"Никоим образом нельзя отрицать, что психическое и соматическое (а не только психогенное и соматогенное) образуют в человеке некое тесное единство — психосоматическую цельность человеческого существа.

Однако при этом нельзя упускать из виду, что это единство не идентично самости или целостности.

Значит, как бы тесно ни было связано в человеке психическое и соматическое друг с другом, речь всё-таки идёт о различных по своей сути проявлениях бытия; общим же в обоих случаях является только то, что это проявления одного и того же бытия.

Между этими проявлениями бытия сохраняется непреодолимая пропасть.

Мы ничего не можем поделать с тем, что, например, физическое — лампа, которую я вижу перед собой или над собой, светлая и круглая, тогда как — психическое — восприятие этой же самой лампы или — не менее психическое — представление о ней (едва я закрою глаза) может не быть ни светлым ни круглым: представление, к слову, может быть очень ярким, но никак уж не круглым."

Ещё несколько лет назад сохранила себе на телефон эту статью из ВК, автор не я. Содержание мне очень поднимает дух в трудные моменты. Ваши впечатления после прочтения?

Однажды Франкл на вечернем построении был направлен в эшелон, который каждое утро вез заключенных в газовые камеры. Франкл попрощался с матерью, потом с женой, после этого пошел в свой сектор. "Ничего", думал Франкл, "в этот момент еще не доказано, потому что пока эшелон не пришел и не отвез меня в газовую камеру, жизнь открыта для всего, даже для самого невероятного и невозможного. Жизнь сохраняет свою открытость, в ней уже нет ничего предопределенного, — даже когда нельзя надеяться, всегда есть какая-то надежда вопреки любой безнадежности, даже самое невозможное иногда может оказаться возможным. Нужно преодолеть ту своеобразную гордыню, будто бы ты знаешь заранее, чем все кончится. Это неправильно: нельзя быть настолько уверенным и точно знать, чем все завершится, посмотрим, что еще будет. Ведь никто не может гарантировать тебе на сто процентов, что ты погибнешь. Раз так, значит, твоя личная ответственность заключается в том, чтобы быть открытым всем возможностям, которые могут возникнуть. Может быть, эшелон взорвут, а возможно, он уйдет куда-то в другое место, где нет газовых камер". На следующее утро эшелон не пришел. Это был единственный случай за всю историю лагеря, причины его неизвестны.

В 1943 г. Франкл назвал сформулированную им позицию эвристическим оптимизмом: "никто не может мне доказать и гарантировать полностью, что я завтра погибну в газовой камере, поэтому есть шанс, и я должен по крайней мере сделать все, чтобы этот шанс не снижать".

P. S. Виктор Франкл (1905 - 1997 гг.) - австрийский психиатр, психолог, философ. Вся информация о нем доступна в интернете.

В одном из самых запоминающихся фрагментов книги "Человек в поисках смысла" Франкл рассказывает, как однажды, когда заключенные, до смерти усталые после целого дня работы, отдыхали на полу барака, «вбежал товарищ и позвал выйти посмотреть на великолепный закат». Несмотря на скорее научный стиль изложения, здесь Франкл дает волю своему чувству:

«Стоя снаружи, мы смотрели на пылающие на западе тучи и на небо, полное облаков, непрерывно меняющих свой цвет и форму, от голубовато-стального до кроваво-красного. Наши жалкие серые землянки резко контрастировали со всем этим богатством, а лужи на мокрой земле щедро отражали пылающее небо. После нескольких минут растроганного молчания один заключенный сказал другому: „Каким прекрасным мог бы быть этот мир!“»

Еще в 1946 году в своей книге «Человек в поисках смысла» Виктор Франкл описал чувство отчаяния, так хорошо знакомое современному человеку. Австрийский психоаналитик, переживший холокост, рассказал, что многие его пациенты жаловались на «непреодолимое ощущение полной бессмысленности жизни». Беды нашего века — от разного рода зависимостей до веры в псевдонаучные теории — свалились на наши головы не случайно. Как говорит Франкл, «аномальная реакция на аномальную ситуацию — это нормальное поведение».

Психотерапевт в концлагере: опыт выживания

Франкл до того, как его отправили в Аушвиц, а затем в Дахау, был уже состоявшимся психотерапевтом, представлявшим так называемое третье направление венской школы психоанализа. Он не разделял взглядов Зигмунда Фрейда и Альфреда Адлера и отверг как теорию первого о «воле к удовольствию», так и о «воле к власти» — второго.

«Поиск смысла жизни, — писал он, — это основная мотивация человеческой жизни, а вовсе не „вторичная рационализация“ (сознательное объяснение) инстинктивных побуждений».

Франкл утверждал ценность литературы, живописи, религии и прочих культурных явлений, ставящих во главу угла смысл и помогающих нам найти цель в жизни. Согласно разработанному им терапевтическому методу, который он назвал логотерапией, «стремление найти смысл жизни — это основная мотивационная сила человека».

Франкл верил, что человек способен пережить самые разные лишения; но если его жизнь лишена смысла, то он обречен.

До Аушвица Виктор Франкл был главой неврологического отделения Ротшильдской больницы. В Аушвице он стал «номером 119104». Концлагерь был нулевой точкой смысла. Франклу удалось тайно пронести с собой рукопись книги, но он потерял ее и был вынужден восстанавливать по памяти.

Он использовал свои знания для оказания психологической помощи другим заключенным и видел в этом цель жизни. Выводы, к которым он пришел в ходе этих бесед, легли в основу его гуманистической психологии.

Духовная свобода вопреки концу света: в чем искать смысл?

Одним из самых главных был вывод о том, что «заключенный, который потерял веру в будущее, обречен». Франкл вспоминал, что в концлагере самоубийства были повсеместным явлением и лучшие шансы на выживание были не у самых сильных или самых здоровых заключенных, а у тех, кто, несмотря на страдания, смог обрести смысл существования. Некоторым узникам удавалось «найти прибежище от окружающего кошмара в богатой внутренней жизни и духовной свободе». Это помогало им переносить лагерную жизнь.

Франкл часто вел воображаемые беседы со своей женой Тилли (которая, как он позже узнал, умерла в другом концлагере) или читал лекции перед воображаемой аудиторией о психологии концлагеря — теме, которой он посвятит всю последующую жизнь.

В «Человеке в поисках смысла» он написал, что «человек может сохранить остатки духовной свободы и независимости мышления даже в условиях крайнего психического и физического напряжения».

Книга отразила дух своего времени и стала бестселлером послевоенной эпохи. Она была переведена на более чем 20 языков, разошлась 12-миллионным тиражом. Многие университетские факультеты и больничные отделения решили положить гуманистическую психологию и логотерапию в основу своей работы, несмотря на то, что те зачастую напоминают скорее светскую разновидность раввинизма, чем психоанализ.

«Человек в поисках смысла» состоит из двух частей. Первая, похожая на произведения Эли Визеля и Примо Леви, — это воспоминания Франкла о холокосте. Вторая часть посвящена теории логотерапии. Здесь Франкл утверждает, что человек может найти смысл жизни в «переживании добра, истины и красоты, природы и культуры; или — последнее по порядку, но не по значению — во встрече с другим уникальным человеком, с самой его уникальностью, иными словами — в любви», не вопреки концу света, а из-за него.

Критика: чрезмерный оптимизм

Книгу не раз критиковали за поверхностность и называли образцом позитивной нью-эйдж-культуры. Но такая оценка не совсем справедлива. «Трагический оптимизм» Франкла неуместно отождествлять с наивной позитивностью Полианны из одноименного романа Элинор Портер. «Со времени Освенцима мы знаем, на что человек способен. И со времени Хиросимы мы знаем, что поставлено на карту», — пишет он.

Американский ученый Лоуренс Лангер в 1982 году даже назвал «Человека в поисках смысла» ужасной книгой.

По его мнению, Франкл сводит вопрос выживания к позитивному настрою и порочит память миллионов жертв. В этой критике есть доля справедливости. Однако Франкл не упрекает тех, кто утратил смысл. Логотерапия — это не этический, а стратегический подход к переживанию трагедии.

Ошибочно возлагать вину за ощущение бессмысленности жизни на страдающего человека. Заключенные не несут ответственности за существование концлагерей, точно так же, как родившийся в бедности человек не виноват в том, что он беден.Логотерапия не означает принятие статуса-кво: борьба за улучшение политических, материальных, социальных, культурных и экономических условий никогда не должна прекращаться. Логотерапия предлагает нечто иное — шанс найти смысл в ситуации, когда человек не в силах что-либо изменить.

В предисловии к изданию 2006 года раввин Гарольд Кушнер написал: «Внешние силы могут отобрать всё, что у вас есть, кроме одного — выбора, как реагировать на сложившиеся обстоятельства».

Логотерапия требует от пациентов искать личный смысл и помнить, что «жизнь ежедневно и ежечасно задает вопросы, ставит задачи».

Современность больна: нам нужна логотерапия

«Я осознал величайший из секретов, которыми могут поделиться поэзия, мысль и вера: спасение человека происходит через любовь и в любви», — пишет Франкл.

В нашу жестокую, ограниченную и малодушную эпоху трудно найти примеры человеколюбия. Наши жестокость, ограниченность и малодушие — это реакция на приближающийся конец.

«Каждому веку присущ свой коллективный невроз, и каждому веку необходима своя психотерапия, чтобы с ним справиться», — говорит Франкл. Мы измождены, тревожны, озлоблены и растеряны из-за краха личных судеб, сетей взаимоотношений и общин, из-за разрушения промышленности, демократии и экосистемы нашей планеты. Неудивительно, что мы страдаем коллективным неврозом.

И тем не менее гуманистическая психология почему-то не в почете в наше время. Вместо нее у нас есть модные нынче социобиология и нейробиология.

Логотерапия не обещает, что в жизни будет больше закатов; это — наша личная и коллективная ответственность. Зато логотерапия обещает восторг при виде заката, даже если этот закат будет для нас последним; она напоминает, что можно найти смысл, красоту, благодать даже в аду. А остальное зависит от нас.

Автор Роман Шевчук

https://knife.media/logotherapy/

Объективность - дар или проклятие?

Всем привет! Совсем забыл о существовании пикабы) Решил рассказать ещё несколько историй из своей практики, возможно, мои клиенты будут интересны вам так же, как интересны мне, поехали)

Пару недель назад обратился молодой парень (чуть за 20) с неявным запросом, в общем-то запроса и не было, но это нормально, бывает такое, что человек испытывает потребность не столько в профессиональной помощи, сколько в присутствии этого самого профессионала рядом. Переводя на русский язык - потребность быть услышанным, принятым, а иногда даже разобранным - препарированным, бывает и такое)

Первый сеанс все чин по чину: стандартные вопросы по типу "что гложет, о чем хочешь поговорить" и выясняется первая проблема, лежит она в плоскости отношений с девушками. Про себя думаю: "Спокойно, не спеши, о матери и отце ещё успеем узнать".
Казалось бы, для психолога ситуация рядовая - молодой парень, ну не клеится с девушками, ну бывает, но тогда бы не было этого поста. Ситуация оказалась необычной. Парень оказался крайне умен) да и к тому же подкован в психологии как в науке, читал много психологической литературы, шарит в терминах, с ним приятно поддерживать разговор, как с шарящим человеком. Но это как раз тот случай, когда горе идёт от ума.

На вчерашнем сеансе я решил, что пора его уже немного провоцировать на "путь к себе", на осмысленное самокопание под моим присмотром. И вроде бы появились паузы в его прежде беглой речи. На один из моих вопросов он сказал: "О да, у Юнга была теория как раз об этом...".

Он снова перестал копать вглубь и стал аппелировать к своим знаниям, к своему уму. Получилось так, что вопрос был задан этому парню и именно про этого парня, и я ждал субъективный ответ, но как видите, он стал уводить в сторону объективности, то есть мне была нужна его мысль, а за него эту мысль мне сказал как бы Юнг.
Я снова остановил его и напомнил о важности субъективности, о том, чтобы он говорил своими словами, а не учёных, пускай даже именитых.

Сеанс прошёл хорошо, мы вышли на пару действительно интересующих его вопросов. Вопросов, которые он мог задать с самого начала, но боялся, и его можно понять. Порой так и получается, что самый страшный путь это путь вглубь себя.

Мы все так стараемся быть объективными, поскольку принимаем объективность за абсолютную добродетель. Но в погоне за объективностью так часто теряем себя, свои мысли, чувства, эмоции, переживания, свои внутренние конфликты, свою боль, свою пустоту.
Мы так стараемся быть неуязвимыми и сильными, что за этой силой и за этой бронёй перестаём видеть самих себя, порой слабых, маленьких и просящих о помощи.
Всем мир, друзья. Берегите себя)

На фото Виктор Франкл. Один из основателей экзистенциального направления психологи и отец логотерапии - лечения смыслами и их поиском. Человек, прошедший концлагеря и не понаслышке знающий, что такое воля к жизни, прочитайте его "Психолога в концлагере"

Счастье подобно бабочке — чем больше его ловишь, тем больше оно ускользает. Но если вы перенесете свое внимание на другие вещи, оно придёт и тихонько сядет к вам на плечо. (Виктор Франкл)

Австрийский психолог Виктор Франкл перед Второй Мировой войной жил и работал в Вене и специализировался на депрессиях и предотвращению самоубийств. Франкл создал программу поддержки студентов университета, среди которых в те годы самоубийства были частым явлением. После успеха этой программы он возглавил отделение по предотвращению самоубийств в одной из венских клиник.

Франкл считал, что поиск счастья приводит людей к несчастью, и что к истинному счастью ведет не поиск счастья, а поиск смысла жизни.

«Счастье, — писал Франкл – нельзя найти, оно должно возникнуть само».

Для сравнения — вот что писал о поиске смысла жизни Зигмунд Фрейд:

Если человек задумался о смысле жизни, значит, он серьезно болен» (Зигмунд Фрейд)

Позиция Франкла противоположна не только Фрейду, но и большинству современных книг о счастье и жизни в духе Нью Эйдж и популярной ныне позитивной психологии. “Путь к счастью лежит через позитивные эмоции и позитивное мышление”, утверждают они. Если позитива внутри нет — его нужно подделывать — до тех пор, пока он не станет естественными (fake it until you make it).

Франкл считает такую позицию абсолютно неверной. Счастье, успех, позитивное мышление в его понимании являются побочными продуктами наличия смысла жизни.

За успехом, как и за счастьем, нельзя гнаться; они получаются как незапланированный побочный эффект личной преданности большому делу, или как побочный результат любви и преданности другому человеку. (Виктор Франкл)

То же самое о самореализации

Самореализация не должна быть целью, поскольку чем больше за ней гонишься, тем вернее ее можно упустить. Самореализация возможна только как побочный эффект «выхода за свои пределы». (Виктор Франкл)

Любимой цитатой самого Франкла были слова Ницше:

Тот, кто знает, зачем жить, может вынести почти любое как

Франкл пережил немецкий концентрационный лагерь (в котором погибли его жена и родители) и написал книгу о своем опыте «Человек в поиске смысла», ставшую бестселлером. В концлагере он продолжал работу по предотвращению самоубийств, вдохновляя отчаявшихся и измученных людей на продолжение борьбы за жизнь в невыносимых условиях — через поиск смысла в их жизнях, смысла, который они уже перестали видеть.

Франкла часто неверно интерпретируют, вырывая цитаты из контекста. Например, много цитируют его слова о том, что в лагере выживали те люди, у которых имелась какая-то цель в будущем.

В нечеловеческих условиях способен выжить только тот, кто устремлен в будущее, кто верит в свое призвание и мечтает выполнить свое предназначение.

Прямое прочтение этой цитаты конечно неверно, и прошедший концлагерь Франкл прекрасно это понимал. Вот другие его слова, которые цитируют существенно реже:

Среди заключенных … наибольшие шансы остаться в живых имели те, кто в борьбе за существование окончательно отбросил всякое понятие о совести, кто не останавливался ни перед насилием, ни даже перед кражей последнего у своего же товарища.

Что на самом деле Франкл имел ввиду — что в самых нечеловеческих условиях наличие цели и смысла жизни дает человеку опору жизни, позволяет не скатиться в депрессию и мысли о самоубийстве.

… духовно восстановить, «выпрямить» человека возможно, лишь сориентировав его на какую-то цель в будущем.

Убеждение Франкла состояло в том, что в самых нечеловеческих условиях наличие цели и смысла жизни дает человеку опору, позволяет не скатиться в депрессию и мысли о самоубийстве.

Для самого Франкла цель остаться в живых не была главной. Главной была демонстрация силы духа и торжества силы духа над обстоятельствами.

Большинство людей в лагере полагали, что все их возможности самоосуществления уже позади, а между тем они только открывались. Ибо от самого человека зависело, во что он превратит свою лагерную жизнь — в прозябание, как у тысяч, или в нравственную победу — как у немногих… (Виктор Франкл)

После концлагеря Франкл прожил еще многие десятилетия. Он дожил до сравнительно благополучной эпохи, в которую, увы, очень многие люди по прежнему были несчастливы. Несмотря на сытую и безопасную жизнь. Причина? Для Франкла она была очевидна:

В наши дни все больше людей, у которых есть на что жить, но нет ради чего жить (Виктор Франкл)

Если счастье является побочным продуктом жизни со смыслом, то возникает вопрос — как научиться жить со смыслом? Франкл дает интересный ответ.

Смысл должен быть найден, но не может быть создан…

Дело не в том, чего мы ждем от жизни, а в том, чего она ждет от нас…. мы должны не спрашивать о смысле жизни, а понять, что этот вопрос обращен к нам — ежедневно и ежечасно жизнь ставит вопросы, и мы должны на них отвечать — не разговорами или размышлениями, а действием, правильным поведением. Ведь жить — в конечном счете значит нести ответственность за правильное выполнение тех задач, которые жизнь постоянно ставит перед каждым»

Уже после смерти Франкла в Америке были проведены масштабные исследования, которые показали, что хотя некоторая сумма денег для счастья необходима, дальнейшее увеличение благосостояния само по себе счастья не увеличивает. Что косвенно подтверждает мысль Франкла.

Чтобы быть счастливым, надо, чтобы было для чего жить. Надо, чтобы у жизни был смысл.

Источник: https://bhappy.me/viktor-frankl-chelovek-v-poiske-smisla/

В сфере экзистенциальной психотерапии мне наиболее заметны два человека.

Один из них – Виктор Франкл, австрийский еврей, родившийся в 1905 году и переживший все ужасы, которые выпали на долю европейских евреев при нацизме. Кроме прочего, почти три года он провел в концентрационных лагерях, где потерял семью и сам едва не погиб. Находясь в невыносимых условиях, наблюдая за собой и своими товарищами, Франкл заметил, что выживает тот, у кого есть для чего жить. Смыслы могли быть разными – любовь, месть, философская идея, данное обещание, но результат был один: те, у кого был смысл жизни, выживали там, где остальные погибали.

Франкл потом придумал логотерапию (направление психотерапии, нацеленное на поиск смыслов существования) и помог людям, нуждающимся в этом, обрести смысл.

Второй – Ирвин Ялом, еврей американский, родившийся в 1931 году и проживший, по сравнению с Франклом, жизнь сытую и наполненную. Наблюдая за собой, своими друзьями и своими пациентами (которые по сравнению с Франклом тоже жили вполне сытую и наполненную жизнь), Ялом сформулировал, что Франкл, безусловно, был прав: в невыносимых условиях человеку жизненно необходим смысл, иначе он погибнет, однако при достаточно хорошей жизни смысл становится избыточной категорией.

Ялом сформулировал базовые положения современной экзистенциальной психотерапии и сказал, что смысл жизни можно не искать, потому что его в жизни изначально не заложено, а если ты счастливчик и твоя жизнь достаточно хорошая – то этого и достаточно.

По-моему, эти мысли звучат в великолепном тандеме: если тебе очень плохо – найди смысл, и тебе станет легче, но если тебе хорошо – то ты свободен его не искать.

Из этого получается неплохая диагностика. Если во внутренней жизни человека большое место занимают поиски смысла, то это прямо указывает на какую-то невыносимость, в которой человек живет. И эта невыносимость первична: главная сложность для этого человека состоит не в том, что он не может найти смысл, а в том, что он вообще его ищет.

Истории про осознанно обретенного Бога, широкую альтруистическую деятельность, маниакальное следование философским идеям (любым, от гедонизма до самопожертвования, от идейного потребительства до экологического терроризма) – это истории, в начале которых стоят внешние или внутренние невыносимые условия. И если эти условия можно скорректировать – то это обязательно нужно сделать, потому что если Франкл не мог выйти из своего концентрационного лагеря, то у современного человека возможностей все же больше.

Расскажите, были ли в вашей жизни периоды, когда смысл нужен был вам больше, а когда – меньше? Какое это было время? Какие смыслы находили?

Автор: Анастасия Долганова

Виктор Франкл родился в Вене в 1905 году в еврейской семье. Его родители были простыми служащими, а юный Виктор с самого детства заинтересовался очень необычной областью – психологией. Еще в старших классах гимназии он написал работу о психологии философского мышления. Дальше талантливый мальчик отправился в Венский университет изучать неврологию и психиатрию. Особенно его внимание привлекла психология депрессий и самоубийств. Уже в университете он создал программу поддержки для студентов в период получения аттестатов. Пока Франкл работал в этом направлении, ни одного случая самоубийства в университете не произошло. Это был настоящий успех, и молодого врача пригласили работать в Берлин. В 1941 году он женился.

Однако уже наступили тяжелые годы, и для молодой семьи Франклов они оказались трагическими. Сначала Виктору запретили работать с пациентами-арийцами, а затем его самого, жену и престарелых родителей депортировали в концентрационный лагерь Терезиенштадт. Для него потянулись дни, полные мучительной безнадежности. Но вокруг были люди, которым было точно так же тяжело, и как врач он видел, что многие из них стоят на краю гибели. Одной из огромных удач стала встреча с коллегой. Доктор Карл Флейшман находился в лагере дольше. Он успел адаптироваться, и у него возникла мысль о том, что несколько квалифицированных врачей могли бы существенно облегчить участь остальных заключенных. Так для Виктора Франкла началась новая, действительно удивительная работа. Как человек он не уставал ужасаться всему, что он видел, как врач он помогал своим новым многочисленным пациентам, а как ученый, занимающийся пограничными состояниями психики, он не мог не понимать, что судьба поместила его именно в то место и время, где он имеет возможность наблюдать людей в условиях, уникальных по своей жестокости. Однако в данном вопросе и сам исследователь был жертвой, поэтому и данные, которые он накопил, и методы, которые в это время наработал, были, конечно, пропущены в первую очередь через себя:

«Так, я помню, как однажды утром шёл из лагеря, не способный больше терпеть голод, холод и боль в ступне, опухшей от водянки, обмороженной и гноящейся. Моё положение казалось мне безнадёжным. Затем я представил себя стоящим за кафедрой в большом, красивом, тёплом и светлом лекционном зале перед заинтересованной аудиторией, я читал лекцию на тему «Групповые психотерапевтические опыты в концентрационном лагере» и говорил обо всём, через что прошёл. Поверьте мне, в тот момент я не мог надеяться, что настанет тот день, когда мне действительно представится возможность прочесть такую лекцию.» - напишет он через много лет.

Главной идеей методики Виктора Франкла стала очень философская и глубокая мысль о том, что для выживания в любых условиях человеку нужна цель, можно считать ее и смыслом жизни . Этот вид психотерапии, выкованный на боли и жестокости, он затем назовет логотерапией.

«Что было делать? Мы должны были пробуждать волю к жизни, к продолжению существования, к тому, чтобы пережить заключение. Но в каждом случае мужество жить или усталость от жизни зависела исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл жизни, в своей жизни. Девизом всей проводившейся в концлагере психотерапевтической работы могут служить слова Ницше: «Тот, кто знает, „зачем“ жить, преодолеет почти любое „как“».»

Для самого доктора Франкла смыслом существования стала помощь людям. Удивительно, что под самым носом у охранников, в полной тайне, группе врачей и бывших социальных работников удалось в лагере Терезиенштадт организовать настоящую службу психологической поддержки. Особое внимание было уделено людям, которым угрожала особая опасность: эпилептикам, психически нездоровым, пожилым и немощным заключенным. Врачи помогали им адаптироваться и пережить первые моменты шока, искали вместе с ними надежду и те мысли, которые помогут им пройти через это страшное испытание. При этом заключенные получали действительно квалифицированную психологическую помощь, так как команда врачей, брошенных в застенки подобралась по-настоящему «звездная».

Главной задачей психологов было предотвратить попытки самоубийства. Для того чтобы отслеживать их, они даже организовали своеобразную службу информации. Все заключенные помогали друг другу, и сигнализировали врачам, если кто-то высказывал опасные мысли. Так годы заключения стали для Виктора Франкла временем упорного самоотверженного труда и тяжелой, но уникальной практики в его профессии. Однако, когда в апреле 1945 года он освободился, то узнал, что не сумел помочь главным для него людям. Мать, отец и жена в разные годы и в разных лагерях погибли. Из всей семьи кроме него выжила лишь сестра.

Доктора Франкла ждала очень долгая жизнь, которую он посвятил тому, чтобы помочь максимальному числу людей. Уже к концу 1945 года он закончил книгу «Сказать жизни „ДА“. Психолог в концлагере». Этот труд до сих пор является бестселлером, причем не только в научных кругах. В книге описан опыт заключенного с точки зрения психиатра. К счастью, Виктор Франкл не остался одинок, через два года он женился, и его супруга стала верной спутницей. Причем разница в вероисповедании абсолютно не мешала им радоваться мирной жизни – Франклы вместе посещали церковь и синагогу, праздновали Рождество и Хануку. Их дочь, кстати, пошла по стопам отца и стала детским психологом.

Виктор Франкл опубликовал более трех десятков книг, многие из которых были переведены на 10—20 языков, стал обладателем 29 почетных докторских степеней, преподавал в Венском университете и в Гарварде. Всю жизнь он спасал людей тем, что учил их находить смысл в собственном существовании. Умер этот великий ученый и гуманист в возрасте 92 лет. К сожалению, его смерть была замечена только в профессиональных кругах, так как весь мир, по стечению обстоятельств, в сентябре 1997 года оплакивал принцессу Диану.

Автор kulturologia

https://kulturologia.ru/blogs/270919/44267/