Воспоминание о крысятничестве
Болела моя тёща долго и тяжело. Полгода она уже не работала, было не до того, да и сил не было. Последние пару месяцев меня выдёргивали в любое время дня и ночи и я делал ей уколы, которые хоть немного, но снимали боль и облегчали дыхание. Правда, я никоим образом не дохтур, но в силу врождённой любознательности когда-то приобрёл ненужный навык №46 „Вонзание шприца в живого человека“. Но я не роптал – тёща была хорошим и добрым человеком и я был многим ей обязан.
Раз-два в неделю к ней приходили коллеги с работы. Вежливые, интеллигентные тётки пили с тёщей чай со сладостями и судачили о всяком, отвлекая от тяжёлых мыслей и болезни. Было безусловно приятно, что сотрудницы её не забывают и проведывают несмотря на то, что шансы на возвращение в родное конструкторское бюро были равны нулю. Подруг-коллег можно понять – все практически одногодки и многолетняя совместная деятельность сблизили их, сделав практически второй семьёй. И от такой верности и дружбы становилось тепло и слегка завидно.
Но вот час пробил – тёща умерла. Предчувствуя скорую кончину, она сама, незадолго до смерти, договорилась о месте на кладбище рядом со своими родителями. В течении суток я сам, поскольку жена и тесть находились в прострации, решил все соответствующие бюрократические вопросы, выбил у себя на работе ПАЗик для желающих поехать на кладбище и организовал поминки. На кладбище кроме нашей семьи поехали несколько сотрудников тестя, мои коллеги и десяток сотрудниц покойной тёщи.
После похорон почти все отсеялись и помянуть остались пяток тёщиных бывших сотрудниц. Посидели, повспоминали, посмеялись, всплакнули. Всё как полагается. Через несколько часов они собрались, ещё раз выразили соболезнования и одна за другой ушли. Я убрал всё со стола, отправил тестя спать и уложил спать жену. Этот блядский бесконечный день закончился.
Утром мы встали, позавтракали и собрались идти уж не помню по каким делам. И тут нас ожидал довольно неприятный сюрприз: пропали стоявшие в коридоре псевдоитальянские полусапожки покойной тёщи. Она купила их полгода назад, но практически не носила ибо не было сил ходить на улицу. Особо сии полусапожки никто не искал, но их отсутствие бросалось в глаза.
Спустя неделю мы начали складывать вещи покойной для отправки на благотворительность/утилизацию и лишь тогда появилась мыслишка: кто-то из пришедших на поминки милых и верных сотрудниц спиздил обувь покойной ибо кроме них больше никто в квартиру не заходил. Не то, что бы нам было жалко эти полусапожки – хуй с ними, их бы всё равно никто не стал бы носить, подарили бы кому-нибудь, но само ощущение произошедшего просто ввергло в лёгкий ахуй.
Это же, блядь, какой крысой нужно быть что бы спиздить обувь покойной подруги, рядом с которой ты проработала не один десяток лет?! Попроси, никто бы не отказал, мы все её вещи попросту раздали. Но нет, нужно прийти в скорбящую семью и втихую сунуть лапти покойницы в торбу. Странно, что ещё трусы с мертвеца не сняли! Блядство и скотство! Причём никто из гостей не бедствовал, у всех был достойный доход.
Понятно что никто не печалился по поводу сего, но ощущение сюрреалистичности данного случая осталось навсегда. Ну и стойкое отвращение к крысам и мародёрам, обирающим покойников. Неприятное, брезгливое воспоминание.
Прошу прощения за столь минорный и огорчительный пост.
Когда нна рынок за едой хлебом
Не все пословицы нужно понимать слишком буквально.
Как достичь прогресса в рисовании
Сначала делаете как попало, а через полтора года переделываете, и хоп, творческий рост!
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.