Кавказский синдром - победитель конкурса эссе "Один день с полицейским"
В лужах плавают грязные льдинки. Проезжают грузовики. Небо моросит. Оно серое, черное, сырое. Это утро я ждала больше двух лет. Мы прибыли в Моздок. Нас встречают наши курганские парни. Они привезли первую партию личного состава.
Мы едем по Северной Осетии. Своеобразный перевалочный пункт для всех вояк. Рядом с дорогой - дома с обкусанными краями, груды битого серого кирпича, продавленные крыши. Улицы похожи на старые пыльные декорации... Я представляла это место иначе — солнечным и гостеприимным.
Окраины Моздока принимают нас строго, в полной тишине. Я застываю в напряжении. Все мои попутчики веселятся и шутят, а мне, запуганной ужасающими рассказами, ежесекундно мнится, что сейчас начнут стрелять. Отовсюду, из каждого окна, с крыш, из кустов, из детских песочниц...
Ждать такси на крыльце местного кафе мне не разрешили. До последнего сидела за столом с объедками. Но, идя до машины с осетинцем-бомбилой, успела учуять - от земли здесь несет сыростью, но какой-то непривычной - южной, мутной.
Возвращаемся к нашим парням. Здесь кипит работа — ребята распределяют скромное имущество по купе - десятки ящиков с патронами и гранатами, тушенка и рыбные консервы, мешки макарон. Какие-то бидоны. Печка... В вагоне веет тушенкой, дымом, а на улице пахнет сыростью, грязью, но ближе к городу запахи становятся суше, злее.
Когда работа сделана, наступает гробовая тишина. Каждый залез на свое спальное место. Ствол лежит между стеной и подушкой. Рядом на крючке висит разгрузка, совсем недавно распираемая гранатами, «дымами», двумя запасными магазинами в боковых карманах. Каждый молчит о своем. Они едут домой.
Что чувствует человек, когда вот-вот окажется дома после трехмесячной разлуки? Радость? Волнение? Мандраж? Всю дорогу я пыталась разгадать эту загадку. Но на все мои вопросы они отвечали одинаково: «Эти отъезды-приезды для нас уже обыденность». Но один ночной разговор еще раз убедил меня: эти люди заслуживают не только уважения, но и восхищения.
Я уже почти засыпала. Робкий стук в дверь купе. Это был один из наших собровских парней.
-Не разбудил?
-Проходи, присаживайся. Чаю?
-А почему бы и нет.
Мы разговаривали больше четырех часов. О командировке, его службе, боевом братстве и настоящей дружбе. После срочной службы в спецназе мой собеседник пришел работать в ОМОН. Мечта о службе в СОБРе и офицерском звании не давала покоя. Ночи напролет проводил в спортзале – хотелось пройти бои-спарринги без претензий. И, спустя 2 года тренировок, он все-таки попал в спецназ. Из своих 30 лет – 5 он провел на Кавказе. И это только начало службы.
Он серьезен, задумчив и немного грустит... Пожалуй, таким этого бесшабашного и заводного парня я видела впервые. Что-то дрогнуло внутри меня. Но на следующий день от философского образа не осталось ни следа: утром он снова был прежним — душой компании.
Как только наш поезд пересечь границу Курганской области - они переоделись в свою зеленую камуфлированную спецназовскую форму, которая не дает покоя сотням девушек, и выстроились в ряд возле окон вагона. У всех — каменные лица. Они спокойны и сдержаны. Никаких слов и эмоций. Лишь изредка поглядывают на часы. За окном появился город. Один из них с улыбкой взял российский триколор и пошел к дверям. Это давняя традиция — выставить флаг из поезда — символ победы.
На перроне непривычно многолюдно. Военный оркестр, начальники с большими звездами и те, кто последние три, а может и шесть месяцев не спал ночами, безотрывно читал новостные ленты и ждал звонков... Родители, жены и дети сотрудников — особая категория населения нашей страны. Сколько терпения и сил нужно, чтобы каждый раз приходить на вокзал, провожая или встречая любимого мужчину с войны. Войны, которой нет. А ведь там идет война. Странная, подлая, никому не нужная... Там по-прежнему гибнут люди. Много людей.
В очередной раз не сдержала слез. Что сейчас переживает каждый из пришедших на вокзал, я знаю как никто другой. Сложно описать словами, что испытываешь, когда твой настоящий мужчина возвращается живым и здоровым.
-Мать, ты чего сопли распустила?, - сильная рука прижимает меня к плечу. Лейтенантские погоны. Это мой ночной собеседник. Теперь вместо капель из глаз потекли ручьи. Его никто не встречает, кроме сослуживцев. Одиночка по жизни. В его жизни только одна любовь — братская.
С перрона все разошлись спустя минут пятнадцать. Они снова дома. С родными и друзьями. Но это только на словах. Ночь или день, выходной или будний день, если случится беда, они придут на помощь. Эти ребята понимают друг друга по кивку, взгляду и жесту. И спину товарища прикроют не задумываясь. Парни в камуфляже с надписью «Спецназ» на спине.
Мы едем по Северной Осетии. Своеобразный перевалочный пункт для всех вояк. Рядом с дорогой - дома с обкусанными краями, груды битого серого кирпича, продавленные крыши. Улицы похожи на старые пыльные декорации... Я представляла это место иначе — солнечным и гостеприимным.
Окраины Моздока принимают нас строго, в полной тишине. Я застываю в напряжении. Все мои попутчики веселятся и шутят, а мне, запуганной ужасающими рассказами, ежесекундно мнится, что сейчас начнут стрелять. Отовсюду, из каждого окна, с крыш, из кустов, из детских песочниц...
Ждать такси на крыльце местного кафе мне не разрешили. До последнего сидела за столом с объедками. Но, идя до машины с осетинцем-бомбилой, успела учуять - от земли здесь несет сыростью, но какой-то непривычной - южной, мутной.
Возвращаемся к нашим парням. Здесь кипит работа — ребята распределяют скромное имущество по купе - десятки ящиков с патронами и гранатами, тушенка и рыбные консервы, мешки макарон. Какие-то бидоны. Печка... В вагоне веет тушенкой, дымом, а на улице пахнет сыростью, грязью, но ближе к городу запахи становятся суше, злее.
Когда работа сделана, наступает гробовая тишина. Каждый залез на свое спальное место. Ствол лежит между стеной и подушкой. Рядом на крючке висит разгрузка, совсем недавно распираемая гранатами, «дымами», двумя запасными магазинами в боковых карманах. Каждый молчит о своем. Они едут домой.
Что чувствует человек, когда вот-вот окажется дома после трехмесячной разлуки? Радость? Волнение? Мандраж? Всю дорогу я пыталась разгадать эту загадку. Но на все мои вопросы они отвечали одинаково: «Эти отъезды-приезды для нас уже обыденность». Но один ночной разговор еще раз убедил меня: эти люди заслуживают не только уважения, но и восхищения.
Я уже почти засыпала. Робкий стук в дверь купе. Это был один из наших собровских парней.
-Не разбудил?
-Проходи, присаживайся. Чаю?
-А почему бы и нет.
Мы разговаривали больше четырех часов. О командировке, его службе, боевом братстве и настоящей дружбе. После срочной службы в спецназе мой собеседник пришел работать в ОМОН. Мечта о службе в СОБРе и офицерском звании не давала покоя. Ночи напролет проводил в спортзале – хотелось пройти бои-спарринги без претензий. И, спустя 2 года тренировок, он все-таки попал в спецназ. Из своих 30 лет – 5 он провел на Кавказе. И это только начало службы.
Он серьезен, задумчив и немного грустит... Пожалуй, таким этого бесшабашного и заводного парня я видела впервые. Что-то дрогнуло внутри меня. Но на следующий день от философского образа не осталось ни следа: утром он снова был прежним — душой компании.
Как только наш поезд пересечь границу Курганской области - они переоделись в свою зеленую камуфлированную спецназовскую форму, которая не дает покоя сотням девушек, и выстроились в ряд возле окон вагона. У всех — каменные лица. Они спокойны и сдержаны. Никаких слов и эмоций. Лишь изредка поглядывают на часы. За окном появился город. Один из них с улыбкой взял российский триколор и пошел к дверям. Это давняя традиция — выставить флаг из поезда — символ победы.
На перроне непривычно многолюдно. Военный оркестр, начальники с большими звездами и те, кто последние три, а может и шесть месяцев не спал ночами, безотрывно читал новостные ленты и ждал звонков... Родители, жены и дети сотрудников — особая категория населения нашей страны. Сколько терпения и сил нужно, чтобы каждый раз приходить на вокзал, провожая или встречая любимого мужчину с войны. Войны, которой нет. А ведь там идет война. Странная, подлая, никому не нужная... Там по-прежнему гибнут люди. Много людей.
В очередной раз не сдержала слез. Что сейчас переживает каждый из пришедших на вокзал, я знаю как никто другой. Сложно описать словами, что испытываешь, когда твой настоящий мужчина возвращается живым и здоровым.
-Мать, ты чего сопли распустила?, - сильная рука прижимает меня к плечу. Лейтенантские погоны. Это мой ночной собеседник. Теперь вместо капель из глаз потекли ручьи. Его никто не встречает, кроме сослуживцев. Одиночка по жизни. В его жизни только одна любовь — братская.
С перрона все разошлись спустя минут пятнадцать. Они снова дома. С родными и друзьями. Но это только на словах. Ночь или день, выходной или будний день, если случится беда, они придут на помощь. Эти ребята понимают друг друга по кивку, взгляду и жесту. И спину товарища прикроют не задумываясь. Парни в камуфляже с надписью «Спецназ» на спине.
День спецназа в батальоне «Хан». Анонс
24 октября ОБСН «Хан», так же, как и другие подразделения спецназа, отмечал свой профессиональный праздник – День подразделений специального назначения.
Истории из жизни спецназа Ч.2 Как алкоголь помог выйти на боевиков.
Ещё одна история, которая передаётся от первого лица.
Настало время новой умопомрачительной истории, пока отсматривается видео для продолжения поста о странном звуке с улицы :http://pikabu.ru/story/_3725739#comment_54813039
Дело было из таких, о которых штаб по сей день старается не рассказывать, ведь не любят штабные о потере вертушек говорить .
Повадились боевики наши вертушки подбивать , да не дабы чем, а стингерами, за которыми охотилась разведка, как за доказательством своих определённых мыслей на тему...но это уже политика.
За месяц 2 коровы , причём один и тот же почерк. Было понятно, что действовать нужно незамедлительно. Но проблема была в том, что очень уж противник хитер и опытен. Уходит без следов.
В тот день подбили очередную птичку. Мы прибыли на точку спустя 3 часа. Следов снова нет.
Однако от машины жутко несло брагой. После осмотра мы обнаружили дыру в одном из баков, собственно говоря от него фан и шел.
Дело в том, что пилоты частенько в один из баков лили горючее, а во второй уже более интересное горючее местного розлива. Сие чудо с вертушки на вертушку улетало в родные края и шло на продажу.
Зацепка была взята. Ищем продавцов вином. Оные себя ждать не заставили. В паре квадратов от места падения была наша ДОТ, где солдатики не брезговали прикупить у местных пойла. Вечером же им предложили безумную партию в две канистры вина.
На том и попались Чехи. В тот день была зачистка посёлка, нашли и остатки вина, что не успели продать и злощастные стингеры, которые предстояло дотянуть до лагеря, но это - уже совсем другая история.
Настало время новой умопомрачительной истории, пока отсматривается видео для продолжения поста о странном звуке с улицы :http://pikabu.ru/story/_3725739#comment_54813039
Дело было из таких, о которых штаб по сей день старается не рассказывать, ведь не любят штабные о потере вертушек говорить .
Повадились боевики наши вертушки подбивать , да не дабы чем, а стингерами, за которыми охотилась разведка, как за доказательством своих определённых мыслей на тему...но это уже политика.
За месяц 2 коровы , причём один и тот же почерк. Было понятно, что действовать нужно незамедлительно. Но проблема была в том, что очень уж противник хитер и опытен. Уходит без следов.
В тот день подбили очередную птичку. Мы прибыли на точку спустя 3 часа. Следов снова нет.
Однако от машины жутко несло брагой. После осмотра мы обнаружили дыру в одном из баков, собственно говоря от него фан и шел.
Дело в том, что пилоты частенько в один из баков лили горючее, а во второй уже более интересное горючее местного розлива. Сие чудо с вертушки на вертушку улетало в родные края и шло на продажу.
Зацепка была взята. Ищем продавцов вином. Оные себя ждать не заставили. В паре квадратов от места падения была наша ДОТ, где солдатики не брезговали прикупить у местных пойла. Вечером же им предложили безумную партию в две канистры вина.
На том и попались Чехи. В тот день была зачистка посёлка, нашли и остатки вина, что не успели продать и злощастные стингеры, которые предстояло дотянуть до лагеря, но это - уже совсем другая история.
Забавная история из работы спецназа
Настало время умопомрачительных историй.
Был у меня в группе дядька, назовем его "Еж". Когда бегали по домам во время зачисток, любил Еж выбить ногой дверь в сан.узел и расстрелять плитку из РПК. Особо любил Еж крупные туалеты в различных заброшенных школах, больницах и т.п., где оные большой площади и стреляй до последнего в барабане. Еж стреляет, плитка крошется и сыпится на пол.
Мы к этому давно привыкли и не обращали внимания. Благо боекомплектом спецназ не был обделен.
На очередной выход к нам приписали особиста (кто не знает: это такие дядьки из особого отдела , фсбшники, у них у всех каменные лица и задача : заработать новую звёздочку, забрав ее у честных бойцов армии). Дядька был очень молчалив, но тому мы и радовались. У него были свои особые задачи на точке , куда мы озадачены были его сопроводить. Особа был важной фигурой в своих кругах и всем своим видом пытался это показать, постоянно вставляя свои два слова при остановках на маршруте, но в остальное время благо молчал.
О дороге говорить не буду, но случился с особистом казус. В подконтрольном нашим парням посёлке, была у нас запланирована ночевка. Спать мы решил на территории бывшей сельской школы.
Особист этого дела не одобрял, мол торопиться надо, на что был мягко послан далеко и надолго, т.к. есть время выхода к точке , а ночью идти группа без необходимости не планирует.
Значится далее все, как мы привыкли. Готовим помещение к ночлегу. Еж ушёл искать сортир. Пулемётная очередь раз за разом. Очередь стихла, но со стороны туалета слышен дикий вопль....
... Не зная наших традиций, особа решил пойти в нужник, по своим важным делам. Попер он вперёд всех, никого не оповестив об этом, сказав, что отправился на поиск хорошего сигнала для своей трубки. Ну кто ж знал, что он не на улицу пошёл, а тенью шмыгнул в сортир?
Особа отходила от шока долго. Обосраный, но живой.
Что ещё сказать? До точки и обратно особа двигался точно за Еж-ей, не сказав ни единого слова не по делу.
После доносы не писал, видимо боялся подробностей про то, что поймали беднягу в нужнике злые вояки.
А Еж после стал с СВУ ходить, сменил специальность на отстрел антенн на крыше.
Был у меня в группе дядька, назовем его "Еж". Когда бегали по домам во время зачисток, любил Еж выбить ногой дверь в сан.узел и расстрелять плитку из РПК. Особо любил Еж крупные туалеты в различных заброшенных школах, больницах и т.п., где оные большой площади и стреляй до последнего в барабане. Еж стреляет, плитка крошется и сыпится на пол.
Мы к этому давно привыкли и не обращали внимания. Благо боекомплектом спецназ не был обделен.
На очередной выход к нам приписали особиста (кто не знает: это такие дядьки из особого отдела , фсбшники, у них у всех каменные лица и задача : заработать новую звёздочку, забрав ее у честных бойцов армии). Дядька был очень молчалив, но тому мы и радовались. У него были свои особые задачи на точке , куда мы озадачены были его сопроводить. Особа был важной фигурой в своих кругах и всем своим видом пытался это показать, постоянно вставляя свои два слова при остановках на маршруте, но в остальное время благо молчал.
О дороге говорить не буду, но случился с особистом казус. В подконтрольном нашим парням посёлке, была у нас запланирована ночевка. Спать мы решил на территории бывшей сельской школы.
Особист этого дела не одобрял, мол торопиться надо, на что был мягко послан далеко и надолго, т.к. есть время выхода к точке , а ночью идти группа без необходимости не планирует.
Значится далее все, как мы привыкли. Готовим помещение к ночлегу. Еж ушёл искать сортир. Пулемётная очередь раз за разом. Очередь стихла, но со стороны туалета слышен дикий вопль....
... Не зная наших традиций, особа решил пойти в нужник, по своим важным делам. Попер он вперёд всех, никого не оповестив об этом, сказав, что отправился на поиск хорошего сигнала для своей трубки. Ну кто ж знал, что он не на улицу пошёл, а тенью шмыгнул в сортир?
Особа отходила от шока долго. Обосраный, но живой.
Что ещё сказать? До точки и обратно особа двигался точно за Еж-ей, не сказав ни единого слова не по делу.
После доносы не писал, видимо боялся подробностей про то, что поймали беднягу в нужнике злые вояки.
А Еж после стал с СВУ ходить, сменил специальность на отстрел антенн на крыше.