Собрались как-то трое небожителей на одном облачке и давай байки травить. Благо обстановка способствовала: тишь, благодать, да аисты летают.
— Ну, Тян Лунэрчик*, давай, рассказывай, что в мире смертных интересного происходило за последнюю тысячу лет? — хитро прищурившись спросил Шэн Гуань самого младшего из бессмертных, подливая ему в пиалу вино из стотысячелетних лотосов.
(*примечание автора: суффикс -эр в китайском языке уменьшительно-ласкательный. Мной для понятности добавлен русский суффикс -чик).
— Ну что расскажешь… Всё суета и томление духа… — вздохнул младшенький, и отпил глоток божественного нектара.
— Неужто за тысячу лет ты так и не смог даже дня насладиться жизнью в мире смертных? — удивился третий, которого звали Чан Жу. — Это что же выходит, наказание для тебя оказалось в самом деле тяжким? Я-то думал, что уж ты то сможешь обратить беду в победу.
— Тем более, что низвергли тебя туда за непомерную пьянку с небожительницами, закончившуюся непотребствами, — усмехнулся Шэн Гуань. — Я уж тоже было решил, что ты просто продолжишь гулять в другом месте.
— Ну что вы, братья. Как вы могли так обо мне подумать? — драматично закатил Тян Лун глаза, а затем нарочито медленно, словно смакуя, отпил глоток вина. — Я же и в самом деле решил встать на путь исправления.
— Сумел на нём устоять? — спрашивали двое бессмертных.
— Эх. Увы, никто не понял моих добрых стремлений. Ни небеса, ни земля — нигде моя тонкая душа не смогла обрести понимания…
Шэн Гуань, увидев, что чаша Луна опустела, подлил ему ещё вина.
— Давай, брат, не томи, рассказывай, что ты на этот раз учудил? — спросил Гуань, а его глаза заискрились огоньками от любопытства.
— Да что тут говорить… Решил я было, оказавшись в мире смертных, приносить добро людям…
— И много добра причинил? — перебил, ухмыляясь, Чан Жу.
— А ты не перебивай, а слушай, — насупился Лун и икнул. Кажется, вторая чаша лотосового вина смогла опьянить бессмертного. Обычные напитки не могут опьянить небожителя, но если их делать из райских цветов — то это уже совсем другое дело!
— Так вот. Сперва я появился у небольшой горной деревушки. Там жили замечательные люди, они очень по-доброму меня приняли.
— А крестьяночки там тоже ничего так, да? — подколол друга Чан Жу.
— Опять говорю: не перебивай! Молчи и слушай. И как только ты с таким характером до бессмертия дожил? Так вот. Продолжу. Очень хорошие люди там обитали, особенно деревенский староста. Он не только мне, но и всем старался помочь. Но очень уж бедно он жил. И решил я тогда ему подсобить немного. Хоть мои божественные способности и были запечатаны, тем не менее, восприятие у меня, как у бессмертного, оставалось хорошим! Ну я и нашёл благодаря ему клад зарытый. Подкинул старосте карту, тот клад откопал, и что думаешь?
— Наверное, он ещё больше стал людям помогать? — предположил Чан Жу.
Тян Лун стукнул ладонью по коленке от досады.
— Ай-яй! Как бы не так! — с возмущением произнёс небожитель. — Я ему, понимаешь ли, клад подкатил, а он что? Он вдруг изменился. Оказалось, денег в кладе почти хватало, чтобы перебраться в столицу и там приобрести хороший дом. Но чуть-чуть всё-таки недоставало. И староста решил собирать на свою новую мечту. И из-за этого стал жадным как дракон. Если раньше последнее людям отдавал, так теперь берёг каждую монету. Но из-за того, что он к людям стал относиться по-скотски, мир ответил ему тем же! Раньше, когда он людям помогал, то и Небо помогало ему всегда находить пропитание. И хоть и бедно он жил, но без нужды. Теперь же, напротив, все дела его перестали спориться! И вместо того, чтобы зарабатывать, стал, напротив, даже деньги из клада тратить.
— И что, образумился? — поинтересовался Шэн Гуань.
— Не-а! — отрицательно помотал головой Тян Лун. — Напротив, начал пить и просаживать деньги ещё быстрее. А к ближним стал относиться ещё хуже. Через какое-то время даже деревенский совет решил его снять с должности старосты.
— А ты пытался до него достучаться? — спросил Чан Жу.
— Ну а как ты думаешь? И так и этак, всё пытался ему указать на взаимосвязь происходящего и его отношений к людям. Так он меня… на какую-то там гору Хуан Хэ послал. В общем, промотал всё имущество бывший староста, и вновь стал бедным. Пришлось ему браться за самую низкую работу, чтобы себя прокормить. Понятное дело, что пить уже было не на что. И что думаете? Тут-то как раз вновь преобразился этот мужичок! Хоть и денег почти не оставалось, тем не менее, начал людям помогать — то одному в хозяйстве что-то сделает, то другому. То с кем-то, кто ещё беднее, едой поделиться, разделит хлеб. И Небо увидело, что мужик-то исправился, и вновь у него дела нормально пошли. Тогда и сельчане это заметили, и вновь его старостой сделали. И всё таким образом вернулось на круги своя. Хоть и не роскошествовал он, но всему теперь ему хватало. А главное, вновь помогал людям, и душа его в этом находила радость.
— Ну брат, думаю, ты теперь философом будешь, — засмеялся Чан Жу. — Так что видишь, в мире смертных тебе скучать не пришлось.
— Ну-ну… — покачал головой Тян Лун. — А ты, Чан Жу, говорят тоже в мир смертных спускался недавно?
— Да, было дело, — признался Чан Жу.
— Давай, рассказывай теперь ты. Чувствую по тому, что не хочешь говорить, далеко не всё гладко прошло — засмеялся Тян Лун.
— Ну да, — согласился Чан Жу. — Меня отправило начальство в один городок. Отдали приказ наказать вельможу за его грехи.
— Агась… Даже перестарался, — на этих словах Чан Жу слегка покраснел.
— Ого… Это как вышло-то так?
— Ну, начал я расследовать, как он докатился до жизни такой. Оказалось, что там не он один такой грешник, а всё его окружение погрязло в интригах, коррупции… Пришлось и их наказать. Потом узнал, что пострадавшие от их козней простолюдины тоже не чисты. У каждого за душой столько грехов нашлось… В общем, сперва я каждого по отдельности изучал и наказывал. А потом мне всё так надоело! В общем, наслал я на них потоп. А потом оказалось, что в городе том десяток праведников всё-таки нашёлся, и они невинно пострадали. В общем, переборщил я… — с этими словами Чан Жу вздохнул и драматично развёл руками, а затем взял чашечку с вином и залпом её осушил.
— Так что ты ничуть не лучше. Готовься, тебе ещё наши старикашки непременно наказание пропишут. Так, а ты, Гуань, что молчишь?
— Ну ты же тоже недавно в мир смертных спускался? — хмыкнул Тян Лун. — Уверен, у тебя найдётся, что рассказать.
Шэн Гуань театрально хлопнул ладонью по коленке:
— Эх, ничто от вас не скроешь. Да, ходил я туда.
— И что делал? Неужели и тебя наказали за что-то?
— Да нет, сам я решил слетать, — признался Шэн Гуань.
— Ого. А что тебе здесь на небесах не хватает? — удивился Тян Лун.
— Ну, понимаешь… Там стоило мне только чуть свои силы показать…
Чан Жу хмуро глянул на него. Шэн Гуань от этого взгляда слегка поперхнулся, а затем продолжил:
— Знаю, да знаю я, что нам нельзя использовать магию в мире смертных без особых причин. Но я особо и не использовал. Так, пару фокусов показал. И после этого меня сразу же сделали правителям, и гарем подкатили, роскошь, все дела… Понимаешь, там всё это ведь можно получить почти даром, а здесь на небе где я возьму такую беззаботную жизнь? Небожительницы не пойми что из себя строят, к ним так просто не подкатишь. Роскошь? Да тут за каждый небесный нефрит в поте лица пахать надо. В общем, спустился я в поисках, так сказать, лёгких удовольствий.
— И как, нашёл? — в один голос поинтересовались два других небожителя.
— Ах, если бы… — вздохнул Шэн Гуань. — Сперва и прямо всё шло неплохо. А потом начались интриги — меня то отравить пытались, то стали козни строить, как бы меня с трона сместить. Это меня, Шэн Гуаня, бессмертного третьего ранга, обладателя титула Небесного Феникса?! Понятное дело, ничего у них не вышло, но один этот факт меня так покоробил, что уже ни гарем, ни роскошь не радовали. А потом ещё и другие царства на нас войной пошли. А я был на взводе, вот и послал на них метеорит сгоряча… Дошло дело даже до наших старцев, и меня срочно обратно на небо вернули. Да ещё заставили все разрушения восстанавливать. Теперь даже не знаю, как меня наказывать будут.
— Эх, как тяжка жизнь небожителя, — вздохнул Тян Лун и налил ещё вина.
— И не говори, — сказали двое других и налили и себе вина стотысячелетних лотосов. — Как тяжко жить!
Так и грустили бессмертные, травя байки о своей жизни. А рядом летали аисты, цвели стотысячелетние лотосы, а девы с нефритовой кожей тихонечко подглядывали за красавчиками-небожителями.
А Конфуций в это время сидел на горе, пил чай и радовался, что он всего лишь простой смертный, которому нет дела до небесных наказаний, интриг и коварных небожительниц.
