Старый скорняк сидел перед трухлявым пнем и немощными руками бил деревянным молотом по небольшому куску кожи старого быка. Кожа была грубой, ведь бык умер своей смертью и даже его мясо, не годное в пищу, скормили охотничьим собакам. Но скорняк все же смог выпросить себе жалкий клочок шкуры, чтобы сшить новые ботинки своему сыну. Он любил его, несмотря на все недостатки юноши, старался дать ему самое лучшее, по мере своих возможностей. Но сын не хотел этого видеть и всячески срамил отца за подобные проявления, как ему казалось, слабости. Он всегда уделял больше внимания своим дружкам, чем семье, а после своего восемнадцатилетия и вовсе ушел из дома, поселившись в жалкой землянке на окраине города, где целыми днями веселился с друзьями. Периодически он возвращался в родной дом и приносил деньги, но отец всякий раз отказывался от них. Вот и сейчас, как всегда хмельной, юноша подошел к дому, на заднем дворе которого работал его отец. Холодно поздоровавшись с матерью, он прошел на задний двор и, без приветствия сказал:
- Ты опять взялся за старое? Эта работа сведет тебя в могилу.
- А тебе какое дело? – безразлично ответил старик.
- Я принес тебе деньги, и положу их здесь, около крыльца. Если ты снова раздашь их беднякам, я не обижусь, но больше сюда не приду. – Юноша пропустил вопрос мимо ушей.
- Эти деньги грязные, даже бедняки не станут их брать.
- Дело твое, но, если хочешь знать, мы с парнями грабим только богачей, которые наживаются на несчастьях таких глупцов как ты.
- А ты, значит, у нас самый умный, раз решаешь, кому жить, а кому нет. – Старик говорил с таким видом, будто ему безразлично, что ему ответит сын. На самом же деле ему было не по себе, оттого, что он не может сказать сыну то, что он думает на самом деле.
- Нет, я не умный, иначе я ушел бы из дома раньше. Ты даже не представляешь, насколько приятно быть свободным, ни от кого не зависеть.
- Долго ли еще ты будешь свободным? Наступит момент, и твои дружки подставят тебя, ты будешь гнить в тюрьме из-за них.
- Старик, да ты завидуешь мне?! Тебе противно оттого, что ты должен прозябать в этой дыре, зарабатывать гроши адским трудом. Ты завидуешь, что в свое время не поступил как я и не ушел, когда была возможность.
- Да, возможность была, но, видимо, Бог решил избрать для меня другой путь. Верный путь.
- Только на это способен твой Бог – решать за других, посылать их туда, откуда они не вернуться и делать то, что угодно богачам, вроде того, которого мы обчистили вчера.
- Не смей так говорить, - старик вскочил на своих слабых ногах и потряс перед сыном молотом. – Ты и представить себе не можешь, на что Он способен.
- По тебе я вижу, на что он не способен. Ладно, старик, меня уже утомил этот бессмысленный разговор. Деньги я оставлю, но ноги моей больше не будет в этом гадюшнике. – Юноша развернулся и положил небольшой мешочек на разваливающиеся ступени за своей спиной.
- Наступит момент, и ты пожалеешь обо всем, что совершил за свою никчемную жизнь, - отец был в бешенстве.
- Уж не ты ли это устроишь? – юноша резко подошел к старику и, взяв его за грудки, прошептал в испуганное лицо. – А если так, то я приду, и разделаюсь с тобой, как разделался вчера с тем богачом. И я не посмотрю, что ты мой отец.
Он оттолкнул старика и быстрыми шагами направился к выходу, по пути с силой пнув гнилую бочку, из которой тут же потекла дождевая вода. На улице его уже ждали дружки, сходившие, пока его не было, в винную лавку, за очередной порцией спиртного. А старик вернулся к пню и продолжил свою неблагодарную работу. Он уже понял, что должен сделать. Но до сих пор сомневался: должен ли? Все-таки это его сын, его плоть и кровь. Однако другого выхода он не видел. Не стоит затягивать с этим, думал он.
Когда шаги на улице стихли, а жена ушла на кухню и занялась своими делами, старик отложил инструмент и тихо, чтобы не привлечь лишнего внимания, направился в городскую ратушу, благо она была всего в двух кварталах. Но сделать это без свидетелей все же не удалось. Около нужного здания он увидел своего коллегу из восточной части города, с которым он давно не виделся. Старик постарался спрятаться от его взгляда за ближайшим деревом, но скорняк все же заметил его.
- Старина Фил! – воскликнул он, протягивая руку другу. – Сколько лет? Куда ты пропал, неужели ты скрываешься от своего друга?
- Ну что ты, Баккари, как можно? – постарался безмятежно ответить старик.
- Ну, рассказывай, как у тебя дела, как жена, сын?
- Извини, Бак, я ужасно тороплюсь. Давай поговорим в следующий раз.
- Нет уж, если я тебя встретил, то теперь не отпущу. Сколько мы с тобой не виделись, год, два? – Баккари по-дружески обнял Фила за плечо своей мертвой хваткой и явно не собирался отпускать.
- Я уже не помню, да и какая разница? Слушай, я действительно тороплюсь. Если хочешь, приходи вечером, поболтаем.
- Ладно, иди, но вечером я обязательно приду.
Скорняк отпустил старика, и тот пошел в ратушу, зная, что его коллега не придет ни сегодня, ни завтра, ни через месяц, и ему было даже хорошо от этого.
В холле ратуши была уйма народу, и старик скромно сел на край скамьи, дожидаясь своей очереди. У него на душе было скверно оттого, что он собирался сделать, и все-таки он должен это сделать. Теперь он знал точно, и назад пути не было. Какие-то странные сомнения закрались в его голову. А что если сын исполнит свою угрозу? Нет, он не боялся смерти, она уже ни раз стучала в его дверь, но он боялся, что будет с сыном после этого. Такой грех не смыть за всю жизнь.
Наконец, подошла очередь Фила, и он присел на табурет перед столом управляющего.
- Какая у вас проблема, только если можно, побыстрее, у нас скоро перерыв.
- Я слышал, вчера произошло ограбление и убийство какого-то богатого человека.
- Это действительно так.
- Я знаю, кто это сделал и скажу, если вы окажете мне небольшую услугу.
- Послушайте, я не представляю, откуда вы об этом узнали, но за голову бандита не была обещана награда...
- Деньги меня не интересуют, я просто хочу, чтобы... даже не знаю... чтобы этого человека не казнили.
- Понимаю, ваша вера вам не позволяет толкать преступника на смерть?
- Можно сказать и так. Есть ли какое-нибудь наказание, которое не лишит человека жизни, но позволит ему исправиться?
- Вы, наверное, знаете, что сейчас на юге идет война, и мы можем отправить его туда. Он, конечно, может и умереть, но то, что он исправиться я вам гарантирую.
- Да, это хорошая идея. Этот человек живет на серной окраине города в маленькой хижине. Его имя Серж.
- Что ж, спасибо за информацию. Мы обязательно найдем его. А вы возвращайтесь домой и ничего не бойтесь.
- Спасибо вам, я, пожалуй, так и сделаю. И извините за хлопоты.
Когда старик вышел из ратуши, будто камень свалился с его сердца. Теперь он понимал, что поступил правильно. И трава вокруг стала для него зеленее, и солнце ярче. Домой идти совсем не хотелось, поэтому старик присел на скамейку возле главного здания города и просто наслаждался теплым весенним днем. Краем глаза он заметил, как из ратуши вышли четыре вооруженных стражника, и он точно знал, куда они пошли. Все его тревоги отошли в сторону. Его сын не сможет согрешить, если будет за много миль отсюда, а убийство на войне это и не грех вовсе.
Когда старик вернулся домой, солнце уже склонилось к закату, и небо было залито пурпурным светом. Возмущенная жена спросил старика, где он был весь день, на что тот ответил, мол, у него были срочные дела в северной части города. Он рассказал о встрече с Баком, но ни словом не обмолвился о том, что сделал. Старый скорняк считал, что вскоре жена сама все узнает, и незачем заранее с ней ругаться. В тот день старик лег спать рано. Ночью ему приснился сон. Он не помнил, что в нем было и даже о чем он, но когда он проснулся, его вера в правильность своего поступка только окрепла.
А на следующий день в его дом пришел человек из ратуши. Старик отвел его в сторону, чтобы их разговор не услышала жена. Человек поведал о том, что они задержали преступника и он уже на полпути к фронту, но они не смогли найти награбленных денег. И тогда скорняк вспомнил, что мешочек с деньгами до сих пор лежит на крыльце, на заднем дворе. Он, по-стариковски тяжело переставляя ноги, сбегал за ним, и на удивленный вопрос человека сказал, что эти деньги ему подбросили, когда он спал. На этом они и расстались, каждый уверенный в своей правоте.
Потекли томительные дни ожидания. Старик нашел где-то еще один кусок кожи и начал выделывать его, без всякой цели, лишь бы убить пугающее время. Так он проводил день за днем, лишь изредка выходя на базар, чтобы купит продуктов. В один из таких выходов, он вновь встретил Бака, но даже он не смог испортить ему настроение.
- Что же ты не зашел? А я в тот вечер забил петуха, жена приготовила отличное рагу, - врал старик, когда они стояли около лавки с рыбой.
- Да, понимаешь, Фил, у меня заболела дочь. Ты же знаешь, ей всего восемь, а в этом возрасте может прилипнуть любая зараза, - Бак, сконфуженный таким напором старика, даже соврать нормально не смог. Старый скорняк это понял и стало еще лучше от мысли, что он заткнул за пояс этого выскочку Бака.
- Передавай ей привет от старика Фила, пусть выздоравливает. А моего сына забрали в армию, на южный фронт. Когда он вернется, будет праздник и на моей улице.
- Да-а, не повезло парню. Но ты не расстраивайся, он обязательно вернется.
Вскоре Филу надоело показное сочувствие коллеги и, холодно попрощавшись с ним, старик бодрым шагом отправился домой, где его уже ждал ароматный обед.
Так прошло еще два дня, а на третий в дом скорняка принесли письмо. Старик ждал это послание, он знал, от кого оно, и все же он боялся его получить. Он знал, что будет в нем написано, но все-таки прочитал.
“Я знал, что ты это сделаешь, и я не виню тебя. Но мне противно, что когда-то я называл тебя отцом. Теперь у меня нет отца. Я тебя ненавижу. Поздоровайся за меня с матерью”.
Старик смял кусок бумаги и бросил его в огонь. Перед глазами у него все поплыло, руки немощно повисли вдоль тела. Будто чья-то рука сжала старое сердце. Скорняк упал на пол, опрокинув чан с помоями для свиней. На грохот прибежала жена и начала по-стариковски причитать. Наконец, она сообразила, что нужно вызвать врача и, вся в слезах, бросилась к соседям, чтобы их малолетний сын сбегал за доктором.
После двух часов осмотра старика, лекарь вышел из спальни в коридор, где его ждала женщина, соседи и, вызванный доктором на всякий случай, гробовщик. Увидев, что врач вышел, старуха вновь залилась слезами – настолько удрученным было лицо вышедшего.
- Я не могу говорить точно, но ему осталось не больше месяца, - сказал доктор и, опустив голову, вышел из дома. Вслед за ним вышел расстроенный гробовщик, рассчитывающий на работу и, следовательно, заработок. Они не могли видеть, как жена старика бессильно облокотилась на стену и медленно сползла на пол, давясь беззвучными слезами. Произнеся дежурные слова соболезнования, соседи тоже покинули жилище, обсуждая по дороге, кого старуха пригласит на похороны.
После приступа, старик не вставал с постели. Правая сторона его тела будто налилась свинцом, и он не мог пошевелить не единым мускулом. Старый кусок кожи на пне начал гнить, так и не став подарком неблагодарному сыну.
Старуха неспешно ходила по знакомым и занимала деньги на скорые похороны. Чаще всего ей отказывали, а в одном доме заявили:
- А если и ты помрешь вслед за ним? Не видать тогда нам наших денег.
Но были и такие, кто выручал бедную женщину. В основном это были те, кому старик помогал шитьем и ремонтом обуви и одежды, не требуя за это платы.
Так прошла неделя. А на следующий день женщина была удивлена, увидев на пороге своего дома почтальона. Он вручил ей помятый конверт и, потупив глаза, ушел. На бумажном прямоугольнике был написан только ее адрес и имя ее сына. Она вспомнила, что точно такой же конверт получила ее подруга, когда ее муж погиб на войне. Еще одной смерти женщина не могла перенести. Она села на шаткие ступени и, закрыв глаза руками, тихо заплакала, так и не открыв злополучный конверт. Так она просидела до самого заката, а потом вспомнила, что еще не кормила старика. Она пошла в дом, оставив бумажный прямоугольник на пороге. Мужу она решила не говорить, полагая, что это добьет его, и старалась вести себя так, будто ничего не произошло. “Пусть он, хотя бы, умрет спокойно”, - думала она, отмывая от тарелки остатки скудного ужина.
Утром в дверь снова постучались. Когда женщина открыла дверь, на нее уставилась ее младшая сестра, которая рано вышла замуж и уехала со своим супругом на запад. С тех пор старуха не видела ее и теперь с трудом смогла узнать ее. Сестра держала в руках конверт, который женщина оставила на пороге в надежде, что пойдет дождь и его смоет бурным потоком.
- Здравствуй, сестричка, я вернулась, - сказав это, она так жалобно посмотрела на старуху, что та просто забыла о том, как сестра даже не приехала на похороны их родителей и ни разу не навещала их при жизни. – Что же ты, тебе сын письмо прислал, а ты его даже не прочла?
Женщина вошла в дом, занося огромный чемодан.
- Какой теперь смысл? Мой сын мертв, а муж при смерти.
- Знаешь, дорогуша, мертвецы не пишут писем! Давай-ка читай, мне тоже интересно.
- А что ты здесь делаешь, как же твой обожаемый супруг?
- Он оказался порядочной скотиной и я ушла от него...
Старуха уже не слушала ее. Она разорвала конверт и жадно пилась взглядом в кривые строчки. Прочитав послание, она, забыв про сестру, бросилась в спальню и прочла письмо мужу.
“Здравствуй, отец. Не знаю, зачем пишу тебе. Наверное, мне надо с кем-то поделиться пережитым. У меня столько новостей, что я даже не знаю с чего начать.
Меня сразу отправили на фронт. Поначалу я испугался, ведь там умирают люди, но потом я привык. Начальник мой зверь. Он постоянно нас избивает. “Для профилактики и поднятия боевого духа”, как он объясняет. Но я не злюсь на него, ведь это его работа – сделать из нас мужчин.
Парни здесь неплохие. Они помогают мне с куревом, когда надо. Когда надо им, я тоже помогаю.
Я уже участвовал в битве. На наш лагерь напали ночью, но их было меньше, и мы всех перерезали.
Через две недели будем у их столицы, и война закончится. Надеюсь”.
Прошла еще одна неделя. Сестра прочно поселилась в доме стариков и села старухе на шею. Сама она не работала, а забрать у мужа деньги перед уходом она не догадалась.
Старик становился хуже. Приступы случались чаще, Смерть уже занесла над ним свою окровавленную косу. Доктор в доме больше не появлялся, сколько его ни звали. Он говорил, мол, сделал все, что мог, и старик теперь в руках Господа. А вот гробовщик захаживал часто, осведомляясь, когда можно начинать работу.
Однажды появился тот, кого в доме ждали меньше всего. Почтальон принес еще одно письмо в точно таком же конверте. Женщина, не отрывая, сразу пошла в спальню. Старик не отреагировал на ее появление, но, когда увидел письмо, от удивления поднял левую бровь.
“Это лучшее место на свете! Я люблю войну. Мне платят деньги ни за что. Сегодня я убил своего сотого врага, и мне даже дали медаль. Она, конечно, не такая большая и красивая как хотелось бы, но и это неплохо. Отец, мы почти победили, осталось совсем немного.
Мой начальник не такой уж зверь. Он очень умный человек. Вчера он рассказывал нам о Тактике и Стратегии. Я не понял, что это такое, но он определенно гений. Когда закончится война, я пойду в армию и дослужусь до генерала. Я тоже буду гением. Вот увидишь, буду!”.
Старик попытался улыбнуться, но на лице у него появилась лишь гримаса боли и страдания. У него оставалось всего две недели.
Устав от капризов и упреков сестры, старуха выбросила ее вещи на улицу.
- Найди себе работу и стань, наконец, человеком, - зло сказала она и захлопнула дверь перед носом оскорбленной женщины.
Дойдя до стула, она упала на него и тихо зарыдала. Это были ее последние слезы. Больше плакать она не могла. Что-то треснуло в ее душе, и сердце покрылось непроницаемой коркой скорби, не пропускающей больше никакие эмоции.
Старик умер ночью. Он не страдал больше чем раньше, он просто не проснулся утром. У него в запасе была еще неделя, но Смерть нетерпелива. Она не привыкла ждать, в то время как ее ждут, пусть и бояться, все.
Зайдя утром в спальню с завтраком, старуха поняла все сразу. Она отнесла поднос на кухню, вымыла посуду, прибралась в доме. Твердой походкой она вернулась в спальню, переодела мужа в его лучший костюм, сама надела выходное платье, которое раньше никогда не одевала. Положила собранные на похороны деньги на кухонный стол. Старуха легла на кровать рядом со своим покойным мужем и закрыла глаза.
Их нашли лишь через три дня. Гробовщик в очередной раз зашел осведомиться о сроках и буквально выкатился из дома из-за стоящего там запаха. Только теперь он заметил письмо, лежащее на пороге.
“Отец, мы победили! Ты можешь гордиться своим сыном. Эти свиньи пытались оборонять свою столицу, но куда им против нашей славной армии. Теперь во всей стране переписывают карты и, когда король восстановить захваченные территории, мы переедем в новый город. Я сам построю вам с матерью дом. Кстати, как она? Передай ей привет от героя.
Я получил орден и три медали, но потерял левую руку. Стрелок попал в нее ржавой стрелой, и руку пришлось отрезать. Но ты не говори никому, пусть все думают, что я потерял ее в неравном бою. Нас уже расформировали и завтра я еду домой.
Да, отец, прости меня. Я действительно был идиотом, но я изменился, теперь я настоящий мужчина. И еще: я люблю тебя, отец, спасибо тебе. Жди меня”.
