Сегодня я расскажу историю про инновации в образовании и мою первую работу в стиле фильма «Бразилия». Когда мне было 17 лет (а было это 19 лет назад), я пошел на свою первую постоянную работу. К этому моменту я знал 4 языка программирования, 2 языка сценариев, владел языком разметки, свободно говорил на двух иностранных языках и был сертифицированным специалистом Adobe. Но так получилось, что в 17 лет никуда на нормальную работу не брали, нормального портфолио не было, а деньги мне очень нужны были. Тем более, что я учился на первом курсе института, в армию попадать не хотелось, а хотелось делать девочкам подарки.
Итак, начнем с экспозиции: все детство я провел в таком районе, который называется Матвеевское. Про Матвеевское в контексте этого рассказа надо знать только одну вещь: там есть круглый дом. Все верно, он круглый, как шайба, но внутренний двор — это целый мир. Целая вселенная внутренних коммуникаций, разборок, любовных драм и битв. Это самый настоящий коллайдер бытовых историй выброшенных на улицу алкоголиков, которые ходят по кругу (ахах), а подростки поочередно то дружат, то воюют с соседними подъездами, потому что дом-на-дом сражаться не получится (он же круглый).
И вот этот круглый, значит, дом, со всей своей сомнительной экспертизой представленного человеческого капитала, массово устроился в компанию public.ru.
Мне очень хотелось работать и быть нужным в профессиональных кругах. До такой степени, что я принял приглашение нашего семейного друга Володи пойти туда работать под новый невероятный проект.
— Что же это за проект, Володя? — спросил я его, когда тот предложил мне попробовать пройти собеседование.
— Ну это самое. Многомиллионный проект на цифровизацию всех учебников страны! — сказал Володя, чутка приподнимая подбородок в отблеске сумеречных уличных фонарей.
Володя в те годы работал там никем иным как сканнерщиком. Сканнерщик — это такая профессия, в которой вы, как можно догадаться из названия, сканируете. Ну то есть целый день стоите, и… сканируете. Одну страницу. Потом вторую. Потом третью. За день вам нужно отсканировать довольно много страниц, чтобы выполнить KPI. Когда отсканировали — идете домой. На следующий день приходите и снова сканируете.
Но новый проект требовал куда больше ресурсов, чем просто сканнерщики. Оказалось, что паблик.ру действительно выиграл некий тендер, в котором обязался оцифровать все мыслимые дряхлые аналоговые учебники в цифровой вид. Что такое цифровой вид: размеченные в хтмле файлы с отсканнированными и отретушированными картинками, которые зальют в некую базу данных, а потом организуют поиск по подписке. То есть, на проект нужны были:
сканнерщики, разметчики (про это я скоро расскажу), верстальщики на хтмле, ретушеры. И вот тут-то пригодилась элита круглого дома в качестве управленцев и архитекторов этого процесса.
Работа была организована следующим образом: оцифровка страниц происходила в три смены. Две пятидневные по шесть часов с 9 до 15, и с 15 до 21. И одна ночная смена с 9 вечера до 9 утра, 3 раза в неделю. Я учился на дневном факультете, на первом курсе, и мой единственный шанс был идти в ночную смену. Я верил в то, что смогу пойти работать в ночную смену, а потом красавичком лететь на вторую пару.
Дальше: смена была разделена на бригады. Трудилось одновременно, по-моему, три бригады человек по 10. Над каждой бригадой был бригадир. Он так и назывался, БРИГАДИР. В случае чего, если что-то не работает, вы зовете БРИГАДИРА, он вам помогает решить проблему.
Оплата этого труда должны была быть примерно 600 баксов. НО. Только после испытательного срока. До испытательного срока — 300. Как сейчас помню — 8400 рублей по курсу 28.
Я прошел ассесмент, сдав хтмл-цсс-тест на 98/100 и попал в бригаду № какой-то там к Алексею. И вот он, первый рабочий день. А точнее, рабочая ночь.
Я приезжаю в здание корпорации (здание отжатой у префектуры ЮАО школы). Поднимаюсь по лестнице, прохожу в актовый зал. Весь зал размечен на перегородки. Честно говоря, я думал, что такие перегородки уже существуют исключительно в форме декораций голливудских пародий на офисы, но они были и тут. Обязательным условием первой рабочей ночи была своя кружка, своя еда. На перерыв давалось, если я не ошибаюсь, примерно час времени.
Я прошел в свой отсек. Там нас собрали две женщины: одна маленькая-черненькая, которая вальяжно присела на угол стола, вторая — хромала. Обе, естественно, представители династии круглого дома. Дальше пошла довольно жалкая мотивационная речь про рост в компании бла-бла-бла можно увидеть бла-бла перспективы мы вас ценим как бла-бла сотрудников начинайте работать.
Мы уселись за свои рабочие станции. Теперь, что еще нужно знать про 2002 год: у вас еще нет интернета. Ну то есть, на телефоне нет, на макбуке нет, нет вайфая. И если ваш компьютер не подключен к интернету (а зачем рабсиле интернет?), вам конец. Системные администраторы пошли еще дальше: они запретили вставлять флешки. То есть музыку вы тоже не притащите в мп3 файлах. Айфона с музыкой еще не было. Никто на нокию музло особо не заливал.
Еще оставили локальную сеть. И на локальной сети лежало два музыкальных файла, как сейчас помню: Planet Funk — Chase the Sun и Леонид Утесов — на последнем крыле. Не знаю, кто из бригадиров проявил таким образом свое сальное чувство юмора, но треки я помню достаточно хорошо до сих пор.
В общем, если вы не владели тогда чем-то вроде Sony walkman, вы были обречены.
Дальше: никакого софта вы на комп поставить не могли. Дримвивер? ХАХ. Ноутпад или ворд. Сиди и верстай по памяти.
— Вызов принят, — подумал я.
Но когда я открыл свою папку с файлами-на-сегодня, я обнаружил, что… для меня файлов нет. Ну, в смысле, для хтмл-верстки. Бригадир Леша подбежал ко мне со словами: «Ах да! У нас нет для тебя пока работы как для верстальщика. Так что сиди и делай работу разметчика. Вот, кстати, твоя книжка.»
Наверное, именно последние два предложения Леши («делай работу разметчика» и «вот твоя книжка») определили всю мою судьбу. Если бы Леша только знал, на сколько сильно эти две переменные: «разметчик» и вот та самая «книжка» сформируют мое представление о реальности, сути образования, целостности знания, корпоративной культуры и бизнес-процессах… Именно тогда Леша породил того монстра, который пишет эти строки.
Разметчик — это роль, которая берет отсканированные сканнерщиками страницы, прогоняет их через файнридер (программа распознавания текста), а дальше приводит текст в чувство, обозначая на некотором самодельном языке (тоже человеком из круглого дома) теги, которые потом должны превратиться в нормальный хтмл-код. И если вы размечаете учебник по литературе — вы ковыряете в носу, ведь там только буквы, которые хорошо распознаются. Но нет, мне попалась не литература.
Мне попалось полное собрание учебников по сопромату с трехэтажными формулами, вложенными друг в друга уравнениями, все они упакованы друг в друга в таблички со вложенными дробными числами со знаменателями, корнями, степенями и всем вот этим добром. И все эти сраные формулы по установленным круглодомовыми штандартенфюрерами правилам, должны были быть представлены текстом. Как будто в мире есть хотя бы один мудак, которые собирается эти формулы искать текстом. В общем, суть в том — что это очень, очень, сложная работа.
А KPI за ночь был 500 страниц таких вот формул.
Итак, я начинаю все это делать. Размечаю лихорадочно эти страницы. При этом, вы должны знать, что моя скорость печатания — 450 знаков/минуту слепым методом. При таком темпе разметки я тащу 50-60 страниц за ночь. Так проходит два дня. На третий день, я стал наблюдать за Лехой и обратил внимание, что он начал нервничать.
Рядом со мной сидел сумрачный сосед-разметчик, который все время тряс головой, ногой и слушал дед-метал (у него был Sony walkman), пытаясь попасть пальцами по клавишам. Я его одернул и спросил: «а че леха хмурый?». Сосед мне пояснил: дело в том, что у Лехи З/П зависит от количества отработанных бригадой страниц за ночь. Естественно, наши, так сказать, архитекторы системы не учли, что верстать золушку и матан — разной сложности задачи. И вдруг Леша встает и созывает консилиум бригадиров. На этом консилиуме он показывает на меня, говорит что очень сложная книга, на что ему бригадиры говорят: «Лех, ну ты прости, у нас тут тоже матан есть… Не, Лех, ты прости.» И тут я понимаю, что зарплата Лехи зависит не только от того, сколько его бригада сделает страниц, но и СКОЛЬКО НЕ СДЕЛАЕТ ДРУГАЯ КОМАНДА. Ведь у них общак с точки зрения потенциального бонусного дохода бригадиров и кусок заберет сильнейший (с наибольшим количество страниц за месяц). Я тогда даже не понял, что это — корпоративная геймификация или тюремное наследие архитекторов процесса. В общем, другая бригада будет максимально гасить, подкидывать тяжелые книги другой команде, чтобы у нее показатели были хуже, чем у другой команды. Я вдруг ощутил себя частью социального эксперимента и мне даже стало интересно взломать систему.
И в целом, я ее взломал: на вторую неделю, я принес на флешке пару мп3-файлов, сказав Лехе, что я больше не могу слушать Леонида Утесова, и он разрешил мне залить музыку на свой комп. Один из мп3-файлов был переименованный .exe файл, написанный мной на Borland Delphi (можете себе представить?) макро-клавишный ассистент, который позволяет часть операций в выделенном текстовом окне автоматизировать, а также парсить и заменять типовые баги сканирования файнридера на некоторые забитые шаблоны трехэтажных формул. В общем, если в предыдущем предложении вы ничего не поняли, просто знайте: работать стало легче и я стал тянуть 100 страниц за смену.
Но. Через день мне сделали выговор. Оказывается, системный администратор раз в неделю зачищал и перестанавливал винду на всех компах (зачем?!) и заметил мою царь-программу. Все это донеслось до прихрамывающей женщины, она же сделала Лехе серьезный выговор за внедрение, а Леха в свою очередь — прилюдный выговор мне. Никаких программ. Никакой автоматизации. Никаких мп3-файлов. Все должно быть не быстрее, не медленнее. Все должно быть ровно по проданным в министерство образования тендерным регламентам. Сиди сука размечай сопромат.
В общем, так прошло две недели. Самым тяжелым моментом было когда мы шли завтракать (ужинать?) в 3-4 утра. И после этого нас нещадно вырубало. Люди печатали, и прямо в какой-то момент словно восковые фигуры замирали в позе с руками на клавиатуре. Когда Леха понял, что люди вырубаются, он начал проводить обход столов с такой небольшой палкой-указкой. Ей он хлопал уснувших ребят по спине и тем самым будил (бонусный пул-то сам себя не заработает).
К началу третьей недели произошла еще одна курьезная ситуация: сгорела их вонючая микроволновка. И тут уже пришла первая женщина с очень недовольным видом и словами: «В вашу смену сгорела микроволновка. Чем вы вообще тут занимаетесь всю ночь?». В общем, поиграв в роль довольно убогого строгого лидера, она повесила на нашу ночную смену микроволновую «мокруху» и предложила два варианта: 1. «Либо мы вообще убираем микроволновку и вы больше не готовите в ней еду»; 2. «Либо мы равномерно вычитаем у всех трех бригад у каждого сотрудника по 400 рублей и покупаем новую микроволновку.»
Так мои 8400 рублей превратились в 8000.
Ночи сменяли другие ночи. В 9 утра каждый раз меня сменяла женщина, которая приходила с литром антисептика и ворчливо вытирала за мной буквально все. При этом, всегда подгоняла меня, когда я с 9 до 9:05 собирал свои манатки (ЕЙ ЖЕ НАДО 500 СТРАНИЦ РАЗМЕТИТЬ УСПЕТЬ).
В один из дней помню, как бригадиры решили развеяться. Но так как креативные компетенции у них были развиты средне, они ничего лучше чем чемпионат по вибрирующим ниспадающим телефонам придумать не смогли. И пока 30 рабов сидело и верстало замшелые учебники, бригадиры вибрировали своими телефонами по наклоненным столам где-то там за соседними пенопластовыми перегородками.
Кульминацией всей этой образовательно-инновационной феерии стал конец месяца (и моего испытательного срока). Пришел бригадир и сказал, что испытательный бла-бла срок пройдут не все. Эйчары очень бла-бла жестко смотрели на квалификацию участников, историю месяца и бла-бла перформанс. В общем, за месяц я отработал весь сопромат, немножечко линейной алгебры и даже успел почиллить на «Мцырях» Лермонтова. До нормальной верстки дело так никогда и не дошло, потому что мои книги уходили на верстку кому-то другому, а мне только прибывали сканы от сканнерщиков. Но, к сожалению, по всем показателям строго-страничной системы я не прошел, однако команда круглого дома оценила мои старания и предложила пройти еще один замечательный месяц испытательного срока.
Я вежливо отказался от этого царского предложения и пожелал всем удачи. Когда я на следующий день забирал свою чашку из стола, на моем месте сидел уже другой удалой молодец с видом победителя (хотя, мы-то знали, кто здесь победитель).
Через неделю после увольнения я познакомился с визовым центром МИД, которым понадобилась автоматизация наподобие моей программы-парсера, агентством Sovero Media, компанией Автомир, потом Pernod Ricard, ну а дальше пошло-поехало. Вова тоже через полгода перестал сканировать, пошел закончил строительный ВУЗ, пару курсов, сейчас начальник разных московских строек. Тех женщин и своих собригадников я никогда больше не встречал. Никого не встречал…
…кроме Леши. Через десять лет, когда у нас в кармане была стопка премий, 200 млн оборот и около 500 сделанных проектов для межгалактических компаний, я встретил Леху на приглашенной лекции в какой-то дизайн-студии на авиамоторной. Леха сидел в углу и верстал сайт. Он меня не узнал, когда я с ним поздоровался. Но я подошел и усиленно поздоровался еще раз, похлопав по спине пальцем-указкой )
© Василий Лебедев (https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=1022019765927710...)