Зелёная лошадь или окно Овертона
ЗЕЛЕНАЯ ЛОШАДЬ
Шел съезд коневодов.
На трибуну поднялся щуплый паренек невысокого роста, с густыми, всклокоченными волосами, с озорными глазами и заговорил пронзительным голосом:
- Вот уж несколько дней вы болтаете о различных породах лошадей...
Председатель строго прервал:
- Здесь не болтают. Здесь серьезно дискутируют.
- Я извиняюсь. Вот уж несколько дней вы "серьезно дискутируете" о различных породах лошадей - о свиноподобных першеронах, об английских скаковых стрекозах, тряхнули даже заплесневелою старушкой - арабской лошадью. Все это - никчемная болтовня... Извиняюсь: никчемная "серьезная дискуссия". Вы не придете ни к чему путному, пока не впустите себе в мозги простой и совершенно очевидной истины: единственная порода, которая способна вполне удовлетворить всем требованиям, предъявляемым к лошади нашею современностью, это - зеленая лошадь.
- Какая?
- Зеленая.
- Зеленая?!
- Изумрудно-зеленая лошадь.
- Ха-ха-ха!
- Да! Зеленая лошадь с апельсинно-оранжевым хвостом.
Председатель еще строже сказал:
- Здесь обсуждаются серьезные вопросы, и шутки ваши совершенно неуместны,
- Я не шучу. Я именно самым серьезным образом...
Шум, гам, смех не дали ему докончить.
- Довольно!
- Долой!
Оратор несколько раз пытался продолжать, но ему не дали. Он презрительно оглядел шумевших и гордо сошел с трибуны.
В следующее заседание он опять появился на трибуне - такой же гордый и боевой.
- Пока вы серьезно не поставите ввпроса о зеленой лошади...
- Да вы видали когда-нибудь зеленую лощадь?
- Нет, не видал.
- О чем же тут говорить?
- Когда Гальвани и Вольта исследовали такое как будто пустяковое, только курьезное явление природы, как электричество, видали ли они телеграф, телефон, электрическое освещение?
Это было так глупо, что оставалось только развести руками. Седовласый член, знаменитый коневод, с тонкой иронической усмешечкой неопровержимо доказал в своей речи,-- во-первых: что нет никаких оснований ждать, чтобы мы смогли каким-нибудь путем вывести породу зеленых лошадей, так как не существует никаких животных с зеленою шерстью; во-вторых: совершенно непонятно, почему лошадь, раз у нее будет зеленая шерсть, окажется в каком бы то ни было отношении выше лошадей существующих пород.
Все смеялись и говорили:
- Правильно!
Молодой человек ринулся на кафедру.
- Не существует животных с зеленою шерстью! А скажите вы, ученая древность,-- разве оперение птиц генетически не то же самое, что волосяной покров животных? В запыленные свои очки вы смотрите только на лошадей. Вы не способны поглядеть вокруг глубже. Тогда бы вы увидели,-- ну, например, хоть зеленого попугая. Не ученого попугая людской породы - это попугаи цвета самого неопределенного! - а настоящего ярко-изумрудного новогвинейского попугая-самца!
В следующее заседание он опять стоял на кафедре и опять говорил о зеленой лошади. Сумасшедший? Нет, глаза смотрели твердо и сознательно. Хохот катался по зале. Скрестив руки на груди, оратор стойко переждал шум и продолжал:
- Великие художники в пророческом вдохновении высоко поднимаются над путающимися в их ногах людишками и указывают им на невозможные идеалы, которые, однако, блистательно осуществляются в будущем. И вот посмотрите: на всех знаменитых бронзовых конных статуях лошади - зеленые.
- Да ведь и люди на них зеленые!
- Да, и люди. Не мешало бы и людям стать хоть немножко зелеными!
Это было уже не смешно, не глупо, а просто нагло. Аудитория дружно потребовала от председателя лишить оратора слова. Председатель предложил ему покинуть трибуну. Но оратор отказался. Усовещивали, убеждали,-- он заявил, что не сойдет, пока не доскажет, что хотел сказать. Ничего не оставалось, как насильно удалить его. Сторожа потащили оратора к выходу. Он громовым голосом протестовал против насилия, поминал Галилея, Джордано Бруно. Некоторые из членов недовольно морщились и говорили, что нельзя же все-таки стеснять свободу прений.
С тех пор не проходило съезда, не проходило заседания ученого общества, где бы не появлялась на трибуне маленькая фигурка пропагандиста зеленой лошади. Он был великолепен: скрестив руки на груди, стоял под бурей криков и смеха, ждал с насмешливой улыбкой три, пять, десять минут и начинал говорить о зеленой лошади. Постепенно стали появляться приверженцы его учения,-- восторженные и непримиримые. Их становилось все больше. Теперь, когда их вождь появлялся на трибуне, смех, шум и возгласы негодования мешались с бурными аплодисментами.
По-прежнему спрашивали:
- Да видал ли кто когда-нибудь вашу зеленую лошадь?
Но теперь со всех концов зала раздавалось:
- Старо!
- Старо, старо!
- Придумали бы что-нибудь поновее!
Один за другим на трибуну всходили ораторы и громили заскорузлую отсталость жрецов официальной науки.
В городе стоит большое, красивое здание. На нем вывеска:
ИНСТИТУТ ЗЕЛЕНОЙ ЛОШАДИ
Директором института состоит, конечно, он, инициатор всего дела. Под его руководством штат научных сотрудников с энтузиазмом работает над разрешением проблемы о зеленой лошади.
Источник: http://veresaev.lit-info.ru/veresaev/proza/nevydumannye-rass...
Современные тренды
Я иногда думаю что я идиот, или где-то туплю, или просто тупой. А потом натыкаюсь на подобные видео и аж легче становится.
Я не к тому что молодежные тренды это не круто. Там кучу подписчиков имеют Крид и рыжая девочка. Остальные просто забавные, особенно если видишь как такие видео записываются на улице на публике. Поколение наших родителей наверное с ужасом смотрит.
Демократизация искусства по Йовану Скерличу
Данная статья относится к Категории: Теория элит
Йован Скерлич прочитал в Белградском университете лекцию, где сказал:
«Если существовал когда-нибудь человек, который был эстетом с ног до головы, эстетом в самом подлинном в самом благородном смысле этого слова, то это был Рёскин, основатель Религии красоты, человек, который умел необычайно сильно чувствовать и описывать прекрасное, который был весь проникнут им и жил только для него. В одном месте он говорит: «До тех пор, пока человеческие существа вокруг нас мучаются от голода и холода, искусство невозможно, так же как невозможна какая бы то ни было дискуссия о том, что роскошь одежды и обстановки в таких условиях является преступлением». Он задаёт себе вопрос: могут ли люди с пустыми желудками и замерзшими пальцами слушать лекцию о заслугах Микеланджело, а далее восклицает как настоящий иконоборец: «Во сто раз лучше предоставить времени раскрошить статуи Фидия и стереть краску с лица женщин, написанных замечательной кистью Леонардо да Винчи, чем видеть, как увядают лица живых женщин и как наполняются слезами глаза детей, которые могли бы жить, если бы нищета не окрасила их лица смертельной бледностью. […]
Кто-то грубо заявил, что пара сосисок или пара ботинок представляют собой такую же ценность, что и все драмы Шекспира. Тот, кто сказал эту фразу - если бы она не была столь бессмысленной, то казалась бы богохульной, - не принял в расчёт следующее: мясник, приготовивший сосиски, или сапожник, сшивший ботинки - создали вещь, которая послужит только одному человеку и притом в течение ограниченного времени.
Напротив, когда Фидий ваял свои статуи и Шекспир писал свои драмы, они создавали нечто предназначенное для многих людей и неограниченное во времени употребления. Сосиски будут съедены, ботинки порвутся, а произведение искусства останется бессмертно молодым, будет приносить наслаждение тысячам, миллионам людей, и многие поколения, словно из источника с живой водой, будут черпать из него великие и благородные чувства. Мраморными греческими статуями восторгались ещё современники Перикла, перед ними и сейчас с волнением и любовью останавливаются посетители музеев. «Со сводов готических соборов слетала благодать на богобоязненных и праведных христиан XIII и XIV веков», в нынешнюю эпоху безверия человек, для которого небеса пусты, всё-таки наслаждается их величественной и мрачной красотой.
Эстетику, искусство, красоту выдумали не праздные бездельники для забавы богачей, для того, чтобы слагать оды богам и владыкам. Даже у животных есть чувство прекрасного, правда, в рудиментарном облике, но всё-таки есть. Дарвин упоминает о том, что птица обнаруживает это чувство в постройке гнезда, в желании нравиться в период спаривания, в певческих состязаниях, причем в такой сильной степени, что даже может умереть от чрезмерного напряжения сил. Люди ценят и любят прекрасное, даже будучи на низшей ступени развития. […]
Меценатами в искусстве ныне являются финансисты, богачи, люди без каких бы то ни было идеалов и вкуса, погрязшие в самом глубоком эгоизме, заботящиеся только о своих личных удобствах и комфорте, равно презирающие и мыслителей и художников. Если они и помогают искусству, то делают это из тщеславия, из снобизма, потому что так диктует им мода. Великие произведения старого и нового искусства отправляются в Америку, и крупные торговцы свиньями или владельцы трестов украшают ими свои салоны. Естественно, что при таком подходе к искусству каждый более или менее независимый и оригинальный художник должен мучиться и голодать, пока не пробьёт себе дорогу. Современный «меценат» покупает только те произведения искусства, которые удостоились официального признания, академических наград и комплиментов со стороны умеренных и реакционных газет, одним словом произведения, которые высоко котируются.
Гейне задавал себе вопрос, не подобны ли художники мушмуле, которая, для того чтобы доставить людям удовольствие, должна предварительно отлежаться на соломе. Великий художник Милле, чьи картины сейчас продаются по полмиллиона долларов, голодал, в самом прямом смысле этого слова, до самой смерти. В одном из писем он так писал своему другу: «Подумайте, дорогой мой Сансье, у нас в доме нет даже двух динаров, и так продолжается уже двадцать лет». Однажды, находясь в крайней нищете, он продал четыре важнейших своих наброска за пару ботинок; только мысль о маленьких детях спасала его от самоубийства. Берлиоз питался хлебом и сухим виноградом, на улице, под памятником Генриху IV; Шуберт продавал свои мелодии по цене два с половиной динара; Бальзак получил за все десять тысяч страниц своей «Человеческой комедии» несколько тысяч динаров; Вагнер зарабатывал себе на жизнь, сочиняя сентиментальные романсы... Бетховен однажды написал: «Эта соната сочинена в очень тяжёлых условиях; грустно, когда приходится писать за кусок хлеба. Вот до чего я дошёл».
И сколько ещё было неизвестных гениев, которым условия жизни не дали возможности расцвести и которые пали, побеждённые и растоптанные миром, в котором настоящее искусство отторгнуто от благ жизни».
Йован Скерлич, Уничтожение эстетики и демократизация искусства, цитируется по: Памятники мировой эстетической мысли в 5-ти томах, Том 4, М., «Искусство», 1968 г., с. 462-463, 465-466 и 467-468.
Дополнительные материалы
Уровни оценки полезности по И.Л. Викентьеву
ОЦЕНКА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ ПРОДУКТОВ — плейлист из 8-ми видео:
Изображения в статье
Йован Скерлич — сербский литературовед, критик, журналист / Public Domain
Image by Rudy and Peter Skitterians from Pixabay
Бомжик
Вчера был в городе, а вообще живу в области. Подъехал к общежитию колледжа, чтобы забрать дочь, так как у студентов началась пора летних каникул. Припарковался неподалёку от площадки с мусорными контейнерами.
Наблюдаю как не спеша к месту с бытовыми отходами подходит мужчина лет 55-60 в лёгкой рубашке, парусиновых штанах и сандалиях на босу ногу. Он остановился, принюхался, как зверь, а затем крадучись, обошел вокруг стенки ограждения места для отходов.
Отставив сумку, мужчина деловито приступил к изучению содержимого ёмкостей. Сразу стало ясно, что это чел из лиги профессионалов. Из сумки были извлечены пакеты для сортировки добычи. Съедобное, как то вздувшиеся банки с закрутками, какие-то протухшие объедки, нашли место в отдельном пакете, остальное было разложено в другую тару.
Было довольно душно. Мужчина скинул рубашку, обнажив своё рыхлое белое тело. Углубившись с головой в процесс, он не обращал на меня ни малейшего внимания. Я украдкой поглядывал за происходящим, отварачиваясь когда, как мне казалось, бомж смотрел в мою сторону.
Некоторые пакеты он обнюхивал и брезгливо швырял назад в контейнер. Иногда фыркал, и притоптывал, выражая так своё неудовольствие по поводу содержимого пакета или мешка. Типа: чтож вы твари, не могли получше чего положить!
Но что меня больше всего удивило, так это то, что мужчина ни на минуту не смутился присутствием проходящих мимо людей. Я конечно, немало повидал в жизни, но каждый раз, когда видишь такое всегда поражаешься тому, до какого дна может деградировать человек?
.
Отпуск
Запиваю коньяк квасом. Картошка с мясом. Вспомнил, как 25 лет назад ездили на природу всем классом. Помянул с района старших. Недавно расстался с ней , перестал пить сок ананасовый.
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Бесогонъ.тв
https://youtu.be/_uHO0poQAXU
Только что смотрел Бесогон "Деньги не пахнут".
Понятно, деньги важная составляющая этого мира. Но бл..ть !!! Но не на столько же!!!
Крик души.