Борьба с инакомыслием от Александра Филипповича Македонского.
«Македонский царь реализовал мечту любого властителя: узнать, что говорят о нем подданные.
Он сообщил войску, что посылает в Македонию некоторых своих друзей вестниками победы над Дарием; солдатам же посоветовал написать письма родным и послать вместе с ними.
Сданные связки писем он приказывает тайно принести к нему. Узнав из этих писем мнение о себе отдельных солдат, он всех тех, кто наиболее резко отозвался о нём, свёл в одну когорту, с тем чтобы либо истребить их, либо распределить их по колониям в самых отдалённых областях.
Согласно Диодору, всех, кто дурно отзывался о царе и его намерениях, Александр соединил в одно подразделение - «отряд беспорядочных».
Так появился один из первых в истории штрафных батальонов и начала работать жесточайшая цензура - непременные атрибуты тиранов».
Левицкий Г.М., Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы, М., «Энас»; Ростов-на-Дону «Феникс», 2010 г., с. 168.
Почему пушечные ядра круглые, зачем нарезы в стволе и что такое деривация.
И так...мужик сказал и попытался сделать. Попробуем открыть серию постов про всякие артиллерийские штучки. Начнем с чего то простого, но на мой взгляд интересного.
Прежде чем читать дальше серьезно задумайтесь и постарайтесь дать вразумительный ответ на следующий вопрос:
Почему пушечные ядра были шарообразной формы?
Скажу вам честно, когда мой преподаватель задал этот вопрос аудитории я не смог придумать ничего вразумительного. Да и никто не смог. Мы настолько привыкли к образу ядра, что даже не задумываемся зачем это делалось.
Перечислим следующие неправильные ответы:
1. Ядро было легче отлить.
Нет, не легче, это даже не логично. Сделать что то стремящееся к сфере очень не просто. И да, к сфере, а не шару. Пушки стреляли чаще по пехоте, стрелять по ней просто литым шариком довольно скучно, чаще всего ядра были полые и взрывались поражая пехоту противника осколками. Называли их бомбами или гранатами. И не даром артиллерийские подразделения при Петре I именовались бомбардирскими ротами. Запал у них вставлялся в отверстия с неблагозвучным в наше время названием "очко".
2. Наверное они так лучше летали.
Але, сфера обладает далеко не лучшей аэродинамикой. В противном случае до сих пор бы стреляли ядрам. Но отчасти это утверждение правдивое, далее рассмотрим почему.
И так, как вы должны понимать артиллерия стремится стрелять как то вот так.
Связано это с рядом причин. Снаряд летит дальше при угле возвышения ствола близком к 45 градусам. Почему близком? Потому что пространство не безвоздушное. В вакууме из гауспушки будут стрелять ровно на 45, да бы запульнуть подальше.
Так можно стрелять из-за укрытия, оставаясь вне видимости супостата, а значит в относительной безопасности. Называется это стрельбой с закрытой огневой позиции (для краткости просто ЗОП). Естественно стреляли так не всегда, додуматься же надо. Придумывать начали с середины 19ого века, додумались окончательно в начале 20ого. Ну и разумеется по такой траектории можно закинуть неприятный подарочек недругу, зашкерившимуся за естественными или искусственными укрытиями.
И так в чем проблема была стрелять чем то более аэродинамичным? Более похожим на современные снаряды? Проблема на картинке.
Обозначена она буковкой R и называется сопротивлением воздуха, а в тематической литературе лобовым сопротивлением воздуха. Проблема в том что пущенный по желаемой нами траектории снаряд та самая злая буковка R в купе с зоной пониженного давления прямо позади снаряда просто напросто его опрокинут, он начнет вращаться и собственная центробежная сила унесет его куда-то не туда, собственно предсказать куда вообще будет трудно. И что бы начать стрелять чем то более подходящим по форме человеки в извечном желании истребить побольше себе подобных придумали делать в стволе нарезы. У снарядов в отличии от пуль даже есть специальный поясок, которым снаряд в эти самые нарезы входит. Для чего нужны нарезы конкретно? Для того что бы снаряд вращался в полёте вокруг своей оси. Таким образом лобовое сопротивление воздуха не опрокидывает его, он можно сказать съезжает с него в сторону и летит себе спокойно дальше. Ну, как спокойно, с отклонением в сторону. Сторона зависит от направления нарезов в стволе, кстати. У отечественных орудий вправо, а вот у французов всегда влево. Но отклонение это уже предсказуемо и соответственно его можно посчитать заранее, а носит название, барабанная дробь, деривации. В общем то деривация это табличное отклонение снаряда по направлению в зависимости от дальности стрельбы. Так что даже в идеальных условиях траектория снаряда изогнута не только в вертикальной плоскости, но и в горизонтальной.
На этом пока всё, прошу прощения у граммарнаци за ошибочки, наверняка есть, если понравится запилю ещё пост. Знания зарабатывал потом и двойками, тег моё.
Upd: Совсем забыл. Шарообразное ядро не опрокинуть. Летит себе из гладкоствольной пушки и всё.
Вопросы мобилизации и военной логистики русского Средневековья. Часть 2.
Людины — свободные «словене» и «варяги», предположительно, городское население, могли участвовать и, почти наверняка, участвовали в комплектации войска. Однако службу они несли на двух возможных основаниях. Или одного воина вскладчину выставляли несколько горожан, или они входили в корпорацию боярина. Последние становятся подлинными хозяевами городов, составляя целые территориальные кланы, что отлично прослеживается по материалам Новгорода Великого. Берестяные грамоты и печати показывают, что целые городские кварталы, составленные несколькими крупными усадьбами, принадлежали одной боярской семье к которой тяготели несколько десятков более мелких усадеб. Видимо, в крупных городах складывается система, аналогичная римской клиентеле. Бояре концентрировали в своих руках торговлю, ремесленные промыслы, кредитно-финансовые потоки. Каждая крупная усадьба содержит приметы ремесленного промысла и\или торговли. Обязанные боярину «людины» формировали его группу поддержки на вече и на войне, что, впрочем, было напрямую связано.
Кроме того, мелкие городища, видимо, представляли собой «замки» — загородные боярские усадьбы, где вообще всё принадлежало одному хозяину.
С XII века происходит размежевание городского боярства и князей. Князь, по сути, выступал точным аналогом боярина, только гораздо более могущественного. Возможно, какая-то малая часть боярства продолжала состоять при князьях. Но основная часть бывшей «старшей дружины» превратилась в самостоятельных феодалов, которые владели землёй и промыслами на корпоративной основе. Службу в войске и политическую нагрузку они несли точно также — боярскими служилыми корпорациями, которые, таким образом, выступали коллективными феодалами.
В определённых городах боярские корпорации были слабы и зависимы от князя. Чем больше был город, тем мощнее оказывалось боярство. Хрестоматийными примерами можно считать Великий Новгород, Псков (где вообще сложились олигархическая боярская республики) и Киев.
Тогда же происходит противопоставление «полка» — ополчения города и «тянувших» к нему пригородов, и княжеской дружины. Термин «дружина» в это время уходит, сменяясь устойчивым обозначением «княжий двор» или просто «двор». На место семейственному древнему принципу пришла корпоративная система формирования двора.
На раннем этапе — в первый и особенно второй период, дружина подразделялась на старшую (бояр) и младшую (гридней, детских и отроков), что полностью отражает семейственный характер. Третий период ознаменовался иной стратификацией.
Во главе двора стоял князь и его семья — ближайшие наследники. Подчинённое положение занимали «слуги вольные» или просто «слуги» и «дворяне» — люди, живущие при дворе. Последний термин устойчиво прослеживается с XII столетия — со времени правления князя Андрея Юрьевича Боголюбского (род. 1111; князь с 1157-1174 гг.). Не смотря на полное сходство с позднейшим понятием XV-XIX вв., дворяне XII-XIII столетий не были феодалами в полном смысле слова. Это были члены замкнутой княжеской корпорации, жившие при дворе милостью князя.
Феномен раннего дворянства хорошо раскрывается при анализе сопутствующего термина «милостник», который иногда применяется к княжьим слугам. Явление «милости» упоминает Пространная редакция Русской правды, а милостники регулярно встречаются в летописных памятниках. Дешифровка термина явно сочетается с пожалованиями «милостного оружия», «милостных коней». «Милостницы» Андрея Боголюбского убивают своего князя в 1174 г., о чём сообщает, в частности, Новгородская первая летопись. С милостником Кочкарём советуется о походе князь Святослав Всеволодович в 1180 г., ничего не сообщая «мужам своим лепшим» (т.е., боярам), что чётко удаляет милостника из кругов аристократии. С милостниками связана статья Русской правды о невозможности порабощать «дачу и придаток» — людей, получивших «милость», пожалования. таким образом, милостники являются точным аналогом западноевропейских министериалов, которые пополняли феодальные дворы, зачастую, из числа рабов-сервов.
Впоследствии ко вт. пол. XIV-XV вв. дворяне-милостники получили совсем иную милость — «дачу» земельных поместий в условное держание, сформировав таким образом низовой слой служилого феодального сословия в полном смысле слова. К ним примкнули бывшие боярские слуги — дети боярские.
К эпохе феодальной раздробленности, вся эта система обеспечивалась разветвлённой системой налогов. Интереснейший источник — уставная грамота Смоленской епископии князя Ростислава Мстиславича (1136 год) — представляет перечень повинностей, которые несли земли «волости». Необходимо упомянуть: дань, полюдье — форма натуральной дани, виры и продажи (юридические штрафы), погородье (налог на городских жителей). Пунктами сбора податей выступали города и погосты — на селе.
С XII века — в удельный период, княжества разделяются на волости — сельские округа (ранее в эпоху единого государства волостью было само княжество). В центре располагается «уезд» — княжий город с пригородами. Уезд состоит из путей и станов. Станы — княжеский домен с населением и администрацией, которые обеспечивали «двор». Пути — остальные территории, которые отдавались боярам и слугам вольным в «кормление» — управление и сбор податей с оставлением части излишков в собственное пользование — «корм».
Подобная система организации оставалась почти неизменной вплоть до XIV в., когда её постепенно стала сменять другая, развито феодальная. Феномен же кормлений и кормленщиков сохранялся вплоть до времени Ивана Грозного — до середины XVI в., да и по сей день многие чиновники в родной земле свято соблюдают эту давнюю традицию.
Полк — ополчение — особый феномен. В классическом средневековье характер всего корпуса источников почти однозначно указывает на него, как на тяжелоконное соединение — точный аналог княжьего двора. Отличие было лишь в точке сбора и системе комплектации. Основой полка выступали городовые бояре — традиционно наиболее боеспособная часть конницы со своими отрядами.
Пешцы, пехота в синхронных источниках XII-XIII в. или не упоминается, или упоминается в особых условиях. Видимо, народное пешее ополчение не могло выступать в прямом «деле» против боярской конницы, конницы степняков или западных соседей — поляков, чехов, венгров, немцев. Кроме того, народная пехота была неспособна к долгим военным кампаниям с отрывом от хозяйства на длительный период. И тяжелый бой с конницей (или спешенной дружиной), и дальние постоянные марши требовали ряда важных мероприятий.
1.Обеспечение специальным снаряжением, пусть облегченным и удешевлённым для массового войска, но всё же — специально изготовленным.
2.Специальная боевая подготовка: индивидуальная и строевая.
3.Маршевая подготовка, включая обеспечение продовольствием и снаряжением для долгой кампании.
Без описанных мероприятий пехота превращалась в малополезный груз для войска. Её требовалось кормить на походе, организовывать марш — без гарантий какого-то результата. Пехота, если и использовалась, то в качестве вспомогательных контингентов в границах собственной волости или в ближайших пределах — там, где не требовалось долгих переходов и прямого боя с профессиональным войском. Кроме того, пехота могла выступать силами обеспечения — посошной ратью, нон-комбатантами, осуществлявшими инженерное обеспечение похода. Пехота же принимала участие в обороне городов и крепостей — в местах своего проживания.
Что характерно, к пешцам, начиная с классического Средневековья, никогда не применяется профессиональный термин «вой» — воин. Воином, т.е.. потомственным представителем служилого сословия, с XI- нач.XII века мог считаться только и исключительно всадник. Это положение сохранялось на Руси вплоть до появления массового ручного огнестрельного оружия в конце XV столетия.
Третий период в хронологии русского войска маркировался невероятным взлётом качества личного снаряжения. Крайне небольшие и высокопрофессиональные контингенты воев (городовых или княжеских) требовали особого подхода к вооружению. Малая численность позволяла уделять весьма значительные ресурсы на каждого отдельного бойца. А его потомственный характер и узкий слой мобилизационного ресурса превращал каждого воя в «штучный товар», который надо было снаряжать по самым притязательным меркам. Этого требовали как чисто утилитарные соображения — небольшое число парировалось высочайшим качеством, так и соображениями «княжьей чести» — верховный феодал не мог ударить в грязь лицом перед коллегами.
Основой защитного доспеха оставалась кольчуга в 9 случаях из 10. Эволюция коснулась её лишь в плане увеличения размеров. Если раннесредневековая кольчуга представляла собой короткорукавную тунику с подолом до середины бедра (редко больше), то с XI в. и тем более — в XIII столетии кольчуга превращается в долгополую рубаху, которая закрывает бедра до колен, а иногда и ниже, зачастую с полными рукавами. Подобные изображения имеются в круге памятников русского классического средневековья в изрядном количестве, совершенно сближая облик дружинника с обликом европейского рыцаря своего времени.
При этом в обиходе остаются относительно редкие ламеллярные и чешуйчатые доспехи, известные, как по изобразительным памятникам, там и в археологии. Можно уверенно предполагать, что пластинчатая паноплия была воспринята из Византии — самого развитого государства региона, к которой Русь традиционно тяготела в культурном плане. Доспехи комплектуются жилетом, пристяжными рукавами и подолом, формируя надёжную защиту наиболее уязвимых в копейном бою участков тела. Подобная защита была весьма дорогой, чем и объясняется её редкость в археологических слоях.
Шлемы к XII-XIII вв. превращаются не только в невероятно богатые, но и чрезвычайно развитые боевые наголовья. В ходу остаются рецепции древних «условно хазарских» сфероконических шлемов из четырёх частей, хотя, они постепенно уходят из употребления. Их сменяют новые — двучастные шеломы собранные посредством клёпки впотай с мощными наносниками, иногда, двуслойными. Ярким примером такого рода является шлем из кургана Таганча.
Общеевразийским новшеством стало введение на Руси куполовидных шлемов с защитной полумаской. Тульи шлемов полностью золотились. Иногда их декор был ещё более прихотливым — полное серебрение с частичной позолотой в виде того или иного узора. Поверхность металла зачастую разделывалась серией рёбер жесткости — каннелюров — то, что европейское военное дело в полной мере освоило лишь к XV столетию. Купол формировался из трёх сегментов через заклёпки впотай — соединение высочайшего качества. Полумаски были сложнопрофилированными анатомическими конструкциями с прочеканенными бровями, переносицей и ноздрями, так же с золотым и серебряным орнаментом. Наиболее дорогие шлемы такого рода могли нести чеканные налобные иконы, венцы и навершия из драгоценных металлов, как знаменитый шлем, приписываемый Ярославу Всеволодовичу, который он, якобы, утерял при бегстве с битвы при Липице 1216 г.
Применялись так же шлемы с полным забралом — антропоморфной личиной. Относительно простой предмет такого рода был найден в Себеже — в слоях монгольского погрома 1240 гг. Подлинным шедевром оружейного мастерства является маска, найденная в пожарище Городища Хмельницкого (летописного Изяславля) так же погибшего в годы Батыева нашествия. Это скульптурное повторение бесстрастного ангельского лика с лучших икон своего времени, выполненное из стали.
Ноги обычно прикрывались кольчужными чулками. Известны так же крайне редкие и небесспорные находки стальных латных поножей, которые вряд ли являлись сколько-нибудь заметным феноменом. Предплечья с 1200-40 гг. стали всё чаще защищать ещё одной новинкой — стальными латными наручами, наиболее ранний из которых был обнаружен в местечке Сахновка. Таким образом, вооружение Руси опередило в этом плане Западную Европу на 50-70 лет.
Примат конного боя привёл к изменению щитов. В XI в. щиты с центральным кулачным хватом исчезают, сменяясь большими миндалевидными конструкциями с предплечным подвесом — единственно удобным в тяжелоконном бою. Постепенно из обязательного атрибута щита пропадают умбоны. С развитием доспеха размер щита уменьшается, а в XII веке появляются максимально удобные для всадника треугольные щиты, позволяющие манипулировать им с максимальной эффективностью. К XIII в. треугольный щит укорачивается, став полным аналогом европейского рыцарского тарча. Круглые щиты остаются в употреблении, вновь приобретя выпуклые формы.
Клинковое оружие составляли мечи и сабли. Причём, собственное развитое производство их отсутствовало — мечи закупали в Европе, а сабли — на востоке. Набор ударного оружия дополняли боевые топоры, чеканы с узкой лезвийной частью и литые булавы.
В таком блестящем виде княжьи дворы и полки городов встретили монгольское нашествие, проиграв военное столкновение с организацией колоссальной евразийской империи вчистую.
В 1230-40 гг., однако, классические принципы третьего периода не надламываются, а напротив, претерпевают прочную консервацию.
Изменилось одно — роскошное вооружение стремительно уходит со сцены. Экономический удар Орды был настолько силён, что исчезли мастера, способные изготовить сверхсложное снаряжение, исчезли покупатели, способные такое снаряжение заказать. Отныне сверхдорогое, украшенное оружие — атрибут князей и богатейших бояр. Все прочие обходились куда более простыми и утилитарными предметами. Хотя, роскошное наследие удельного периода оставалось в ходу, пока не умерло все «предмонгольское поколение». Так, наиболее поздней находкой куполовидного шлема с полумаской явился артефакт из ханского половецкого кургана Чингул, который относится с 1280 гг.
в 1250-1300 гг. происходит всеевропейская технологическая революция, покончившая с господством кольчуги. Наступает Век пластинчатого доспеха. Собственно, в это время в летописях и появляется сам термин — «доспех», т.е., нечто, сделанное из «досок» — пластин. Старое обозначение «бронь, броня» — синоним кольчуги, постепенно вытесняется на второй план. Это яркая мета новой эпохи в защитном вооружении.
К 1300 гг. в археологии постепенно увеличивается доля находок панцирных пластин различных конструкций. С 1300-х — они безоговорочно доминируют, в обратном отношении 1 к 10. Тогда же происходит малозаметное, но архиважное нововведение — оружейники изобрели чешуйчатый доспех с одной или несколькими страхующими заклепками в плоскости каждой пластины. Подобный панцирь был невероятно устойчив к любому поражающему воздействию, выдерживая и рыцарское копьё и монгольскую бронебойную стрелу. Более менее уверенно пробить его мог только арбалет при точном попадании.
Пластинчатые жилеты с 1320 гг. могли усиливаться нагрудными монолитными «зерцалами», создавая и вовсе непробиваемый покров.
К пластинчатым жилетам в старой византийской традиции подвешивались рукава и подолы, которые отныне чаще всего формировались из крупных пластин на заклепках и\или длинных прямоугольных лопастей — шин, точно повторяя аналогичные конструкции в Европе.
Всё чаще встречаются находки латных наручей. Кроме того, некоторые пластины в западных областях Руси можно с осторожностью трактовать, как фрагменты западноевропейских защитных перчаток. Ноги по прежнему защищаются кольчужными чулками без попыток перейти на латные поножи. Хотя и процент подобных изображений относительно мал, а археологических свидетельств не обнаружено по сей день.
Шлемы утяжеляются, опускаясь до уровня скул и, иногда — ниже, формируя точный функциональный аналог европейских бацинетов. При этом, развитая защита лица уходит в прошлое. Хождение имеют лишь довольно примитивные наносники. Отсутствие защиты лица при общем утяжелении наголовья имело единственную цель — обеспечение ориентации на поле боя, что в глухом забрале дело малореальное.
С запада иногда через византийское посредство заимствуются шлемы с полями, которые могли применяться в комплекте с высоким пластинчатым воротником, а так же наиболее развитые корпусные доспехи — бригандины.
Для борьбы с невероятно усилившимся доспехом появляются мечи в полторы руки с общей длиной до 1400 мм. Наряду с ними получают распространение выраженно колющие мечи с жестким ромбовидным сечением клинка, способные пронзить кольчугу или пластинчатый доспех в уязвимом месте. Копья получают мощные гранёные втулки, превращаясь в настоящий кавалерийский таран. Распространяются шестопёры, способные контузить бойца без пенетрации защитных покровов. Топоры зачастую оснащаются массивными гранеными обухами, обращаясь комбинацией с булавой.
В таком, выражено утилитарном и чрезвычайно усилившимся виде русское защитное снаряжение встретило окончание третьего периода в военном деле — конц XIV столетия, образование первых княжеских коалиций, начальный этап собирания наследства Рюрика и судьбоносное столкновение с Ордой в 1380 г.
Далее был четвёртый период — создание развитой феодальной армии, но это предмет самостоятельного рассмотрения.
Заключение.
Общая периодизация в первом приближении выглядит так:
1 период — VIII-IX вв.:
— господство пехоты, племенное ополчение всех свободных мужчин, способных носить оружие согласно своему достатку. Малые мобильные дружины вождей и\или «частных предпринимателей на военно-торговом поприще» Слой дружинников относительно проницаем для активной части невоенного населения.
2 период — IX- нач. XI вв.:
— постепенное падение роли народного ополчения. Выход на первый план профессиональных дружин, рост их численности и значения. Пехота по прежнему господствует. Первые попытки создание конницы. Служилое сословие концентрируется вокруг богатых землевладельцев — князей и бояр.
3 период — XI-XIV вв.:
— быстрое исчезновение народного ополчения, как действительной военной силы. Главную роль играют конные дружины и городовые полки. Пехота может играть ограниченную роль в малой войне, при обороне крепостей и в кач-ве посошной рати. Слой служилого сословия практически полностью замыкается, превращаясь в феодальную корпорацию наследственного типа. В конце периода начинается постепенное наделение всего служилого сословия условным держанием земли — поместьями.
Вопросы мобилизации и военной логистики русского Средневековья
Статья военного историка К.А. Жукова "Пешцы, полци городовые, дворы княжьи", посвященная военному делу Древней Руси и роли пеших ратей
Точкой настоящей беседы является формирование раннего типа служилого сословия на Руси и участия в военных предприятиях пеших ратей. На самом деле, эти вопросы напрямую связаны, каким бы странным ни показался подобный логический скачок; казалось бы — пехота русского классического Средневековья напрямую противопоставлена боярско-княжеской военной аристократии.
Трудно не согласиться с наблюдением В. Пенского о доминировании пешего войска в период IX-X вв., которое общепринято в настоящий момент. Пешее войско имело характер милиционного ополчения. Т.е., все свободные граждане «славиний» - вождеств славян раннего Средневековья. (Славинии или Склавинии, Славии — обозначение социально-политических объединений славянских племён и областей их проживания по сведениям византийских источников VII—X вв. Вождество (англ. Chiefdom) — «автономная политическая единица, включающая в себя несколько деревень или общин, объединенных под постоянной властью верховного вождя», прим.ТС) мужского пола обязаны были иметь боевое снаряжение, согласно своему достатку. Обладание оружием, собственно, отличало полноправного члена общества от всех остальных социальных страт. Участие в общих военных предприятиях — это не только маркер свободного человека, но и определяющий фактор его веса в сообществе. В это отношении «славинии» не отличались от античных политий, пока они находились на схожем уровне экономического развития.
Атака дружины древних русских воинов, X век.
Единственно возможной формой участия в военных предприятиях было выступление в качествен пехоты. Дело в том, что Северо-восточная Русь — территория, где не водится лошадей в дикой природе. Следовательно, коней требовалось завозить, а качественные боевые кони были не только очень дорогими, но и очень редкими, а значит, не подходили для оснащения войска. Не взирая на отличное знакомство с конницей, например, Хазарского каганата, которому большая часть славиний платила дань в VIII-X вв., каких-то работоспособных аналогов будущая Русь создать не могла.
Древнерусский воин. Вторая половина X века. По материалам Т.А.Пушкиной, Смоленская обл, Гнездовский археологический комплекс.
Всадник в кольчуге, шлеме, с копьём, мечом и луком был царём полей, но, только в случае относительно массового использования. Бедность земли и отсутствие товарного количества боевых коней не позволяли скопировать хазарскую боевую технику. Воин, изображённый на хазарском (?) блюде из клада в Надь-Сен-Миклош (VIII в., Румыния) был крайне желательным, но недостижимым ориентиром.
Блюдо из Надь-Сен-Миклош, Румыния, VIII в., предположительно хазарского происхождения.
Выходом было формирование милиционных ополчений, которые были организованы и снаряжены или по образцу древних славянский войск — лёгкой пехоты с метательным оружием; или, виде новшества VIII-IX вв. — на основе военной традиции «руси в узком смысле» — скандинавских колонизаторов.
Тактика сплочённых пеших фаланг с большими круглыми щитами и копьями отрабатывалась в среде древних германцев со времён выделения из из общей ясторфской археологической культуры в III в. до н.э., а ко временам Раннего Средневековья была доведена до совершенства. Основой потребного снаряжение выступал круглый щит с кулачным хватом, который обеспечивал центральный стальной умбон. Наличие щита делало человека достаточно снаряжённым для участия в фаланге. Всё остальное защитное вооружение было крайне желательным, но не обязательным — щит выступал основой строя и личной безопасности.
Обучение мальчика обращению с мечом и щитом, X век. По материалам древнерусских и скандинавских погребений.
С конца эпохи Венделя VIII вв. в Скандинавии распространяется крайне дешевый и примитивный плоский щит в противоположность выпуклому, многослойному щиту континентальных держав — франкского королевства и Византии. Самым дорогим его элементом был стальной умбон — вполне доступная деталь для любого свободного члена общины. Всё остальное — набор из деревянных планок, деревянная же центральная рукоять, выступавшая заодно и силовым каркасом для всей конструкции и кожаная обтяжка — всё это было решаемой задачей. Тем более, что славяне (да и скандинавы), жившие в местах, крайне обильных лесом, традиционно хорошо работали по дереву, т.е., примитивный щит мог быть собран «на месте», усилиями членов общины.
Щит из захоронения в Gokstad, Вестфолд, Норвегия, 905 н.э. Диаметр 94 см (Nicolaysen 1882).
а. Вид спереди . Тип умбона - Rygh 564. b. Обратная сторона; видны отверстия для прикрепления обода (обшивки) и одна деревянная планка, служащая рукоятью – остальные элементы усиления конструкции, видные на фото, являются современными добавлениями.
с. Разрез-вид сбоку
Реконструкция щита эпохи викингов.
Основные типы умбонов, имевших хождение на Руси Х в.
Основой наступательного вооружения было копьё — средство дистанционной доставки поражающего элемента до цели. При коллективном применении в строю копьё было страшным, почти абсолютным оружием всего Средневековья. Согласно данным Рипуарской правды (законодательства королевства франков) щит и копьё имели характер комплиментарной пары и оценивались именно так — комплектом. Стоимость их в VIII в. составляла 1 солид. Для сравнения, меч в ножнах стоил 7 солидов.
Вспомогательным оружием основной массы общинного ополчения был топор, гораздо реже — меч, дорогой атрибут аристократического, профессионального воина. Кольчуга, шлем — всё это при наличии щита оказывалось необязательным элементом. Воинский коллектив, действующий, как единое целое, прикрытый щитами, ощетинившийся копьями мог решить все или большинство тактических задач в своём регионе, в своё время. Экипаж скандинавского драккара в 30-60 бойцов выступал «молекулой» подобного ополчения, будучи самостоятельно боевой единицей, примерно равной тому, что могла выставить низовая структура «сухопутной» славяно-русской общины.
Ориентировочная цена этого условного «взвода» во франкских ценах примерно равнялась 3-4 солидам на рядового воина, а скорее всего, дешевле, из-за относительно простой конструкции щита. Много это или мало? Сравнимые цены у франков давали 1 солид за корову. Таким образом, вооружение 50 пехотинцев стоило примерно 150-200 коров. Однако если сравнить со снаряжением всадника в 30-35 солидов на человека, что даёт до 1750 солидов на такую же численность. В условиях Руси милиционная пехотная схема была явно предпочтительной.
Так сложилась первичная организация русского ополчения, которая, господствовала с VIII до X века — начала активной экспансии северного субстрата на юг и восток. Основой её было ополчение, скорее всего, состоявшее из скандинавских колонизаторов — собственно руси, с вовлечением наиболее активных элементов соседей славян. В первый период было характерно массовое, почти поголовное вовлечение свободных общинников. Военные предприятия на Северо-востоке носили локальный и крайне ограниченный характер, затрагивая в итоге всё местное население прямо или опосредованно. Локальный же характер позволял доставить до места боя достаточно высокий процент общинников, которым не требовалось отрываться надолго от хозяйства и совершать затяжные манёвры.
Знатный скандинавский воин русской дружины. Середина X века.
В первый период внутри общины уже складывается профессиональный, аристократический субстрат, как отрицание всеобщего ополчения. Им были мобильные отряды скандинавов — викингов. Именно эти люди осуществляли международную торговлю и военные на колоссальном участке от Балтики до Каспия, иногда вторгаясь в Европу — вплоть до Испании. Понятно, что подобные коллективы имели профессиональный характер, не занимались сельским хозяйством и ремеслом (как значительная часть скандинавских колонизаторов на территории будущей Руси) — с одной стороны. С другой — на первом этапе они были крайне малочисленны и не могли играть решающей политической роли.
Древнерусский дружинник в распашном кафтане из ткани с набойкой. Вторая половина X века. По материалам Т.А.Пушкиной, Смоленская обл., Гнездовский археологический комплекс, погребение Дн-4.
Начало второго этапа маркирована весьма говорящей записью в Повести Временных Лет:
«В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди и со славян, и с мери, и со всех кривичей, а хазары брали по серебряной монете и по белке от дыма.
В год 6370 (862). Изгнали варяг за море и не дали им дани, и начали сами собой владеть.»
Это означает, что по условной хронологии Летописи, к 859 г. скандинавские варяги обложили данью соседние славянские и фино-угорские племена, а значит, был предпринят первый шаг внешней экспансии. Подобный шаг предполагал выделение относительно крупных воинских контингентов, способных выступить в глазах летописца аналогом хазар, уже бравших дань на данной территории. Способность дать отпор отрядам профессиональных воинов, как минимум, предполагала высокую степень организации местных автохтонов в военном плане. Говорить о складывании собственной военной аристократии у славян не приходится в силу полного отсутствия подобного материала в захоронениях и раскопках городищ. Однако племенное ополчение «славиний», видимо, относившееся к первому периоду местного милиционного войска, оказалось вполне способно для решения сиюминутных локальных задач, даже в соперничестве с профессиональными дружинами викингов.
Далее последовало знаменитое призвание варягов:
«И не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица и стали воевать сами с собой. И сказали они себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью подобно тому, как другие называются свей, а иные норманы и англы, а еще иные готландцы, - вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами и взяли с собой всю русь, и пришли к славянам, и пришел старший Рюрик, а другой - Синеус - сел на Белоозере, а третий - Трувор - в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. »
Страница Лаврентьевской летописи 1377 г. с повестью о призвании варягов.
То, что летописец в XII в. — через 250 лет после описываемых событий, выделил главное — образование «волостей» — княжений, говорит о сложении протогосударственных или раннегосударственных образований со всеми положенными атрибутами, включая, войско. Войско это включало в себя всеобщее ополчение первого периода, но не могло не выделить особую роль и значение профессиональных контингентов.
Воины дружины Святослава в Болгарии,вторая половина X века.
Контроль за огромной территорией (по средневековым меркам) — от кривичского Смоленска (Гнёздова), мерьского Ростова (Саарского городища), до словенского Новгорода (Рюрикова городища) и интернациональной Ладоги требовал наличия постоянных формирований, который ходили в полюдье, охраняли важные города и в целом — границы. Большая территория и регулярно собираемые налоги давали концентрацию прибавочного продукта, который и обеспечивал увеличившиеся профессиональные отряды воинов.
Воины эти всё ещё действовали пешими, как было принято в скандинавской традиции эпохи викингов. Но уже начало X в. даёт массовый археологический материал воинских захоронений и находки военного характера в городских слоях. Начиналась уже не колонизация, а нарастающая экспансия. С расширением на юг, процент воинских контингентов не падал. Например, в материалах Шестовицкого могильника под Черниговом 19% захоронений из исследованных имеют предметы вооружения. Это ясно указывает на то, что роль и размеры профессиональных отрядов выросли чрезвычайно.
Знатный воин дружины русов. Конец X – начало XI века. По материалам погребений могильника Шестовицы, Черниговской обл.
Экспансия времён князя Олега продолжилась при Игоре и Ольге, которая учредила систему погостов — сёл, где собиралась установленная дань для ежегодного сбора княжескими представителями. Усилия князей: от Олега до Святослава Игоревича были направлены на установления контроля за всей протяжённостью пути из варяг в греки. Борьба за Днепр и выход к Чёрному морю предпринималась военными контингентами второго периода.
Первостепенную роль здесь играли профессиональные отряды. Содержали их «большие люди» — князья и бояре на постоянной семейной основе, которая хорошо описана в «Германии» Тацита. Русский язык сохранил чрезвычайно говорящий термин: «дружина», который полностью описывает характер подобных коллективов. Их особенностью, видимо, можно считать весьма серьёзное снаряжение, в среднем не уступавшее франкскому «рыцарскому», византийскому или хазарскому, конечно, с поправкой на пеший, а не кавалерийский бой. В постоянный обиход входят кольчуги, восточные пластинчатые доспехи, шлемы, зачастую, тоже восточные или, напротив — центрально-западноевропейские. Купить подобное снаряжение рядовой воин не мог, полностью будучи зависимым от своего господина. Единственной возможностью обрести драгоценное оружие был военный грабёж и\или удачные торговые операции.
К середине Х в. широкое заимствование разнообразной передовой военной техники сильно изменили исходный скандинавский облик дружин. В их снаряжении появился массированный восточный (хазарский и византийский) элементы. Вместе с распашными кафтанами, сфероконическими шлемами салтово-маяцкого облика, венгерскими сумками-ташками и наборными «геральдическими» поясами, дружина восприняла развитое конское снаряжение и самих коней. Первые попытки применить воинов в конном строю состоялись в ходе византийского похода Святослава и были неудачны. Однако всё было готово к переходу к третьему периоду формирования войск.
Второй период можно описать в терминах формирования более широкого круга военных-профессионалов — княжеских дружин, которые играют всё большую роль. При этом, традиционное пешее ополчение никуда не делось, продолжало оставаться важным и наиболее многочисленным компонентом «армии». Тем не менее, именно дружины составляли самый мобильный и боеспособный костяк вооружённых сил. Второй период продолжался с конца IX-нач. XI вв.
Всадник Хазарского каганата из богатой аланской семьи. Середина IX века. По материалам С.А.Плетневой, Дмитриевский археологический комплекс, катакомба №106
Им стало создание конницы. Она не являлась гарантией успешных действий — вспомним поражения Ярославичей в 1061 г. и 1065 г. на р. Альте. Но это была единственная гарантия сколько-нибудь успешного действия на международной арене.
С конным боем русы были хорошо знакомы уже к концу Х века. К началу XI столетия он превратился в главный способ боя княжеских дружин. Этот процесс был чрезвычайно быстрым — не дольше жизни одного поколения. Если некий гипотетический Хакон, бившийся пешим в войске Святослава, видевший лошадь только в качестве удобного средства передвижения, дотянул бы до 1010-20 гг., он мог увидеть, как его сын — гипотетический Мстислав, вместе со славянским именем воспринял чисто конную традицию боя. Отныне, «вой» — воин мог считаться таковым только тогда, когда умел воевать на коне и имела самого коня вместе с положенным снаряжением.
Реконструкция материалов захоронения из кургана Чёрная могила, Чернигов. 950-960 гг. Автор О. Фёдоров.
Сей важный рубеж большинство русского войска преодолеть не смогло в силу скудости материального базиса. Посадить на боевых коней традиционное ополчение было невозможно по чисто экономическим соображениям. Люди, способные приобрести боевого коня, который стоил в 3-5 раз дороже рабочей лошади, седло со стременами и тяжёлый доспех разом превращаются в недосягаемую для основной массы населения элиту.
Это отражается как в археологии, так и в законодательстве. Если «Правда» Ярослава, созданная в 1016 г. разделяет штраф за убийство так:
«Аже убиеть мужь мужа, то мьстити брату брата, любо отцю, ли сыну, любо братучадо, ли братню сынови; аще ли не будеть кто его мьстя, то положити за голову 80 гривенъ, аще будеть княжь мужь или тиуна княжа; аще ли будеть русинъ, или гридь, любо купець, любо тивунъ боярескъ, любо мечникъ, любо изгои, ли словѣнинъ, то 40 гривенъ положити за нь.»
Киевский дружинник X века. По материалам раскопок М.К.Каргера Десятинной церкви Киева, погребение №108.
То уже Пространная редакция (Правда Ярославичей ок. кон. XI-нач. XII вв.) имеет следующее добавление:
«О ремественицѣ и о ремественицѣ. А за ремественика и за ремественицю, то 12 гривенъ.
А за смердии холопъ 5 гривенъ, а за робу 6 гривенъ.»
Мы видим, что жизнь свободного крестьянина — смерда приравнена к жизни холопа — раба, и стоит она в 16 раз дешевле жизни «княжа мужа». Для сравнения: угон коня стоил 3 гривны — не сильно дешевле убийства крестьянина. Убийство ремесленника — 12 гривен, как представителя квалифицированной рабочей силы.
Кстати, археология почти однозначно говорит о дифференциации даже городского (или городищенского) населения. Ремесленный и сельхоз инструмент в жилище крайне редко соседствует с предметами вооружения. И наоборот — в жилище воина крайне редко встречаются инструменты производства.
Таким образом, основная масса населения — крестьяне, составлявшие до 95%, были почти начисто выключены из круга военнообязанных. При таком чудовищном имущественном и социальном расслоении не было и речи о покупке профессионального снаряжения. Не могло быть и речи о выдаче такого снаряжения из княжеских арсеналов — слишком неравновесным было общественное положение.
продолжение в следующей части...
Вопросы мобилизации и военной логистики русского Средневековья
Статья военного историка К.А. Жукова "Пешцы, полци городовые, дворы княжьи", посвященная военному делу Древней Руси и роли пеших ратей
Точкой настоящей беседы является формирование раннего типа служилого сословия на Руси и участия в военных предприятиях пеших ратей. На самом деле, эти вопросы напрямую связаны, каким бы странным ни показался подобный логический скачок; казалось бы — пехота русского классического Средневековья напрямую противопоставлена боярско-княжеской военной аристократии.
Трудно не согласиться с наблюдением В. Пенского о доминировании пешего войска в период IX-X вв., которое общепринято в настоящий момент. Пешее войско имело характер милиционного ополчения. Т.е., все свободные граждане «славиний» - вождеств славян раннего Средневековья. (Славинии или Склавинии, Славии — обозначение социально-политических объединений славянских племён и областей их проживания по сведениям византийских источников VII—X вв. Вождество (англ. Chiefdom) — «автономная политическая единица, включающая в себя несколько деревень или общин, объединенных под постоянной властью верховного вождя», прим.ТС) мужского пола обязаны были иметь боевое снаряжение, согласно своему достатку. Обладание оружием, собственно, отличало полноправного члена общества от всех остальных социальных страт. Участие в общих военных предприятиях — это не только маркер свободного человека, но и определяющий фактор его веса в сообществе. В это отношении «славинии» не отличались от античных политий, пока они находились на схожем уровне экономического развития.
Атака дружины древних русских воинов, X век.
Единственно возможной формой участия в военных предприятиях было выступление в качествен пехоты. Дело в том, что Северо-восточная Русь — территория, где не водится лошадей в дикой природе. Следовательно, коней требовалось завозить, а качественные боевые кони были не только очень дорогими, но и очень редкими, а значит, не подходили для оснащения войска. Не взирая на отличное знакомство с конницей, например, Хазарского каганата, которому большая часть славиний платила дань в VIII-X вв., каких-то работоспособных аналогов будущая Русь создать не могла.
Древнерусский воин. Вторая половина X века. По материалам Т.А.Пушкиной, Смоленская обл, Гнездовский археологический комплекс.
Всадник в кольчуге, шлеме, с копьём, мечом и луком был царём полей, но, только в случае относительно массового использования. Бедность земли и отсутствие товарного количества боевых коней не позволяли скопировать хазарскую боевую технику. Воин, изображённый на хазарском (?) блюде из клада в Надь-Сен-Миклош (VIII в., Румыния) был крайне желательным, но недостижимым ориентиром.
Блюдо из Надь-Сен-Миклош, Румыния, VIII в., предположительно хазарского происхождения.
Выходом было формирование милиционных ополчений, которые были организованы и снаряжены или по образцу древних славянский войск — лёгкой пехоты с метательным оружием; или, виде новшества VIII-IX вв. — на основе военной традиции «руси в узком смысле» — скандинавских колонизаторов.
Тактика сплочённых пеших фаланг с большими круглыми щитами и копьями отрабатывалась в среде древних германцев со времён выделения из из общей ясторфской археологической культуры в III в. до н.э., а ко временам Раннего Средневековья была доведена до совершенства. Основой потребного снаряжение выступал круглый щит с кулачным хватом, который обеспечивал центральный стальной умбон. Наличие щита делало человека достаточно снаряжённым для участия в фаланге. Всё остальное защитное вооружение было крайне желательным, но не обязательным — щит выступал основой строя и личной безопасности.
Обучение мальчика обращению с мечом и щитом, X век. По материалам древнерусских и скандинавских погребений.
С конца эпохи Венделя VIII вв. в Скандинавии распространяется крайне дешевый и примитивный плоский щит в противоположность выпуклому, многослойному щиту континентальных держав — франкского королевства и Византии. Самым дорогим его элементом был стальной умбон — вполне доступная деталь для любого свободного члена общины. Всё остальное — набор из деревянных планок, деревянная же центральная рукоять, выступавшая заодно и силовым каркасом для всей конструкции и кожаная обтяжка — всё это было решаемой задачей. Тем более, что славяне (да и скандинавы), жившие в местах, крайне обильных лесом, традиционно хорошо работали по дереву, т.е., примитивный щит мог быть собран «на месте», усилиями членов общины.
Щит из захоронения в Gokstad, Вестфолд, Норвегия, 905 н.э. Диаметр 94 см (Nicolaysen 1882).
а. Вид спереди . Тип умбона - Rygh 564. b. Обратная сторона; видны отверстия для прикрепления обода (обшивки) и одна деревянная планка, служащая рукоятью – остальные элементы усиления конструкции, видные на фото, являются современными добавлениями.
с. Разрез-вид сбоку
Реконструкция щита эпохи викингов.
Основные типы умбонов, имевших хождение на Руси Х в.
Основой наступательного вооружения было копьё — средство дистанционной доставки поражающего элемента до цели. При коллективном применении в строю копьё было страшным, почти абсолютным оружием всего Средневековья. Согласно данным Рипуарской правды (законодательства королевства франков) щит и копьё имели характер комплиментарной пары и оценивались именно так — комплектом. Стоимость их в VIII в. составляла 1 солид. Для сравнения, меч в ножнах стоил 7 солидов.
Вспомогательным оружием основной массы общинного ополчения был топор, гораздо реже — меч, дорогой атрибут аристократического, профессионального воина. Кольчуга, шлем — всё это при наличии щита оказывалось необязательным элементом. Воинский коллектив, действующий, как единое целое, прикрытый щитами, ощетинившийся копьями мог решить все или большинство тактических задач в своём регионе, в своё время. Экипаж скандинавского драккара в 30-60 бойцов выступал «молекулой» подобного ополчения, будучи самостоятельно боевой единицей, примерно равной тому, что могла выставить низовая структура «сухопутной» славяно-русской общины.
Ориентировочная цена этого условного «взвода» во франкских ценах примерно равнялась 3-4 солидам на рядового воина, а скорее всего, дешевле, из-за относительно простой конструкции щита. Много это или мало? Сравнимые цены у франков давали 1 солид за корову. Таким образом, вооружение 50 пехотинцев стоило примерно 150-200 коров. Однако если сравнить со снаряжением всадника в 30-35 солидов на человека, что даёт до 1750 солидов на такую же численность. В условиях Руси милиционная пехотная схема была явно предпочтительной.
Так сложилась первичная организация русского ополчения, которая, господствовала с VIII до X века — начала активной экспансии северного субстрата на юг и восток. Основой её было ополчение, скорее всего, состоявшее из скандинавских колонизаторов — собственно руси, с вовлечением наиболее активных элементов соседей славян. В первый период было характерно массовое, почти поголовное вовлечение свободных общинников. Военные предприятия на Северо-востоке носили локальный и крайне ограниченный характер, затрагивая в итоге всё местное население прямо или опосредованно. Локальный же характер позволял доставить до места боя достаточно высокий процент общинников, которым не требовалось отрываться надолго от хозяйства и совершать затяжные манёвры.
Знатный скандинавский воин русской дружины. Середина X века.
В первый период внутри общины уже складывается профессиональный, аристократический субстрат, как отрицание всеобщего ополчения. Им были мобильные отряды скандинавов — викингов. Именно эти люди осуществляли международную торговлю и военные на колоссальном участке от Балтики до Каспия, иногда вторгаясь в Европу — вплоть до Испании. Понятно, что подобные коллективы имели профессиональный характер, не занимались сельским хозяйством и ремеслом (как значительная часть скандинавских колонизаторов на территории будущей Руси) — с одной стороны. С другой — на первом этапе они были крайне малочисленны и не могли играть решающей политической роли.
Древнерусский дружинник в распашном кафтане из ткани с набойкой. Вторая половина X века. По материалам Т.А.Пушкиной, Смоленская обл., Гнездовский археологический комплекс, погребение Дн-4.
Начало второго этапа маркирована весьма говорящей записью в Повести Временных Лет:
«В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди и со славян, и с мери, и со всех кривичей, а хазары брали по серебряной монете и по белке от дыма.
В год 6370 (862). Изгнали варяг за море и не дали им дани, и начали сами собой владеть.»
Это означает, что по условной хронологии Летописи, к 859 г. скандинавские варяги обложили данью соседние славянские и фино-угорские племена, а значит, был предпринят первый шаг внешней экспансии. Подобный шаг предполагал выделение относительно крупных воинских контингентов, способных выступить в глазах летописца аналогом хазар, уже бравших дань на данной территории. Способность дать отпор отрядам профессиональных воинов, как минимум, предполагала высокую степень организации местных автохтонов в военном плане. Говорить о складывании собственной военной аристократии у славян не приходится в силу полного отсутствия подобного материала в захоронениях и раскопках городищ. Однако племенное ополчение «славиний», видимо, относившееся к первому периоду местного милиционного войска, оказалось вполне способно для решения сиюминутных локальных задач, даже в соперничестве с профессиональными дружинами викингов.
Далее последовало знаменитое призвание варягов:
«И не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица и стали воевать сами с собой. И сказали они себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью подобно тому, как другие называются свей, а иные норманы и англы, а еще иные готландцы, - вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами и взяли с собой всю русь, и пришли к славянам, и пришел старший Рюрик, а другой - Синеус - сел на Белоозере, а третий - Трувор - в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. »
Страница Лаврентьевской летописи 1377 г. с повестью о призвании варягов.
То, что летописец в XII в. — через 250 лет после описываемых событий, выделил главное — образование «волостей» — княжений, говорит о сложении протогосударственных или раннегосударственных образований со всеми положенными атрибутами, включая, войско. Войско это включало в себя всеобщее ополчение первого периода, но не могло не выделить особую роль и значение профессиональных контингентов.
Воины дружины Святослава в Болгарии,вторая половина X века.
Контроль за огромной территорией (по средневековым меркам) — от кривичского Смоленска (Гнёздова), мерьского Ростова (Саарского городища), до словенского Новгорода (Рюрикова городища) и интернациональной Ладоги требовал наличия постоянных формирований, который ходили в полюдье, охраняли важные города и в целом — границы. Большая территория и регулярно собираемые налоги давали концентрацию прибавочного продукта, который и обеспечивал увеличившиеся профессиональные отряды воинов.
Воины эти всё ещё действовали пешими, как было принято в скандинавской традиции эпохи викингов. Но уже начало X в. даёт массовый археологический материал воинских захоронений и находки военного характера в городских слоях. Начиналась уже не колонизация, а нарастающая экспансия. С расширением на юг, процент воинских контингентов не падал. Например, в материалах Шестовицкого могильника под Черниговом 19% захоронений из исследованных имеют предметы вооружения. Это ясно указывает на то, что роль и размеры профессиональных отрядов выросли чрезвычайно.
Знатный воин дружины русов. Конец X – начало XI века. По материалам погребений могильника Шестовицы, Черниговской обл.
Экспансия времён князя Олега продолжилась при Игоре и Ольге, которая учредила систему погостов — сёл, где собиралась установленная дань для ежегодного сбора княжескими представителями. Усилия князей: от Олега до Святослава Игоревича были направлены на установления контроля за всей протяжённостью пути из варяг в греки. Борьба за Днепр и выход к Чёрному морю предпринималась военными контингентами второго периода.
Первостепенную роль здесь играли профессиональные отряды. Содержали их «большие люди» — князья и бояре на постоянной семейной основе, которая хорошо описана в «Германии» Тацита. Русский язык сохранил чрезвычайно говорящий термин: «дружина», который полностью описывает характер подобных коллективов. Их особенностью, видимо, можно считать весьма серьёзное снаряжение, в среднем не уступавшее франкскому «рыцарскому», византийскому или хазарскому, конечно, с поправкой на пеший, а не кавалерийский бой. В постоянный обиход входят кольчуги, восточные пластинчатые доспехи, шлемы, зачастую, тоже восточные или, напротив — центрально-западноевропейские. Купить подобное снаряжение рядовой воин не мог, полностью будучи зависимым от своего господина. Единственной возможностью обрести драгоценное оружие был военный грабёж и\или удачные торговые операции.
К середине Х в. широкое заимствование разнообразной передовой военной техники сильно изменили исходный скандинавский облик дружин. В их снаряжении появился массированный восточный (хазарский и византийский) элементы. Вместе с распашными кафтанами, сфероконическими шлемами салтово-маяцкого облика, венгерскими сумками-ташками и наборными «геральдическими» поясами, дружина восприняла развитое конское снаряжение и самих коней. Первые попытки применить воинов в конном строю состоялись в ходе византийского похода Святослава и были неудачны. Однако всё было готово к переходу к третьему периоду формирования войск.
Второй период можно описать в терминах формирования более широкого круга военных-профессионалов — княжеских дружин, которые играют всё большую роль. При этом, традиционное пешее ополчение никуда не делось, продолжало оставаться важным и наиболее многочисленным компонентом «армии». Тем не менее, именно дружины составляли самый мобильный и боеспособный костяк вооружённых сил. Второй период продолжался с конца IX-нач. XI вв.
Всадник Хазарского каганата из богатой аланской семьи. Середина IX века. По материалам С.А.Плетневой, Дмитриевский археологический комплекс, катакомба №106
Им стало создание конницы. Она не являлась гарантией успешных действий — вспомним поражения Ярославичей в 1061 г. и 1065 г. на р. Альте. Но это была единственная гарантия сколько-нибудь успешного действия на международной арене.
С конным боем русы были хорошо знакомы уже к концу Х века. К началу XI столетия он превратился в главный способ боя княжеских дружин. Этот процесс был чрезвычайно быстрым — не дольше жизни одного поколения. Если некий гипотетический Хакон, бившийся пешим в войске Святослава, видевший лошадь только в качестве удобного средства передвижения, дотянул бы до 1010-20 гг., он мог увидеть, как его сын — гипотетический Мстислав, вместе со славянским именем воспринял чисто конную традицию боя. Отныне, «вой» — воин мог считаться таковым только тогда, когда умел воевать на коне и имела самого коня вместе с положенным снаряжением.
Реконструкция материалов захоронения из кургана Чёрная могила, Чернигов. 950-960 гг. Автор О. Фёдоров.
Сей важный рубеж большинство русского войска преодолеть не смогло в силу скудости материального базиса. Посадить на боевых коней традиционное ополчение было невозможно по чисто экономическим соображениям. Люди, способные приобрести боевого коня, который стоил в 3-5 раз дороже рабочей лошади, седло со стременами и тяжёлый доспех разом превращаются в недосягаемую для основной массы населения элиту.
Это отражается как в археологии, так и в законодательстве. Если «Правда» Ярослава, созданная в 1016 г. разделяет штраф за убийство так:
«Аже убиеть мужь мужа, то мьстити брату брата, любо отцю, ли сыну, любо братучадо, ли братню сынови; аще ли не будеть кто его мьстя, то положити за голову 80 гривенъ, аще будеть княжь мужь или тиуна княжа; аще ли будеть русинъ, или гридь, любо купець, любо тивунъ боярескъ, любо мечникъ, любо изгои, ли словѣнинъ, то 40 гривенъ положити за нь.»
Киевский дружинник X века. По материалам раскопок М.К.Каргера Десятинной церкви Киева, погребение №108.
То уже Пространная редакция (Правда Ярославичей ок. кон. XI-нач. XII вв.) имеет следующее добавление:
«О ремественицѣ и о ремественицѣ. А за ремественика и за ремественицю, то 12 гривенъ.
А за смердии холопъ 5 гривенъ, а за робу 6 гривенъ.»
Мы видим, что жизнь свободного крестьянина — смерда приравнена к жизни холопа — раба, и стоит она в 16 раз дешевле жизни «княжа мужа». Для сравнения: угон коня стоил 3 гривны — не сильно дешевле убийства крестьянина. Убийство ремесленника — 12 гривен, как представителя квалифицированной рабочей силы.
Кстати, археология почти однозначно говорит о дифференциации даже городского (или городищенского) населения. Ремесленный и сельхоз инструмент в жилище крайне редко соседствует с предметами вооружения. И наоборот — в жилище воина крайне редко встречаются инструменты производства.
Таким образом, основная масса населения — крестьяне, составлявшие до 95%, были почти начисто выключены из круга военнообязанных. При таком чудовищном имущественном и социальном расслоении не было и речи о покупке профессионального снаряжения. Не могло быть и речи о выдаче такого снаряжения из княжеских арсеналов — слишком неравновесным было общественное положение.
продолжение в следующей части...
Выставление приоритетов в деле от генерала Маргелова
Некие командиры-десантники нажаловались Командующему, что экипажи десяти боевых машин выбросили все съестные припасы, а освободившиеся места заполнили боеприпасами. Эти «отцы солдат» просили, чтобы Командующий примерно наказал недисциплинированных воинов.
Командующий приказал построить экипажи боевых машин. Гвардейцы построились и замерли в ожидании разноса.
— Экипажам, выбросившим еду ради лишних боеприпасов, — громким голосом объявил Командующий, — сделать десять шагов вперед!
Семьдесят человек в составе своих экипажей отчеканили по десять шагов и остановились.
— Объявляю всем по завершении учений по десять суток отпуска! Они правильно понимают войну, — продолжал Маргелов, обращаясь ко всем, — что-нибудь поесть можно найти на месте, а вот боеприпасы противник точно не одолжит.
После этого решения Бати-Маргелова «доносчиков» как ветром сдуло…
А. В. Маргелов, В. В. Маргелов «Десантник №1»
"Адепт Навального".
Я За территориальную целостность России и горд ее величием!
Но я против заваливания деньгами народа тех регионов, которые мечтают об автономии или о присоединении к другому государству.
Я за Крымский мост и могу часами любоваться его панорамой!
Но я против старых автобусов с неисправными тормозами, в которых гибнут строители моста...
Я за прежнюю власть в Стране, т.к. сильно сомневаяюсь, что другая власть сможет не допустить гражданскую войну и сдерживать ресурсные аппетиты запада/востока, мечтающих о безраздельной власти над богатыми ресурсами территориями.
Но я против распоряжения ресурсами страны по принципу: "Узнаем слабых по их удалению от оси "трубы".
Я за самое технически совршенное оружие на страже границ и суверенитета.
Но я против провалов договоров поставок другим государствам оружия предыдущего поколения по причине его низкой надежности из-за систематических упущений на производстве.
Я за первенство в авиакосмической отрасли!
Но я против трат миллиардов на заказы по разработке технологий иностранными компаниями, расположенными в государствах, разделяющих политику США в отношении России.
Я за авианесущий флот!
Но я против "Мистралей" в самом зародыше таких идей.
Я за сохранение мира любой ценой, кроме человеческих жизней.
Но я против среднестатистической цены жизни, происходящей из суднбных решений, в размере 300-500 тысяч руб.
Я за правопорядок!
Но я против 1(+-0,25)% оправдательных приговоров по уголовным делам по первой инстанции, признания вердиктов присяжных, не подлежащими обжалованию и использования суда присяжных только в исключительных случаях.
Я за ОСАГО.
Но я против никудышного контроля за хозяйственной деятельностью страховых компаний и произвольного увеличения страховых тарифов.
Продолжать можно до изумления...
Сколько из вас скажут, что я "адепт Навального", (в чем меня пробовали здесь сегодня обвинить)!?
И, да, ребят, я псих и не адекватен. Говорю заранее, для людей, считающих себя мерилом эмоционального и интеллектуального развития.