Шаги во мраке. Глава 8
Глава 8
Август 1990 года. Строительная площадка СМУ № 23. 13 часов 20 минут.
Дмитрий Семенович Перин отложил в сторону папку с актами, скользнул взглядом по собственным наручным часам и понял, что на обед в столовую он все же опоздал. Обещал прийти вовремя и вот, пожалуйста. Чертовски неудобно вышло. Никто не станет его ждать, да и остыл, наверняка его обед.
В дверь бытовки постучали.
- Да! - Дмитрий Семенович, почти год как назначенный на должность прораба, а до этого еще полгода выполняющий те же обязанности, но носивший приставку "и. о.", снял очки и помассировал пальцами уставшие глаза.
- Дмитрий Семенович! - в дверном проеме образовалась румяная и краснощекая женская голова с повязанным белым ситцевым платком. Клавдия Ивановна - миловидная пятидесятилетняя женщина. Повар, доставщик и официант в одном лице. Говоря короче - главная по питанию на данной, отдельно взятой стройплощадке.
- И сколько вас ждать прикажите?! Я вас как кормить буду? Холодным? Чтобы вы потом свою изжогу или, не дай бог, язву в мои заслуги зачислили?
- Простите. Заработался с бумагами. Объект нужно готовить к приемке, а в документах - черт ногу сломит.
Женщина кивнула, понимающе.
- Идемте! Ваши бумаги подождут. Покушать у вас много времени не займет, а на сытый желудок и голова лучше соображает. Ведь опять до ночи работать станете.
Дмитрий Семенович на это лишь развел руками. Однако встал, нацепил на нос очки и послушно пошел за поварихой.
Большой, сколоченный из крепких, пахнущих смолой досок стол, длинные скамьи рядом и невысокий брезентовый навес от дождя - так выглядела столовая на стройплощадке. Дом, а точнее будущее общежитие, возводилось на отшибе и проще оказалось доставлять еду прямо на рабочее место, чем возить строителей в городскую столовую. Клавдия Ивановна ловко открыла крышку большого, двадцатилитрового термоса, размешала содержимое половником и быстро наполнила густым варевом глубокую алюминиевую миску. Затем на столе, словно по волшебству, появилась плетеная корзиночка с ржаным хлебом и белая керамическая тарелка с нарезанными аккуратными дольками огурцами.
- Угощайтесь. Свои, домашние.
Дмитрий Семенович с благодарностью кивнул, принял из рук поварихи алюминиевую ложку и начал с аппетитом есть густой гороховый суп. Краем глаза прораб заметил Павла Горшкова, водителя, который возил повариху и всю ее передвижную кухню на своей видавшей виды "буханке" военного, темно-зеленого окраса. Водитель явно был недоволен задержкой и сейчас курил, нервно сплевывая себе под ноги, сидя на каком-то ящике. На аппетит прораба эта картина влияние не оказала, но есть он стал чуть быстрее, дав себе зарок в следующий раз быть внимательнее и на обед не опаздывать.
На второе Клавдия Ивановна попотчевала начальника гречневой кашей с гуляшом. Вкусное, по-простому сытное, но, как и ожидалось, уже почти остывшее блюдо.
- Компота у меня не осталось - ваши трудяги все сегодня выхлебали, а чай я не стала заваривать. Его плохо берут, - сообщила повариха.
- Не страшно, - махнул рукой Перин. - У меня в бытовке и чайник электрический имеется и сахар с заваркой. Спасибо вам, Клавдия Ивановна. Если бы не вы - остался я сегодня голодный.
- Да на здоровье! Только вы уж больше не опаздывайте. Мне то что, я и подождать могу, а вот Пашке, - она кивнула в сторону водителя, - ему еще на Силикатку сегодня ехать, какие-то вкладыши на тамошний объект везти.
Прораб еще раз пообещал, затем еще раз поблагодарил и быстрым шагом направился к себе в бытовку, к осточертевшим актам, сметам и прочим бумажкам, без которых сдать опостылевший за столько лет объект никак не получится.
Общежитие уже достраивали. Крышу почти покрыли, остекление почти везде закончили, в квартирах начали работать отделочники. Сантехники и электрики завершали разводку по этажам. К дому уже была подведена вода. Рабочие водоканала укладывали последние метры канализационных труб. Стройка уверенно и хорошими темпами шла к логическому финишу. Наконец-то. И несмотря ни на что.
Дмитрий Семенович вдруг вспомнил своего бывшего начальника - Хоботова. Не смог мужик, не сдюжил. Пройдя через такое количество проблем, все же сломался.
Это случилось позапрошлой зимой. На стройке произошел очередной несчастный случай. Один из каменщиков вдруг решил, что законы гравитации ему больше не указ и смело вышел со второго этажа. Вроде бы не высоко, но наличие на земле различного каменного и металлического хлама поспособствовали быстрой и весьма кровавой смерти строителя. Хоботов тут же, во всеуслышание, заявил, что это место и этот дом прокляты, что ноги его на этом объекте больше не будет. Как только закончилось расследование, и очередная комиссия свернула свою бурную деятельность, Хоботов, получив от начальства очередной выговор с занесением в личное дело и прочие прелести, в виде лишения премии, мгновенно собрался, написал своим размашистым почерком заявление и ушел. Уволился, практически одним днем. Правда его не отпускали, заставляя отработать положенные две недели, но Хоботов тут же взял больничный и слово свое сдержал - на стройке больше не появлялся. Именно тогда начальство строительно-монтажного управления и обратило свое внимание на молодого и перспективного мастера участка Дмитрия Перина. Не особо прислушиваясь к мнению кандидата, его всеми силами стали тянуть на должность прораба. И он решился, хотя и чувствовал, как будет непросто и на этой должности, и на этом конкретном объекте. Страшно поначалу было, просто жуть! Но Бог миловал и с тех пор, как ушел Хоботов серьезных происшествий на объекте больше не случалось. Более того, стройка двигалась с опережением, что не могло не радовать, учитывая каким невероятным долгостроем стало это самое общежитие.
Перин из далека заметил, как возле бытовки мнется с ноги на ногу мастер участка Олег Кириллов. Высокий, сухопарый мужчина под сорок, с седеющей, стриженной под "ежик" шевелюрой и мосластым, слегка побитым оспой лицом. Олег занял предыдущее место Дмитрия, после того, как уволился из армии, где пол жизни прослужил в строительных войсках в звании старшего прапорщика и приобрел там огромный опыт по постройке временных переправ, бункерных укрытий и генеральских дач. Перин считал, что ему крупно повезло с мастером. Кроме того, что мужчина был отличным строителем, разбирающимся во многих тонкостях столь непростой профессии, он еще и привнес на стройку свои армейские порядки. У него с самого первого дня во всех делах все стало четко и строго, по-военному. А когда однажды один не очень умный и, к тому же, изрядно выпивший стропальщик полез к новому мастеру с претензиями, что мол тебе здесь не стройбат и, что это не дело со своим уставом в чужой монастырь лезть, то Олег так быстро и ловко стреножил задиру, что наблюдавшие со стороны рабочие на это все лишь уважительно поцокали языками. Больше разногласий у рабочего люда с новым мастером не случалось.
- Дмитрий Семенович, у нас, похоже, неприятности, - с ходу заявил мастер, как только Перин подошел ближе.
Они вошли в бытовку, расположились за столом, и бывший прапорщик продолжил:
- У меня два человека пропали. Со вчерашнего дня их никто не видел.
- Как со вчерашнего? - не понял Перин. - А почему только сейчас об этом стало известно?
Олег помялся. Затем ответил:
- По первости, просто не заметили. Точнее - не обратили внимание. Я подумал, что мужики просто не вышли на работу. Сами знаете, как это бывает - заболели, запили или еще какая напасть приключилась. Потом бригадир поговорил с мужиками и тогда выяснилось, что их еще со вчерашнего дня никто не видел.
- Кто такие?
- Первый - Семенов Сашка, сантехник. Второй Крупнов Виктор. Этот у нас сварщик. Бригадир сказал, что вчера, ближе к вечеру он отправил их в подвал. Там трубы горячего водоснабжения нужно было состыковать...
- И? - прораб почувствовал, как у него неприятно засосало под ложечкой.
- Работа выполнена. Все отлично собрали, шов не течет. Вот только сварной кабеля свои не убрал за собой, они так и лежали там, размотанные чуть ли не по всему подвалу. И компрессор, как оказалось, выключил другой работник. Заметил, что тот достаточно долго молотит в пустую, вот он его и вырубил.
- Куда же они умотали? - вопрос начальника повис в тишине - мастер на него лишь смог пожать плечами.
- Искали?
- Еще до обеда все проверили, весь объект прошерстили сверху донизу. Даже чью-то заныканную ноль семь агдама нашли на пятом, в электрощите. А этих гавриков и след простыл.
- Личные вещи пропавших?
- У Семенова с собой сумка брезентовая была с инструментом, который на него и записан. Он его в своем ящике хранил, под замком. Отсутствует. У сварного тоже в ящике ни краг, ни маски. Одежда, кстати, их повседневная в раздевалке так и висит. Мужики умотали в чем были и прихватили с собой весь свой инструмент.
Перин тяжело вздохнул. Перед глазами у него вдруг отчетливо встала жуткая картина из прошлого - черная, бездонная пасть в земле, куда нескончаемыми метрами уходит и уходит толстый пеньковый канат.
"Может и они, эти двое работяг, свалились в ту чертову яму? " - вдруг пришло в голову Дмитрию, и он невольно поежился от нахлынувшего холода первобытного ужаса.
Нет! Такого просто быть не может! Они собственноручно закрыли щель многотонной плитой перекрытия, а затем забросали песком, сравняв поверхность. На следующий день, после того ночного происшествия, когда пропал сторож и он, Дмитрий Перин обнаружил тот провал, Хоботов распорядился бросить все силы на заливку основания дома бетоном. Каркас из арматуры связали всего за пару дней - этим занимались абсолютно все, кто работал в то время на стройке. Каменщики, плотники, электрики. А через три дня к стройке потянулись вереницы тяжело груженных бетономешалок на базе автомобиля "камаз" и, надо заметить, бетон на заливку основания не жалели и не экономили.
- Что по родным и близким потеряшек? - наконец найдя в себе силы вырваться из липких нитей нарастающей паники, спросил прораб.
Зажатый в его пальцах химический карандаш заметно дрожал. Он отложил его на стол и сцепил пальцы рук в замок.
- Кириллов один живет. Ни жены у него нет, ни родителей. Насколько я помню - он детдомовский. Живет где-то на Кузнечихе. Телефона нет, так что надо ехать, чтобы проверить. Саша Семенов женат. К сожалению...
- Не понял?
- Жена сегодня звонила в обед, узнать про своего супруга. Кричала, что это мы виноваты в его исчезновение. Обещала лично приехать и во всем разобраться. Насколько я понял, у парня уже были залеты и он, тогда, не нашел ничего лучше, чем оправдаться, тем, что его задержали на работе. Типа, план горит и начальство настойчиво попросило.
- Подводя итог, можно сделать вывод, что как минимум один из пропавших дома не ночевал?
- Так точно.
- Ой как плохо, - только и смог выговорить Перин, а в голове у него промелькнуло - это не старик сторож - скрыть не получится! Что же делать?
- Может нам в милицию обратиться? - осторожно поинтересовался мастер участка. - Дело-то, похоже, серьезное. Пусть искать начинают.
- Обратится придется, - согласился прораб, чувствуя, как на плечи наваливается апатия. - Только у них там в органах свои порядки. Не раньше, чем через три дня в розыск объявят. К тому же, люди пропали с рабочего места, а это уже конкретно моя, личная ответственность. Так что - сам понимаешь...
Перин смолк, остановив взгляд на папке с документами. Не успел сделать, а теперь и неизвестно, сделает ли...
- Иди, - через несколько секунд тяжелых раздумий сказал он мастеру. - Постарайся пока с людьми на эту тему особо не разговаривать. Что произошло на самом деле мы не знаем, а строить домыслы и предположения - это последнее дело, я так думаю.
Олег понимающе кивнул.
- Если появится супруга Семенова - отсылай ее ко мне. Честно говоря, я плохо представляю, о чем мне с ней беседовать и как объяснять сложившуюся ситуацию, но выхода у меня нет... Может покричит женщина в свое удовольствие, отведет душу и немного успокоится.
Мастер грустно улыбнулся, кивнул и поднялся из-за стола. Сделал шаг к выходу, но вдруг остановился.
- Дмитрий Семенович, тут еще такое дело. Не знаю, конечно, к чему это, но расскажу. Со слов сторожа - позапрошлой ночью здесь, на стройке произошел небольшой инцидент. Где-то за полночь, во время планового обхода, сторож обнаружил на вверенной ему территории нескольких посторонних. Подростки. Трое. В черных куртках с капюшонами. Эти придурки притащили с собой какую-то дворнягу и попытались ее убить, подвесив на проволоку к козырьку подъезда. Сторож их шуганул, и пацаны сбежали. Собака выжила и была отпущена. Сторож в журнале ничего писать не стал, милицию не вызывал.
Олег помолчал, а потом добавил: "Вот такие дела!", и вышел из бытовки, оставив прораба осмысливать все услышанное.
- Надо было уходить с этой работы вместе с Хоботовым, - негромко произнес мужчина и обхватил голову руками, пытаясь хоть как-то успокоиться и заставить эту самую голову наконец-то очнуться и начать соображать.
***
19:45. Смена закончилась. Прораб стоял возле своей бытовки и смотрел, как рабочие, хмурой, серой массой грузятся в служебный автобус. Устали люди за день. Да и сложившаяся сегодня на стройке атмосфера не способствовала хорошему настроению. Как бы не хотелось Перину занизить огласку происшествия на вверенном ему участке, ничего из этого не вышло. Слухи о исчезновении двух рабочих расползлись в коллективе мгновенно, со скоростью лесного пожара в жаркий и ветреный летний день. Люди шептались, выдвигали собственные идеи, неся при этом такую чушь, что прораб только диву давался. Одна гипотеза о пришельцах чего только стоила! Те, якобы, прилетели на нашу планету, но в дороге поломались и им пришлось выбрать двух лучших спецов, чтобы забрать их на свой корабль. Там, видите ли, требовалось устранить течь в главном отсеке и приварить аргоном отвалившуюся во время перелета антенну! Понятно, что это кто-то так пошутил, но ведь нашлись в коллективе и те, кто поверил в данную хрень! Да и как здесь не поверить? Были люди, работали, за территорию стройки не выходили и вдруг исчезли. Как будто испарились или провалились сквозь землю! Тут поневоле поверишь в любую бредятину.
Однако все разговоры притихли, а шутки прекратились, когда на объект приехала жена одного из пропавших. Ее плач и крики слышали, наверное, все кто работал сегодня на стройке. Ирина Александровна оказалась женщиной эмоциональной, очень деятельной и весьма громкой. Сначала она принялась ругаться и грозить Дмитрию Семеновичу самыми страшными карами, а после того, как тот, далеко не с первого раза, но все же смог ей объяснить реальную ситуацию, молодая дама устроила настоящую истерику! Слезы, сопли, заламывание рук и требования сжалиться и предъявить хотя бы то, что осталось от тела любимого и единственного. Женщина не могла, да и не хотела поверить в необъяснимое исчезновение супруга.
- Он же у меня не запойный! И по бабам не ходок, я точно знаю! Куда же он мог деться?! Как, вообще, такое возможно?! Где же это видано, чтобы в нашей стране, вот так, посреди рабочего дня люди исчезали?! - кричала она, а прораб Перин, чувствуя, как у него от боли начинает раскалываться голова, мечтал лишь об одном - чтобы эта дура, наконец-то, охрипла.
Через какое-то время кто-то из всемогущих все же сжалился над мужчиной. Ирина Александровна вдруг резко успокоилась и поменяла тактику. Она потребовала у прораба выдать ей справку о том, что ее муж Семенов Александр Игоревич действительно работает в СМУ номер двадцать три и что он, действительно такого-то числа находился на своем рабочем месте. И это самое рабочее место Семенов Александр Игоревич не покидал. По крайней мере по собственной инициативе.
Перин начал объяснять молодой женщине, что он справок не дает, что его задача руководить рабочим процессом, а какую-либо справку женщина сможет получить только в конторе строительно-монтажного управления, куда она и должна будет обратиться. Но только завтра, так как рабочий день уже закончился. Ирина Александровна, получив отказ, попыталась вновь разрыдаться, но видимо основной запал у нее уже прошел, а водно-щелочной баланс в ее организме еще не восстановился. Тогда она принялась с жаром выяснять, что же теперь будет с заработанными мужем деньгами. Послезавтра получка, а если Саша так и не объявится? Перин посоветовал женщине обратиться с заявлением в бухгалтерию, которая находится все в той же конторе СМУ. Скорее всего ей пойдут на встречу и выдадут зарплату мужа, если она, конечно же, предоставит необходимые для подобной процедуры документы.
Наконец женщина успокоилась окончательно и, внимательно посмотрев прорабу в глаза, заявила, что завтра она обязательно съездит в контору, а вот сегодня, сейчас, этими самыми ногами она направится в отделение милиции, где напишет заявление о пропаже мужа и все-все расскажет о том, что у них здесь, на этой стройке делается. Перин не стал уточнять, что же это у них здесь такое делается, а только кивнул, соглашаясь и не громко произнес:
- Это ваше полное право, Ирина Александровна.
Он посмотрел вслед уходящей женщине и поморщился, когда та демонстративно громко хлопнула дверью.
- Вот же, сука какая! - пробормотал он и, встав из-за стола, полез в висевшую на стене аптечку.
Ему срочно нужна была таблетка от головной боли. Но нашелся только аспирин. Он быстро проглотил сразу две, надеясь, что это поможет и запил их чуть теплой водой из чайника. Вернулся за стол, где ничего не делая, а лишь тупо глядя перед собой, просидел не менее пятнадцати минут. Голова немного прошла, но тяжесть, что давила на плечи, да и в целом на весь организм, никуда не делась.
"Водки бы надо выпить.", - пришла вдруг на ум гениальная мысль, но прораб сам же от нее отмахнулся. Не время. Да и не место. К тому же, в этой жизни всякое бывает и вдруг так случится, что гражданка Семенова сможет добиться у доблестной милиции нужного внимания к себе, и те прикатят сюда для получения разъяснений.
Дмитрий Семенович встал и вышел на свежий воздух. Жара немного спала, а солнце окончательно ушло за почти достроенное здание общежития, тень от которого с каждой минутой становилась чуточку длиннее. Служебный автобус с рабочими уехал, петляя по разбитой дороге и поднимая жухлые клубы пыли. Большой город монотонно гудел где-то очень далеко, превращая все эти звуки жизнедеятельности в стандартный фоновый шум. Такой же, как несмолкаемый до позднего вечера щебет птиц, далекий и потому едва слышимый лай собак в частном секторе, шум ветра в кронах редких здесь деревьев.
На стройку навалилась относительная тишина. Мужчина вздохнул полной грудью и, задрав голову, посмотрел в синее, с курчавыми белыми облаками небо. Где-то высоко, оставляя чуть видимый инерционный след, по небу неспешно крался большой и красивый пассажирский самолет.
Чувство одиночества навалилось как-то разом, ощущение неизбежности грядущих проблем неприятно защекотало нервы. На душе стало муторно и тоскливо. В голову тут же полезли плохие мысли.
Взгляд как-то сам собой спустился ниже, перешел на общежитие. На это серое, мрачное строение, торчащее посреди пустыря, на этот многоэтажный, многоквартирный дом, что они так долго и трудно строили восемь с лишним лет. Достроят ли? Если да, то как здесь будут жить люди? Кто бы что не говорил, какие бы доводы о торжестве сознания и науки над средневековым суеверным мракобесием не приводил, ясно было одно - дом они построили в очень нехорошем месте. Это чувствовалось. А Перин еще и прекрасно знал об этом. Разлом в земле, пещера или какой-то карстовый провал - что он тогда здесь нашел, той темной апрельской ночью? Что это такое по сути своей и почему тогда так сильно Дмитрия и его товарищей напугало? Что они тогда спрятали там, под фундаментом общежития?
И вот тут возникает еще пара вопросов - как им тогда на все это хватило ума? Скрыть такое, трусливо присыпав песочком и залив слоем бетона, не разобравшись, что это на самом деле и какую реальную угрозу может представлять? Дом практически стоит над пропастью, над неизвестной аномалией, над глубочайшей дырой в земле. И в нем будут жить люди! Будут спать, есть, пить, любить друг друга и растить детей...
Хотя, с другой стороны, какое ему до этого дело? Что ему какие-то неизвестные люди и даже маленькие, невинные дети? Плохо им здесь будет? Так сейчас везде плохо, по всей стране. И дальше, наверняка, будет только хуже. Страна стремительно катится в пропасть и только слепой этого не замечает...
Перин поморщился. К головной боли прибавилась внезапно подкатившая к горлу изжога. Этого только не хватало - к душевным терзаниям еще и столь разноплановые физические муки. Просто праздник какой-то!
А еще из головы молодого мужчины никак не уходили мысли о семье. О семье собственной. Ведь что это такое, по сути своей? Семья, это то место, куда хочет возвращаться человек. После работы, путешествий или из гостей. Родной очаг. И это не столько про стены, это про человека или про людей, которые ближе тебе всех других людей на свете. Вот только его Димы Перина очаг, похоже, угас. Окончательно и бесповоротно...
И горько это все и думать об этом не хочется, но...
Жена красавица. Света. Светочка... Светланка... Сколько они уже вместе? Десять лет? Нет, одиннадцать. Будет. Через полтора месяца...
Перин уже больше не сомневался, что жена ему изменяет. С бывшим своим одноклассником Васькой Харитоновым. Харя - была у того кличка в школе. Не очень умный, зато сильный и изворотливый. А еще с родителями, которые регулярно разъезжали по загранкомандировкам и имевшие на этом неплохой финансовый доход. В том числе и от продажи привезенного из-за границы дефицита. Одет Васька всегда был богато и модно, что, по мнению сверстников, легко компенсировало все его недостатки и, как следствие, обеспечивало гарантированный успех у очень многих девчонок из школы. Сейчас же, уловив тенденцию и распознав новые веяния, Васька Харя открыл собственный кооператив и весьма выгодно занимается тем, за что, не так давно, давали срок и сажали в тюрьму - спекуляцией. Что-то где-то покупает, что-то, пользуясь родительскими каналами, привозит из-за границы и уже здесь, втридорога продает своим согражданам. Тем и живет. Живет, кстати, неплохо. Со слов Светланы, за неполный год Харя сумел построить себе кооперативную квартиру почти в центре города, купить машину - почти новую восьмерку и съездить отдохнуть в Крым. Порой кажется, что такая спорная, на первый взгляд, вещь как судьба, у человека все-таки имеется. Из чего автоматически получается, что нет никакого смысла в том, чтобы хорошо учиться, затем пять лет корячиться, получая высшее образование, и работать с раннего утра, до позднего вечера, стараясь максимально проявить себя, показать свои способности, чтобы в результате хоть немного продвинуться по служебной лестнице. Зачем все это, если где-то уже распланировано и записано в приказе, что ты неудачник, что на роду у тебя написано долгие годы строить проклятый дом, который уже многим жизнь поломал и вскоре, возможно, поломает и тебе, а твоя жена, в это время, будет наставлять тебе рога с бывшим двоечником, а ныне успешным предпринимателем?
Перину вдруг очень сильно захотелось самоубиться. Вот прямо до нестерпимого зуда в одном месте, до зубного, так сказать, скрежета. Подняться на самый верхний этаж и сигануть оттуда вниз башкой, на вон ту кучу строительного мусора. Чтоб наверняка, чтоб прямо вдребезги и мозги кровавым веером и причудливым узором на серую, как его жизнь стену!
Он с трудом сглотнул, помотал головой, прогоняя дурные мысли и на корню давя в себе подобные желания. С ним явно что-то происходит! Что-то плохое. И это откровенно пугает.
И тут он увидел Хоботова.
Сначала были сомнения, но вскоре они пропали - это он, бывший его начальник, собственной персоной! Господи, как же Николай Иванович сдал за это время. Он прямо как старик. Сколько же ему лет? Вроде бы не так и много. Пятьдесят, пятьдесят пять?
Мужчина не спеша прошел в открытые чуть ли не настежь ворота, что наряду с высоким, дощатым забором огораживали территорию стройплощадки и остановился на секунду. Осмотрелся. Очень быстро, заметил Перина и, тут же направился к нему.
- Ну что, Дима, я гляжу ты уже почти достроил это убожество, - вместо приветствия спросил бывший прораб, кивая на серые стены долгостроя.
- Почти, Николай Иванович.
Они пожали друг другу руки и Николай Иванович вдруг спросил:
- Не думал ли ты, Дима, спалить здесь все к такой-то матери? Дождаться, когда народ после смены разъедется, подпоить сторожа, и запалить все к чертям собачим! Я думаю пары бочек чего-нибудь горючего, вроде солярки, должно хватить.
- Как же так? - растерялся Перин, а потом вдруг ясно осознал, что идея бывшего коллеги не так уж и плоха.
- Действительно, как же так? Или лучше спросить - зачем?
Несколько мгновений Хоботов внимательно вглядывался в лицо бывшего мастера и то, что он там увидел, похоже его устроило.
- А еще лучше взорвать этот гребаный дом! Желательно ядерной бомбой. Но это уж точно невыполнимо. А жаль! Очень жаль! Так что у тебя нового?
- Два человека из первой бригады пропали. Вчера, ближе к вечеру, - совершенно не собираясь хоть что-то скрывать от Хоботова, негромко произнес Перин.
- Как так?
- Да вот так! Спустились в подвал и больше их никто не видел.
Хоботов хмыкнул и задумчиво покачал головой.
- Хреново, Дима. Это очень хреново! Спрашивать о поисках смысла нет?
- Ни следа. Все перерыли. Такое ощущение, что мужики просто испарились.
С минуту стояла тишина, во время которой каждый, казалось, думал о чем-то своем. Вот только это было не так. Мысли мужчин двигались почти параллельно, примерно в одну и ту же сторону. А именно: бесследно пропавший старик сторож и пугающая до дрожи в ногах бездонная дыра в земле.
- Ты знаешь, Дима, - наконец заговорил Хоботов. - Я последнее время совершенно не могу спать. Пол часа, максимум час за ночь и все. Могу еще немного днем покемарить, но это плохо помогает и не всегда удается. Часто кричу во сне и просыпаюсь в холодном поту. Наверное, кошмары... Вот только еще ни разу я не смог вспомнить, что же мне такое приснилось и что меня так напугало. Пустота какая-то в голове остается и чернота. Знаешь, это очень выматывает... Когда не понимаешь, что на самом деле с тобой происходит.
Перин не знал, что ему ответить на это. Он растерянно смотрел на бывшего начальника, только сейчас обращая внимание на слезящиеся глаза мужчины, на мешки под его глазами и бледный, явно нездоровый цвет кожи.
- Ты помнишь Таню, мою супругу? - продолжил Хоботов. - Вспоминай - мы как-то вместе, семьями на турбазу ездили. Зимой дело было. Там еще Ершов Слава был из управления и Тамара Петровна из бухгалтерии. Нам по профсоюзной линии путевки выделили.
- Да, я помню, - сказал Перин, хотя образ жены начальника сохранился у него в памяти лишь в виде размытого силуэта.
- Так вот, супруга моя, Таня, она, в один прекрасный день заявила, что я сумасшедший, собрала свои вещи и ушла от меня. Уехала в Балахну к родителям. Так что теперь я один... И знаешь, чего я боюсь больше всего на свете, оказавшись в подобном одиночестве? Что умру во сне, и никто об этом не узнает. Не узнают до тех пор, пока мой хладный труп не начнет вонять. А когда это случится, то меня весь подъезд долго будет проклинать и останусь я в памяти у людей, как нечто омерзительное и тошнотворно пахнущее. Не хочу, я так...
"А может он действительно безумен?" - вдруг мелькнула в голове у Перина мысль, но тут же отступила, повинуясь логике, здравому смыслу и визуальной картинке. Хоботов не выглядел сумасшедшим. Жутко уставшим, сильно расстроенным и возможно смертельно больным, но никак не сумасшедшим.
- Что делать планируешь с пропавшими?
- Не знаю, - честно признался Перин. - Что тут можно сделать? Обратимся в милицию - пускай ищут.
- Не найдут, - вздохнул Хоботов.
- Я тоже так думаю.
- Так давай сами сходим, посмотрим?
- Куда сходим?
- В подвал. Ты ведь туда не спускался?
- Да как-то не успел еще...
- Ну вот, - впервые за весь разговор Хоботов улыбнулся.
И его улыбка очень не понравилась Дмитрию Перину. Она показалась ему улыбкой обреченного на смерть заключенного, который вдруг осознал, что казнь неизбежна, но и в ней для него все же найдется положительный момент. Один единственный. И это - окончательное избавление от всех мучений.
И они пошли. Взяли из бытовки сторожа массивный и яркий фонарик на три батарейки, старую керосиновую лампу - сильно закопченную, но заправленную больше чем на половину и вполне исправную. А еще большой моток крепкой капроновой веревки. Для чего именно может понадобиться веревка в подвале многоэтажки ни Хоботов, ни Перин так сразу, с ходу не смогли бы ответить, но, тем не менее оба мужчины, не сговариваясь решили, что веревка им обязательно пригодится...
На следующее утро один из рабочих собирал эту самую веревку в бухту, матерясь и постоянно спрашивая у самого себя - кому и на кой черт понадобилось разматывать эту самую веревку по всему подвалу, спутывая и переплетая ее между собой, тянуть по всем переходам, закоулкам и тупикам, цеплять петлями за трубы и вешать на вставленные в зазоры между бетонными блоками веточки и горелые остатки электродов...
Через несколько дней Дмитрия Семеновича Перина объявили в розыск. По стройке, да и в управлении СМУ еще достаточно долго ходили упорные слухи, что все случившееся на объекте ни что иное, как один большой, запутанный клубок из любви и коварного предательства. Будто бы прораб имел тайную любовную связь с женой сантехника Семенова и по научению неверной жены, каким-то, только ему известным способом избавился от соперника. Об этом может свидетельствовать явная наигранность в так называемой истерике, что прилюдно закатила ветреная гражданка Семенова по поводу пропажи мужа. Сам Перин, видимо испугавшись расплаты за содеянное, а может и по какой другой причине, сбежал. Каким боком к этой истории прицепился сварщик Кириллов, никто внятно объяснить так и не смог. Может он был соучастником преступления, помогая Перину прятать тело несчастного и обманутого мужа, а возможно и сам стал жертвой, оказавшись не в то время и не в том месте. Как же теперь узнать? Вот если, все же поймают сбежавшего прораба, возможно тогда и откроется истина...