Кавказский синдром - победитель конкурса эссе "Один день с полицейским"
В лужах плавают грязные льдинки. Проезжают грузовики. Небо моросит. Оно серое, черное, сырое. Это утро я ждала больше двух лет. Мы прибыли в Моздок. Нас встречают наши курганские парни. Они привезли первую партию личного состава.
Мы едем по Северной Осетии. Своеобразный перевалочный пункт для всех вояк. Рядом с дорогой - дома с обкусанными краями, груды битого серого кирпича, продавленные крыши. Улицы похожи на старые пыльные декорации... Я представляла это место иначе — солнечным и гостеприимным.
Окраины Моздока принимают нас строго, в полной тишине. Я застываю в напряжении. Все мои попутчики веселятся и шутят, а мне, запуганной ужасающими рассказами, ежесекундно мнится, что сейчас начнут стрелять. Отовсюду, из каждого окна, с крыш, из кустов, из детских песочниц...
Ждать такси на крыльце местного кафе мне не разрешили. До последнего сидела за столом с объедками. Но, идя до машины с осетинцем-бомбилой, успела учуять - от земли здесь несет сыростью, но какой-то непривычной - южной, мутной.
Возвращаемся к нашим парням. Здесь кипит работа — ребята распределяют скромное имущество по купе - десятки ящиков с патронами и гранатами, тушенка и рыбные консервы, мешки макарон. Какие-то бидоны. Печка... В вагоне веет тушенкой, дымом, а на улице пахнет сыростью, грязью, но ближе к городу запахи становятся суше, злее.
Когда работа сделана, наступает гробовая тишина. Каждый залез на свое спальное место. Ствол лежит между стеной и подушкой. Рядом на крючке висит разгрузка, совсем недавно распираемая гранатами, «дымами», двумя запасными магазинами в боковых карманах. Каждый молчит о своем. Они едут домой.
Что чувствует человек, когда вот-вот окажется дома после трехмесячной разлуки? Радость? Волнение? Мандраж? Всю дорогу я пыталась разгадать эту загадку. Но на все мои вопросы они отвечали одинаково: «Эти отъезды-приезды для нас уже обыденность». Но один ночной разговор еще раз убедил меня: эти люди заслуживают не только уважения, но и восхищения.
Я уже почти засыпала. Робкий стук в дверь купе. Это был один из наших собровских парней.
-Не разбудил?
-Проходи, присаживайся. Чаю?
-А почему бы и нет.
Мы разговаривали больше четырех часов. О командировке, его службе, боевом братстве и настоящей дружбе. После срочной службы в спецназе мой собеседник пришел работать в ОМОН. Мечта о службе в СОБРе и офицерском звании не давала покоя. Ночи напролет проводил в спортзале – хотелось пройти бои-спарринги без претензий. И, спустя 2 года тренировок, он все-таки попал в спецназ. Из своих 30 лет – 5 он провел на Кавказе. И это только начало службы.
Он серьезен, задумчив и немного грустит... Пожалуй, таким этого бесшабашного и заводного парня я видела впервые. Что-то дрогнуло внутри меня. Но на следующий день от философского образа не осталось ни следа: утром он снова был прежним — душой компании.
Как только наш поезд пересечь границу Курганской области - они переоделись в свою зеленую камуфлированную спецназовскую форму, которая не дает покоя сотням девушек, и выстроились в ряд возле окон вагона. У всех — каменные лица. Они спокойны и сдержаны. Никаких слов и эмоций. Лишь изредка поглядывают на часы. За окном появился город. Один из них с улыбкой взял российский триколор и пошел к дверям. Это давняя традиция — выставить флаг из поезда — символ победы.
На перроне непривычно многолюдно. Военный оркестр, начальники с большими звездами и те, кто последние три, а может и шесть месяцев не спал ночами, безотрывно читал новостные ленты и ждал звонков... Родители, жены и дети сотрудников — особая категория населения нашей страны. Сколько терпения и сил нужно, чтобы каждый раз приходить на вокзал, провожая или встречая любимого мужчину с войны. Войны, которой нет. А ведь там идет война. Странная, подлая, никому не нужная... Там по-прежнему гибнут люди. Много людей.
В очередной раз не сдержала слез. Что сейчас переживает каждый из пришедших на вокзал, я знаю как никто другой. Сложно описать словами, что испытываешь, когда твой настоящий мужчина возвращается живым и здоровым.
-Мать, ты чего сопли распустила?, - сильная рука прижимает меня к плечу. Лейтенантские погоны. Это мой ночной собеседник. Теперь вместо капель из глаз потекли ручьи. Его никто не встречает, кроме сослуживцев. Одиночка по жизни. В его жизни только одна любовь — братская.
С перрона все разошлись спустя минут пятнадцать. Они снова дома. С родными и друзьями. Но это только на словах. Ночь или день, выходной или будний день, если случится беда, они придут на помощь. Эти ребята понимают друг друга по кивку, взгляду и жесту. И спину товарища прикроют не задумываясь. Парни в камуфляже с надписью «Спецназ» на спине.
Мы едем по Северной Осетии. Своеобразный перевалочный пункт для всех вояк. Рядом с дорогой - дома с обкусанными краями, груды битого серого кирпича, продавленные крыши. Улицы похожи на старые пыльные декорации... Я представляла это место иначе — солнечным и гостеприимным.
Окраины Моздока принимают нас строго, в полной тишине. Я застываю в напряжении. Все мои попутчики веселятся и шутят, а мне, запуганной ужасающими рассказами, ежесекундно мнится, что сейчас начнут стрелять. Отовсюду, из каждого окна, с крыш, из кустов, из детских песочниц...
Ждать такси на крыльце местного кафе мне не разрешили. До последнего сидела за столом с объедками. Но, идя до машины с осетинцем-бомбилой, успела учуять - от земли здесь несет сыростью, но какой-то непривычной - южной, мутной.
Возвращаемся к нашим парням. Здесь кипит работа — ребята распределяют скромное имущество по купе - десятки ящиков с патронами и гранатами, тушенка и рыбные консервы, мешки макарон. Какие-то бидоны. Печка... В вагоне веет тушенкой, дымом, а на улице пахнет сыростью, грязью, но ближе к городу запахи становятся суше, злее.
Когда работа сделана, наступает гробовая тишина. Каждый залез на свое спальное место. Ствол лежит между стеной и подушкой. Рядом на крючке висит разгрузка, совсем недавно распираемая гранатами, «дымами», двумя запасными магазинами в боковых карманах. Каждый молчит о своем. Они едут домой.
Что чувствует человек, когда вот-вот окажется дома после трехмесячной разлуки? Радость? Волнение? Мандраж? Всю дорогу я пыталась разгадать эту загадку. Но на все мои вопросы они отвечали одинаково: «Эти отъезды-приезды для нас уже обыденность». Но один ночной разговор еще раз убедил меня: эти люди заслуживают не только уважения, но и восхищения.
Я уже почти засыпала. Робкий стук в дверь купе. Это был один из наших собровских парней.
-Не разбудил?
-Проходи, присаживайся. Чаю?
-А почему бы и нет.
Мы разговаривали больше четырех часов. О командировке, его службе, боевом братстве и настоящей дружбе. После срочной службы в спецназе мой собеседник пришел работать в ОМОН. Мечта о службе в СОБРе и офицерском звании не давала покоя. Ночи напролет проводил в спортзале – хотелось пройти бои-спарринги без претензий. И, спустя 2 года тренировок, он все-таки попал в спецназ. Из своих 30 лет – 5 он провел на Кавказе. И это только начало службы.
Он серьезен, задумчив и немного грустит... Пожалуй, таким этого бесшабашного и заводного парня я видела впервые. Что-то дрогнуло внутри меня. Но на следующий день от философского образа не осталось ни следа: утром он снова был прежним — душой компании.
Как только наш поезд пересечь границу Курганской области - они переоделись в свою зеленую камуфлированную спецназовскую форму, которая не дает покоя сотням девушек, и выстроились в ряд возле окон вагона. У всех — каменные лица. Они спокойны и сдержаны. Никаких слов и эмоций. Лишь изредка поглядывают на часы. За окном появился город. Один из них с улыбкой взял российский триколор и пошел к дверям. Это давняя традиция — выставить флаг из поезда — символ победы.
На перроне непривычно многолюдно. Военный оркестр, начальники с большими звездами и те, кто последние три, а может и шесть месяцев не спал ночами, безотрывно читал новостные ленты и ждал звонков... Родители, жены и дети сотрудников — особая категория населения нашей страны. Сколько терпения и сил нужно, чтобы каждый раз приходить на вокзал, провожая или встречая любимого мужчину с войны. Войны, которой нет. А ведь там идет война. Странная, подлая, никому не нужная... Там по-прежнему гибнут люди. Много людей.
В очередной раз не сдержала слез. Что сейчас переживает каждый из пришедших на вокзал, я знаю как никто другой. Сложно описать словами, что испытываешь, когда твой настоящий мужчина возвращается живым и здоровым.
-Мать, ты чего сопли распустила?, - сильная рука прижимает меня к плечу. Лейтенантские погоны. Это мой ночной собеседник. Теперь вместо капель из глаз потекли ручьи. Его никто не встречает, кроме сослуживцев. Одиночка по жизни. В его жизни только одна любовь — братская.
С перрона все разошлись спустя минут пятнадцать. Они снова дома. С родными и друзьями. Но это только на словах. Ночь или день, выходной или будний день, если случится беда, они придут на помощь. Эти ребята понимают друг друга по кивку, взгляду и жесту. И спину товарища прикроют не задумываясь. Парни в камуфляже с надписью «Спецназ» на спине.