Мой приятель Вовка, сорокалетний преподаватель одного из московских вузов, уже два года счастливо женат. Его супруга Кристина – весёлая «сдобная булочка», как Вовка её называет в шутку. Он души не чает в жене, и его абсолютно не смущают пышные формы. «Мы просто созданы друг для друга, – заявляет Вова. – Два сапога пара». Кристина заливисто смеётся, а все не перестают удивляться: куда же пропал вчерашний убеждённый холостяк?
Кристина – бывшая Вовина аспирантка. Вовка говорит, что и сам не понял, как у них всё закрутилось. Зачёты, лекции, экзамены, рефераты. Так потихоньку и сошлись, хотя Кристина на 15 лет моложе.
– Я вообще не думал, что у нас всё сложится, – рассказывает Вовка, когда мы с ребятами вышли покурить на балкон. – Такое ощущение, будто знакомы всю жизнь. Общие интересы и привычки. Помните пословицу – счастье и на печи найдёт. Не верил в неё, но именно так всё и оказалось. А ведь я страшно боялся женщин, особенно после одного случая. До Кристинки у меня такое было только с одной.
– После какого случая? – смеётся наш кореш Витька. – Не верю, Вован! Тебя же из библиотеки не вытащить. Хоть в кунсткамеру сдавай, сухарь ты эдакий.
– Не такой уж и сухарь, – обиженно засопел Вовка. – Ну, не хотел жениться, учился, учился, учился, потом строил карьеру… И что в этом удивительного? Это не значит, что меня совсем не привлекали женщины.
– Так-так-так, – улыбнулся я. – А вот с этого места поподробнее, пожалуйста. Сейчас наш Вован расскажет пару неприличных историй.
– Да брось, каких ещё неприличных? – отмахнулся Вовка. – Да и история только одна, правда какая! До сих пор мурашки по спине бегают, когда вспоминаю… Я и не думал, что в мире бывают такие девушки. Как у Гумилёва: «И когда женщина с прекрасным лицом, единственно дорогим во вселенной…»
– Кончай гнать лирику! – взмолились мы с Витькой. – Давай уже выкладывай, не томи!
Вовка оглянулся: не слышит ли супруга. Но Кристинка уединилась с нашими жёнами, и дамы увлечённо журчали о чём-то своём женском.
– За пару лет до того, как я сошёлся с Кристиной, познакомился с одной интересной дамой, – начал друг рассказ. – Угадайте где.
– Точно! – Вовка хохотнул. – Одевался у гардероба, а она сумочку обронила. Поднимаю, взглянул на неё и пропал. Таких глаз никогда не видел. Верно говорят, что у беды глаза зелёные. Ира поблагодарила, спросила, чем я занимаюсь. Разговорились. Она работала в МГУ, писала работу по истории ранней голландской живописи, и я не переставал удивляться: у меня диплом по этой теме! И чем дольше общались, тем больше я понимал: у нас столько общего с этой зеленоглазкой, что такое просто невозможно!
Например, мы любим одинаковую музыку – ранних «Зе Ху» и «Пинк Флойд». Обожаем Булгакова, Лескова, Мельникова-Печерского. И любимый писатель один и тот же – Владислав Крапивин. Можно ли в такое поверить? Знаете, как бывает с подлинно близким человеком: ты говоришь «А», а он говорит «Б». Совпадение на совпадении, будто родились под одной звездой. Само собой, обменялись телефонами, я проводил Иру до такси.
А потом начался наш сладкий конфетно-букетный период. По каким только музеям, выставкам и галереям мы не ходили! Наверное, исследовали всю культурную Москву.
Я понял, что влюбляюсь в Ирину с каждым днём. Эта умница и красавица, казалось, создана для меня. Мы держались за руки и несколько раз целовались, правда, до большего не доходило. Но Ира и не спешила, она ценила мою деликатность, смеялась и называла меня самым ярким лучиком в своей жизни, настоящим открытием, чудом и «светлой головушкой». Правда, с моей головушкой как раз начало твориться нечто непонятное. Даже казалось, что я схожу с ума.
– Странно, что раньше ты ничего не рассказывал нам об этой Ире, – удивился Витёк. – О таких женщинах обычно не молчат.
– Не рассказывал, потому что пытался разобраться в случившемся, – продолжил Вова. – Я потерял покой. Закрываю глаза – передо мной стоит моя зеленоглазая красавица. Засыпаю – она снится. Ничего больше не хотелось, ни работать, ни читать, ни есть, ни пить, ни спать, только быть с ней рядом. Я сильно похудел. Мог пребывать в прострации, забывал о делах, пропускал важные звонки. А вот её звонки, наоборот, словно предчувствовал – знал, что через одну-две минуты Ира позвонит. Именно так и происходило.
Коллеги на кафедре начали обращать внимание на мой вид, советовали больше отдыхать. Но я оправдывал своё состояние сильной влюблённостью. Говорят, от любви сохнут – вот и со мной такое случилось. А потом произошла совсем странная история.
В тот весенний денёк мы договорились с Ирой сходить на ярмарку ремёсел, которая проводится недалеко от Свято-Данилова монастыря. Ярмарка чудесная, я прикупил несколько хороших книг, Ира приобрела самоцветы, какие-то фольклорные безделушки. В общем, всё как обычно.
Возвращались через территорию обители. Знаете, я ведь человек не слишком воцерковленный, но вспомнил, как бегал сюда в юности, ставил свечки в Серафимовской церкви перед экзаменами. Она находится недалеко от главных ворот монастыря, вход прямо в стене, в подклети старого больничного корпуса. Ире ничего не сказал, думаю, сделаю сюрприз – зайдём в храм, поставим свечки. Выходим из ворот, а я не могу найти церковь! Ну как же так, она же совсем рядом, пройти мимо попросту невозможно.
– Слушай, давай вернёмся, наверное, мы прошли мимо, – говорю Ире.
– Мимо чего? – не поняла девушка.
– Тут храм был, преподобного Серафима.
– Может, закрыли на реконструкцию?
Вернулись к воротам, теперь я уже пристально изучил весь наш маршрут. Нет, храм исчез!
– Куда же он пропал? – чешу затылок. – Как сквозь землю провалился.
– Ладно, давай пойдём, а то мне холодно, – поёжилась Ира, и мы направились к метро.
Тот случай меня, мягко говоря, озадачил. Я мучился бессонницей, на работу приезжал с красными глазами. С Ирой не виделись целую неделю, она сказала, что у неё завал на службе, пока не может встречаться.
Спустя пару дней я не вытерпел и съездил перед началом лекций в Свято-Данилов монастырь. Раннее утро, уже рассвело, а я по пути всё думаю: неужели мой уютный Серафимовский храм и вправду закрыт? Или его перенесли, ведь место в монастырской стене и впрямь не совсем подходящее. И что бы вы думали: ещё не доходя до главных ворот обители, я увидел в стене заветную дверь церкви!
Как такое может быть, я не понимал. Ведь тогда с Ирой я не был уставшим, никакого «допинга» не употреблял. Привидеться исчезновение храма мне просто не могло, особенно после того, как я повторно изучил весь путь от главных ворот.
Вскоре к нам в гости приехала материна старшая сестра, тётя Надя. Она живёт в Тамбове. Мама всегда говорила про тётку Надежду, что она человек непростой. В юности даже лечила маленькую маму от испуга. Конечно, с годами тётя сдала, но передвигалась самостоятельно и пыталась выглядеть бодрячком.
Тогда шёл Великий пост, приближалась Страстная неделя. Как-то мы сидели в кухне за чашкой чая, и я пожаловался тёте на своё незавидное состояние. Заодно рассказал ту историю с исчезновением храма.
Тётка внимательно посмотрела на меня.
– Скоро будет Великий четверг, сходи в церковь, – посоветовала. – И обязательно возьми освящённой четверговой соли. Она поможет.
– Чему поможет? – не понял я.
– Снова вернуться в нормальное состояние. Только постоянно носи пакет с этой солью, куда бы ни пошёл.
Так я и поступил. После службы в Великий четверг взял пакетик четверговой соли, меня удивило, что она оказалась не обычной, а чёрной. Так и носил её в кармане. Но не могу сказать, что мне сразу стало лучше.
На Светлой седмице мы вновь встретились с Ирой. Гуляли по центру Москвы, ели мороженое. Ира вела себя необычно, выглядела какой-то озабоченной.
– С тобой всё в порядке? – беспокоился я. – Ты здорова?
– Всё нормально, я просто устала, – Ира одёрнула мою руку, чего раньше никогда не случалось.
Мне было неприятно, но я списывал такое поведение на самочувствие девушки.
– Давай зайдём в храм, поставим свечи, – предложил я. – Тем более сейчас Пасха. В прошлый раз у нас так и не получилось это сделать.
– Нет, мне в церкви всегда бывает плохо, я задыхаюсь, – ответила Ира. – И вообще, давай лучше сменим тему. Я человек нерелигиозный.
То свидание как-то сразу не задалось, всё шло насмарку. Ира выглядела отстранённо, на мои вопросы отвечала невпопад. Потом извинилась, сказала, что завтра тяжёлый день, и спешно распрощалась. Через день я попытался позвонить ей, но с изумлением обнаружил, что Ира заблокировала мой номер, а также внесла в чёрный список во всех соцсетях. Куда же делись родство наших душ и невероятное взаимопонимание?
Тётка Надежда к тому времени уже вернулась домой. В тот же вечер я ей позвонил и спросил совета, как быть и что вообще происходит.
– Приворожила она тебя, милый мой, – ответила тётушка. – Но приворожила не на любовь, а на иссушение сил. Пила из тебя все соки, пока четверговая соль её не остановила. Соль, освящённая в Великий четверг, обладает мощной силой против тёмных сил. Понятно, почему церковь тогда скрылась от твоих глаз – святое место не хотело пускать эту ведьму. Ты ещё легко отделался, вовремя я тогда к вам приехала.
К моему удивлению, вся любовь к Ире прошла за один день, испарилась, словно морок. Я снова себя нормально чувствовал, и вес стал возвращаться к норме. Спустя месяц окончательно окреп, но четверговую соль на всякий случай продолжал носить в кармане, пока не женился на Кристине.
– А в Кристине ты уверен? – подмигнул я Вове.
– С ней силы не исчезают, а только прибавляются, – пояснил друг. – Так что четверговую соль мы теперь держим в красном углу, у икон.
