Это продолжение истории Экваториальной Градусной экспедиции в XVIII веке отправившейся к, как следует из названия, экватору, чтобы уточнить форму Земли.
Начало тут.
Ранее я упоминала о том, что к XVIII веку ученые не только научились определять размеры Земли при помощи градусных измерений (о них было тут), но и приметили, что она является не совсем шаром. Ньютон (Англия) стоял на том, что Земля сплюснута как тыква, а Декарт (Франция) - что она вытянута как дыня. Споры между ньютонианцами и декартистами в начале XVIII века кипели и на ученых заседаниях и на светских раутах. пока один молодой ученый не решил положить им конец.
Представьте себе...
Декабрь. Париж. В Академии Наук идет скучноватое предрождественское заседание. Ученые мужи размышляют все больше о паштетах и пирогах, обращая мало внимания на докладчиков. Пыльно и зябко. Вот Луи Годен, блестящий астроном и энергичный активист строит фантастические планы экспедиции в Новый Свет, к экватору, чтобы там на месте измерить длину градуса меридиана и сравнить его градусом меридиана парижского. Досужие мечты: уже десять лет как к берегам испанских колоний не пускают иностранцев. Все расходятся, секретарь завершает протокол собрания. Господин Мопертюи, глава кружка ньютонианцев, добродушно поздравляет коллегу с докладом. После нового года предложение мсье Годена, вместе с другими бумагами ляжет на стол графа Морепа - попечителя Академии и морского министра Франции. Морепа найдет идею молодого астронома многообещающей и утвердит проект экспедиции.
На картине Кольбер представляет членов Королевской академии наук Людовику XIV в 1667 г., XVII в., Анри Тестелен
Почему, вопреки мнению большинства, морской министр решил найти деньги и силы и на научную мечту об установлении формы Земли? Это, казалось бы, сугубо академическая затея?
Морепа
Граф Жан Фредерик Филиппо де Морепа был потомственным царедворцем. На момент описываемых событий он еще молод: ему 33. Но он с 17 лет занимает государственные должности при юном Людовике XV: первую (должность госсекретаря при дворе) ему уступил отец, другие выхлопотал тесть. Он успел побыть госсекретарем быть в ответе за Академию Наук и военно-морской флот. Это кумовство в чистом виде. При этом граф тоже немножко “государство - это я”, он одержим возвращением былого величия для Франции и своей задачей видит модернизацию флота. Однако дело продвигается трудно: верфи почти пусты, в казне после Людовика XIV и его войн крайне мало денег.
В предложении Луи Годена министр увидел не только возможность сделать Францию первой державой, разрешившей спор о форме Земли (это, безусловно, было престижно и утерло бы нос партнерам по ту сторону Ла-Манша), но опробовать новые модели кораблей в деле и поглядеть на новинки испанского судостроения.
Граф Морепа, государственный секретарь по делам военно-морского флота Франции (1736 год); гравюра Жиля-Эдме Пети с портрета Луи Мишеля ван Лоо.
Кстати, любопытная подробность: недоброжелатели утверждали, что "граф не знает, какого цвета море", упирая на его некомпетентность в военно-морских делах. И это отчасти верно. Однако Морепа при этом был эффективным организатором: он умел найти и мотивировать людей, разбирающихся в вопросе. Зря, что ли, у него целая Академия Наук на попечении? Остальное - дело денег и административного ресурса.
Так что в зимой 1734 года Морской министр назначил Луи Годена руководителем будущей экспедиции и поручил подобрать команду, программу и инструменты, а сам затеял энергичную переписку с мадридским двором. Дело предстояло долгое и хлопотное.
Луи Годен
Портрет Луи Годена, 2-я четверть XVIII в., Библиотека Парижской обсерватории.
Он был настоящим молодым дарованием. Сын парижского адвоката, он, по собственным словам принял решение:
"изучать астрономию в королевском Колледже, и принести в жертву любимому занятию все прочие науки".
Как отмечали любящие его преподаватели, в Луи "живое воображение поддерживалось здравым смыслом". Годен был такой бодрый отличник: готовил астрономические таблицы, наблюдал затмения, предлагал усовершенствования к конструкции инструментов. Со студенческой скамьи он работал под началом самых именитых астрономов, в том числе Делиля, отца-основателя астрономии в России и создателя обсерватории в Петербурге. Годен был был рано принят в Академию, и к 29 годам стал академиком на содержании (их назвали академики-пенсионеры). Также он взял на себя административные функции: был выпускающим редакторов мемуаров Академии Наук (за конец XVII века). Все успевал. Даже выгодно жениться. С красавицей-женой красавец-астроном поселился в особнячке на Рю де посте в Париже - престижном месте обитания научной элиты. У Годена была головокружительная карьера и Градусная экспедиция в Перу (к экватору) должна была принести ему еще больший успех. Получив на словах неограниченный бюджет от Морепа, Луи, первым делом принялся набирать команду. Пригласил своего приятеля, опытного путешественника, Шарля-Мари де Ла Кондамина.
Шарль Мари де Ла Кондамин
Шарль Мари де ла Кондамин, 1761 г., Библиотека Парижской обсерватории.
В некотором смысле, он: человек-анекдот. Его имя сохранили не учебники, а письма и мемуары эпохи. Он был страстным популяризатором науки (и затычкой в любой бочке), он принял участие во множестве событий: смешных, трагических и курьезных, видел полмира и до самых преклонных лет не утратил живого любопытства (от него, кстати, и скончался, наблюдая с интересом, как его оперирует хирург). На момент описываемых событий Лакондамину 34 года. Это холостяк и авантюрист с легким и добрым нравом. Спасительное для него сочетание. В 18 лет он успел поучаствовать в Войне четверного альянса (Испания и Франция там были противниками), где впервые явил миру свою незаурядную смелость. В самый разгар сражения юноша самовольно взгромоздился высоко на мачту корабля, дабы «развлечь себя наблюдением за позициями неприятеля» И не спускался, не смотря на настойчивые просьбы и даже приказы вышестоящих. Командование такой смелости оказалось не радо и вскоре Шарль Мари оставил военную службу.
Через общих друзей он сошелся с Вольтером и нашел родственную душу на всю жизнь.
История про Лакондамина, Вольтера и лотерейные махинации чудесно пересказана в простом комиксе: http://www.veritablehokum.com/comic/voltaire-broke-the-lotte.... Картинка оттуда.
С Вольтером на пару Шарль Мари реализовал одну финансовую аферу, которая принесла богатство обоим.
Про обогащение
Высоких ставок по облигациям французское правительство предложить в 20е годы XVIII века не могло: казна пуста. Чтобы как-то заинтересовать обывателей в приобретении ценных бумаг, решили провести лотерею. Идея заключалась в том, что приобретение облигации дает право приобретение лотерейного билета, стоимость которого была привязана к стоимости этой самой облигации. Победитель, помимо выплаты по облигации, мог получить приз до 500 000 ливров, то бишь целое состояние.
Но финансисты что-то не так рассчитали: облигация на относительно небольшую сумму давала возможность недорого приобрети лотерейный билет, у которого была такая же вероятность выигрыша, как у билета владельца более дорогой облигации.
Лакондамин понял, что если скупить значительную долю существующих облигаций малого номинала, можно приобрести достаточно билетов, чтобы выигрыш был гарантирован. Для реализации схемы нужны были финансирование и знакомства: предстояло скупать у населения облигации и регистрировать покупку лотерейных билетов у аффилированных нотариусов, не привлекая внимания властей. За это отвечал Вольтер.
Схема отлично работала около двух лет, и партнеры получили хорошую прибыль (примерно полмиллиона ливров на брата). Когда афера раскрылась, Вольтера с Лакондамином пытались судить, но, с точки зрения формального права, они оставались в рамках закона. В итоге подельники остались при деньгах, а французскому правительству пришлось пересмотреть условия лотереи.
После этой авантюры Лакондамин понял, что считать ему нравится, и он подался в науку. По знакомству выхлопотал должность “адьюнкт-академика” по химии (других вакантных должностей не было), выбил грант в Академии Наук и в 1731 году отправился в Константинополь с гуманитарной миссией. Миссия тоже была необычной: бывший пират, а теперь адмирал флота Рене Дюгэ-Труэн выкупал попавших в рабство христиан-французов. В свободные часы на море Лакондамин развлекал себя астрономией.
Рене Дюгэ-Труэн, Chasselai - Museu Histórico Nacional
Вольтер обрадовался, что его товарищ не чужд ни математики, ни астрономии и затащил Лакондамина в кружок парижских ньютонианцев, там тот познакомился с Мопертюи и Луи Годеном, будущим руководителем Экваториальной Градусной Экспедиции.
Лакондамин согласился участвовать в экспедиции, как согласился бы на любое смелое предприятие, но к своим 33 годам он успел приобрести некоторый жизненный опыт. Его семья уже разорялась на обещаниях правительства (печально известная Миссисипская компания), так что заверение Морепа в том, что “казна оплатит все расходы миссии” он принял скептически и часть своего состояния обменял на долговые расписки карибских банков. И накупил немного красивых безделушек для обмена. Мало ли, как жизнь повернется.
Следующим, кого пригласил Луи Годен был… никто. К концу 1734 года оказалось, что все, кого он звал в экспедицию, либо приняли иные предложения о работе, либо оказались по здоровью неспособны к длительному путешествию. Морской министр узнал об этом, схватился за голову и занялся кадрами сам.
Пьер Буге
Пьер Буге, Жан-Баптист Пероно, via Wikimedia Commons
Пьер Буге, 36 лет, гидрограф, не вызывался ехать в Перу. Ему и своих дел хватало. Профессорская кафедра в Гавре, накладные и утомительные поездки в Париж на заседания Академии (если хочешь чего-то добиться в науке приходится присутствовать там, где она творится). Морепа (через посредников) потратил несколько недель на уговоры: “ах, все будет замечательно: вы станете славны и известны, подумайте, как это скажется на вашем престиже в Париже! У вас будет уйма времени закончить монографию - в глуши ничто не будет отвлекать, а чтобы вы не беспокоились, мы уже сейчас назначим Вас пенсионером Академии Наук”. Еще и ящик инструментов отправил в коллеж. Для закрепления результата.
Почему этот человек был так важен для морского министра? Он в одиночку работал над инженерным подходом к кораблестроению. До него суда строились по-старинке и памяти опытных мастеров, он же выводил формы по формулам. Он писал "о лучшем методе наблюдения звезд над уровнем моря", "о колебаниях компаса", "о корабельных мачтах". Такой человек не мог не приглянуться Морепа: они оба мечтали о море.
Правда и то, что характер Буге (что не поощрялось в те времена) не был легким. Его отец умер, когда тому было шестнадцать, и в шестнадцать лет маленькому Пьеру пришлось держать экзамен, который дал бы ему право на отцовскую должность преподавателя гидрографии. Чтобы прокормить семью, ему ежедневно приходилось учить и экзаменовать людей вдвое-втрое старше и опытнее его самого. Ум и честолюбие заставляли Буге, помимо работы на кафедре, также искать признания в Академии наук. Писать работы по объявленным конкурсам. Однако поездки в Париж были накладными и трудными, времени не хватало, а столичные ученые не спешили приветствовать новичка в своем тщательно оберегаемом кругу знакомств и полуночных заседаний.
Итак, костяк предприятия был собран и представлял из себя весьма пестрое зрелище: Пьер Буге с большим опытом в навигации без опыта путешествий, Лакондамин - человек с большим опытом путешествий без серьезного опыта в астрономии под руководством Годена - опытного астронома без опыта руководства. Позже к ним присоединились два врача, инженеры и художник, а также двое юношей из друзей семьи (на подсобные работы), желавших посмотреть мир.