красная нога стала зеленой, чуть ли не от середины бедра и до серых от пыли кед. Славка не спрашивал, что произошло. Потому что знал, что мама Геды, тетя Оля, вчера пришла с работы пьяная и запустила в них ведром и грязной малярной кистью.
Славка-то успел через балкон сигануть. Второй этаж, внизу крапива: не страшно. Но судя по всему «разговор» продолжился и сегодня сутра, когда Геда гонял ей за пивом... иначе, откуда у них в Почтарке пиво?
Геда молчал, размазывая по лицу грязь пополам со слезами, пока Славка туго бинтовал ему колено. Потому что видел вчера, что Славка побежал не по «беличьей», а по «волчьей» дороге. И что как раз вчера Волчары там были. Именно поэтому, наверно, Славка так кривится и дышит сквозь зубы.
От реки было хоть не свежо, но прохладно. Пока закончили перебинтовывать друг друга, устали. Руки-ноги тряслись. Пацаны легли прямо на рыжую от глины землю. На осколки и окурки, усыпавшие берега, но прикрытые широким покрывалом зелени, потому не так шокирующие взгляд прохожих.
М-да-а…- выдал наконец Геда, доставая из-под спины особенно неудобный бутылочный осколок. Он смотрел сквозь него на солнце, ослепительно светившее через зеленые кусты ивняка.
- Ага-а, – согласился с ним Славка, у которого боль в забинтованном боке стала понемногу утихать.
- Волчары?
- Не. Дома, – Славка отвернулся. Геда прикусил язык. Он-то был в курсе, что Славка сейчас живет с теткой, сестрой матери. А мать у Славки немного того, головой тронулась. А вместе с теткой живет и теткин муж, дядька значит. И вот у них со Славкой «особенные» отношения, как тот выражался. Если Славик был «хорошим», когда засыпала тетка Вера, то у них с Гедой были деньги и на шоколад с жвачками, и на ЦПКиО. А если Славик «артачился», то был бит и все равно «обласкан». Так что выбор был небольшой.
- Тикать надо, – после долгого молчания сказал Славка.- Не он убьёт, так тетка, если узнает.
- А мать?
- А что... мать? Я ей: - Ма… и язык сказать не поворачивается. Она по голове погладит и снова в стенку пялится. Ей хорошо с ними. Пока лето, буду жить тут, – Славка похлопал по мусору ладонью. – Ты мне пожрать таскать будешь.
- Хорошо.
Геде даже как-то стыдно стало. Мать хоть и пила, и била, но никогда мужиков домой не водила, и еда всегда была. Да и жили они в разных комнатах.
- А когда тётя Оля в ночь уходить будет, ты ночевать у меня будешь.
- Лады. Пивка?
- Можно.
Геде было восемь лет, а Славке шел десятый год. Второй день лил проливной дождь, жара наконец-то разродилась влагой, которая теперь щедро поливала потрескавшуюся от сухости землю. Геда, оскальзываясь на размокшей глине, натянув капюшон дождевика на самый нос, искал по берегам Славку, но никак не мог его найти. Домой тот вернуться не мог. Его бы просто не пустили. Мать забрали в больницу, и тетка с дядькой остались в трехкомнатной кооперативке полными хозяевами. Естественно, что замки поменяли в тот же день. Славка остался на улице в чем был: футболке, трениках и сандалиях.
Наконец, под мостом Геду тихонько окликнули. Берега тут с двух сторон были не зацементированы, а выложены квадратными плитами. Одна из плит отодвинулась, и оттуда выглянул совершенно сухой, хоть и дрожащий от сырости Славка.
- Чума… - тихо выругался Геда. - Я тебя битых два часа ищу, - он залез в отверстие под плитой, и они снова ее прикрыли.
Пещерка была довольно просторной и явно имела естественное происхождение. Когда строили мост, поленились заливать ее бетоном, понадеявшись на авось. Тогда многое строилось как-то так. Посредине пещерки сильно коптила жестянка, от которой воняло керосином. В жестянку было воткнуто отбитое бутылочное горлышко, а в него подожженная тряпица. Света такая лампа Алладина давала мало, но его было достаточно.
У земляной стены была навалена куча веток с увядшими листьями. Видимо, они служили Славке постелью. Геда достал из-под дождевика пакет.
- А где керосин взял?
Дрожащий Славка протянул к огоньку руки.
- С трактора слил. Я ж немного. Там и не заметят.
- Понятно. На, ешь.
Пока Славка с жадностью поглощал хлеб и вареные яйца, Геда морщил лоб.
- Надо сюда свечей принести. От свечей, знаешь как тепло?
- Мне б матрац какой. Надо на помойке посмотреть.
- Не, не надо. Там клопов знаешь сколько?
Геда снял свои носки и кроссовки, потом подумал и, скрывшись в дождевике с головой, сунул в руки Славке байковую ветровку.
- На. У меня еще есть. Только сандалии дай, до дому добежать.
Потом они сидели под дождевиком и курили одну сигарету на двоих. Слышно было, как шуршит снаружи дождь. Плита прилегала неплотно, сквозняк телепал огонек керосинки.
- Надо сюда почтарик принести, - выдохнул Геда, бережно передавая окурок Славке.
- Не надо. Его вчера Волчары уперли. Я от них бежал и дырку эту приметил. Залез и закрылся, они и не увидели.
Геда грязно выругался своим звонким детским голоском.
- Ну ничего. Зато теперь у нас есть настоящая пещера.
- Я спать днем буду. Так им вообще на глаза не попадусь.
- Да, так лучше.
Геда натаскал в пещеру разного барахла, и они чувствовали себя в ней необыкновенно хорошо. Тут никто не запрещал им курить, пить пиво и ругаться матом. Правда, как целыми днями Славка может сидеть взаперти, Геда не понимал. А Славка говорил, что спит, а во сне он может гулять, где хочет и даже читает одну и ту же книгу, если очень сильно сосредоточится. Только вот ни автора, ни названия не помнит. Они играли в капсы и вкладыши, Геда пересказывал новости и слухи о том, что, мол, опять введут талоны.
- Брешут, - тоном взрослого возражал Славка. - Перестройка уже. Живем по-новому.
- Да уж…- Геда протянул Славке новенькую тысячерублевку.
- Глянь, матери такими теперь дают.
- Ого!
- Да ниче не «ого»! Только на «Бумер» и хватает... на, – он протянул маленький прямоугольник жевательной резинки.
Иногда, когда тётя Оля уходила в ночную смену, ребята тоже ходили в Ночное. Просто погулять и размяться. Чаще всего уходили в заброшенный Есенинский парк, а если сил хватало, то и в Кудрово. Но Славка не любил эту деревню.
- Смотри, - он раздвигал тощими руками кусты так, чтоб Геда видел спящую деревенскую улицу.
- Видишь, почти над каждыми воротами прибит череп. То лошади, то коровы.
- Ну и что?
- Языческая деревня. Я пацана знал, он пошел туда хлебушка попросить.
- И чего?
- Вошел вон в те ворота... и все. Сгинул!
- Да ну? - Геда толкнул Славку, и тот кубарем улетел обратно в кусты. После непродолжительной потасовки они лежали на траве, слушая журчание ручья, который начинал свой путь из водохранилища. В широком галичном русле, сухом и почти заросшем, поток воды был мелкий и очень чистый.
- Странно, да? - Славка поднялся и подошел к ручью отмыть грязные ладони и лицо.
- Что?
- Ну, вот это - Оккервиль. Его самое начало.
- Брешешь?
- Хочешь, обратно по руслу пойдем? Точно тебе говорю.
Славка был знатным сказочником. Причем таким, который выдумывал вдохновенно, достоверно и на лету. Геда уже знал эту особенность друга и часто пропускал его байки мимо ушей. Но они шли, заедаемые тучами гнуса и комарья, проваливаясь в заболоченные участки под автомобильным мостом, соскальзывая и ловя друг друга.
- Слушай, а ведь и правда, - Геда отплевывался от паутины. В нос ударила привычная вонь.
- Давай я тебя провожу, потом домой.
На востоке светлело. Они оглядели друг друга и расхохотались. Грязные, все в листьях и мелких веточках. Что твои лешие, право слово.
- Ложись, я по дому все сделаю и вечером тебе похавать принесу.
Геда уткнулся в замершего почти у самого моста Славку. В грязи, лицом вверх, раскинув руки и открыв рот, лежал человек. Мертвый человек.
- Это что?
- Жмурик. Ну-ка, помоги мне... - Славка уцепился за штанину и попытался вытащить тело на берег.
- Ты что!? Брось сейчас же! Надо милицию звать.
- Какая милиция, ты что?! – Славка напрягся так, что аж жилки на тоненьких руках вздулись. - Они же сразу найдут пещеру.
- И что?
- И то. Ты в детдоме был?
Геда сразу заткнулся и потащил за вторую штанину. Потому что он был в детдоме. Оттуда его забрала тетя Оля. Она тогда не пила и не была такой толстой. И даже смеялась. Поэтому он совершенно не хотел, чтобы беспризорного Славку, перемолов через комнату милиции да медицинское освидетельствование, поместили в это милое место.
Они тащили, упорно сопя и проклиная солнце, которое так быстро всходило в эти короткие белые ночи. Молча.
Грязь, хоть и засасывала все, что в нее попадало, но на это уходило много времени.
В прошлом году у них со Славкой развлечение было: кидать с моста что ни попадя. От старых великов и кирпичей, до радиаторов и оконных рам. И как апогей, они швырнули в бездонные недра клоачной грязи холодильник «Зил». Тот ржавел и уходил на дно три месяца, пока не вмерз в лед. Они раскатали горку и тормозили об его несломленную макушку, чтобы не рухнуть в не замерзающий, испускающий зловонные пары, поток.
Это значило, что труп, который весил по прикидкам Геды кило восемьдесят, мог валяться в грязи еще дня два. И это еще не страшно. Редко кто внимательно рассматривал берега Оккервиля, переходя через эти узкие пешеходные мостки и скривив носы.
Но вонь вони рознь. Сладковатый запах тлена быстро бы привлек внимание к телу. И к Славке.
Они возились больше часа, прежде чем втащили тело в пещерку и тщательно затерли следы.
- Господи... -Геда зажал нос. - Ну и запах.
- Да-а.
Славку, казалось, ничего не трогало. Ни «благоухание», ни сам факт появления трупа в его укромном жилище. Мальчик сел на корточки и деловито обыскал мертвого мужчину. Тому, навскидку, было лет двадцать или двадцать пять. Некто прострелил ему грудь в шести местах и только потом одел на него пиджак. Из соображений конспирации, не иначе. Запястья и лодыжки, которые мелькали из под задранных брючин, были сильно изрезанны.
- Его связывали проволокой. Помнишь… как тебя тогда Волчары поймали?
Геда испуганно потер запястья. Шрамики стали тонкими, но память о боли и унижении так и не ушла.
- Бизнесмен, – Славка выудил из карманов трупа бумажник, визитницу, початую пачку сигарет, снял наручные часы и обувь.
- Ботинки хорошие. Их можно продать сейчас. А с часами хуже. Смотри… - Славка поднес находку поближе к свечному пламени. Внутри браслета явно читалась гравировка: «Лопатину Сергею Викторовичу от экономического отдела». Геда взял сигарету из пачки и закурил, сразу стало легче, и перестало мутить.
- Слав. У нас тут жмурик. Тебе не страшно?
- Мне? - Славка перестал шарить по карманам Лопатина и обернулся.
- Ну да.
- Нет, – мальчик погладил Лопатина по волосам. – Он же мертвый.
- Давай его закопаем? - Геда потянул из угла ржавую саперную лопатку, которую они нашли, шарясь по Курганам.
Когда пацаны вырыли ямку глубиной около восьмидесяти сантиметров, ее стала стремительно заполнять, тут же хлынувшая, вода. Пришлось срочно закапывать обратно, и все равно в пещере сразу стало очень сыро.
- Что ж делать? - Славка поскреб затылок с длинными, свалявшимися в куль волосами.
- Я знаю, – Геда встал и потер глаза, красные от недосыпа. – Пошли сегодня ко мне. Мама спать будет, авось не заметит. А потом провернем кое-какое дельце.
Кое-какое дельце заключалось в том, чтобы ночью незаметно вскрыть гараж, который принадлежал приемной матери Гедеона. Славка курил на стреме. Хотя во втором часу ночи мало кто заглядывал в этот тупик между стеной дома и помойкой. Под ногами спокойно шныряли толстые крысы. Значит, опасаться было нечего. Мальчишек они как опасность в упор не воспринимали, а появится кто-то покрупней - моментом исчезнут.
В совершенно темном гараже возился и погрохатывал чем-то Геда.
- Слыш? Чего ты возишься-то долго так?
- Да не видно ж нихера. Оно все белое, – в клубах пыли, Геда с кряхтением поставил на порог два бумажных мешка. Каждый килограмм на двадцать. - От просил же мать - подпиши. Как теперь понять, где тут мел, а где известь?
- А зачем тебе мел-то?
- Мне - известь. Умный ты, Славка, но темный, – Гедеон достал из-за пояса шорт журнал «Вокруг света». - Будешь читать больше и не астральные книги, вообще можно в школу не ходить. Я там тебе страницу загнул.
Славка раскрыл журнал и по слогам начал читать:
«В культуре погребений было много нь…нью…короче, чего то там…
- Нюансов, - Гедеон понюхал содержимое одного из мешков. - Ага, - чихнул, - точно. Вот она. Сейчас тачку вытащу. Ты читай-читай.
-Так ты говоришь надо внутренности… - Сергей Викторович вонял уже просто непереносимо, по его лицу ползали толстые зеленые мухи. Мальчишки, завязав себе лица тряпками, отмахивались от них, стоя при трепыхающемся свечном освещении.
- Да. Тут сказано, что удаляли все внутренности и засыпали известью.
Уж чего-чего, а извести у них было столько, что в пещерке ни развернуться, ни продохнуть толком. Пришлось даже рискнуть и приоткрыть лаз.
- Негашеной известью, – Славка принялся расстегивать на Лопатине рубашку и пояс. - Слушай, а пояс-то хороший, я его себе оставлю, – он переложил из руки в руку кухонный нож с облезлой пластиковой ручкой и оглянулся на Геду. - От горла до пояса или от пояса до горла? – Геда, зажав рот двумя руками, выбежал из пещерки. Славка пожал плечами и подвинул к себе оброненный журнал. - Здесь, вроде как, показано, что от горла до пояса, – и высоко занеся нож, с силой падая всем своим тощим телом, он погрузил его в плоть.
- Чем гасят известь?
- А хрен его знает.
Они сидели на берегу, в кустах ивняка, перемазанные землей и известью, как черти преисподней, и курили по очереди. Устали так, что уже положили на конспирацию. На мосту и стали появляться первые, не выспавшиеся пешеходы. Но что людям, которые годами не смотрят на небо над головой, до вони и двух узлов с камнями, с каждой минутой всё глубже уходящих в булькающую прибрежную грязь?
- С тоннелем это ты хорошо придумал, – задумчиво выдал Славка, разглядывая содранные в кровь мозоли на руках.
Когда они выпотрошили тело и связали внутренности в узлы с камнями, снова встал вопрос о том, чтобы всё-таки как-то закопать его - если не вниз, то хотя бы в бок.
Копалось на удивление легко, и ни один, ни второй не думали о том, что земля, зажатая в бетонном саркофаге, может обрушиться им на головы в любой момент.
Часа за три выкопался тоннельчик ровно в длину Сергея Викторовича, и в высоту примерно такую, чтобы там можно было поместиться одному щуплому мальчишке, сидящему на корточках. Земля была сухая, и они предварительно засыпали ее толстым слоем извести.
- Чтоб ему мягче лежалось, - хихикнул Славка
Потом мальчики с трудом втащили окоченевший, будто деревянный труп внутрь и засыпали оставшейся известью. Получилось красиво. Славка еще на помойку сбегал, кусок стекла приволок. Как раз дырку закрыть, чтоб известь по всей пещерке не растаскивать.
- Свечку ты ему зря оставил. Их беречь надо, – Гедеон засыпал уже на ходу. Сигарета выпала из уголка рта на землю.
-Ты это… оставайся сегодня у меня.
Они вернулись в пещеру и задвинули за собой плиту, оставив только небольшую щель для воздуха.
- Странно. Уже и не пахнет ничем, - искренне удивился Славка. Геда упал на импровизированное ложе из пластиковых ящиков и нескольких досок - широкое, но жесткое.
- Пахнет. Просто мы уже принюхались. Но скоро и правда перестанет.
Славка положил ему под голову сложенный дождевик. Под ногами хрустели пакеты
из-под извести, он выстлал ими весь пол, как ковром. Что добру пропадать? А бумага ниче так, толстая, да в два слоя.
Гедеон уже спал, повернувшись лицом к земляной стене. Славка сел на край «постели», чтобы разуться. Прямо напротив, за неровным куском оконного стекла мерцал небольшой огарочек в литровой банке. Свет бросал причудливые блики на тело и казалось, что Лопатин тоже шевелится, устраиваясь поудобнее.
- Спокойной ночи, Сергей Викторович, – Славка лег и сразу заснул глубоким и светлым детским сном, где не было места ужасам реальности.
Прошло две недели, Славка совсем обжился со своим мертвецом. Геда приносил другу еду и книги про путешествия, они часами болтали про затерянные города, обряды забытых племен. А в спорные моменты Славка теперь задавал вопрос: «Давай у Лопатина спросим?» И они оба смеялись до колик. Мальчишки купались в водохранилище, ездили попеременно на стареньком и ржавом Гедином велике. Даже в кино один раз сходили на деньги, вырученные с продажи туфель бизнесмена. Жизнь текла своим чередом.
Но как-то Геда не пришел один день. И второй. И третий. Славка уже извелся. Не столько от голода, потому что он на второй день поймал несколько крыс и съел их, обжарив на костерке, сколько от беспокойства за самого Геду. Наконец, искупавшись и обстиравшись
худо-бедно в чистом ручейке Кудрово, он рискнул позвонить в дверь квартиры Гедеона.
Открыла ему заплаканная и совершенно трезвая тетя Оля.
- Славик… А горе-то у меня…
Потом уже, сидя на кухне, жуя и не чувствуя вкуса еды, Славка слушал, что Геду избил Митя из шестой парадной. Так избил, что лежит сейчас Геда в больнице со сломанной рукой и сотрясением мозга.
- Что им, ублюдкам, надо-то от вас? – тетя Оля накладывала Славке в тарелку подогретые котлеты и плакала, размазывая слезы по красивому, еще не старому лицу. – Что за игры такие звериные?
- Так, теть Оль, они и есть звери. Волчары. Рвут, кого помельче. Геда их так назвал, потому что где-то вычитал, что в Арктике полярные волки только мышами и питаются.
- Да. Он у меня умный. Приполз домой, весь в крови, белый уже. И только твердит: «Ты Славку моего не гони - корми...» Так не гоню. Ты ему так и скажи.
Тут она как в первый раз посмотрела на мальчика. На его почти скелетную худобу, запавшие в темные провалы глаза, истлевшую в дырах футболку.
- Слав, а мама-то у тебя… как?
Тут уж не выдержал Славка и зарыдал, уронив вилку и уткнувшись лицом в собственные колени. Все прозрачное тело мальчика тряслось.
- Ну-ну…Тише, – тетя Оля подсела рядом и положила его голову себе не колени, туго обтянутые фартуком в мелкую красно-белую клетку. – Тише, мой хороший. Это бывает.
Что бывает, Славка, которого душили боль и ярость, не понимал. И только наплакавшись так, что разболелась голова, понял, что тетя Оля подумала, будто мама его умерла, вот он и убивается. И на улице. Потому что тетке с дядькой лишний рот не нужен.
Вымытому, остриженному на лысо и уложенному в чистую Гедину постель, ему это было уже не важно. Умерла, так умерла. Но Геда… Его Геда, друг, который мог запросто сунуть руку в свечное пламя, прийти ночью, не боясь выстрелов и дурных людей, кормивший его, деливший хлеб и одежду...
Засыпая, Славка твердо решил. Мстить.
Гедеона выписали через месяц, и он не узнал Славку, который за этот месяц на харчах тети Оли вымахал и набрал «наверно, кило двадцать». По крайней мере, он сам повторял постоянно, улыбаясь и тормоша, чуть прибалдело хлопавшего глазами, друга.
- А я так решила, - совершенно трезвая, тетя Оля резала на кухне салат и звучным голосом разговаривала на всю двушку, балкон и двор в придачу: - Где двое прокормятся, там и третий. А что? Гед, ты бы видел, как этот твой кистью машет! Прирожденный маляр, сам он и на обновки себе заработал, и в копилку семейную кладет.
- И пить не даю…- шепотом добавил Славка. Поудобнее укладывая Гедеона на диванчике.
- Как? - удивился Геда, которого преображения квартиры и приемной матери поразили до глубины души.
- Ха… ты бы видел этот спектакль: «мама, мамочка, одна меня кинула, и ты туда же…» Тьху! Самому противно, но работает же.
- Ну ты манипулятор.
- Кто?
- Молоток, говорю.
- А… так и говори, нечего ругаться, – и добродушно ворчащий Славка ушел помогать матери по хозяйству.
А вечером, когда тетя Оля ушла в смену, Славка помог Гедеону раздеться и сказал, усевшись на законную раскладушку:
- Когда гипс снимут, я тебе сюрприз покажу.
- Какой? - Гедеон знал, Славка был мастер на всякие штуки. Из битого стекла, жести, проволоки он делал такие игрушки, которые никто повторить не мог.
- Робота?
- Ну… лучше. Ты давай, срастайся. Сюрприз… он не убежит. Точно тебе говорю.
Пока снимали гипс, Геда извелся уже, ну что за сюрприз? И к своей потайной пещерке они бежали.
- Я Лопатина каждый день навещал, так что он ухоженный.
- Да? А в пещерке, небось, бардак страшный.
- Обижаешь, я даже там новую почтарку завел.
В августовских сумерках они спустились под мост, и Славка, поднатужившись, сдвинул плиту. Им под ноги, горкой, высыпалась земля….
Славка, с остекленевшим взглядом, опустился на колени. Под плитой была только земля. В какой-то момент он бросился раскапывать лаз, но Геда оттащил его.
-Ты что? Да что ты?! Ну, рухнула пещера. Видимо, пласты сдвинулись, когда стройку начали, - и мальчик пальцем показал на противоположный берег, где за деревянным строительным забором стоял башенный кран. Славка ухватился за волосы и несколько раз ударился головой о плиту.
- Да ладно тебе. Нашел из-за чего убиваться. Ну сделаешь ты мне другого робота. Тем более, что сейчас это и удобнее... и…
Славка в ярости распинал все окурки и банки. Потом успокоился и осторожно, почти благоговейно, положил плиту на место так, чтоб она легла ровно, и земля не выпучивалась из швов.
- Ты прав.
- Ну? Пойдем в кино, что ли?
-А, пойдем!
Когда мальчики собирались утром в школу, тетя Оля как раз пришла с ночной смены. Чуть уставшая, но зато с двумя громадными букетами гладиолусов каждому.
- Ах, что за сынки у меня, красавцы. Все в маму. Один черненький, другой беленький.
- Два веселых гуся, - хором подтвердили «сынки». Славка, уже в пальто, забежал на кухню и поставил на газ чайник. Матери чаю попить.
Тетя Оля разулась и сидела в передней.
- Вы до вечера сегодня не шастайте, ладно?
Мальчишки даже остановились в движении, каждый в своем. Кто над ботинком, кто над портфелем.
- А с чего такое недоверие у властей? - поинтересовался Геда.- Не курим, не пьем, по бабам не ходим.
- От дурачек!- рассмеялась тетя Оля, обуваясь в домашние тапочки. - Митька пропал. Который месяц ищут. Главное вещички-то его нашли в Оккервиле, как обмелел, а сам - как туда же канул. Так мне неспокойно, ща мать его встретила, ох и жалко мне ее. Один Митька-то был у нее, и то непутевый. А вы у меня - тож, сорви головы. Так что после школы домой.
- Хорошо, мам, - Славка рассеянно поцеловал ее в щеку и выволок Геду за дверь.
До школы шли молча. Молча выстояли линейку и пошли в класс. И только на второй перемене, в туалете, Геда посмотрел на Славку вмиг повзрослевшими глазами и ласково, как маленького спросил:
- Слав. Что ж ты наделал-то?
Но Славка ничего не ответил, вытер руки об штанины, и они вместе вышли в коридор. Плечо к плечу.
Начало http://pikabu.ru/story/ya_on_i_ktoto_tretiy_chast_3_4497845
Было уже около полуночи, когда его родители ушли домой.
- Лиль, а ты по ночам, чем занимаешься?
- Чаще всего я смотрела на окна, в которых до глубокой ночи горел свет, и придумывала сама для себя разные истории.
- А когда гасли все окна?
- Поначалу пыталась сама найти ответы на вопросы о моем теперешнем существовании, но вскоре мне это занятие надоело, и я просто наблюдала за всем, что происходило вокруг меня.
- А сегодня ночью, чем займешься?
- Не знаю, что-нибудь придумаю…
- Я могу на компьютере поставить для тебя сразу несколько фильмов, чтобы занять всю ночь.
- А шум не будет тебе мешать?
- На моих многодневных вечеринках я приобрел умение засыпать при любых обстоятельствах, не волнуйся.
- Обещаешь, что уснешь?
- Обещаю при одном условии.
- Какое еще условие?
- Ты будешь смотреть на кровати, рядом со мной.
- О, я боюсь мы с Вами тех с вами отношениях, чтобы проводить ночь, лежа в одной постели!
- Дамочка! Во-первых – не впервой вам разделять со мной одно ложе – вспомните, пожалуйста, Ваш день рождения, а во-вторых, я Вам клянусь, что не посмею осквернить Вашу честь!
- Мне придется поверить Вам, сударь!
- У Вас нет выбора, - он улыбнулся мне чеширской улыбкой.
Не смотря на то, что как только он погасил свет, во всем доме пропало электричество и мне не удалось насладиться предложенными мне фильмами, ночь пролетела быстро. Дело в том, что Ник уснул только в два часа ночи.
- Я не могу уснуть, давай в города поиграем?
- Тюмень!
- Мне на «н.»…Норильск….
Потом мы играли просто в слова, потом в «угадай песню» - один произносит три слова из песни. А второй должен её угадать и пропеть куплет или припев. Потом он взял с меня обещание, что когда он проснется, я все еще буду с ним и уснул. Правда ненадолго – не проспав и трех часов, когда он произнес мое имя.
- Ли-ль-ля. - Он похлопал по кровати слева от себя. Поняв, что меня там его глаза моментально открылись, и он с тревогой спросил. - Где ты?!
- Позади тебя на кресле сижу!
Ник запрокинул на подушке голову и увидел меня.
- Ты зачем меня пугаешь, – спросил он, переворачиваясь на живот.
- Доброе утро, пугливый ты наш! Ты так беспокойно спал, что мне пришлось капитулировать на кресло.
Он поднялся, принял душ, и за завтраком сказал:
- Знаешь, я думал о том, что произошло с тобой в магазине, и ко мне в голову пришла кое-какая мысль.
- Поделишься?
- Может быть, возникающие перед тобой границы – это материализация твоих страхов?
- Не знаю, в моем теперешнем состоянии возможно все…
- Я предлагаю тебе сегодня пойти на улицу и с моей помощью попытаться преодолеть этот страх, как ты на это смотришь?
- Погода замечательная, почему бы не погулять?
Мы забрали его собаку, и пошли в небольшой лесок, растущий не далеко от его дома.
Он оставил меня около смешного снеговика и попросил попытаться дойти до ближайшего дерева. Сколько бы он меня не ободрял, не уверял в том, что я смогу это сделать, сковывающие меня стены упорно не хотели выпускать меня из моего плена.
- Ты только не паникуй, - успокаивающим тоном сказал он, подходя ко мне, - успокойся, представь, что мы сейчас дома.
Я выполнила его указания.
Он строил мне такие смешные рожи, что вскоре я уже не могла больше смеяться. Страхам и фобиям уже не было места.
- Прекрати, - сквозь смех произнесла я.
- Заставь меня, – ответил он, снова исказив свое лицо.
- Каким образом?
- У меня на плече есть кнопка отключения этой функции – просто нажми на нее!
- На правом или на левом?
- На правом!
- Я не могу до тебя дотянуться, подойди ближе!
- Это тебе надо, ты и подходи! Мне и так неплохо!
- Тебе неплохо выглядеть, как идиот?
- Теперь я так буду выглядеть всегда! - процитировал он слова из «Служебного романа».
Он стоял совсем не далеко от меня – мне стоило сделать только шаг, но, сколько бы он не отвлекал меня разными способами, я не могла ступить за незримые границы.
- Послушай меня, я не могу этого сделать...
Он взял меня за руку.
- Что изменилось сейчас, – спросил он.
- Их нет…свом прикосновением, ты их будто выключаешь…
- Может, попробуем, как тогда, с постепенным приближением?
- Не хочу, я устала. – Мое настроение резко упало. - Посмотри, Мишка совсем замерз! Если тебе не жалко меня – пожалей его.
- Ладно, пойдем домой. Завтра продолжим?
Немного подумав, я ответила:
- Понимаешь, я боюсь, что дело не в моих страхах…
- А в чем, по-твоему?
- По-моему все дело в том, насколько ты близок ко мне, а перемещаться я могу только тогда, когда ты берешь меня за руку.
- По-моему ты преувеличиваешь мою роль в твоей жизни!
Перед сном он взял с меня обещание, что я никуда не пропаду; взамен я взяла с него обещание - уснуть, как только я впервые пожелаю ему спокойной ночи и проспать минимум восемь часов.
Наступающий день встретил нас пасмурным утром. Не смотря на то, что я больше любила солнышко, в тот день хмурые облака меня только порадовали: каждое утро, поднимающееся над горизонтом солнышко, первым делом заглядывало в комнату к моему другу, и, щекоча ему нос, пробуждало его.
Пасмурный день по-зимнему быстро превратился в пасмурный вечер.
- Лиля, ты еще со мной, - не поднимая головы от подушки, сонно спросил Ник.
- Конечно, - отозвалась я.
- Дай мне твою руку.
Из-под одеяла вытянулась его смешная волосатая рука. Я села на пустую сторону дивана и сжала его теплую ладошку.
- Не отпускай меня, - пробормотал мой друг, снова проваливаясь в сон.
Вот так, держась за руки, мы провели следующую ночь.
- Доброе утро, ангел моих снов!
Я удивленно посмотрела на моего друга:
- Привет! Я смотрю, ты проснулся в хорошем настроении.
- Я проснулся с потрясающим настроением – так крепко я не спал около полугода…
- Надеюсь, тебе снились хорошие сны?
- По-моему, они мне вообще не снились!
- Ну, значит, ты спал очень крепко.
Он оделся, нашел во второй комнате свой мобильный.
- Вот это да, - воскликнул Ник.
- В чем дело,- спросила я, заходя в комнату.
- Какое сегодня число?
- Пятое. Да, ты проспал больше суток, - ответила я на вопрос в его глазах.
Вчерашнее ненастье покинуло наш город и на небе сияло лишенное тепла зимнее солнце. За завтраком мы решили провести сегодняшний день в бессмысленном шатании по городу (чем мы раньше так любили заниматься).
- Лилька, я ведь мне через два дня на работу, - как бы между делом сказал он.
- Значит у нас с тобой в запасе целых два дня, которые мы можем провести так, как нам угодно!
Было ясно, что его слова были сказаны не просто так, но я не понимала, к чему он ведет.
- Ты, конечно, права, но чем ты будешь заниматься в мое отсутствие?
- Не знаю, тем, чем занималась все дни до нового года…
- А может, попробуем научить тебя преодолевать твою стену, - осторожно спросил он.
Перспектива возобновления подобного «насилия» надо мной не вызвала у меня радости.
- Давай отложим этот разговор до дома, - предложила я.
- Как хочешь.
Прогулка получилась насыщенная событиями – мы сходили сразу на два фильма (в разных кинотеатрах, на противоположных концах города). Совершенно неожиданно приняли участие в какой-то акции протеста. Встретили его знакомых, которым он пообещал, что завтра непременно появиться их клубе - там намечалась какая-то незабываемая вечеринка, Я надеялась, что за вереницей этих событий он забудет о прерванном мною разговоре.
- Ну, что же ты думаешь о моем сегодняшнем предложении, - спросил он за ужином.
- Я думаю, что завтра у тебя весь день будет занят подготовкой походу в клуб, а послезавтра ты будешь после этого праздника отсыпаться и набираться сидя первого, в этом году, рабочего дня! Так что у тебя совершенно нет времени для этого занятия, а одна я не могу, - попыталась я быстро освободиться от неприятного мне разговора.
- Похоже, что ты просто не хочешь этим заниматься, - хмуро произнес он, – послушай, это не просто моя прихоть, я хочу, чтобы у тебя было больше свободы. Чем ты будешь заниматься, когда я буду на работе?
- Я уже отвечала на этот вопрос, - этот разговор начинал меня раздражать.
- А тебе не хотелось бы проводить свои дни не в ограниченном пространстве, а пойти в любое место? Ведь ты можешь сходить на любой фильм, в любое место абсолютно беспрепятственно…
- Я не имею желания целыми днями бродить по городу в совершенном одиночестве!
- Ты права, целыми днями бродить, как козочка на колышке, гораздо приятнее, раздражаясь, сказал он.
- Пойми ты, наконец, что каждая попытка пройти сквозь эту стену, связана для меня с неприятнейшими ощущениями! Я шесть месяцев безрезультатно билась с этой преградой!
- Без меня ты вообще не могла куда-либо выходить…
- Я и теперь без тебя не могу никуда выходить, - крикнула я, – неужели до тебя не доходит, что самостоятельно мне преодолеть эти стены не-воз-мож-но!
- Я не предлагаю тебе бороться в одиночку, а предлагаю тебе свою помощь!
- Он не слышит меня, - тихо констатировала я.
Наш диалог ненадолго прервался.
- Разве ты не хочешь стать менее зависимой от меня, - спросил он, зная, что я всегда поддавалась любому уговору, стоило только упрекнуть меня в зависимости от чего-либо.
Для меня это был удар ниже пояса. Я поняла его расчет и решила ответить ему подобной монетой.
- Хорошо, я согласна, но при одном условии.
- С чего это ты решила, что можешь ставить мне условия, - повышая голос, спросил он.
- С того же самого, с чего ты взял, что имеешь право манипулировать мною, зная о том, как для меня ненавистны любые намеки на мою зависимость, - злобно ответила я.
- Хорошо, какое условие, - пытаясь успокоиться, произнес он.
- Я соглашаюсь на твои «тренировки», а ты приглашаешь к нам в гости на выходные всех из нашей компании.
- Я тебе говорил, что я не желаю видеть вообще и жалость ко мне на их лицах в частности, - почти прокричал он.
- Но ведь твои знания о том, как неприятны мне «встречи» со стеной, не мешают тебе настаивать на своем!!!
- Слушай сюда, - хватая меня за запястье, сквозь зубы произнес он. – Учти на будущее - даже ты не имеешь права ставить мне какие-либо условия!!!
Закончив фразу, он увидел, что его кисть просто схватила воздух. Я стала для него не только не осязаема: по его глазам я поняла, что стала для него невидима.
- Тебе не удастся так просто уйти от этого разговора, - нервно произнес он, быстро закрывая дверь в комнату, – поговорим, когда ты снова станешь вменяемой!
Он оставил меня сидеть одну в закрытой комнате. Мне было гадко и мерзко, оттого, что это была первая наша ссора. Мне было жутко, оттого, что он, по непонятным причинам, перестал видеть меня, не смог взять меня за руку…он не услышал мое «прости меня»!
Мы не пожелали друг другу «спокойной ночи», мы не говорили утром, вечером он, не сказав ни слова, ушел гулять.
Ник вернулся под утро. По шуму, который сопровождал процесс его раздевания, я сделала вывод о состоянии, в котором вернулся мой друг и о том, что вернулся он не один.
Обо всем, что я слушала далее, догадаться будет не сложно.
Я смотрела на нашу фотографию, размышляя о том, как быстро привыкаешь ко всему хорошему.
«А что, если возникшее между нами непонимание разделит нас навсегда», - думала я.
Снова встреча с понятием «навсегда» - и я опять не была к этому готова.
Меня отвлекло непонятное шуршание со стороны двери. Я подошла к ней поближе.
- Я – идиот, - услышала я из-за двери.
- Ты прав, но только на половину, - не надеясь на то, что меня услышат, произнесла я и присела, облокотившись на стену около дверного проема.
Я слышала, как из его комнаты кто-то вышел. Узнала, что кого-то зовут Володей. В шесть часов вечера он вернулся, проводив Володю. В шесть часов вечера в квартире воцарилась звенящая тишина. В шесть часов вечера не осталось сомнений в том, что мы больше не вместе.
Два часа ночи. Я стояла у окна, словно завороженная смотрела на единственное окно, в которое еще не уснуло.
- Если это окно погаснет до того, как я сосчитаю до ста, значит, мне больше никогда не суждено заговорить с моим другом, - загадала я. – Раз, два, три…одиннадцать.
Дальше считать не имело смысла – весь противоположный дом превратился в воплощение известной картины Казимира Малевича.
Последняя надежда лопнула мыльным пузырьком, мне почти не было грустно.
- Прошу, выслушай не перебивая. - Донеслись до меня слова. – Я сейчас подумал и пришел к выводу о том, что бой со стеной для тебя настолько же невозможен, как и встреча с нашей компанией. Прости меня, я тогда не осознавал, о чем я тебя просил. Самое страшное последствие нашей ссоры это то, что я знаю, что ты здесь, но я не вижу тебя! Я не знаю, как мне пережить то, что снова потерял тебя, потому что я опять оказался не готов к этой утрате.
То, что он почти слово в слово повторил мою фразу, вывело меня из душевного равновесия. Он просил о прощении, не зная, что был прощен уже в тот момент, когда его рука не смогла схватить меня. Он просил прощения, не подозревая о том, что в тот же момент о том же просила я, но он меня не слышал.
Тогда мною было принято решение покинуть этот дом и вернуться на поляну. Я подошла к нему, чтобы в знак прощания последний раз провести по его кудряшкам. «Пусть я ничего не почувствую, но без этого жеста я не смогу уйти».
Я подошла к нему, провела рукой по его волосам, на секунду задержала её на его плече, чтобы прошептать «Прощай».
- Я тебя никуда не отпущу, - сквозь мгновенно возникшие слезы произнес он, прижимая к себе. Тебя никогда никуда не отпущу! Слышишь меня, никуда!
- Днем ты назвал себя идиотом, знаешь, что я тебе на это ответила, - произнесла я, мой голос дрожал.
Я – плакала, я – рыдала. Призраки не умеют плакать, это было всего лишь очередным доказательством, что я не просто заблудшая душа.
- Нет, это были самые страшные часы в моей жизни! Это были часы, когда я тебя не слышал!
- Я ответила, что ты прав, но только наполовину.
- В смысле - наполовину?
- В смысле не только ты, но и я!
В любой размолвке между двумя, виноваты оба – старая мудрая фраза. Мы не понимали друг друга, требуя друг от друга невозможного, думая только о самих себе. За радостью обретения мы чуть не проворонили момент, когда потеряли бы друг друга навсегда.
- Родной, я знаю, что тебе тяжело со мной…
- О чем ты, - перебил он меня.
- Не говори, что это не так, ты еще осознаешь, что ты наделал, обещая никуда меня не отпускать. Так, что если тебе станет слишком тяжело, ты просто скажи мне и я уйду…
- Ты что, подумала, что я хотел от тебя избавиться, - нахмурив брови, произнес он.
- Глупая моя недоумершая подруга!!! Прислушайся-ка.
Я стала внимательно вслушиваться в тишину январской ночи.
«Relax
There is an answer to the darkest times.
It’s clear we don’t understand
But the last thing on my mind
Is to leave you.
I believe that we’re in this together.
Don’t scream – there are so many roads left» .
*Расслабься даже в самое тяжелое время приходит ответ. Это точно, мы не понимаем этого, но последнее, что мне приходит в голову это оставить тебя. Я верю, что мы должны пройти это вместе. Не кричи - уже много дорог позади
Мика, сам того не подозревая, развеял мои сомнения. Это ли не чудо?
После того вечера в нашем совместном существовании воцарилась гармония. Он, хоть и не так часто, как раньше, ходил по клубам. Летом с нами стал жить Володя (молодой человек, которого мой друг привел тогда из клуба).
Прошло около двух лет с момента нашей жуткой ссоры, когда во входной двери, возник женский силуэт.
Подходил к концу обычный будний день. Володя, уж не помню почему, уже неделю был в отъезде, его возвращения мы ждали только через две-три недели.
Я сидела на диване, когда раздался звук вставляемого в замочную скважину ключа. Мой друг уже на пару часов задерживался с работы.
- Куда ты пропал, - подходя к двери, спросила я Ника.
Дверь распахнулась и в прихожую вошла Мария (последняя девушка моего друга, моя лучшая подруга).
- Это что значит, - спросила я его, когда он вошел следом за гостьей.
«Вечером все объясню», - мысленно ответил мне он.
Они прошли в жилую комнату, мой друг откупорил бутылку вина, включил приятную музыку. На стеклянном столике появились легкие закуски.
Парни болтали на отвлеченные темы – расспрашивали друг друга о том, как кто теперь живет. Маша рассказала ему последние новости о наших общих друзьях. Беседа складывалась легко, пока её взгляд не нашел нашу сумасшедшую фотографию. Уголки губ Марии опустились, она начала нервно ерзать на кресле.
- Ты о ней вспоминаешь, - как можно более непринужденно спросила она.
- Естественно. Мы были хорошими друзьями, - стараясь обойти острые углы, ответил он.
- Правда, только ли друзьями? Я слышала, что ты собирался на ней жениться.
Она старалась сдержать нахлынувшую ревность, но это у нее плохо получалось.
- Жениться, - протянул он.
«О чем это она?», - он вопросительно поглядел на меня.
- В тридцать пять лет, - напомнила я ему.
- Ах, вот ты о чем! Это было шуточное предложение с моей стороны, на случай, если я не женюсь до тридцати пяти лет. Ты, видимо, что-то не так поняла!
- Вот оно что, - она наигранно засмеялась и немного погодя добавила, - странно, а я по ней совсем не скучаю, а ведь мы были лучшими подругами.
В её мыслях я прочитала перевод всего вышесказанного: «Как же она меня бесит! …Они были просто друзьями, как же! … К кому я ревную? От неё уже ничего не осталось, кроме горсти костей. Так о свадьбе речи не шло! Так или иначе, я победила эту стерву!». Примерно так она размышляла, исходивший от нее негатив в мою сторону можно было буквально взять в руки, еще немного и он мог бы стать материальным.
«Что с тобой», - спросил он, бросив на меня взгляд.
- Все хорошо, - машинально бросила я. – твоя гостья заскучала!
Мария сидела, проводя рукой по ободку фужера. Пауза затягивалась.
- Ну, хватит о покойниках, - спохватилась она. – Может, поговорим о нас.
Слово «нас» было промурлыкано чрезвычайно томно и загадочно.
На город опустились сумерки. За окном звенел ароматами май, и темнело уже достаточно поздно. Марии было предложено вызвать такси, чтобы отправиться домой.
- Я думаю, что нам есть о чем поговорить…
- Ты ошибаешься, - мягко ответил он, набирая номер таксопарка.
Проводив девушку к подъехавшему такси, он вернулся на нервах.
- Не спрашивай, - отрезал он.
Мы прошли на кухню, где он чуть не спалил себе ужин.
Когда вторая тарелка не выдержала теплой встречи с полом, я все-таки, спросила:
- Что она там с тобой успела сделать – ты будто натянутая струна?
- Попросила о поцелуе на прощание.
Стоит сказать, что если Мария не получала того, чего хотела сразу (в этом случае поцелуй), она пыталась заполучить это любыми доступными способами – нытьем, шантажом, на крайний случай просто силой.
- Только ли о поцелуе, - уточнила я, поскольку его раздражение было очень велико.
- Не только. Вопрос закрыт!
- Подожди, умоляю о возможности задать последний вопрос: а ей известно, что ты – гей?
- Да, она в курсе.
Покушали мы молча.
- Лиль, что ты скажешь на то, что я собираюсь жениться, - спросил он меня, когда мы вечером пересматривали нашу любимую комедию.
- Сначала я удивлюсь, потом спрошу, знает ли Вова о твоем намерении, после этого поинтересуюсь, зачем тебе это и в конце спрошу на ком.
- Отвечаю тебе по порядку: он знает; мы хотим ребенка, да и вообще много причин; на Марии.
- На ком?! - От удивления я чуть не свалилась с дивана.
- На Маше, - преспокойно ответил он.
- Круто, давно вы это задумали?
- Ну да…
- А как получилось так, что я узнала только сейчас?
Вместо ответа он просто пожал плечами.
Володя вернулся на несколько дней раньше запланированного срока.
- О, дорогой, мы больше его не удовлетворяем, - бросилась я к нему на встречу, как только он пересек порог нашей квартиры.
«Что-то новенькое!», - подумал мой друг.
Володя принял с дороги душ. В это время Ник сервировал ужин на двоих. Был разложен праздничный стол, по бокам которого были поставлены два кресла. Свечи, красивая скатерть, замысловатые блюда и шикарная цветочная композиция посередине стола.
Владимир был очень удивлен. Они сели друг напротив друга, я примостилась на ручке кресла, в котором сидел Володя.
- Я так по тебе скучал, - произнес Володя.
- А вот он по тебе совсем не скучал в объятиях чужой женщины, - я соскользнула в кресло, создавалась видимость, будто я сижу у него на коленях.
- Я тоже очень по тебе скучал!
- Врет он все, милый, - я будто повела по его щеке и осудительно посмотрела на Ника. - Ты не представляешь, он собирается привести в нашу милую шведскую семейку какую-то тетку чужую!
- Ты поговорил с Машей, - спросил Вова.
- Да, мы с ней обо всем договорились. Она согласна на наши условия. Завтра мы идем в ЗАГС.
- Завтра?
- Ну да, я ждал твоего возвращения – хотел, чтобы ты тоже при этом присутствовал.
- Ах, ты все об этом знал, - театрально возмутилась я, вскакивая с кресла.
«Лилька ты не только певица, но и актриса – никакая!» - сообщил мой друг.
С гордо поднятой головой я удалилась из комнаты.
- Ну, что на тебя нашло сегодня, - заходя на темную кухню, спросил Ник.
- Где Володя?
- Пошел в магазин – еще за вином.
- Понятно, - тихо выдохнула я.
- Лиль, ну, правда, что с тобой? К чему этот сегодняшний цирк?
- Все хорошо, я думала – будет смешно…
- Не получилось?
- Как видишь…
- Дорогой, - донеслось из коридора, – я вернулся.
«Что бы ни случилось, я всегда буду с тобой – помни это». Он обнял меня и вернулся к своему возлюбленному.
Ник правильно уловил причину моей меланхолии, к сожалению, веселее мне от этого не стало.
Помпезная свадьба состоялась через два месяца – в августе. Родители невесты (не привыкшие экономить на любимой дочери) устроили свадьбу мечты.
Со стороны невесты на торжестве были: тети, дяди, двоюродные, троюродные сестры, братья, мама, папа (естественно), друзья (именно те, из-за которых мы тогда поругались и которых он так не хотел видеть). Со стороны жениха – мама, папа, да двоюродная сестра с мужем. Из друзей жениха были только Володя, ну и я (хотя меня можно не считать).
Сначала я боялась, что кто-то из наших друзей невзначай вспомнит обо мне, чем испортит гуляние. Но невеста заранее продумала этот момент и предупредила всех, что всем будет лучше, если мое имя на время торжества будет забыто. «Было бы замечательно, если бы не только имя, но и она сама стала совершенно забыта», - добавила молодая про себя.
Второй день гуляли на даче с друзьями жениха. Мария в этот день была не в духе – нагрубила всем гостям, а потом, сославшись на головную боль, удалилась в спальню, чем спасла весь праздник!
Сейчас на дворе снова осень – веселая, яркая, красочная. Большие разноцветные кленовые листья необыкновенным салютом застыли на фоне безоблачного смиренно-голубого октябрьского неба.
Субботнее утро, улица практически безлюдна, я сижу в моем шалаше на поляне…
Вечером Мария сообщила о том, что хотела бы родить ребеночка (она приняла обозначенные правила игры – все еще боясь себе в этом признаться, Маша любила моего друга и была готова на все для того, чтобы жить с ним).
- Да, было бы не плохо, - пробурчал мой друг, не отрываясь от очередного проекта (не помню, говорила ли я вам – он работал дизайнером интерьеров).
Его ответ буквально окрылил Марию! А меня?
«Он женился, скоро может стать отцом... скорее всего не один раз. А что потом? Он поставит своих детей на ноги, они подарят ему внуков…». Осознав то, чем закончится моя логическая цепочка, я сменила направление мыслей, но облегчение это мне все равно не принесло. Так или иначе, получалось то, что в его жизни нет, и не может быть места для меня.
Я почувствовала, что в своей квартире он зовет меня. Осознавая, что происходит, я нашла в себе силы сопротивляться силе, несущей меня к нему.
- Лиль! Лиля, где ты?! – через считанные секунды донесся из-за угла крик моего друга. – Лилька, это уже не смешно! Я знаю, что ты здесь, я знаю, что ты не ушла!
«Он сошел с ума!», - подумала я, - «Носиться вокруг своего дома, выкрикивая мое имя!»
Конечно, случайные прохожие могли подумать, что стали случайными свидетелями любовной драмы, но не стоит списывать со счетов жителей всего дома, которые, несомненно, были в курсе произошедшей истории и вполне могли посчитать, что их сосед сошел с ума.
В домашних брюках, с оголенным торосом и резиновых шлепанцах на босу ногу мой друг выбежал на мою поляну.
«Ищет меня глазами», - я замерла (не издавать ни звука не было для меня проблемой).
Его взгляд был безумным и растерянным одновременно.
- Ты не могла так со мной поступить, – беспомощно прошептал он, – только не сейчас…
«Только не сейчас», - повторила я его слова, - «что это значит?»
Мой друг посмотрел в сторону сиреневых кустов:
«Ну конечно ты там!», - пронеслось в его голове.
- А если нет, – добавил он вслух, его брови снова стали нахмурены.
Немного поколебавшись, он решительно проник в мое укрытие.
- Слова Богу, ты здесь, – выдохнул он, – но почему?
- Что «почему», спросила я еле слышно.
- Почему ты ушла? Почему ты не пришла на мой зов?
Как признаться абсолютно здоровому молодому человеку, чья жизнь только начинается, в том, что ты боишься его смерти? Как признаться счастливому человеку, что его счастье гонит меня прочь?
- Лиль, в чем дело, - спросил он, пронизывающе глядя мне в глаза.
- Я…решила, что для нас обоих будет лучше, если я оставлю тебя сейчас.
- С чего ты это взяла, - спросил он, потирая глаза.
Я не знала, как начать. Я вообще не знала, как такое говорится!
- Ну, что молчишь?
- Твоя жизнь, - неуверенно начала я, – теперь стала настоящей, понимаешь?
- Совершенно не понимаю!
- Ну, она теперь нормальная…
- Да, – перебив меня, протянул он, – с каких пор быть женатым, при этом заниматься любовью с парнем считается нормальной жизнью?
- Я имею в виду, что тебя окружают любящие тебя люди, скоро у тебя появится ребенок, потом внуки…
- А потом я умру. Да, примерно так я и представлял мое будущее. Так тебя это гложет?
- И это тоже.
- А что еще?
- Ты прав – твою семью не назовешь традиционной, но даже в такой семье не может быть места для… недоумершей соседки.
- Ты даже не представляешь, какую глупость ты произнесла!
- О, я прекрасно представляю, о чем я!
- Послушай меня, - он сложил ладони лодочкой, кончиками Мальцев помассировал переносицу и продолжил. – Вова, Мария, все мои родственники – это моя семья, смысл моего существования. Ты – то из-за чего мое существование становится жизнью, понимаешь меня?
Я, молча, кивнула.
- А тот ребенок, из-за которого, как я подозреваю, у тебя, и началась эта истерия, может стать ключом к твоей тайне!
- О чем ты?
- С его помощью ты начнешь жить заново!
Смысл сказанного все еще был не ясен для меня. Он прочел сомнение в моих глазах.
- Ну, что тут непонятного?! Мария забеременеет, родит мне девочку…
- А если мальчика, - перебила я.
- Девочку. Я не подведу тебя! - Подмигнул он.
- Хорошо. И как эта девочка мне поможет?
- Ты, вроде блондинкой не была никогда! В момент её рождения, ты вселишься в её тело и начнешь жить заново.
- Так просто?
Я не стала спрашивать его о том, насколько он уверен в том, что все произойдет именно так, как им задумано – боялась услышать в ответ: «Я ничего не могу гарантировать».
- Это должно получиться, - сделав акцент на слове «должно» произнес он. – Ты будешь моей дочкой. Моей девочкой и я не позволю себе еще раз тебя потерять!
Его голос срывался, по щекам без стеснения текли слезы. Затея казалась мне призрачной – один шанс на миллион, но один больше, чем ничего…
- Ты поверила мне, и мы снова гуляем вместе по городу; поверь мне еще раз и ты снова ощутишь вкус «Птичьего молока»!
- Я всегда верила в тебя и в твои идеи, какими безумными они мне не казались и
Начало http://pikabu.ru/story/ya_on_i_ktoto_tretiy_chast_2_4495882
И вот, совсем незаметно время подошло к новому году. В те дни мне было особенно уныло – мимо меня пробегали люди с котомками мандаринов, кульками с подарками и, будто мумифицированными, елочками.
В тот декабрьский вечер я сидела в своем шалашике из покрытых инеем кустов сирени и говорила сама с собой (а с кем еще!).
- Ну, что же. Год выдался весьма и весьма, хм, насыщенный! Особенно осенью - подвела я итог прошедшего года. - Подумать только, как жизнь человека может измениться за какие-то доли секунды!» Это я в сарказме упражнялась (как-то не очень удачно, по-моему, вышло). Кстати об упражнениях – к тому времени я вполне сносно, овладела умением читать чужие мысли, и почти не делала осечек, когда кому-то передавала свои. К сожалению, мои успехи не приносили мне особой радости.
После того случая со снежком Ник сменил маршрут выгула собаки и теперь он не проходил мимо меня. Да и вообще он больше мимо меня не ходил!
«Что же, все налаживается, - думала я, - значит у него все хорошо, возможно, новая любовь (не постригаться же ему из-за меня в монахи!)»
А мимо меня проносились дети, которые по пояс тонули в моих сугробах, на которых я никогда не оставляла свой след…гравитация хоть и действовала на меня, но очень слабо. То тут, то там раздавался свист и гром фейерверков, а к вечеру окна начали перемигиваться друг с дружкой разноцветными огонечками.
До меня доносились радостные возгласы людей, встречающих дома своих гостей, звонкий смех девушек и громкое гоготание парней.
«А скоро еще и песни начнутся!» - подумала я.
- А почему, собственно, я должна пропускать веселье, – возмущенно заявила я во тьму, - меня же никто не слышит? Никто! А это значит, что я, несмотря на то, что на моих ушах семейство медведей однажды весело отмечало новоселье, могу спокойно погорланить песни – никто меня не услышит. Я подняла взгляд к окнам Ника – они были темны. «Точно никто не услышит», - констатировала я. Тот случай вселил в меня надежду на то, что иногда он может видеть меня (а может даже и слышать), но его вера в это настолько мала, установившуюся между нами связь очень легко порвать.
- С чего же мне начать мой концерт, – отогнав грустные мысли, спросила я себя, - на ум приходит только одна песня, раз так, с нее и начнем, а дальше как получится!
Это была наша любимая песня. Грустная и протяжная, короче требовала исключительного владения голосом от исполнителя. Я себе не позволяла петь её даже в ванной, боясь напугать соседей.
- Да что это я, в самом деле, – заругалась на саму себя, - Лиля, ты же, прости Господи, труп уже!!!
Я вышла на середину поляны и с апломбом произнесла:
- Дамы и господа! Только сегодня и только у нас! Встречайте, Лилия!!!
Я раскланялась на все четыре (нет, три) стороны и начала…. Делу исполнения песен я отдавалась со всей душой! Не видя ничего от удовольствия, я представляла себя на огромной сцене артисткой, дающей самое выдающееся шоу на Земле! Песни лились одна за другой. По-моему, я даже танцевала…и вот, во время исполнения еще одной душещипательной песни, когда я затянула «ого-о-онь», в тишине раздалось:
- Лилька, заткнись, пожалуйста! При всем моем уважении к твоему теперешнему положению, твое пение просто невыносимо!!!
- Что? – Я пришла в себя, и поняла, что нахожусь уже не на улице, в той самой комнате.
На этот раз я разглядела все, не смотря на темень, царившую здесь, и шкаф, и картину на стене, и стол с компьютером, и диван на котором кто-то спал, завернувшись с головой.
«Господи, помоги мне!», - отчего-то пронеслось в моей голове.
- Нет, он тут не поможет…тебе уже никто не поможет, - тихо промямлил он.
- А ты это слышал, – делая паузы между каждым словом, спросила я.
- Твой... - Кто-то под одеялом перевернулся лицом ко мне. - Мелодичный и приятный го…А-А-А!!! – это он глаза открыл.
- А-А-А!!!!! – это я поняла, где с кем я нахожусь, и кто это меня слышал.
Понятия не имею, как назвать степень моего страха, но Ник точно был напуган до полусмерти!!!
- Это как, – ошарашено, произнес он.
Я подошла к нему поближе и провела рукой перед глазами.
- Перестань! – Поморщился он. - Ну, прекрати!
- Ты что, меня видишь?!
Поморгав, он ответил мне:
- Похоже, что да…
- Феноменально, – громко выдохнула я.
Он поднялся с дивана, молча подошел к шкафу, отыскал джинсы и рубашку.
- Постой! – Он повернулся ко мне, застегивая льняную расшитую рубашку. - Предположим, я не сошел с ума и это действительно ты, в таком случае, что ты тут делаешь?
- Конкретно в этой комнате – не знаю!
- А вообще ТУТ? – Он очертил руками огромный круг. - Извини за бестактность, но ты, вроде бы, умерла…
- Вообще тут я обитаю с того самого момента когда, как ты выразился, я умерла…
- Обитаешь, Может, живешь?
- Нет, живут – живые, а я – не совсем жива.
Он долго молчал. Ходи туда-сюда по комнате. Вышел на балкон, перекурил эту ситуацию, сделал вывод, что он не спит. Потом подошел к столу, взял ручку и бросил в меня. Ручка, как и следовало ожидать, полетела сквозь меня. Он удивленно хмыкнул и бросил в меня лежавший рядом маркер. Результат был тот же и в меня полетели все канц. товары, лежавшие на его письменном столе.
- Тебе что, понравилось что ли, – возмутилась я.
- Я еще не понял, – заворожено произнес он, - но они пролетают сквозь тебя!
- Потрясающе! Может, прекратишь, мне неприятно все-таки!
- Ладно, – согласился он, - к тому же я все перекидал.
Он внимательно посмотрел на меня, обошел вокруг, потом громко выдохнул (видимо, решил принять эту ситуацию).
- Ну, правда - что ты тут делаешь, – спросил он, заглядывая мне в глаза.
- По-моему ты – пьян, - сказала я, уловив исходящий от него запах алкоголя.
- А каким еще мне быть в новый год?
- Но ведь ты дома один! Что, пил в одиночку, как заправский алкоголик?
- Помнится, однажды тебя это обстоятельство не остановило, - усмехнулся он, бросив на меня лукавый взгляд. – Тем более что я не один отмечал, а со своими родителями!
- Ладно, реабилитирован, – сказала я, оглядывая комнату, - так вот она – твоя квартира! Мне пришлось умереть, чтобы попасть сюда!
Раньше мы всегда проводили время в квартире его тетушки – заядлой путешественницы. Она купила квартиру в доме её брата, когда во время одного из путешествий её старый дом ограбили – вынесли все!
Уезжая в очередное путешествие, она оставляла свое жилище в распоряжение моему другу. А поскольку дома он бывала всего пару дней в году, создавалось впечатление, квартира принадлежит ему!
Я отлично знала, какое из сотни окон, является окном его жилища, но внутри я не бывала никогда. И я не была единственной - никто никогда не бывал у него дома – не знаю, может, это было делом принципа…
- Это что – камень в мой огород? Как я помню, ты, в отличие от всех, никогда даже не просила посидеть у меня дома!
- Послушай, я не намерена терять представившуюся мне возможность с кем-то поговорить на то, чтобы спорить на пустые темы, так что рассказывай – как живешь?
- Я очень скучал по тебе, - неожиданно нежно произнес он.
Меня будто охватило огнем, но не жарким, а бесконечно уютным и теплым.
- Я верю. Я знаю. Я тоже. – Произнесла я, делая долгие паузы между предложениями.
Мне так хотелось его обнять в тот момент, но, вспомнив мою первую сделать это, когда он пришел ко мне на поляну, я подавила это желание.
- Как я живу, – повторил он мой вопрос, - дом - работа; дом – работа…вот и вся моя жизнь.
Я была ошарашена – мой неутомимый любитель шумного веселья и больших компаний, жил, будто одинокий бухгалтер.
- А как же клубы, ночная жизнь, очередной возлюбленный, – спросила я, перечисляя атрибуты его прежней жизни.
Его глаза наполнились такой ненавистью, что мне стало страшно.
- Извини, - прошептала я, вспоминая последний день моей жизни, - последнее наверно было лишним.
- Их больше не будет, - сухо произнес он, - не клубов, ни возлюбленных, никого!
- Не стоит зарекаться...
- Я сказал никого, - в ярости прокричал он.
За стеной послышались шаги. В дверь постучали, и в комнату заглянула его мама.
- Ты что, сам с собой разговариваешь?
-Нет, я по телефону говорил, - немного замешкавшись, ответил он.
- А…- протянула его мама, - у тебя все нормально?
- Да, все отлично! Ты иди – спи, я пойду наверх, в теткину квартиру, чтобы вас не будить, – сказал он, проходя в коридор. Незаметным жестом он поманил меня за собой.
Его мама удалилась в другую комнату. Он подошел к зеркалу, поправил волосы, взял ключи и собирался выходить, когда к нам вышла его мама и поинтересовалась:
- Ты по сотовому общался?
- Ну да, странный вопрос!
- А ты себя хорошо чувствуешь?
- Отлично, почему ты спрашиваешь?
-Так просто, – сказала она, протягивая его мобильный.
- Ну, вот и замечательно, – сказал он, будто не произошло ничего странного, - Я тогда пошел?
- Конечно, иди. – Она повела плечом и, развернувшись, пошла обратно в комнату.
Пока мой друг вел не лишенный абсурда разговор с матерью, я делала свои первые нерешительные шаги вне моего периметра. Мои страхи, что я не смогу ступить и шага оказались беспочвенны.
- Ну, этот интерьер тебе более привычен, - произнес он, заходя в тетину квартиру, - проходи, чувствуй себя как дома!
Войдя, я ощутила знакомый запах ванили, по непонятным причинам царивший здесь. Квартирка была небольшая – две комнаты с окнами на разные стороны дома, кухня, небольшая прихожая…
- Куда пойдем? Может, на кухне посидим? Я сейчас чаю заварю, у меня и конфетки твои любимые есть!
Кухня была нашим излюбленным местом для посиделок. Мы могли сидеть там часами (он на табуретке, а я обычно пристраивалась на полу как раз напротив него), попивая из огромных чашек чай с конфетами «Птичье молоко», которые я очень любила, слушая нашу любимую радиостанцию.
Он тогда почти вприпрыжку побежал на кухню ставить чайник…
- Постой, – крикнула я.
Он щелкнул кнопкой электрического чайника.
- Что? – Из-за угла показалась его кучерявая голова.
- Вернись, пожалуйста, - тихо попросила я.
- Что случилось? – Подошел он ко мне.
- Видишь ли, я теперь не пью чай с конфетками, - пояснила я.
- Ну да…я мог бы догадаться. - Его настроение заметно упало. - Ну, что тогда пойдем в зале посидим…
- Пошли.
Мы прошли в большую комнату. Он зажег стоящий подле дивана торшер, и комната озарилась мягким желтым светом.
- Так, говоришь, все время была здесь, – спросил он, удобно устраиваясь на диване.
- Да. Не было никакого света в конце тоннеля, встречающих у его выхода давно умерших близких, ангелов…и всего того, о чем говорят люди, перенесшие клиническую смерть, - ответила я, по привычке усаживаясь в излюбленное мною кресло.
- Садись сюда. - Попросил он, похлопав по дивану недалеко от себя.
Я пересела
- А почему я тебя не видел раньше?
- Я не знаю. Мне вообще со мной многое не понятно. Но, знаешь, однажды мне показалось, что ты не долго, но видел меня.
- Это когда?
- Не очень давно. В тот день ты проходил мимо мальчика, лепившего снеговика и я…
- А, я понял, о каком дне ты говоришь! Извини, что перебил. Я в тот день здорово набрался…
- Странно, мне так не показалось.
- Тем не менее, это было именно так. Мне показалось, что ты стояла, будто опираясь, на невидимую стену и просила его кинуть в меня снежком. Я тогда подумал, что вот она – возможность отыграться за тот синяк, которым ты меня наградила. – Он улыбнулся, снова припомнив тот день.
- Я так и подумала, когда снежок неожиданно полетел в меня!
- Ну, это не удивительно, ты всегда могла угадывать мои мысли!
Он о чем-то ненадолго задумался, потом продолжил.
- В тот день я был настолько не в себе, хотя нет, не только в тот день, но и во все другие дни, после того, как этот… Он посмотрел на меня, и прочитал в моих глазах просьбу обойтись без негативных слов в адрес Стаса, и продолжил, – Неумный человек сделал то, что сделал…
Тут его будто прорвало!
- Каждый день, с твоих похорон каждое утро, я думал: «Как бы я хотел, чтобы после того, как я открою глаза, ты стояла бы передо мною, живая и весь этот кошмар оказался бы просто моим сном». Но этого не происходило. Каждая прогулка с Мишкой была для меня пыткой – я не мог не пройти мимо того места, но и повернуть голову в ту сторону тоже не мог себя заставить. Каждый день, уходя с работы, я обещал себе, что сегодня приду к тебе, но не сдерживал свое обещание. Только когда состоялся суд, я нашел в себе силы навестить тебя.
Он откинул голову на спинку дивана, чтобы не дать слезам воли. Я воспользовалась перерывом, чтобы спросить:
- А моя могилка, она какая?
Я надеялась услышать, что на ней много цветов от того, что ко мне постоянно кто-нибудь приходит, но ответ был неожиданный:
- Понятия не имею – я там был всего раз – в день похорон.
- Но ты же только сейчас сказал, что пришел ко мне…
- Да, пришел к тебе, только для меня это место, где случился твой последний вздох…
Я вспомнила тот день.
- Знаешь, мне тогда показалось, что ты мог меня слышать…
- Я просто догадывался, что ты могла бы мне тогда ответить…видимо, догадывался верно. - Грустно улыбнулся он.
- Судя по всему, я – предсказуема.
- Ага, особенно в тот день, когда с утра приходила ко мне с корзинкой для пикника и ставила перед фактом, что сегодня я везу нас куда-нибудь на край области! - его слезы почти высохли, и улыбка уже не была грустной.
Я тоже улыбалась, вспоминая, как, поддавшись неожиданному порыву, делала из наших обычных воскресений - незабываемые.
- Ты говорил в те дни, что ненавидишь меня!
- Я нагло врал!!!
Мы проболтали все утро и день, а под вечер вернулись к истории со снежком.
- Мы тогда целый день отмечали что-то (уже не помню), к вечеру мне это веселье надоело, и я пошел прогуляться. Когда я увидел тебя, мне не показалось в этом ничего неожиданного, но то ли ледяной ветер отрезвил меня, то ли мой мозг просто запоздало осознал что происходит, от опьянения не осталось и следа, в тот же миг ты пропала…
Его глаза, слипавшиеся уже пару часов, медленно закрылись, и его голова медленно опустилась мне на колени.
- Уснул,- тихо прошептала я, проводя по его волосам
«Стоп!», - я удивленно уставилась на свои пальцы, запутавшиеся в его волосах, на его кудряшки, щекочущие мои ладошки, «что происходит?!»
Тишину первой ночи наступившего года снова нарушали хлопки фейерверков. В ванильной квартире на коленях полупризрака спал молодой человек…
«Предположим, что находясь под воздействием алкоголя, он может меня видеть и слышать. Но может ли этот недолговременный контакт быть настолько крепок, что мы может ощущать друг друга?», - недоумевала я.
Моя жизнь после жизни загадывала мне все новые и новые загадки.
На смену одному дню неизбежно приходит другой и, надеюсь, что никто и никогда не сможет остановить это незаметное течение жизни. Шум на улице стих, город снова погрузился в сон. Я смотрела на рамку, в которой стояла наша фотография после посещения парикмахерской.
- Ли-илька, - переворачиваясь на другой бок, протянул он во сне.
Нежным движением я убрала его голову с колен и вышла на кухню. Мне стало невыносимо больно оттого, что я осознала: уже утром дурман алкоголя покинет его и новогоднее чудо уйдет из моей жизни на неопределенный срок, а, возможно, навсегда. Мысль о том, что я снова останусь одна пугала меня больше всего на свете.
От невеселых мыслей меня отвлек мой друг, который позвал меня из комнаты, и я поспешила вернуться к нему.
- Значит, это был не сон и не фантазии нетрезвого человека?
- Я совершенно не знаю, кто или что я, но могу тебя заверить, что не сновидение!
Я чувствовала себя на седьмом небе от счастья, что все произошедшее не обратилось в новогоднюю сказку.
- Просто не вериться, что ты все еще здесь, – произнес он, поднимаясь с дивана и направляясь в ванную, - никуда не уходи, я – скоро вернусь!
Он вышел из комнаты. Раздался шум воды.
- Не пропадай, – строго произнес он, заглянув в комнату.
- Иди уже, – хихикнула я.
Мне не верилось, что мы все еще вместе. «Это невероятно! Невероятно! Невероятно…», - бесконечно крутилось в моей голове.
Оставшись одна, я снова задумалась: «Возможно ли то, что я – сплю и мне все это сниться? Скорее всего, нет. Конечно, если я сплю с самого начала этой истории, тогда возможно, но в таком случае, сон мой что-то затянулся!».
- Эй, о чем задумалась?
Я вздрогнула от неожиданности. Обычно, если этот человек уходил в ванную, то где-то около часа (или даже более) о его существовании можно было забыть, а сейчас – пришла всего пара минут, и вот он – стоит в проходе, вытирает голову полотенцем.
- Замри, – как в старой игре произнесла я.
- В чем дело? Ты что опять задумала?
- Ты – стой там, я – отойду к окну, и по моей команде мы медленно будем приближаться друг к другу.
- Зачем?
- Надо!!! Не задавай вопросов и просто делай, что тебе говорят! – резко ответила я (боялась, что моя задумка не сработает), - и положи ты уже это полотенце куда-нибудь!
Я подошла к окну и кивнула ему, что бы он начал движение.
Когда нас разделяли всего пара метров, я начала ощущать исходившее из его ладошек тепло. Я посмотрела на него – похоже, он чувствовал то же самое и был удивлен не меньше меня.
- Ты чувствуешь, – заворожено спросил он.
Я кивнула. Конечно, это само по себе было удивительно, потому, что, по свидетельствам людей, встречавших призраков, он ощущали могильный холод рядом с ними, но я хотела выяснить кое-что другое.
Мы продолжили сближение. Тепло между нами становилось все сильнее и, можно сказать, что оно становилось материальным, живым, настоящим. Это было потрясающе, но я очень боялась, что именно это тепло может не подпустить меня к нему.
Несмотря на все опасения, спустя секунды, наши ладоши соприкоснулись. Я не верила успеху.
- Ткни в меня, – попросила я.
- Что?!
- Ткни в меня!
- Пока я мылся, ты решила оперативно сойти с ума? – Он нахмурил брови.
- Если тебя мертвая подруга просит в нее ткнуть – значит надо…
- Ткнуть! – Продолжил он за меня и одновременно ткнул в плечо.
- Ай, – потирая плечо, воскликнула я, - заставь дурака Богу молиться…
- Извини, но ведь ты сама попросила…
- Но я ведь не имела в виду со всей силы!
- Если честно, я думал, что моя рука пройдет сквозь тебя, так вот для чего ты это делала!
Признаться, я тоже ждала такого результата. Наше соприкосновение ладоней я приняла за игру воображения, моя странная просьба и была для того, чтобы убедиться, что все было на самом деле. Оставался еще один вопрос.
- А ты сейчас точно трезв, – осторожно спросила я.
- Точно. Даже голова с похмелья не болит!
Мы смотрели друг на друга, боясь поверить в то, что мы теперь вместе!
Я прикрыла лицо ладошками и прошептала:
- Неужели это правда?
Вместо слов он взял меня за руку, привлек к себе и крепко обнял.
- Господи, я думала, мое полупризрачное одиночество будет со мною навсегда, – быстро – быстро шептала я. Его мокрые волосы прилипали к моему лицу, но в тот момент не было для меня ничего лучше, чем это ощущение его волос на моей коже, - ты не представляешь, какое это одиночество мерзкое, склизкое и противное! Я так боялась, так боялась… Я была в ужасе!
- Могу себе представить, - сказал он, не разжимая объятий, - ты и раньше ходила за мной хвостом по квартире, стоило мне только выйти из комнаты хоть на пять минут!
Он чуть ослабил объятия.
- Нет, только не отпускай меня, только не сейчас, – взмолилась я.
- Я только хотел посмотреть на тебя. Мне трудно поверить…
- Во что?
- В то, что ты даже умереть по-человечески не смогла! – шутя сквозь слезы, произнес он.
Я оттолкнула его.
- Ах ты….
- Я думал, хорошие призраки не ругаются плохими словами! – крикнул он мне в след, когда я удалялась на кухню.
- Ничто не изменит то, что ты – несносна!!!
- Я обиделась, – протягивая букву «а» прокричала я из кухни.
- Я знаю – не первый день с тобой знаком, – заходя на кухню, сказал он, подражая мне, - извини, я вел себя, как последний идиот! (Стандартная фраза для таких случаев).
Наш смех прервало громкое урчание его желудка.
- Как давно ты кушал, – спросила я.
- В новогоднюю ночь!
- Ужас какой!
Я бросила свой взгляд на холодильник.
- Он, естественно пуст?
Не было такого никогда, чтобы в этом холодильнике было что-то кроме яиц, да десятка бутылок пива для гостей.
- Нет, там яйца и пиво…
-Я и не сомневалась! Собирайся, пойдем в магазин!
-Магазин – зачем так далеко? В ближайшем магазине продаются отличные сосиски и всегда мягкий хлеб.
- Что значит сосиски и хлеб?
- Ну, макароны у меня тут есть – сейчас сварим и поедим!
Я решила не уточнять, что поест он один…
- Это ты так теперь питаешься?
- Ну да.
Я не могла поверить тому, что только что услышала. Он всегда слыл любителем вкусно и плотно покушать, но, не смотря на это, был худой, как щепка! Прибавьте к этому, что он был очень хороший повар, и вы поймете – каким был его нормальный обед.
- Возражения не принимаются! Ты сейчас одеваешься потеплее и идешь в магазин, покупаешь все самое вкусное и питательное.
- Без тебя я не пойду даже до киоска под окнами!
- Боюсь, что не смогу сопровождать тебя, - грустно произнесла я.
- Это еще почему?
- Ты уже знаешь, что я все это время была на поляне около твоего дома, только ты еще не знаешь о том, что я не уходила оттуда не потому, что не хотела, а потому, что мое пространство было будто огорожено невидимой стеной. Я, возможно, смогу проводить тебя до подъездной двери, но боюсь, что и шага не смогу сделать в сторону от твоего дома…
Он задумался. Через несколько минут его лицо просияло.
- Никто тебя не видит, да?
- Да.
- И не слышит?
Я кивнула.
- И даже не чувствует твое присутствие, так?
- Так, но к чему ты ведешь?
- Я же могу не только видеть, слышать и просто почувствовать твое присутствие, но даже обнять тебя!
- И?
- С чего ты тогда взяла, что я не смогу вывести тебя из твоего плена? Думаю, стоит попробовать, – бодро сказал он, застегивая куртку.
- Если ты веришь, что все получиться, тогда пойдем! – сказала я, направляясь к двери, - да, и еще – если что-то захочешь сказать мне на улице, делай это про себя, мысленно. Я тебя услышу и лишних неприятностей мы сможем избежать.
- Так ты теперь мысли читать умеешь! – Он был удивлен.
- Надо же мне было чем-то заниматься все это время, вот – научилась, ответила я уже стоя у дверей лифта.
- Ты, кстати, одеться не хочешь…- произнес он, но тут же осекся, - а, ну да, ну да…
Мы вышли в подъезд, спустились на лифте и подошли к двери.
- Что встала, – спросил он, придерживая для меня дверь.
- Я боюсь…
- Видимо, все с тобой произошедшее поубавило твою уверенность в себе…
Он взял мою руку.
- Если не веришь в себя, поверь мне – я смогу вывести тебя, – сказал он и потянул меня вперед.
Я не поддалась. Мои глаза были полны ужаса.
- Не буди во мне зверя!
С этими словами он буквально выдернул меня на свет белый из подъездной темноты.
- Ну вот, а теперь пойдем!
Я мертвой хваткой вцепилась в его руку (звучит как-то двусмысленно, вы со мной согласны?), и мы неспешно начали мою первую прогулку в компании с кем-то.
По дороге в магазин он во всех подробностях расспросил меня о подробностях моей запредельной жизни. Теперь он знал обо всех моих способностях и о том, что я никак не могла делать.
В магазине, не без моей «помощи», он оставил довольно большую сумму денег – мы набрали разных вкусностей, из которых он должен был сделать что-то феерически вкусное. Наконец, разложив у кассы все покупки по пакетам, он направился к выходу, а я с ужасом поняла, что не могу сдвинуться ни на миллиметр! Он оглянулся.
« Что с тобой?», - мысленно спросил он.
- Я не могу двигаться!!!
«Успокойся, без паники! Сосчитай до десяти и попробуй еще раз», – с успокаивающей интонацией произнес он.
Я последовала его рекомендациям, но у меня ничего не вышло – уже знакомые границы выросли передо мной на новом месте…
- Спаси меня!
«Как?»
- Возьми меня за руку, я не могу без тебя!!! Уведи меня из этого места, пожалуйста!!! – У меня началась паника.
- Молодой человек, вы хотели бы что-то еще, – спросила кассир, глядя на странного клиента.
- Нет. О, то есть да! Пачку сигарет будьте добры!
Он переложил все пакеты в одну руку и вернулся обратно к кассе. Как только он был в зоне моей досягаемости, я вцепилась в его руку. Мой друг оплатил незапланированную покупку, и мы поспешили домой.
- Молодой человек, я бы посоветовала вам переложить пару пакетов во вторую руку – вам так будет легче и удобнее, - сказала одна женщина, стоявшая в очереди (одна из тех, которым всегда и до всего есть дело).
- Спасибо за совет, – вежливо поблагодарил мой друг неожиданную советчицу и вышел из магазина.
Когда мы шли домой из магазина, случайным прохожим могло показаться, что мой друг чем-то болен, поскольку в его левой руке у него было четыре пакета, а правая – будто сведена невообразимой судорогой (хотя на самом деле в его правой ладони он держал тайну – мою ладонь).
Дома мы разобрал свои покупки. Впервые за свое существование, холодильник почувствовал, что это значит – быть заполненным едой!
Что-то весело скворчало на плите, по всей квартире разносились потрясающие запахи.
- А как там дела у наших друзей, – поинтересовалась я, когда Ник накладывал себе порцию чего-то потрясающе вкусного.
- Не знаю, я с ними давно не виделся.
- Почему?
-Меня раздражали их постоянные слова соболезнования, я перестал звонить им, а потом и они мне.
Он сел за стол.
- Ты посмотри-ка, некоторые ситуации ничто не способно изменить!
- О чем ты?
- Мы сидим, друг напротив друга - моя тарелка полна всякой всячины, а ты совсем ничего не ешь!!!
Он весело подмигнул мне, и мы улыбнулись друг другу.
Да, я была хорошим гостем – редко бывало такое, чтоб я объедала кого-то больше, чем на чашку чая с конфеткой.
Тут в прихожей зазвонил телефон.
- Извини, я сейчас.
Он вышел. До меня доносилось, что он отвечал собеседнику:
- Нет, мам, не хочу…Я сейчас как раз обедаю.…Нет, ты догадалась не правильно…Конечно, ты можешь зайти к нам в гости.…Это я по себя во множественном числе…Хорошо, я жду вас с папой…Ага, до встречи.
Он вернулся.
- Сейчас мои родители придут!
- Ну, ты наготовил на десятерых, так что всем всего хватит!
- Если бы не ты…
- Если бы не я, ты сидел бы тут и давился сосисками, а не ждал гостей на вкусный ужин! – с гордостью за себя произнесла я, скрестив руки на груди.
Он одними губами он послал мне воздушный поцелуй:
- Только не обижайся!
- Я и не думала. Мне уйти?
- В этом нет никакой необходимости!
В дверь позвонили.
- Так, сознавайся, что тут происходит? – Энергично шагая, его мама направилась сразу на кухню.
- Совершенно ничего необычного! Пап, проходи на кухню – посидим там.
- В этом холодильнике появилась еда! Похоже, моего сына похищали инопланетяне! – наигранно взволновалась тетя Наташа.
- Нет, мамочка, меня никто не похищал, - ответил мой друг, накладывая порции для своих родителей.
- Что же тогда заставило тебя дойти до магазина, купить что-то кроме сосисок или пельменей и приготовить такой шикарный обед?
- Зеленым человечкам это не под силу! Мне пришлось это сделать по настоянию одного настойчивого привидения!
- Я не привидение, – злобно сказала я.
- Ну, в таком случае я согласна, чтобы ты женился на этом «привидении». - Она сделала в воздухе знак кавычек. - Поскольку ему явно не безразлично здоровье моего сына!
С этого несерьезного диалога начался их долгий разговор. «Похоже, они давно не разговаривали», - подумала и все-таки удалилась в комнату.
За окном пошел снег. Он падал на землю большими белыми пушистыми хлопьями.
Было уже около полуночи, когда его родители ушли домой.
P.S.Очень стыдно, что заставила себя ждать. Видимо время между постами отсчитывается в онлайн часах.
Продолжаю выкладывать свой рассказ. Начало http://pikabu.ru/story/ya_on_i_ktoto_tretiy_chast_1_4494439
Прошло около года с момента нашего последнего разговора с моим другом.
Первые полгода каждый считал своим долгом успокоить меня, посочувствовать моей размолвке с Ником. Я посчитала, что будет правильно никому не сообщать подробностей всего случившегося, поэтому наслушалась в то время много интересного. Первое и вторе место по абсурдности заняли следующие два мнения:
« Вы две половинки одного целого и обязательно помиритесь».
« Это всего лишь размолвка перед свадьбой. Я уверена, он взял переменку. Чтобы собраться с мыслями сделать тебе предложение».
И никто не понимал, просто не мог понять, какую силу имело мое робкое «нет», произносимое на все уверения в счастливом разрешении этой ситуации.
Потом эта тема всем надоела и меня оставили в покое. Я завела роман, который очень быстро сошел на нет, и мы расстались хорошими друзьями. Через месяц он женился на подруге детства. А еще я узнала, что Сонька собирается в ближайшее время сделать меня не только тете, но и крестной!
В один прекрасный сентябрьский день я гуляла по городским торговым центрам, в поисках наряда на предстоящее торжество крещения моего племянника. К вечеру, обегав все магазины, кроме одного, я сидела в кафе и сорила сама с собой о том, ехать или нет в оставшийся торговый центр в поисках наряда моей мечты, или купить тот, голубой который был очень дорог, так что денег на туфли не оставалось. Дело в том, что дорога от остановки до торгового центра пролегала мимо дома моего друга (не бывшего – бывших друзей не бывает!), от перспективы прохождения мимо его дома, у меня сводило желудок. Но алчное желание купить две обновки вместо одной, побило мои страхи, и я отправилась туда, где не была больше года, и где каждый сучок был более чем родной.
Я сошла на знакомой остановке и любимой тропинкой пошла в сторону универмага. Дорожка была действительно очень красива – маленький заасфальтированный путь под аркадой старых не стриженых кустов боярышника. Казалось, что она принадлежит старому английскому парку, где в средние века прятались робкие влюбленные для первого поцелуя, чем современному большому и пыльному городу.
Вела эта романтическая дорожка к удручающему урбанистическому пейзажу – муравейнику из бетонных девятиэтажек (в одной из которых и жил Ник). На выходе из этого средневековья, я тогда задумалась «Гармония на контрасте – возможно ли это?» и, посмотрев вокруг себя, ответила «Безусловно!».
Далее мне следовала перейти дорогу, свернуть налево, пройти по бетонным скобам над трудами с горячей водой вдоль его дома (есть и другие пути, но я всегда ходила именно им, и теперь, по – привычке, пошла именно им).
Пересекая середину многоэтажки, я услышала за спиной быстрые шаги. Затем где-то чуть подальше, раздался крик: «Стас, нет! Лиля!!!». Я обернулась. Все погасло.
Казалось, что прошло всего мгновенье, между тем как мне показалось, что во всем мире выключили свет и тем, что я поняла, что просто зажмурилась и открыла глаза. Я огляделась. Оказалось, что за это мгновение около меня собралось толпа людей. Кто-то плакал. Мужчины в милицейской форме кого-то сажали в машину. Почему-то все казалось размытым. «Наверно от испуга у меня глаза не могут прийти в себя!», - решила я и еще раз отругала себя за то, что я – слишком впечатлительна, - «эдак ты и до тридцатилетия не доживешь, у тебя инфаркт будет во цвете лет!»
- Извините, а что произошло, – спросила я у проходящего мимо мужчины, - но он никак на меня не отреагировал.
С этим же вопросом я обратилась к женщине, бабушке и еще десятку зевак, но на меня не реагировали. «Странные тут люди живут!», - подумала я.
- Я ненавижу тебя, – кричал мой друг с той стороны, где стояла милицейская машина с арестантом.
- Милый, прости меня! - Рыдал в машине его арестованный возлюбленный. - Я сделал это ради нас, ради нашей любви. Она разрушала ее!
- Каким образом, – орал Ник, - по твоей просьбе я перестал с ней общаться! Мы не виделись с ней ГОД! Каким образом она что-то могла разрушать?
- Год, да не было ни одного дня за этот год, чтобы ты не вспоминал о ней! Я не понимаю, почему эта невнятная особа так для тебя важна!
- Извинись, - выдохнул Ник.
- Что?
- Извинись за свои слова, – снова кричал мой друг.
- С чего это я должен извиняться? Я тебя люблю и борюсь за любовь любыми способами…
После этих слов Ник молча развернулся и пошел прочь.
- Я люблю тебя! Я тебя всегда буду любить! – Доносилось ему вслед до тех пор, пока к нему не приставили очень сурового вида надсмотрщика.
Я попыталась пробиться в центр всего происходящего (поверьте, я не отношусь к числу людей, которые из окна автобуса долго провожают взглядом любую аварию, случившуюся на их пути) – может, мои показания важны для дела, ведь прозвучало мое имя, да и вообще все произошло на моих глазах. Мои попытки были тщетны, так как люди окружили место происшествия таким плотным кольцом - казалось, что это бетонная стена! Я абсолютно не могла отодвинуть одну персону от другой.
Постепенно зеваки расходилась: мужчины – молча; женщины – ахая; старушки – охая. Тогда мне и представилась долгожданная возможность беспрепятственно подойти к центру событий, и я тут же воспользовалась ею. Не торопясь, я приблизилась к чему-то, покрытому белой простыней. «Кого-то убили!!! Какой ужас! Среди бела дня!», - кричала я про себя, - «Мир сошел с ума!!!»
- Я попытался его остановить, но в тот момент он стал невменяем, - донесся до меня знакомый глосс, - Я не знаю, откуда у него пистолет, он мне про него ничего никогда не говорил».
Я повернула голову в ту сторону, откуда доносился голос. Мое сердце бешено заколотилось – перед следователем стоял мой друг и давал показания, тот, в свою очередь кропотливо записывал каждое слово.
- Вы знали убитую?
- Да, я её знаю, извините, знал…
«Вот это да! – подумала я, - на моих глазах убили кого-то из его подруг, причем убийцей тоже был кто-то из его знакомых!». Я почувствовала, что по моей ступне растекалось что-то теплое. Опустив взгляд себе под ноги, обнаружила, что стою в луже крови…чужой крови!
- Ма-ма-чка-а-а, – закричала я и отпрыгнула от неприятного места.
«А вот это уже странно, - подумала я, оглядевшись по сторонам, - я тут ору, как ненормальная, а никто даже не обернулся в мою сторону! Ну, может, те двое поглощены делом, а остальными дела нет до случайной истерички» - успокоила я себя.
Тут порыв ветра откинул уголок простыни у лица. Я посмотрела вниз. Я?!
В этот момент, я поняла, что убита окончательно.
Спустилась ночь. Все разошлись. Всё утряслось. Меня, точнее мое тело, унесли. Теперь придется учиться делить эти понятия.
Звездное небо.
- Всем известно, что когда человек умирает, то душа возноситься по прекрасному коридору, туда, где его встречают его прародители и ведут на Страшный суд, - заговорила я сама с собой, - ну, или что-то типа того. Что-то я пока никакого коридора вообще не наблюдаю.
Высоко в небе прошумел самолет. Я проводила его взглядом.
- Летать. Если нет пресловутого коридора, значит ли это, что я стала призраком?
Я вспомнила момент из одного фильма, где говорилось, что для того, чтобы куда-то переместиться, надо просто вообразить себе это место, и тут же окажешься там. Я подумала о квартире моих родителей, сосредоточилась на зале. Мне показалось, что получилось, открыла глаза – все там же. «Первый блин комом!», подумала я и повторила попытку. Я не сдвинулась ни на миллиметр. Попробовала другое место, поближе. Результат тот же. Попробовала просто перенестись к углу дома…ничего. К тому времени наступило утро.
Вскоре я увидела, как по тропинке мимо меня погулять с собакой вышла мама моего друга. «Животные! – обрадовалась я, - животные видят и слышат призраков, надо только привлечь к себе внимание!»
- Мишка! Мишка! – позвала я собаку.
Мой окрик остался без внимания.
- Очень странно, - подумала я, - вспомнила, как же я сразу не догадалась – призраки умеют ходить сквозь стены!!! Вот я это сейчас и попробую!
Я подбежала к стене. Собралась с мыслями и тихонько стала приближать вытянутый указательный палец к стене. Десять сантиметров, пять, три, два, один и мой палец успешно дотронулся до преграды!
- Это уже никуда не годится! – разъяренно прокричала я.
«На сегодня экспериментов хватит. Может, мне надо привыкнуть к новому положению вещей. Подожду до завтра. Может я и не привидение никакое, и уже к вечеру я встречусь с предками? А пока я, пожалуй, просто прогуляюсь пешочком, как все нормальные живые люди!» - от последних слов мне стало не по себе.
Я решила дойти до торгового центра, у которого вчера я так и не очутилась. Но тут меня ждал очередной «сюрприз» - невидимая прямая, как бы проведенная от торцевой стены дома, оказалась для меня границей, стеной под напряжением. Я не могла её пересечь.
- Вот это новость!
Я дошла до противоположного угла, но и там меня ожидало такое препятствие. По той же причине мне было невозможно вступить на автомобильную дорогу, которая походила в двадцать метрах от дома.
- Все понятно, я «замурована» в периметре этого сквера,– апатично произнесла я.
Таким образом, мне не оставалось никаких дел – уйти отсюда я никак не могла, поговорить, даже с животными, тоже, знаться еще чем-либо так же не представлялось возможным.
- Придется просто наблюдать весь день за прохожими,…что же делать? Я теперь даже поспать не могу, вот как!
Прохожих в полдень рабочего дня было не много, поэтому было очень скучно. Тут на горизонте показалась одна очень импозантная леди (по-другому её не назовешь) и продефилировала в фото мастерскую, которая была как раз напротив меня. Я хихикнула. Ко мне пришло одно воспоминание.
В тот день мы вышли за какой-то мелочью в ближайший магазин (вроде бы ему за сигаретами). И как-то неожиданно завернули в парикмахерскую, которая была по пути.
- Добрый день! Вы что-то хотели, – вежливо спросила администратор парикмахерской.
- Здравствуйте, Алина (имя на бейджике). Нет, то есть да, то есть мы еще не решили, - заикаясь, проговорил он.
- Ну, я дам вам время, чтобы принять решение. Присаживайтесь на наши диваны, можете полистать журнальчики – может, какая-то стрижечка вас заинтересует, – прощебетала девушка.
Нам бы сказать «Нет, спасибо» и уйти в туже секунду, но такой поворот событий не для нас. Мы уселись на диван и с маниакальным интересом стали рассматривать предложенные журналы.
- И что мы тут сидим, – шепотом спросила его я.
- Мы присматриваем стрижечку, – поучительным шепотом ответил он.
- А, мы хотим подстричься?
- Ну, видимо да! Зачем же мы сюда пришли?
- Логично! А что, оба сразу?
- Ага.
- Я понимаю, вопрос глупый, но зачем?
- Понятия не имею, – беспечно ответил он.
Мы посмотрели друг на друга – на лицах дурацкие улыбки, в глазах у каждого можно было почесть: «Ну, мы и …». Вместо многоточия вставьте любое слово, пришедшее вам на ум, сути это не изменит.
«Мам, мама!! Я нашел фотомастерскую, он тут! Иди сюда!» – Звонкий детский голосок с улицы стал ответом на мой вопрос «зачем?»
Беззвучно он произнес «О!»
- Нет, нет и нет!!! - Я быстро замотала головой.
- Да, именно это, – торжественно произнес он, и подозвал Алину, - мы решили, придумали.
- И что же вы хотите?
- Нам, пожалуйста, что-нибудь поэкстравагантнее, поярче, поторчащее…
- Побезумнее, - резюмировала я.
- Да! И чтоб покрасить волосы как-нибудь…
- Только чтоб сегодня же это можно было смыть, – перебила я своего друга, опасаясь неисправимых последствий.
Алина была явно в шоке, но взяла себя в руки и произнесла:
- Ваши пожелания понятны. Проходите, присаживайтесь в кресла, сейчас я позову мастеров. Катя, Света! Идите сюда!
В зал вошли две девушки в парикмахерских фартучках, и мы, перебивая друг друга, стали объяснять, чего же мы хотим - поподробнее.
- Ей хвост такой безумный, начесанный…такой пушистый и огромный…
- А ему, ему ирокез и в разные цвета его…
- Да и её тоже – в желтый и зеленый!
- Я что, канарейка, – возмущенно прикрикнула на него я.
- Конечно нет, птичка моя, – ласково произнес он в мою сторону и, обращаясь к Катерине, добавил, - еще красным и синим, - и снова ко мне, - ты у меня - по-пу-гай-чик!!!- произнес он.
В его глазах скакали озорные чертики.
- А ты у меня – подлая личность и я с тобой больше не разговариваю!
Свою угрозу я воплощала в жизнь целых две минуты! А потом я вспомнила один случай, который требовал того, чтобы его немедленно рассказали. Затем мы затеяли с ним спор, в который вовлекли и Катерину со Светланой и даже Алину! Только посетительница, сидящая по соседству, делала вид, что нас вообще в этом мире не существует.
Короче говоря, спустя какое-то время, парикмахерская родила на свет два человекообразных индивида, a-la Ричард Гир из «Сбежавшей невесты», только все было еще хуже! Не теряя времени, мы направились в фото студию.
- Добрый день! – ввалились мы в небольшую комнату, увешанную различными фотографиями, стульчиком у стены и фотоаппаратом напротив него (стандартный интерьер).
Фотограф – женщина около пятидесяти лет, с аккуратной стрижкой, одетая в льняной брючный костюм – сначала, казалось, была в шоке от её новых клиентов!
- Чем могу быть полезна, – спросила она, бросив на нас оценивающий взгляд.
- Нам нужные фееричные фотографии, – громко продекламировал мой друг, он был настолько возбужден, что уже не контролировал свои эмоции, громкость голоса и размах его жестикулирующих рук.
Я посмотрела на женщину, выражение её лица быстро менялось с шокированного до озаренного вдохновением. Видимо, ей уже поднадоели рутинные съемки «на паспорт» и на разного рода удостоверения, а так же просьбы молодых мам снять её малютку покрасивее…или что-то типа этого (никогда не была молодой мамой, поэтому не знаю, что в этих случаях говорят). Мы, явно, были для нее как подарок, свалившийся с небес!!!
Фотографии получились незабываемые…
Я вздрогнула и очнулась от воспоминаний. Мое внимание привлекла женщина, которая стояла на том месте, где, еще совсем недавно окончилось мое привычное существование.
- Прости его, девочка! Об одном только прощу – прости моего сына, - прошептала она. Потом она сказала еще что-то, но это прозвучало для меня, как невнятное бульканье, и ушла.
На улице наступили сумерки. «Завтра меня будут хоронить», - подумала я.
Недалеко от меня прошуршала трава – это мой друг пошел выгуливать Мишку. Он даже не посмотрел в мою сторону. Я проводила его взглядом, когда он возвращался обратно, больше мне делать было абсолютно нечего и, если уже умершие люди могут сойти с ума, то, по-моему, у меня процесс пошел.
Ночь я провела, облокотившись на стену, под этажами балконов, одним из которых был балкон моего друга. Я выбрала это место, потому что, еще при жизни у меня была потребность скрыться в какую-нибудь конурку (я даже спала, укутавшись с головой, что всегда смешило Ника) а этот пятачок со всех сторон был окружен не стрижеными зарослями сирени. Утром я выходила на мою полянку. «Интересно, куда я попаду – в Рай или в Ад? Мама говорила, что если человека убивают, то он сразу попадает в Рай. Сразу. Да что они там, забыли про меня все?!», - возмутилась я про себя.
«Ну, вот и наступил тот день», - подумала я, вылезая из моих кустов, - «если сегодня я отсюда никуда не денусь, значит…», - мне стало жутко от этой мысли, и я предпочла её тогда не продолжать.
Как ни странно, мне совершенно не хотелось попасть на свои похороны – ничего нового я там не увижу, а смотреть на слезы матери и не мочь ей помочь…удовольствие, знаете ли, сомнительное! Тут что-то будто подхватило меня и понесло наверх. «Вот оно», - с замиранием сердца (?) подумала я.
Когда я прибыла к месту назначения, я не увидела ожидаемых мною лазоревых облаков, огромных врат и крылатых ангелов. Я вообще не увила что-то похожее на небеса, да и на ад тоже…
Я оказалась в какой-то неосвященной комнате. Как ни пыталась, я ничего не могла рассмотреть, так как зрение (или что там теперь у меня?), опять подводило. Я попыталась до чего-нибудь дотронуться, но тут меня с невероятной силой откинуло обратно на поляну.
- Вот это фокус! И что это было?
Если верить рассказам людей, переживших клиническую смерть, то им пришлось пережить, видимо, что-то похожее на то, что только сейчас произошло со мной. «Неужели я снова жива?» - с облечением подумала я, но тут же осеклась, - «люди, пережившие клиническую смерть не испытывали радости, когда понимали, что возвращаются к жизни…к тому же я снова стою на полянке, а не лежу в больнице».
Я поняла, что все еще не жива и что, все произошедшее не было дорогой на небеса, и вернулась к размышлениям о том – кто же или что же я теперь?
«Явно не приведение – не летаю, сквозь стены не хожу, животные меня чувствуют». Главным доказательством моей не призрачности, было то, что я могла дотронуться до любого предмета, поднять его, ощутить его энергию. Не полтергейст, не барабашка - во мне не было желания попугать людей. Было ощущение, что меня, такую, какая есть, просто взяли и вытряхнули из тела, а он взяло, да и умерло без меня. «Может, про меня забыли тем, наверху». Я посмотрела на небо – было облачно.
К вечеру ничего не изменилось. Ко мне вроде кто-то приходил (может мама), но это, почему-то не было важно для меня. Тогда я поняла, что старые родственные связи престали быть важными для меня. Единственный, о ком я думала каждый день, был единственный, которого я каждый день видела – мой друг.
К четвертому дню я поняла, что очень соскучилась по нему, так, как даже за полгода в Москве не успевала соскучиться. Мне хотелось поговорить с ним, спросить, что он думает о сложившейся ситуации. Наверняка первыми его словами были бы: «Лилька, горюшко ты мое, ты даже умереть нормально не смогла!!!». Я грустно улыбнулась.
Тут меня снова потащило наверх. На этот раз я успела разглядеть солнце, пробивающееся сквозь плотно закрытые темные тяжелые шторы, как меня снова отбросило назад.
Я так устала от размышлений «что со мной происходит?», что даже никак не отреагировала на этот «полет». Через некоторое время из-за угла прошел Ник со своей собакой, потом вернулся обратно. Так начался еще один бесполезный день.
Моя лужайка все еще не отпускала меня ни на миллиметр от себя. Для того чтобы хоть чем-то заняться, я решила поупражняться в чтении мыслей проходящих мимо меня людей (просто за ними наблюдать уже становилось невыносимо).
Знаете, это чем-то похоже на то, как в первом классе нас учат читать. Только читать приходиться не стационарный текст, а что-то наподобие рекламной «бегущей строки». Сначала я мгла уловить мысли только у детей или стариков – из мысли не так быстры и думают они, в основном, одно и то же. С взрослыми людьми было сложнее – их мысли неслись с неимоверной скоростью, как не пыталась, я еще долго не могла их уловить. Но, как бы ни развивались мои способности. Голова и мысли моего друга были для меня под запретом.
Теперь каждый мой день проходил так: утром меня переносило в ту темную комнату (раз от раза я видела её все отчетливее, но, все равно не понимала где я). Потом туда – сюда, не оборачиваясь, проходил Ник с собакой. Затем я училась считыванию мыслей. А к вечеру проверяла на прочность мое ограждение (она оставалась так же прочна).
Я уже начала свыкаться с тем, что так будет всегда, как однажды…
Дело было уже поздней осенью. В воздухе летала непонятная изморось. Люди были хмурые и думали только о теплом чае и уютном кресле (или о чем-то подобном). Поэтому я решила спрятаться в моем укромном уголке. И какие-то мысли почти увели мое сознание за собой, как услышала «Ну, что, поговорим?» и меня потянуло к памятному месту. Когда движение прекратилось, я оказалась нос к носу с моим другом. Впервые за столько дней (а по мне - так целую вечность) я могла, наконец-то, посмотреть в его глаза, ощутить его рядом. Он что-то говорил, а я не слушала – сканировала его лицо, пыталась запомнить родной образ, так как не была уверенна, что мы еще хоть раз будем так близко. А он смотрел на меня, но мимо…
- Сегодня состоялся суд, - его речь была лишена каких-либо эмоции, - народу было не много, даже прессы никакой не было, а я звал.
- Родной, я не какая-то светская львица, чтобы трубить о произошедшем на каждом углу!
- На каждом углу никто и не трубил…
«Что?»
Он продолжил:
- Хочешь узнать его приговор?
- Мне нет до этого дела…
- Это ничего уже не изменит, - он продолжил мою фразу.
- Ты меня слышишь? Ты? Меня? Слышишь?! – я чуть не завизжала от радости, - Конечно, ты меня слышишь, мы ведь самые близкие друзья! Послушай. Послушай, я не знаю почему, но я тут, как взаперти – не могу никуда уйти…и…коридор, ну тот, зовущий его не было, представляешь? – затараторила я.
- Такое ощущение, что ты меня никогда не покидала…
- Так и есть! В этом и фокус – про меня забыли, и все это время была здесь! Я должна тебе столько всего рассказать!!! Та девушка, помнишь – рыженькая из магазина, она на тебе просто помеша…
- Кого я обманываю, – с сердцем прокричал он и, выдернув куст травы, швырнул его вперед, - ты давно уже не здесь, а с ангелами…
Улыбка сошла с моего лица. «Не слышит…»
По его щеке прокатилась слеза…
Он плакал. Плакал, не стесняясь случайных прохожих. Плакал и просил у меня прощения. Плакал…
Можете ли вы представить себе, что это такое – видеть, как самый близкий для тебя человек плачет и не мочь его успокоить? Смотреть, что вашему самому близкому другу плохо и не уметь его обнять? Не сказать, что все хорошо и «я с тобой»? и просто наблюдать, что, кроме тебя, до его слез никому нет дела?
- Родной, я здесь, я с тобой, – без перерыва повторяла эту фразу, в надежде на то, что он сможет уловить эти слова, если повторять их часто-часто.
Я попыталась его обнять, но меня будто током дернуло!
Он резко вытер слезы рукавом свитера, встал и решительным шагом, не оглядываясь, ушел от меня.
После этого случая я, на всякий случай, решила, что для меня не плохо бы было научиться, не только читать чужие мысли, но и доносить до людей свои.
Этот навык давался мне намного сложнее, чем предыдущий. Для того чтобы все получилось надо было не только сосредоточиться на том, кому я хотела что-то сказать, но и максимально точно сформулировать свою мысль – даже когда на день рождения я загадывала желание, мне было трудно остановиться на каком-либо варианте, чего бы загадать и тут происходило то же самое.
Поначалу все происходило примерно так:
Идут парень с девушкой. На нем нелепого вида шляпа, да еще и одета как-то набекрень. Я говорю ему: «Поправь шляпу!» В итоге. Девушка хватает шляпу, с криком: «Как же она меня раздражает!» бросает её в кусты. На вопрос её спутника: «С тобой чего?!», она отвечает: «Сама не пойму!», залезает в кусты, возвращает ему шляпу и они удаляются.
Мне оставалось только порадоваться за то, что они не поругались, по моей милости!
А зимой произошла еще одна история, объяснить которую я не смогу.
Я, как всегда, проводила время в своем, теперь уже снежном, чертоге, когда мимо меня, как обычно вечером вышел прогулять собаку Ник. Недалеко от него карапуз лепил снежную бабу. Мне стало что-то скучно, и я решила подшутить над моим другом. «Эй, малыш, ну-ка, брось в него снежком!» - попросила я. И вот, в тот момент, когда мальчуган начал целиться Нику прямо в лоб, мой друг оглянулся и малыш, резко сменив траекторию, пульнул снежком прямо в меня! Если бы я вдруг материализовалась, то тот угодил бы мне не куда-нибудь, а прямо в глаз! Я ошарашено посмотрела на мальчугана, потом на Ника. Оказалось, что Ника с ухмылкой сморит прямо на меня, не мимо, как тогда, а непосредственно мне в глаза! Невидимые ниточки растягивали его губы в улыбке, а в глазах прыгали чертики.
Мне вспомнилась наше последнее гуляние с друзьями по лесу. Мы тогда затеяли игру в снежки и я, случайно, правда, попала ему прямо в глаз! У него потом несколько дней был премилый синяк под глазом. Каждый день я вымаливала у него прощение, но он сказал, что пока от не отомстит, прощения мне не будет…
И вот сейчас можно было подумать, что он отыгрался, если бы не одно «но» - я уже знала, что он меня не видит! Воронье карканье отвлекло на секунду от меня его внимание, он нахмурил брови и вздрогнул - будто сбросил с себя нашедшее на него оцепенение. Все пошло своим чередом.
Следующая часть через 8 часов)
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Так пролетело еще 2 года. Это было замечательное время. «ReLux» отнимал почти все мое время, но мне по-настоящему нравилось заниматься делами клуба. Чтобы преуспевать в этом бизнесе постоянно требуется быть в курсе последних модных тенденций. К сожалению, мне так и не удалось лично познакомиться с нашим главным конкурентом. Этот Пузырев был настоящей загадкой, чем-то напоминавшим мне Дениса. Но, в отличие от моего партнера, он не скрывал своих личных данных — просто не появлялся на публике.
За это время Денис так ни разу и не появился лично, но все также часто давал мне особые поручения по телефону. Заключить с кем-то фиктивный договор, освободить помещение на пару дней, придержать у себя какой-нибудь портфель и так далее. Как и ожидалось, он не посетил нашу с Оксаной свадьбу, но прислал Эльдара с подарком. Моя супруга очень удивилась, открыв конверт. Это было свадебное путешествие, когда она разговаривала с Денисом, он предупредил, чтобы мы ничего не планировали, так как нужны ему в Москве. А отдохнуть сможем, когда дела будут закончены. Вот такой у моего партнера оказался замысловатый подарок — отпуск, точнее оплаченный отпуск, для нас двоих.
После медового месяца, мы обнаружили, что Оксана беременна и я превратился в самого счастливого человека на земле… до сегодняшнего дня.
Этой ночью в мой кабинет ворвались трое незнакомцев. Не представляю, как они прошли мимо охраны, но, судя по их слаженным профессиональным действиям, это было не сложно. Они быстро скрутили меня, привязали при помощи подтяжек к стулу и начали расспрашивать о Денисе. Били и спрашивали, а я, насмотревшийся американских боевиков, плевался кровью и дерзил в ответ. Со стороны могло показаться, что я не из робкого десятка. Но на самом деле я отчетливо понимал, что это конец, и чем дольше я буду молчать, тем дольше проживу. Эти ребята в черных масках не оставляли сомнений в том, что убьют меня, как только получат информацию. Я смирился со своей судьбой и единственное, на что хватало моего упрямства — это не «колоться» как можно дольше.
А что я им мог, по сути, рассказать? Моего партнера зовут Денис Олегович, это они и так знали. Сдавать им свою жену, недавно ставшею молодой мамой, я не собирался. Рассказывать о Макарыче не хотел, хотя пришлось бы, если бы пытки стали невыносимы.
После пары порезов ножом я решил, что настал момент использовать свой последний шанс. И я рассказал им о смс, которые должен посылать каждый день якобы Денису:
— Сегодня я еще не посылал. Возьмите мой телефон и напишите: «У меня все в порядке», если не хотите, чтобы мой партнер начал беспокоиться и не прислал сюда кого-нибудь разузнать, в чем дело.
Двое взяли телефон и вышли, чтобы посоветоваться, оставив меня с третьим, который сказал, что-то об электричестве и воде, которые быстро развяжут мне язык. Потом он покинул кабинет, чтобы набрать воды, а я должен был подумать о том, что собираюсь рассказать, когда он вернется.
Я не питал иллюзий. О нашей с Оксаной свадьбе знала вся столица, так, что проблем выйти на нее у них не было. Возможно, они не знали о ее связи с Денисом и я подставил жену, но если отправят заветное сообщение, то у нее и нашей дочери будет шанс на спасение. На себе я уже заочно поставил крест.
Сейчас я сижу посреди кабинета, привязанный к стулу и слушаю музыку, играющую в моем клубе. У меня за спиной стекло, зеркальное со стороны зала и прозрачное с моей. Там внизу на танцполе люди веселятся, кто-то пьет за столиками, кто-то знакомится, и все это, по сути, происходит на моих похоронах. Хотел бы я другие похороны? Пожалуй, нет. Тесла должен уйти ярко, как жил. Если бы можно было отмотать время назад, поступил бы я по-другому 10 лет назад, зная, к чему это приведет? Точно нет! Мне 36 и я прожил отличную жизнь, многие и в 56 не могут похвастаться таким богатым опытом и интересной судьбой. Сейчас мои мучители вернутся, и я закончу свой путь, пытаясь сохранить в тайне как можно больше.
Ручка двери поворачивается, и я представляю, как в проходе стоит старуха с косой. Кто-то в последние мгновения своей жизни думает о семье, кто-то о долге, кто-то о несбыточных мечтах, а я никак не могу избавиться от глупой и настырной мысли, которая не хочет покидать мою голову: «И зачем я купил такие крепкие стулья?!»
— Не спи — замерзнешь, — шутит Эльдар, обводя кабинет пистолетом, и, повернувшись, говорит кому-то у себя за спиной, — чисто.
В комнату входит человек, которого я не видел 10 лет. Денис внешне изменился, немного постарел, голова побрита наголо, над верхней губой густые усы, в руках пистолет с глушителем. Он одет, как всегда в костюм «тройку», взгляд совсем не изменился – такой же цепкий и жесткий. Борис и Эльдар заносят в кабинет мертвые тела трех моих мучителей, снимают с них маски и начинают что-то тихо обсуждать. Мой партнер берет стул и садится напротив меня. Я все еще привязан, эйфория от встречи с Эльдаром проходит, и я молча смотрю в глаза инвестора. В голову приходит мысль о том, что теперь я слабое звено в его тайной бизнес-империи.
Вот и новый жизненный опыт: после того, как ты смирился со своей смертью, получить надежду на спасение — великий дар, и великое разочарование — снова посмотреть правде в глаза. Может это как раз та причина, по которой люди с онкологией отказываются от лечения, узнавая безразличную статистику? Выбирая между смертью от рук бандитов или от рук своего партнера, я бы согласился на первый вариант, но при втором варианте я уверен, что с Оксаной и ребенком ничего не случиться, а это для меня гораздо важнее.
Денис склоняет голову набок и с улыбкой произносит:
— Я дам тебе шанс. Знаешь, где промахнулся? Как про нашу связь узнали?
— С такими друзьями, — я киваю в его сторону, — думаю, что и враги должны быть не пальцем деланные. Наверное, глупо сейчас говорить, что я был осторожен и про своего партнера не упоминал никогда?
— А это неважно, как ты правильно заметил, враг не дремлет. Пойдем, прогуляемся.
Эльдар подходит ко мне и разрезает путы. Денис убирает пистолет и направляется к выходу из кабинета. Я нахожу какую-то футболку и пытаюсь оттереть с лица кровь, смотрю на Бориса и после его кивка направляюсь вслед за своим партнером.
В комнате для гостей с закованными за спиной руками и заклеенным ртом сидит Антон. Эльдар достает револьвер и демонстративно высыпает все, кроме одного, патроны на пол. Он протягивает мне оружие.
— Ты мне всегда нравился, — начинает Денис, — не задавал лишних вопросов. Делал то, что требовалось. И у меня никогда не было сомнений в твоей верности. Остался ли ты таким же? Вот человек, который сдал тебя моим недоброжелателям. Сегодня в этой комнате кто-то умрет. Но сколько трупов завтра будут забирать отсюда, зависит только от тебя.
Нас с Антоном оставили наедине. Я целюсь в него, а он что-то мычит, мотает головой и пучит глаза. Мой школьный друг, человек, прикрывавший меня последние 10 лет, управляющий моим бизнесом. Предал ли он меня или это очередная игра моего инвестора? Ничего в жизни я не хочу так, как сорвать кляп с Антона и выслушать. Нет! Жить я хочу сильнее.
Когда я вышел, Эльдар аккуратно взял у меня револьвер и убрал в приготовленный полиэтиленовый пакет. Теперь я принадлежу Денису полностью.
— Что дальше? — Спросил я безучастно.
— Все просто, — похлопал меня по плечу партнер, — сейчас мы поедем к доктору, который подлатает тебя. И в ближайшие дни ты с семьей переедешь на Кипр. Друг, управляющий там моими делами, собирается на пенсию, ему нужен достойный приемник. Так что наше партнерство продолжается, и тебя только что повысили, поздравляю!
— А что с клубом? — Проявил я живой интерес к делу всей своей жизни.
— Подпишешь бумаги и «ReLux» перейдет Кириллу. Мы бы могли это сделать и без тебя, но раз ты остался, то воспользуемся открывшейся возможностью. Все остальные активы так же передашь ему. С завтрашнего дня Тесла не существует. Есть только Николай Потапов, глава оффшорной фирмы на острове в Средиземном море.
— Значит Пузырев тоже твой человек? — Не удержался я от очередного вопроса.
— Занятный парень, скажу я тебе. Интроверт до мозга костей, но с такими идеями и своеобразным видением, — Денис замолчал и очень серьезно добавил, — спишем твой интерес на твое шоковое состояние. Больше никаких вопросов.
***
10 лет спустя
Я столько времени провел на острове, но море так и не смогло мне надоесть. Наверное, это особенность жителей мегаполисов. Море для них навсегда остается чем-то загадочным, чем-то, что ассоциируется с отдыхом, теплом и наслаждением, даже, если они живут у его берегов годами. Я иногда прихожу ночью на пляж, пью вино, слушаю шум прибоя и наслаждаюсь спокойствием, обдумывая свою жизнь и планируя завтрашний день. День, похожий на сегодняшний, такой же как вчерашний. А еще я скучаю по Москве, по этому сумасшедшему ритму, по своей молодости и, конечно, по «Релаксу».
Его уже нет, он полностью перестроен и переименован, но все также популярен. Кирилл хорошо знал свое дело. Сейчас его корпорация развлечений захватила большую долю рынка в двух столицах и в крупных городах. Я прекрасно знаю, как хорошо идут его дела, так как через меня проходят все финансовые потоки его бизнеса. А если быть точным бизнеса Дениса. Раньше я и представить не мог, насколько велика его империя. Даже сейчас я не могу полностью оценить масштабы его интересов, учитывая мои периодические поездки в Панаму и Гонконг, на встречи с партнерами, если так можно назвать компании, отмывающие для него деньги. Лично я ни разу так и не нашел персональных данных Дениса в своей работе. Фирмы, принадлежащие корпорациям, в свою очередь принадлежащие фондам, которые принадлежат другим фирмам, записанных на подставных лиц, являющихся акционерами других компаний и фондов и так далее.
По-настоящему я удивился еще в самом начале моей работы здесь — мое внимание привлекли знакомые названия. Для меня оказалось большим открытием, что помимо клубного бизнеса моему партнеру удалось присвоить и другие активы Клименских. Ничего удивительного, что он дарил мне доли клуба, учитывая, как крупно наварился на моей просьбе о помощи.
Образ владельцев большого диверсифицированного бизнеса у меня сложился благодаря фильмам. Человек, сидящий в большом кабинете, читающий отчеты и не поднимающий ничего тяжелее телефонной трубки. Но Денис был не таким, он постоянно путешествовал по земному шару. Все время держал руку на пульсе и контролировал свою империю. Он лично проводил встречи с потенциальными партнерами, даже если эти партнеры внушали страх обычным людям. Мексиканские и колумбийские картели, африканские группировки, занимающиеся алмазами, триада и якудза, для Дениса это были обычные переговоры.
Об этом мне рассказала Оксана, уже после нашего переезда на Кипр. Она молодая выпускница искала работу, но без опыта и впечатляющими внешними данными ее не хотели брать никем, кроме секретаря. Смирившись со сложившейся ситуацией, она стала искать, к кому бы устроиться личным помощником, без интима. Денис сам нашел ее. Так она и стала представлять его интересы в Москве, где он бывал редко. По его поручениям Оксана часто планировала его поездки и встречи. За 11 лет их совместной работы она видела документы на десятки разных имен русских и иностранных и привыкла к тому, что шеф меняет внешний облик, как перчатки.
Теперь я общался с Денисом гораздо чаще, но в основном по телефону. Хотя пару раз он посещал мою контору. Даже ужинал у нас дома. Оксана была рада его видеть, ведь с нашим переездом на Кипр она перестала у него работать и помогала мне. Сейчас у нее есть небольшая дискотека в Айия-Напе и ресторанчик в Ларнаке. Дети, которых у нас уже трое, подросли и им не нужен постоянный присмотр. С младшим прекрасно справляется моя мама, которую мы перевезли к себе после смерти отца и жена может заниматься чем-то для души.
Я сделал очередной глоток из бутылки и посмотрел на часы. Дети, наверное, уже спят. Оксана тоже легла и что-нибудь читает, скоро она тоже заснет. Но мне так не хочется уходить от этих чарующих волн. Я поправил подтяжки. Да, я все еще ношу их иногда. Теперь моя коллекция насчитывает всего 3 пары – первые, подаренные родителями, очень дорогие, хотя я даже не помню, кто мне их подарил и те, что сейчас на мне. Они отливают ярким кислотным салатовым цветом, и я надеваю их в такие вечера, когда вспоминаю музыку, свет, веселье. Когда вспоминаю Релакс.
— Прекрасный вечер для размышлений. Что за дрянь ты пьешь? Хорошо, что я не с пустыми руками.
Я вздрогнул от неожиданности и повернул голову. Рядом стоял Денис и держал в руках открытую бутылку французского вина. Другую руку он протянул мне, и я увидел в ней два хрустальных бокала. Я взял один и подождал, пока он его наполнит. Сегодня он был гладко выбрит, а на голове были аккуратно уложены седые волосы. Как всегда Денис был одет в костюм тройку, что выглядело забавно, учитывая, что он был бос и закатал брюки. Мне хотелось столько у него спросить, но правило «никаких вопросов» никто не отменял. Так мы сидели в тишине, попивая вино и глядя на ночной прибой.
— Знаешь, последнее время я часто думаю об Антоне. Действительно ли он меня подставил? Зачем ему это? — не выдержал я и прервал молчание.
— Не о том думаешь, — возразил мой партнер, — помнишь Виталия Карловича? Ты сказал, что Клименских доставляет тебе неудобство, и я решил эту проблему. Доверился тебе. В вопросе с Антоном ты поступил так же.
— Ты сделал это потому, что тебе это было выгодно! — Сказал я резче, чем следовало.
— Ты тоже, — улыбнулся мой собеседник, проводя рукой вокруг себя.
— Так это Карлович организовал нападение или нет?
— Лучше подумай о том, что Антон оказался там за час до своей смены.
— То есть он работал на твоих врагов так давно? Но у него же был миллион шансов подловить тебя, он знал, когда мы закрывали клуб для твоих встреч. А перестрелка…
— Повторюсь — я не с пустыми руками, — прервал партнер мои мысли. Он достал из-за пазухи пакет и протянул мне.
— Тот самый пистолет, — прошептал я, сжимая в руках «подарок».
— Теперь это только твой пистолет. Делай с ним, что хочешь. Можешь выкинуть в море, а можешь сохранить. Можешь продолжать мучить себя, а можешь жить дальше.
— Мистер Беккет, нам пора, — сказал подошедший чернокожий телохранитель Дениса по-английски, — самолет готов к вылету.
Денис кивнул и наполнил наши бокалы. Охранник исчез так же бесшумно, как появился.
— Эльдар мне нравился больше, — почему-то сказал я.
— Ну, ты же знаешь, что случилось. Эльдара больше нет, а Борис на пенсии. Приходится работать с тем, что есть. Ману надежен и верен, а большего и желать нельзя.
— Что именно случилось с Эльдаром я не знаю, но до сих пор ежемесячно перевожу деньги его родным. Ты-то не пострадал в той передряге?
Посмотрев на меня удивленно, Денис сделал глоток, встал и сказал:
— Если бы не Эльдар, пострадал бы гораздо сильнее.
— Денис, у тебя неплохой русский для мистера Беккета, — развеселился я.
— Если уж ты обращаешься к мистеру Беккету, то правильно говорить Дэнис, — парировал мой собеседник и, не прощаясь, направился к ожидавшему его автомобилю.
Может вино ударило мне в голову, может долгожданная свобода, облеченная в физическую оболочку в виде револьвера у меня в руках, придала мне смелости, а может просто настало время, но я поднялся и прокричал ему вслед:
— Представляешь, я до сих пор не знаю твоей настоящей фамилии!
Денис остановился, повернулся ко мне и сказал:
— Знаешь, Коля, я практически и сам забыл ее. Вряд ли ты меня поймешь, а вот Тесла смог бы.
Он продолжил свой путь, а я так и стоял в одиночестве с бокалом в руке, прокручивая в голове такое родное имя, забытое мною на целых десять лет
Продолжение не следует)