Минувшему 22 июня посвящается...

Режиссёр: Андрей Смирнов

Сценарий: Вадим Трунин

В ролях: Евгений Леонов, Анатолий Папанов, Алексей Глазырин, Всеволод Сафонов, Нина Ургант, Николай Волков мл., Любовь Соколова, Маргарита Терехова, Раиса Куркина, Юрий Визбор и другие.

А вот сейчас я хочу написать не обычный обзор, а нечто вроде лытдыбра с порцией рассуждений не только о «Белорусском вокзале». Еще раз! Текст ниже НЕ обзор конкретно "Белорусского вокзала", а своеобразное эссе или статья на одну из поднятых там тем.

Во-первых, я хочу сказать, что впервые посмотрел ставший уже легендарным фильм Вадима Трунина. Я безусловно слышал о нём, много раз видел отрывок с поющей Ниной Ургант, но с полноценным просмотром всё как-то не получалось. Но тут меня чёрт дёрнул посмотреть гала-концерт ко Дню Победы и в частности услышать ту самую песню в исполнении Стаса Пьехи... По моему, он даже не попытался прочувствовать то настроение и суть, чтоб бодренько так спеть на скору руку. Спеть и уйти. Шпасибо, Стас! И организатором того концерта шпасибо за повод обратиться к классике, чтоб век не слышать перепевок. По крайней мере, таким, как от Стасика нашего Пьехи =\

А во-вторых, в начале мая мне повезло. Повезло, потому что я открыл для себя «Поезд в далёкий август» с Арменом Джигарханяном. Вот тут я как раз и вспомнил про «Белорусский вокзал»! Потому что оба фильма вроде бы про войну, но уже после войны. Про ветеранов и про время, когда и бои в рейхстаге уже закончились, и акт о безоговорочной капитуляции подписан, и на дворе уже не сороковые. Прошли годы и десятилетия. И те, кто были пехотинцами, связистами, лётчиками, танкистами и артиллеристами получили мирную профессию, но память о войне осталась с каждым из них навсегда.

Но память не просто осталось, а ещё и разделила жизнь всех причастных на до и после. А затем, разделив жизнь напополам, память то и дело толкает ветерана под бок, чтобы возродить и радости, и ужасы, и праздничный салют, и грохот от фашистских бомб, и боль от раны, и навсегда застывший взгляд фронтового друга, и смрад обугленных руин, и мечта про мир после Победы, в котором вообще и никогда не будет войн.

Мечта была, но... Возможно, всё дело в моих личных тараканах, но так или иначе в голове сложилась некая трилогия из "Поезда в далёкий август", "Белорусского вокзала" и... "Ворошиловского стрелка". Причём здесь "Ворошиловский стрелок"? Поясняю...
"Поезд в далёкий август" стал для меня своеобразным "Посвящением" от ветерана потомкам. Именно этот фильм с эпопеей Озерова я бы положил в капсулу времени, чтобы люди через года узнали о том, как всё начиналось, как шло и чем закончилось. Чтоб память шла сквозь поколения, как персонаж Джигарханяна поднимался по почти бесконечным ступеням к памятнику Родины матери.

При этом вся боль фильма в памяти о днях, которых не забыть. А в остальном всё вроде бы благополучно и так, как и должно быть. Ну разве что иной раз возникает чувство, как будто ветераны для потомков - это уже альтернативная реальность, другой и совершенно непонятный мир. Но это мелочи, почти неуловимые нюансы, которые витают в воздухе, чтоб проявиться когда-нибудь потом.

И вот вместе с десятым, непромокаемым десантным батальоном мы прибываем в тот же самый 1971, чтоб попытаться, хотя бы попытаться нормально, по-человечески, по-людски, по-братски похоронить и помянуть товарища. Какой там! Вокруг уже не праздник со слезами на глазах, а будни, где все закручены в делах. Но это полбеды, а то и не беда вообще.

А настоящая беда тут в том, что ветеранам показано на дверь. Уйди, дед, не мешай. И бабка старая пусть за тобой уйдёт. Ты не старик? И санитарка батальона не старуха? Какая разница? Ты лишний. И она нам не нужна. Уйдите. Все. И не мешайте жить.

А как жить? И для чего? Чтоб лучший мир построить? Чтоб не было войны? Не-ет, так жить нельзя! Поэтому и ветераны не нужны. Поэтому и четверо фронтовиков не знают куда бы себя деть. Работать на заводе нельзя. Там у коллег свои приоритеты. Вести учёт доходов и расходов нельзя. А то, неровен час, испортишь жизнь амбициозным людям. Им надо было одну несчастную бумажку подмахнуть, но тут нарисовался ветеран и всё испортил. А всё из-за чего? Из-за инструкции, которая давным-давно пропахла нафталином.

Постойте! Тут человеку плохо! Он может умереть! Но это не беда. Как раненных спасали под огнём, так и его спасём! И тут как раз машина! Но нет. Водитель едет по своим делам. А что так? Давно уже пора понять, что новом мире никто и никому ничто и никогда не должен! Пусть даже на дворе не толерантный и свободный двадцать первый век, а вроде бы расцвет Советского Союза. Но не хочу я никого спасать и всё! А кто меня заставит, тот ответит! Полиция, то есть милиция со всеми разберётся!

Приехали. Победа состоялась. Одна на всех, но словно не для всех. Поэтому и фильм в моих глазах не "Посвящение" и даже не упрёк потомкам, а полный горечи «Постскриптум». Постскриптум, который предваряет "Реквием", где фронтовик буквально оказался в окружении бандитов. Бандитов нового пошиба, которые пришли во власть и стали властью. Зови милицию. Кричи. Всё бесполезно! И тут уж либо затыкайся, утрись и в тряпочку молчи, либо бери ружьё и будь что будет!

Да-да, сейчас всё по другому. Власть шефствует над Днём Победы и миллионы принимают эстафету предков в строю "Бессмертного полка". И в тоже время люди засовывают георгиевские ленты в труселя, живут той самой мантрой про то, что никто и никому ничто и ничего не должен, а власть тем временем спонсирует концерты с организацией едва ли не на отвали =\

Прости нас десятый, непромокаемый десантный батальон…

События фильма «Белорусский вокзал» как раз и относятся к этому периоду, когда фронтовики встречались очень редко, чаще – по печальным поводам – чтобы проводить в последний путь боевого товарища.

Эта картина – без единой сцены боевых действий и, все-таки, о войне, гениальная история о мужской, фронтовой дружбе. Она не наяву, она осталась в душах людей, прошедших через страшные годы, но сохранивших чистоту помыслов и верность фронтовому братству.

А еще – это первая попытка показать то, что спустя 15 лет назовут «афганским синдромом» – процесс встраивания солдат и офицеров в мирную жизнь. Там – отношения сводятся к четкому «свой-враг», здесь – все сложно.

Битва за сценарий

Первоначальный вариант молодой писатель Вадим Трунин создал еще в 1966 году. Его пытался «поднять» начинающий режиссер Марк Осепьян – не получилось.

Да и содержание сюжета отдавало героизмом в голливудском стиле. Ветераны вступают в драку в ресторане с молодыми людьми, насмешливо высказавшимися о фронтовиках, а затем кладут на лопатки приехавшую на вызов милицию…

Позднее материал предложили Ларисе Шепитько. Вместо грандиозной драки она предложила гибель одного из героев в кадре. К тому же она только что выпустила фильм «Крылья» о послевоенной судьбе женщины-летчицы. Сюжет в целом показался ей повторением пройденного.

В результате руководство «Мосфильма» от контракта со сценаристом отказалось. Андрей Смирнов узнал об интересной идее случайно от друзей из студии Чухрая. Режиссер встретился с Труниным и уговорил его заняться материалом в частном порядке. В компании с оператором Лебешевым они уехали в Подмосковье, там за лето появился новый вариант, который и был предоставлен на рассмотрение начальству.

Бои местного значения за актерский состав

В качестве командира разведки, а в настоящее время слесаря-коммунальщика, Смирнов видел исключительно Евгения Леонова. «Лучистого» Николая Рыбникова пригласили на пробы только по настоятельной рекомендации худсовета.

Евгений Леонов

В качестве командира роты, а позднее – директора завода, Алексей Глазырин оказался убедительнее Михаила Ульянова и Эльдара Рязанова.

Алексей Глазырин

На интеллигентного Дубинушку пробовали Смоктуновского и Гринько. Папанов «в обойму» попал случайно: слишком давило комедийное прошлое. Именно эта роль открыла зрителям глубокие драматические способности актера.

Анатолий Папанов

Всеволод Сафонов обошел Армена Джигарханяна и Юрия Каюрова. Выбор Маргариты Тереховой на эпизодическую роль принес актрисе больше популярности, чем предыдущие три главные роли в неудачных фильмах.

Больше всего копий было сломано по поводу образа сестры милосердия Раи. Чистые сияющие глаза Нины Ургант режиссер отметил сразу, но ее категорически забраковал худсовет. А как же? Министр культуры Фурцева требовала снимать Инну Макарову! В результате уже было сделано все, кроме финала, а главную женскую роль играть было некому.

Нина Ургант

После очередного приказа Смирнов разругался с начальством и уехал к другу в деревню – пить. Через несколько дней за режиссером прислали машину с «Мосфильма» с согласием возобновить работу на его условиях.

Песня, родившаяся в муках

Смирнов хотел, чтобы песню для финала написал Булат Окуджава, бард прошедший войну. У того же был творческий кризис. Режиссер дал почитать сценарий – безрезультатно. Тогда он пригласил барда посмотреть отснятый материал. По середине сеанса Окуджава неожиданно ушел, а через день принес готовую песню. Оказалось, кавказский мужчина вышел, чтобы не увидели его слез.

Романс в марш превратил Альфред Шнитке. Композитор настоял, чтобы его фамилии в титрах не было.

Военное прошлое артистов

Все актеры на главных ролях были значительно старше руководителей съемочной группы, в их багаже были личные впечатления от войны. Алексей Глазырин в боевых действиях не участвовал. Его забраковали из-за врожденного порока сердца, но с фронтовой бригадой он всю войну поднимал боевой дух солдат, бывал рядом с передовой.

Анатолий Папанов воевал в первый, самый трудный год войны. В неудачной Харьковской операции 1942 года старший сержант был тяжело ранен, правую ногу хирурги спасли чудом. После этого он несколько лет ходил с тростью.

Ровесники Евгений Леонов и Всеволод Сафонов (1926 года) не воевали. Евгений Леонов 1941-1942 годы проработал на авиазаводе, где часто приходилось ночевать возле станков. Затем он пошел в авиационный техникум и только после Победы решил стать актером. Сафонов учился там же, но с 1941 года, а на фронт не попал по состоянию здоровья.

Нина Ургант родилась в Луге в 1929 году. Ее отец из обрусевших эстонцев служил в войсках НКВД, а перед началом войны он, жена и дочь оказались в Латвии. Николай Ургант ушел с отступавшими войсками. Всю оккупацию девочку прятали от угона в Германию. Никто из соседей не доложил немцам о семье чекиста.

Перипетии съемочного процесса

В начале съемок актеры к Андрею Смирнову относились не очень серьезно. Особенно раздражал его «хипповый» прикид: одежда, длинные волосы, борода. Позднее они стали уважать режиссера: видели, как он бьется за каждую сцену, ликвидирует препятствия, воздвигаемые руководством. За то Смирнов позволял экспромты, например, высказывание Глазырина о методах профилактики болезней сердца – его личный жизненный опыт.

Многие сцены приходилось переделывать из-за отвратительного качества пленки. Молодому режиссеру выдали практически неликвид.

Коснулось это и начальных кадров похорон. Первый выезд на кладбище был почти торжественным. Могильщики имитировали захоронение, а сами расположились по соседству – посмотреть съемочный процесс. Водочка, музычка… Когда начал свою речь Леонов, все стихло…

Позднее обнаружилось, что в пленке брак. Приехали переснимать часть материала. Оказалось, что в этой могиле лежит уже реальный покойник с фамилией, как в сценарии – Матвеев… А в дату съемки – его девятый день. В результате в кадры попали реально скорбящие родственники умершего.

При съемках ликвидации аварии и спасения молодого слесаря Глазырину стало плохо. Сказались проблемы с сердцем. В тот раз в больнице его удалось откачать.

Знаменитая сцена с песней рождалась на площадке. Пока Окуджаву уговаривали на творчество, Ургант предлагала спеть хоть «Синий платочек», но режиссер отложил съемку.

В компании опытных актеров Нина терялась, чувствовала себя совсем девчонкой. Когда она начала петь, смотрела только в камеру. Случайный взгляд в сторону – а там все актеры буквально рыдают. Конечно, и Нина не удержалась. У режиссера же сложилась концепция: в кадре должны плакать только мужчины.

Правда, и это пришлось переснимать позднее. И не из-за пленки. По сюжету герои приходят после ликвидации аварии – грязные, моются, одежда – в стирку. Начальство же велело за столом актеров одеть: не к лицу советским людям голый торс.

И напоследок…

Как всегда, были сомнения о выпуске в прокат. Все решил предварительный просмотр на даче Брежнева. Генсек в финале прослезился, добро было выдано. Фильм выпустили на экраны.

За год картину увидели 30 миллионов зрителей. В 1972 году было решено сделать его торжественную премьеру – к открытию XXIV съезда КПСС, чуть позднее и премию государственную дать.

Перед началом сеанса выступающий от «Мосфильма» назвал фильм подарком к партийному форуму. От этого Андрей Смирнов тут же возмутился: «Это съезд состоялся к премьере!» Премия, естественно, прошла мимо. На долю картины досталась только победа на карловарском кинофестивале.

Неоднократно сменилась власть в стране, но каждый год 9 мая по телевизору идут «В бой идут одни старики», «Офицеры», «Летят журавли», «Белорусский вокзал». Пока их смотрят не только дедушки и бабушки, но и внуки-правнуки, Россия была, есть и будет!