Автор: Вадим Соколов.

Монгольское нашествие на Русь традиционно «горячая» тема исторических дискуссий. К сожалению, сведений о нем не так много, некоторые события русскими летописцами освещены довольно скупо. Данные ряда летописей, к тому же, противоречат друг другу. Это дает богатую пищу для оригинальных теорий и толкований. Начиная приуменьшением катастрофы, постигшей Русь в XIII веке, и заканчивая отрицанием нашествия Батыя вообще. Но это крайности. В историографии есть определенный базис данных, с которыми согласно большинство историков. Как дореволюционных, так и современных. О нем и пойдет речь ниже.

В первую очередь рассмотрим, что из себя представляло Рязанское княжество к 1237 году. Несмотря на распространенное в историографии название Муромо-Рязанское, Муром к тому времени почти и не зависел от Рязани, войдя в орбиту влияния владимирских соседей. Поэтому кратко опишем именно Рязанское княжество. В самой Рязани правил Юрий Ингваревич. Его братья Роман и Олег предположительно были удельными князьями в Коломне и Переславле-Рязанском соответственно. Где правил четвертый брат Ингварь Ингваревич, чье существование у историков под вопросом, неизвестно. Еще одним уделом был Пронск, но летописи не упоминают имя местного князя.

Карта Рязанского княжества. Источник: https://62info.ru

Во второй половине XII-начале XIII вв. Рязанское княжество прошло через череду кровопролитных войн и междоусобиц. Кроме того, оно было приграничным, дальше на юг было Дикое поле, откуда регулярно приходили половецкие набеги. В начале XIII века Всеволоду Большое гнездо удалось захватить Рязань, а ее князей и бояр рассадили по темницам Владимира. В заточении они провели несколько лет вплоть до самой смерти властелина Северо-Восточной Руси в 1212 году. Его сын Юрий, ставший Великим князем Владимирским, поступил очень благородно — щедро одарив рязанских князей, он отпустил их домой и вернул им их княжество. Кроме князей, в Рязань и прочие города вернулись бояре и простые люди, также ранее уведенные в плен. Это поступок Юрия положил конец вражде между Рязанью и Владимиром, в дальнейшем два княжества неоднократно участвовали в совместных военных походах, оказывали друг другу поддержку.

Реконструкция Рязани В. П. Даркевичем. Источник: «Путешествие в древнюю Рязань: Записки археолога».

«Реконструкция» Рязани в фильме «Легенда о Коловрате».

Сама Рязань была большим и богатым городом. Ее процветанию способствовали развитая торговля и множество мастеров-ремесленников, составлявших значительную часть его населения. По оценкам археологов, к началу XIII века в Рязани жило до 8000 человек. Разумеется, кроме нее в княжестве было множество других городов и сел.

Древнерусские дружинники. Источник: livejournal.com

Достоверных сведений о том, какими силами располагало княжество, у нас нет. И Юрий Ингваревич Рязанский, и другие удельные князья имели дружины профессиональных воинов, численность которых, как правило, составляла от одной до нескольких сотен человек. В историографии можно встретить мнение, что дружина Юрия Ингваревича была велика. Впрочем, это логично, если учесть богатство и мощь Рязани.

О силах Батыя также нет точных данных. В историографии можно увидеть огромные цифры в 300-500 тысяч воинов. Нам кажется справедливой реконструкция выдающегося военного историка В. В. Каргалова, который полагал, что каждый из тринадцати чингизидов, принявших участие в Западном походе монголов, имел собственный тумен в 10 000 воинов. К ним в степи могли присоединиться и военные контингенты покоренных народов. Не все из чингизидов вторглись непосредственно на Русь, некоторые зимой 1237-1238 гг. продолжали воевать в Половецкой степи. Рашид ад-Дин писал, что в осаде Рязани приняли участие семь из них — Батый, Орда, Гуюк, Менгу, Кюлькан, Кадан и Бури. То есть, в рязанские пределы вторглось около 70 000 тысяч человек или немногим меньше.

Монголы. Рисунок Ангюса МакБрайда из журнала «Osprey military. The Mongols».

Для современников такое войско было огромным. Когда Андрей Боголюбский в 1173 году собрал армию в 50 000 человек, на летописцев это произвело колоссальное впечатление. Неудивительно, что и при нашествии Батыя источники подчеркивают его масштабность.

Невольно возникает вопрос — знали ли на Руси о приближающейся угрозе. Очевидно, знали. Об этом прямо говорят источники. Кроме того, после разгрома монголами Волжской Булгарии множество булгар бежали во Владимиро-Суздальское княжество, где их расселением занимался непосредственно князь Юрий Всеволодович. Археологические раскопки свидетельствуют о том, что в 1236-1237 гг. укрепления Владимира в спешке усиливались. Но о том, какие меры перед нашествием принимало Рязанское княжество мы, к сожалению, не знаем.

Еще одним немаловажным фактором в предстоящей борьбе было то, что рязанские князья и воеводы ничего не знали о своем противнике. У них был богатый опыт войн против других русских дружин и против половцев, но о тактике и вооружении монголов им было почти ничего не известно. Рязанцы не бились на Калке и не знали, насколько опасный враг подошел к их рубежам. Конечно, что-то могли рассказать заморские купцы, что-то — выжившие участники битвы на Калке, но, в любом случае, информация была не полной.

Осенью 1237 года орда Батыя подошла к границам княжества. В Рязань прибыли «бездельные послы», как их именуют летописи. Посланцы хана заявили Юрию Ингваревичу, что монголы хотят «десятины во всём: в людях, в князьях, в конях, во всём десятое». Князь Юрий ответил: «когда нас не будет, тогда возьмёте всё». Но затем выпроводил послов во Владимир, а сам спешно созвал военный совет из князей и воевод, на котором было решено сразиться с ордынцами. Также решили послать за помощью к соседям. В Чернигов отправился Ингварь Ингваревич, а Роман Ингваревич поехал во Владимир. Но чтобы собрать войска и дождаться чериговских и владимирских дружин нужно время. Поэтому Юрий Ингваревич решил отправить в ставку Батыя ответное посольство во главе со своим сыном Федором. С ним же отправились и несколько опытных дружинников, вероятной задачей которых было собрать сведения о монголах.

Рязанское посольство. Кадр из фильма «Легенда о Коловрате»

Сначала Батый принял послов ласково, взял дары и пообещал «не воевать Рязанскую землю». Но затем чингизиды стали «у князей рязанских дочерей и сестер к себе на ложе просить». Сам Батый заявил Федору Юрьевичу: «Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей». Ответ был соответствующим: «Негоже нам, русским князьям, вести к тебе поганому своих жен на блуд. Когда нас одолеешь, забирай себе все!». После чего посольство было вырезано. Уцелел только пестун юного князя Апоница, который бежал в Рязань и рассказал Юрию Ингваревичу о страшной смерти его сына. Жена Федора княгиня Евпраксия, узнав о гибели мужа, вместе с сыном Иваном бросилась на землю с крыши храма…

Княгиня Евпраксия и ее сын Иван Постник. Источник: http://kurskonb.ru/

Видимо, потеря сына подтолкнула Юрия Ингваревича к необдуманным поступкам. К тому времени в Рязани уже собралось войско, пришли дружины из Мурома и Пронска. Обуянный жаждой мести, рязанский князь повел воинов на встречу орде. В районе реки Воронеж рязанское войско встретилось с монголами. В ожесточенной битве рязанцы проиграли, враг банально задавил их колоссальным численным преимуществом. «Все равно умерли и единую чашу смертную испили. Ни один из них не повернул назад, но все вместе полегли мертвые».

По данным «Повести о разорении Рязани Батыем», здесь и пал князь Юрий Ингваревич. В то время как большинство летописей сообщают о его гибели в ходе осады Рязани. Его брат Олег Ингваревич попал в ордынский плен, откуда был выпущен только в 1252 году. Князья Муромские и князь Пронский также погибли в сражении.

Таким образом, перебив рязанское посольство, Батый спровоцировал Юрий Ингваревича на необдуманную атаку. Вопреки первоначальному решению ждать помощи из Чернигова и Владимира, рязанский князь пошел воевать в одиночку. В итоге, разгромив рязанские дружины, Батый вторгся в оставшееся без защиты княжество. Разоряя города и села, орда 16 декабря 1237 года подошла к Рязани. Пока одни воины обносили город деревянными кольями, чтобы предотвратить возможную вылазку защитников, другие собирали камнеметные орудия. Десятки тысяч степняков готовились к штурму. А в столице княжества войск почти не было. Кроме личных телохранителей княжеской семьи там мог быть только небольшой отряд дружинников, несший гарнизонную службу. В городе кроме его жителей было множество людей из окрестных сел и деревень, которые привычно бежали под защиту мощных укреплений. Те из них, кто мог держать оружие, встали на защиту Рязани.

Бой за городские ворота. Источник: http://fb.ru

Небольшой комментарий. Зачастую в обсуждениях можно увидеть вопрос, почему жители деревень и сел бежали в города, а не в окрестные леса, например? Зачем «сами себя загоняли в ловушку?». В первую очередь, потому что мощная крепость давала людям реальную защиту. В ней есть гарнизон, ее прикрывают мощные валы и стены. Поведение людей того времени объясняется накопленным опытом. Кто угрожал жителям той же Рязани до нашествия монголов? Половцы или другие русские князья. Первые, как правило, не умели брать крепости, при их нападении можно было просто отсидеться за укреплениями. Если, конечно, люди успевали там укрыться, а не попадали в полон при внезапном набеге. Если же атаковали княжеские дружины, то тоже были хорошие шансы отбить нападение. Штурм мог быть просто отражен. Осаждающие могли уйти сами по каким-то своим причинам. Могла подойти помощь извне и снять осаду. Можно было договориться. Или, что тоже случалось, город брался штурмом. Но и в таком случае судьба его жителей могла быть разной. Могли отобрать имущество, могли увести в свое княжество. Но не было резни. Потому люди в декабре 1237 года и бежали под защиту рязанских стен. Они верили, что за ними удастся пережить нашествие, что укрепления столицы княжества неприступны для степняков.

Закончив подготовку к штурму, нукеры Батыя начали атаку. По стенам и башням начали бить камнеметы, по десяткам приставных лестниц на стены полезли сотни монголов. В ответ с укреплений летели стрелы и сулицы, лились смола и кипяток. «И обступили город, и начали биться пять дней не отступая. Воины Батыева войска переменялись и отдыхали, а горожане бились бессменно. И многих горожан убили, а других ранили, а иные от долгой битвы обессилели». В ночь с 20 на 21 декабря начался последний штурм. Сломив сопротивление рязанцев на валах, монголы прорвались в город. Ожесточенные схватки шли на улицах и площадях. Последние уцелевшие защитники Рязани отступили к церквям, в которых спасения искали женщины, дети и старики. Но завоеватели не щадили никого…

«Оборона Рязани». С картины Е. И. Дешалыта. Источник: wikimedia.org

«И пришли в соборную церковь Успения пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину — мать великого князя, и со снохами, и с прочими княгинями изрубили мечами, а епископа и священнослужителей предали огню — в святой церкви сожгли; и иные многие пали от оружия, и в городе многих людей и с женами, и с детьми мечами изрубили, иных — в реке утопили. И иереев, монахов — до последнего изрубили. И весь город сожгли, и все сокровища прославленного златокузнечного мастерства, и богатства рязанских государей и сродников их черниговских и киевских захватили. И храмы Божий разорили и в святых алтарях много крови пролили. И не осталось во граде ни одного живого, все заодно погибли и одну на всех чашу смертную испили. Не осталось там ни стонущего, ни плачущего: ни отца и матери по детям, ни ребенка по отцу и по матери, ни брата по брату, ни по родным, но все вместе мертвыми лежали. И все это случилось за грехи наши!».

Разгромив Рязань, войска Батыя двинулись вверх по Оке, уничтожая лежащие на пути города и села. У Коломны их ждала дружина князя Романа Ингваревича и владимирское войско, не успевшее на помощь рязанцам. О произошедшей битве мы расскажем в отдельной статье.

Археологические раскопки показали жуткую картину резни в захваченном городе. Население Рязани было истреблено. Глава работавшей в Старой Рязани археологической экспедиции В. П. Даркевич оставил детальное описание того, что ждало жителей некогда процветающего города. Цитаты из его книги «Путешествие в древнюю Рязань: Записки археолога» часто можно видеть в различных статьях, поэтому здесь мы их приводить не будем. Но всем интересующимся темой будет крайне полезно ознакомиться с этой замечательной книгой. Также хотели бы обратить внимание на следующие работы:

Каргалов В. В. Русь и кочевники. — М.: Вече, 2008. — 480 с.

Елисеев М. Б. Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь. — М.: Вече, 2017. — 352 с.

Первый автор в представлении не нуждается. Наверняка каждый, читавший о борьбе Руси со Степью, знает труды Вадима Викторовича Каргалова. Вторая книга также заслуживает пристального внимания. В ней современный историк Михаил Борисович Елисеев с опорой на русские летописи и зарубежные хроники дает детальную картину монгольского нашествия на Рязанское и Владимиро-Суздальское княжества. По нашему мнению, она является одной из лучших работ по данной теме.

Автор: Вадим Соколов.Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_67091

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Автор: Антон Трусов.

"Разбудите меня спустя сто лет и спросите, что делают на Руси. И я отвечу: "Пьют и рисуют похабщину на стенах".

Джейсон Стетхем, 1488 г.

Шутка, конечно, но доля правды в этой фразе есть – традиция писать всякое на вертикальных поверхностях является давней скрепой русского народа. В основном древняя, домонгольская, писанина дошла до нас на стенах старых храмов – редких каменных построек Руси. Там все в основном банально – монахи украдкой клянчут у Господа милости, ну или просто заявляют о своём существовании. "Иван писал", "Писал Ставр Городятинич", "Михаль убогий, а грехом богатый писал, господи, помози ему". Короче, как тот акын – что на душе, то и царапаю. На стенах Софии Киевской находили даже "молитвы" членов княжеской семьи прямиком из 11 века, так что не стоит считать это явление маргинальщиной.

Что особенно интересно, "граффити" на русском есть и в Европе. "Иван писал Завидович, идя к святому Иакову” гордо красуется на стене церкви Сен-Вивьен в городе Понс. Туризм тогда был в основном паломническим, и заходил, очевидно, довольно далеко. Короче, фраза "Здесь был Вася" популярна во все времена, и "русо туристо" не гнушались ей ни дома, ни в гостях.

Но есть у меня любимая картинка, которую ещё в советское время нашли во время раскопок, датировав её 11-12 веком.

Да, друг мой, это эротика. Не "браззерс", конечно, drochit' тяжело, но... Первая, как никак, эротика на территории Руси, предтеча "Грабежа..." и ребят из Пскова. По содержанию все ясно – хоть и схематично, но явно, на куске сбитой штукатурки, что когда-то покрывала стену, неизвестный художник попытался изобразить "разногендерный" половой акт. Нашли эти письмена на глубине 2,5 метра от поверхности земли во время раскопок в 1981 году, но так как секс в стране временно отсутствовал, то и опубликовали их лишь в 2005. Кто рисовал и зачем – совершенно непонятно, однако археологи говорят уверенно – "пикча" красовалась в районе главного въезда в Киев и улыбнуться ей могли многие гости города, от смерда до князя.

Самое интересное в истории, это осознание того, что наши предки это не только "Бысть мор велик", но и эти маленькие шальные рисунки, равняющие их с нами до полного тождества мыслей и эмоций.

Автор: Антон Трусов.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_208985

Пост с навигацией по Коту

Крепкая изба ещё пахла свежими сосновыми досками. Из печной трубы мягко валили клубы чёрного дыма, а из открытой двери шёл тонкий аромат свежего хлеба. Богдан стоял и широко улыбался — его наполняла тихое счастье от проделанной работы. Но, счастье счастьем , а всё ж не всё ещё сделано.

— Марьюшка! Поставь миску с хлебом да молоком, уж не запамятуй!..
Высокая чернобровая девушка показывается из-за двери, чтобы ответить:

— Что ты, Богдаша, как можно! Уж не обижу я Домового, оставлю в углу. Неужто он так скоро появится у нас?

Богдан хитро подмигивает.

— А как же. Дом есть? Есть. Значится, и Домовой скоро будет, ежели уже не здесь.
Марья лишь улыбается и снова скрывается в дверях. Да и Богдану уже пора — нечего тепло из дома выпускать, да и поздненько уже.

***

Бесплотный дух настороженно тянул носом воздух. Еле слышимый запах был новый, непривычный, но такой… манящий. На самом деле, он здорово пугал его. Это мог быть запах невиданного ранее существа или ловушка для таких низших духов, как он. Но это могло быть и что-то иное. Что-то, что позволило бы ему стать чем-то большим, чем низший безымянный дух. Взвесивши все за и против, он потихоньку двинулся на дивный запах меж древ.
Вот и царство Лешего позади, не потревожены спящие в глубоком омуте водяные, незамеченым он обошёл затаившееся Лихо. Наконец он вышел на опушке. Теперь к первому запаху примешивались другие, также незнакомые, но не такие манящие. Посреди опушки, наполовину врытый в землю, стоял короб, сложенный из обтёсанных деревьев. Именно он был источником беспокойства духа. “Точно ловушка” — обреченно подумал дух и стал искать пути проникновения внутрь. Дверь была заперта, ставни наглухо закрыты, брёвна подогнаны друг к другу так, что и шило не нашло бы щели. Он уже почти отчаялся попасть внутрь, когда взгляд его упал на печную трубу. Аккуратно подлетев к ней, он заглянул внутрь, но так ничего не увидел. “Ну, была, не была” — подумал он и с шумом ударился об печную заслонку. Дух, сильно испугавшись, затаился, но, к счастью, сон молодых хозяев был крепок . Когда страх его немного отошёл, он внимательно осмотрел место своего падения. И обнаружил, что неопытные хозяева не до конца закрыли заслонку, оставив небольшую щель для жара и духов, чем представитель последних и воспользовался.

Оказавшись внутри, он первым делом осмотрелся вокруг. Почти всё пространство занимала одна-единственная комната, в дальнем углу которой дух и оказался. Наверху, буквально над ним лежал свёрток, который издавал ритмичный храп и один из “чужих” запахов. В любой другой ситуации он бы убежал как можно дальше от странных свёртках в странных местах, но всё сознание сейчас было поглощено тем, дивным запахом. Он привёл его сюда и он был совсем рядом. В углу, накрытый тканью, лежал кусок хлеба.

Как только он взял его в руки, узоры, вырезанные на окнах и дверях, засветились, а сам дух почувствовал прилив сил. Кажется, теперь это его дом. Он должен будет защищать его и помогать его хозяевам, а взамен он получит большую силу, безопасное убежище и кусок хлеба с молоком каждый день.
Семь сестёр
Ужель много воды утекло с тех пор, когда Богдан с Марьей построили свою, отдельную избу. Уже успела пройти многоводная весна, пройтись жаром по полям яркое лето, да удивить урожаем мягкая осень.

Тяжело бывает крестьянам и поле вспахивать и по домашнему хозяйству следить. К счастью, в последнем, по их поверьям, им немало помогает Домовой. Он и от злых духов обережёт, и заслонку забытую задвинет, и мелочь приятную сделает — то ведро с водой прямо у порога оставит, то пару поленьев в щепы для растопки расколет.

Но вот пролетела половина осени, золотистое зерно уже всё убрано с полей, да перемолото, а бабье лето всё не заканчивается. А грибов да ягод в этом году немеряно выросло, все соседские хвастают, что полные корзины в лесах набрали да ещё оставили. А Марья грибы жалует, а уж ягоды ей дороже мёда. В общем, решено — хватит соседским сбором угощаться, надо бы и их в ответ угостить, да и в погребе грибы да ягоды не бывают лишними.

Хорошо было в лесу — еловый запах приятно пьянил лёгкие, лёгкая прохлада давала отдых коже от жара, а яркие ягодки на фоне глубокого зелёного цвета радовали глаза. А ягод было и вправду в этом году очень много. Даже отправляя в рот четыре из пяти найденных ягод, можно было быстро наполнить корзину, чем Марья с удовольствием пользовалась. Забредая всё дальше в лес в погоне за самыми спелыми и большими ягодами, она и не заметила, как забрела в топь. Здесь росла морошка, ярко-оранжевая ягодка солнца, но и места были опасные — утянет болото в воду, потом и концов и не найдёшь. Но Марья решила: была не была, тем паче, всё равно ни у кого из соседей этой ягоды нет — боятся собирать, говорят, места тут тёмные.

Несколько часов собирала она жёлтенькие ягодки, уж почти всё болотце обошла. Да тут иссякла враз удача, наткнулась она случайно на убежище Лиха спящего. Лишь сведущий заметит стволы искривлённые, ягоды почерневшие, да дух чуждый. Знала бы Марья — за версту бы обошла место гиблое.

Зато каждый почувствует взгляд Лиха проклятый — кровь у девушки застыла в жилах, сердце застучало, как молот кузнеца — гулко и редко , а разум помутился, когда прямо перед ней приподнялась кочка болотная.

Испугалась Марья, хотела побежать, да оступилась — и тут же стал жадный омут затягивать её ногу в свои ледяные, медленно сжимающиеся объятья. К счастью её, упала она на землю твёрдую, а душа хоть и в смятении была, но перед лицом смерти Марья сумела рассудок сохранить. Помнила она, что нельзя резко ногу дёргать — только сильнее затягивать будет. А посему долго, пядь за пядью, освобождалась она из водяного плена . Лишь спустя пару часов, к ночи, воротилась она домой — без правого лаптя, без корзинки и ягод. Воротилась и слегла с лихорадкой.

Богдан, как увидел напасть такую, положил мокрую тряпку на лоб горячий, оставил бадью с водой рядышком, да побежал к знахарю местному, надеясь воротиться к утру.
Недоброе предчувствие разбудила Домового. Чужим духом пахнет в доме, скверным. Ежели хозяева чего натворили, то поправлять надо, а уж ежели с самими хозяевами чего приключилось, то совсем беда. Аккуратно потягивая воздух, Домовой аккуратно выглянул из-за печи — и тут же у него перехватило дух: Марья лежала на лавке, закрытая одеялом. Лицо её было бледно, а тело постоянно дрожало. Вокруг неё сидели шесть чёрных безликих фигур с постоянно меняющимися очертаниями и белым, круглым лицом, похожим на маску, на котором не было ничего, кроме постоянно открытого рта. Во главе сидела седьмая фигура. Она была немного больше остальных, но главное её отличие заключалось в огромном её глазу, чёрный взгляд которого смотрел прямо на сердце Марьи.
Изредка сущности касались рукавом-тенью её тела, и тут же Марья тихо стонала и бледнела ещё больше, а сущности становились сильнее.

Домовому от увиденного стало не по себе. Такие духи не смогли бы пройти сквозь дверь или окно из-за магических резных узоров, значит, Марья пронесла их в дом в своём теле. Ничего подобного он раньше не видел, но чем больше он думал, тем сильнее росла в нём ярость супротив незваных гостей. Кажется, сам дом горел желанием помочь ему наказать захватчиков — неожиданно завыло в печной трубе и Домовой правильно понял намёк —порывшись в печи, достал он оттуда уголёк. Быстро вспомнив знаки волшебные, он скоро очертил ими круг вокруг Марьи и теней, над ней склонившихся.

А затем, аккуратно подобравшись к ним сзади, выбрал он самую близкую да слабую — и вцепился ей в горло, вмиг разорвав ей чёрное нутро. Раздался мощный и очень низкий вой, который никогда не слышат люди, но всегда его чувствуют. Медленно, как во сне подняла Старшая Сестра тяжёлый взгляд с сердца Марьи на существо, осмелившегося на них напасть. И тут же оставшиеся пять бросились на него, рвя его на части, высасывая его душу и запросто уклоняясь от атак Домового, будто видели, несмотря на отсутствие глаз. Насилу смог Домовой вырваться за круг, изрядно ослабев и чуть не оставив там душу. Бессильно она пытались добраться до Домового, метаясь в диком танце по очерченным им кругу, не пропускали их магические знаки. Наконец, те затихли и снова расселись вокруг Марьи — правда, без седьмой, погибшей в бою.

Тут-то Домовой и пригорюнился. Слишком сильны были сёстры вместе, слишком быстры были их движения, а действовали, будто сообща. Не сдюжить ему с ними, а те час от часу лишь сильнее становятся.

Марья — опять тихонько застонала, уже почти неслышно. Что-то подсказывало хранителю дома, что до утра она не доживёт. Нужно было действовать сейчас. Но стоило ему подойти достаточно близко к чёрному кругу, как старшая сестра встрепенулась и снова посмотрела на него. И все остальные сёстры повернулись к нему тем, что должно было быть лицом… Уничтожать их по одному, как это случилось в первый раз, уже не выйдет. Чуют они его, не и имея при этом ни носа, ни глаз…

И тут озарила Домового мысль светлая: всё ж один глаз есть у сестёр, пока старшая на него не посмотрит, остальные и не замечают его. Хранитель дома впервые слегка улыбнулся за этот тяжёлый вечер. В трубе снова завыл ветер, но Домовой и сам знал, что дальше делать. Открыв печь, зачерпнул он пригоршню тонкой золы. Подошёл к барьеру магическому с таким расчётом, дабы как можно ближе к Старшей оказаться… И, как можно сильнее зажав кулачок, снова ринулся в бой.

На него снова набросились тёмные сёстры, плотно обложив его, раздирая пуще прежнего и не давая ему пройти к главе лавки. Но и Домовой не сдавался, с безумной силой прорываясь вперёд, с силой ударяя тех, кто окажется впереди. С каждым маленьким рывком вперёд он всё слабел, всё сильнее увязая в нервном бою. Какая-то из сестёр оставила глубокую равную рану на ноге Домового быстрым движеньем и капля его крови, пролетев большое расстояние по дуге, упало прямо на волшебный круг. Тут же чёрные письмена окрасились ярко-алым, засветились глубоким цветом резные узоры на дверном проёме и на ставнях, а весь дом, казалось бы, низко загудел. Домовой почувствовал, как почти иссякнувшие силы вмиг пополнились и мощным рывком пробился сквозь окружавших его сестёр и широким движеньем швырнул пригоршню золы прямо в единственный глаз Старшей. Тут уж она завыла страшным воем, напрасно пытаясь спасти своё самое страшное оружие. Оглохший страж дома не стал продлевать её мучения и смертоносным ударом когтей отправил её в небытие навсегда. Остальные сёстры, оставшиеся без “зрения” и главаря, оказались беспомощны. Не видя цели, они попытались забрать Марью, но теперь касались её все разом, часто мешая друг другу — но были быстро перебиты остервенившимся духом дома.

Домовой победно оглянулся вокруг: открытая разворошённая печь, тонкая серебристая пыль витает в воздухе и потихоньку оседает на пол, на котором куском угля нарисовано непонятно что… Но самая главное, ради чего это всё затевалось, спокойно спало под одеялом. Марья мерно дышала, озноб прошёл, а на щеках появился долгожданный румянец.
Поутру пришёл знахарь с Богданом без лица. Последний сразу побежал к Марье, но, добежав до неё, удивлённо оглянулся на знахаря. Когда тот подошёл с тяжелой сумой за плечами, то лишь развёл руками. Как только он увидел небольшой угольный след около лавки, то уже был готов к такому исходу.

С тех пор Богдан с Марьей на болото то не ходили, соседи укрепились во мнении, что места там гиблые, а Домовой стал немного прихрамывать при ходьбе на правую ногу.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Этот небольшой рассказ был написан мной к конкурсу в январе, но из-за моей лени и невнимательности, не проходил по знакам либо не проходил по времени. Продолжение вряд ли будет в обозримом будущем