Просто ветра Тибета щекотать щель глаза
Война 12-го года без прикрас
9 октября 1812г. Дача Кусковникова близ Тарутина
Как живуч может быть человек!..
Сегодня поехал генерал Милорадович, и мы все за ним, осматривать передовые посты, оставшиеся на том самом месте, где было сражение. В разных местах валялись разбросанные трупы, и между ними один, весь окровавленный, казалось, еще дышал.
Все остановились над ним. Этот несчастный за три дня пред сим оставшийся здесь в числе мертвых, несмотря на холодные ночи, сохранял еще в себе искру жизни. Сильный картечный удар раздробил ему половину головы: оба глаза были выбиты, одно ухо, вместе с кожей и частию черепа, сорвано; половина оставшейся головы облита кровью, которая густо на ней запеклась, и за всем тем он еще жил!..
Влили ему в рот несколько водки, игра нерв сделалась живее... «Кто ты?» спрашивали у него на разных языках. Он только мычал. Но когда спросили наконец: «Не поляк ли ты?», он отвечал по-польски: «Да!» «Когда ранен?» - «В последнем деле, то есть третьего дня». «Чувствуешь ли ты?» «Бывают минуты, когда чувствую - и мучусь!» отвечал он с тяжким вздохом и просил убедительно, чтоб его закололи. Но генерал приказал дать ему опять водки и отвезти в ближайшую деревню.
- Нет, друг мой! Славный Гуфланд еще не все изъяснил нам в красноречивейших умствованиях своих о жизни. Надобно было ему увидеть этого несчастного, чтоб понять, сколь долго сей тончайший духовный спирт может держаться в полураздробленном скудельном сосуде своем.
Вчера приехал к нам из Пажеского корпуса сын Г. П. М...ча, о котором я тебе столько раз писал и которого благорасположение ко мне поставляю в великой цене. Сын его, племянник генерала нашего, - прекрасный, благовоспитанный молодой человек. Я душевно рад, что он остается у нас.
Теперь он был вместе с нами и в первый раз отроду видел поле сражения, где хотя замолкли громы, но еще не обсохла кровь. Генерал приказывал ему смотреть на все внимательнее, чтобы привыкать к ужасам войны. В самом деле, посинелые трупы, кровью и мозгом обрызганные тела, оторванные руки и ноги, в разных местах разметанные, должны возмущать мирные чувства кроткого юноши, пока не привыкнет он к таковым плачевным, но необходимым позорищам!
Мы теперь переместились со всем дежурством в один огромный каменный дом, который, по-видимому, был некогда убран богатою рукою. Теперь все изломано и разорено. На биваках у казаков сгорают диваны, вольтеровы кресла, шифоньерки, бомбоньерки, кушетки, козетки и проч. Что сказала бы всевластная мода и роскошные баловни ее, увидя это в другое время?
Федор Глинка, «Письма русского офицера»
У меня стоит пластина в руке,меня признали не годным в армию. Через месяц отдали военный билет
Если я достану пластины мне придет повестка? Или нужно идти в военкомат что бы забрали?
Ответ на пост «Интересное про армию»
Некоторое время назад приходилось часто общаться с военными. Вы бы знали, какая каша в голове у тех, кто ещё застал советское время...
А это как раз те, кто сейчас ходят в званиях около полковника.
Примеры:
- На каждом предприятии должен быть представитель от армии, смотреть за выпуском продукции и лучшие партии забирать на нужды армии. Вот произвели партию хорошего масла на заводе - командует отправить в армию.
- Все предприятия должны быть готовы к производству военных изделий. Производишь макароны - должны в течении суток суметь начать производить патроны. Производишь банки стеклянные - должен делать снаряды.
- Нужно установить зарплаты для военных в три раза выше, чем могут получать гражданские. Вот как в советское время было - с большой буквы офицер, все стремились и завидовали, а сейчас что? Сейчас менеджеры зарабатывают иногда больше нас.
И подобное я слышал много раз от разных вояк. Удивительно, как люди умудряются настолько плохо представлять себе окружающий мир, не понимать элементарных вещей про рыночную экономику, частную собственность и бизнес.
Не другие нашею землею, а мы чужою привыкли владеть
О боевых традициях наших предков свидетельствуют народные танцы обряды, былины, а так же греческие, римские, византийские, арабские и русские историки. В конце VI начале VII века в Византии появился трактат «Стратегикон», ставший кратким военным справочником и руководством для византийской армии. До нового времени авторство приписывалось византийскому императору Маврикию, и только сегодня историки пришли к выводу, что это сочинение принадлежит перу неизвестного автора писавшего о славянах:
Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране. Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище.
К прибывающим к ним иноземцам они относятся ласково и, оказывая им знаки своего расположения, (при переходе их) из одного места в другое охраняют их в случае надобности, так что, если бы оказалось, что, по нерадению того, кто принимает у себя иноземца, последний потерпел (какой-либо) ущерб, принимавший его раньше начинает войну (против виновного), считая долгом чести отомстить за чужеземца.
Находящихся у них в плену, они не держат в рабстве, как прочие племена, в течение неограниченного времени, но, ограничивая (срок рабства) определенным временем, предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси, или остаться там (где они находятся) на положении свободных и друзей?
У них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы.
Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство их считают смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь.
Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов вследствие случающихся с ними, что и естественно, опасностей. Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую.
Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне (реки), дышат с помощью их: и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их (присутствии).
А если случится, что камыши бывают видимы снаружи, неопытные люди считают их за растущие в воде, лица же, знакомые (с этою уловкою) и распознающие камыш по его обрезу и (занимаемому им) положению, пронзают камышами глотки (лежащих) или вырывают камыши и тем самым заставляют (лежащих) вынырнуть из воды, так как они уже не в состоянии дольше оставаться в воде».
«Славяне, уступая Риму и Византии в вооружении и строевом умении, превосходили их в мастерстве маневра, использовании условий местности, в гибкости тактики, в оперативной разведке и внезапных нападениях. Они достаточно успешно воевали и с пешим войском империи, и с конницей. Славяне научились брать неприступные крепости, применяя военные хитрости».
Автор отмечал силу древнерусского воинства, особенно при проведении оборонительных операций.
Чуть позже деятельную наступательную стратегию разработал и использовал русский князь Святослав. Он первым из русских полководцев применил простую для восприятия командира и воина идею: «Бить врага на его территории».
Славяне уважали данную им Богом силу и не разбрасывались ей понапрасну, вот что они ответили правителю могущественного «Аварского каганата»:
«Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашею землею, а мы чужою привыкли владеть, и в этом мы уверены, пока будут на свете война и мечи».
Святослав предупреждал византийского императора Иоанна I Цимисхия, что у него хватит сил и воли поставить русские шатры перед воротами Константинополя, обнести город земляным валом и взять его если не измором, то мечом.
При обороне Доростола перед решающим боем с византийцами, Святослав Игоревич сказал воинам:
«Погибнет слава, сопутница русского оружия без труда побеждавшего соседних народов и, без пролития крови, покорявшего целые страны, если мы теперь постыдно уступим римлянам.
И так с храбростью предков наших и с тою мыслью, что русская сила была до сего времени непобедима, сразимся мужественно за жизнь нашу. У нас нет обычая бегством спасаться в
Отечество, но или жить победителями или, совершившим знаменитые подвиги, умереть со славою».
С детства русичи обучали мальчиков владению оружием посредством танца, имитирующего боевые движения, так воинское искусство передавалось из поколения в поколение.
Византийский историк Лев Диакон называл наших воинов порождениями дьявола, обучившихся мастерскому владению оружием при помощи «магических плясок».
Перед началом учебы «ветераны-наставники» распределяли учеников в команды согласно их духу, стремительности и скорости восприятия окружающей действительности:
«Молниеносные» – стремительные как в ударах, финтах и маневрах, так и в решениях.
«Хладнокровные» – неуклюжие здоровяки, стойкие, медленно входящие в бой и медленно из него выходящие.
«Молниеносным» предстояло научиться побеждать во взрывных скоротечных схватках, а «хладнокровным» в затяжных боях. Первые обучались на основе быстрого пляса, а вторые медленного танца, построенного на «делании коленец».
«Универсальные» воины обучались двум системам боя и меняли поведение в битве в зависимости от положения дел дружины. Эти бойцы ценились «на вес золота».
Русские воины экипировались щитами обтянутыми бычьей кожей, мечами длиною в локоть, боевыми ножами, луками и копьями. Отечественные мечи наравне с мехами выдры, лисиц и соболя вывозились на продажу к Румейскому морю.
Как и римские легионеры, русские дружинники могли не только «работать» оружием, но и ремонтировать его.
Враги знали, что славяне владеют магическим навыком оборотничества (трансформация воина в тотемного зверя). Вот как это описывается в «Слове о полку Игореве»:
«На седьмом веце Трояни връже Всеслав жребий о девицю себе любу. Той клюками подпръся, оконися и скочи к граду Кыеву, и дотчеся стружием злата стола Киевскаго. Скочи от них лютым зверем в полночи из Белаграда, обесися сине мьгле; утръ же вознзи стрикусы, оттвори врата Новуграду, разшибе славу Ярославу, скочи волком до Немиги с. Дудуток. На Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут, веют душу от тела. Немизе кровави брезе не бологом бяхуть посеяни – посеяни костьми руских сынов. Всеслав князь людем судяше, князем грады рядяше, а сам в ночь волком рыскаше; из Кыева дорискаше до кур Тмутороканя, великому Хорсови волком путь прерыскаше. Тому в Полотске позвониша заутренюю рано у святыя Софеи в колоколы, а он в Кыеве звон слыша. Аще и веща душа в дерзе теле, но часто беды страдаше. Тому вещей Боян и первое припевку, смысленый, рече: «Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю горазду суда божиа не минути».
С древнейших времен тотемными животными у русов были:
Медведь (владеет силой победителя);
Рысь (сила, хитрость, удачливость в бою помогает выживать там, где умирают другие);
Волк (сила, навыки боя в стае, бесстрашие);
Кабарга (обладает невероятной скоростью и подвижностью).
Познакомившись с ритуалом оборотничества, молодые воины вступали в тотемные отряды.
В X-XI веке в Древнерусском государстве появилась княжеская дружина. Она подразделялась на бывалых воинов бояр (неслучайно медведя называли «боярин лесов») и «зеленых новобранцев» только вступивших на путь воина (медвежата, волчата, рысята).
За время прохождения КМБ (курс молодого бойца) воинов обучали:
- верховой езде;
- ножевому бою и метанию ножа;
- мечевому бою;
- владению копьем;
- стрельбе из лука;
- разведке;
- маскировке.
Первым боевым крещением для молодого бойца становилась жесткая проверка на физическую и духовную стойкость, живучесть. Молодых испытывали на переносимость физической боли и повышенных нагрузок.
Во время второй проверки испытуемый должен был не спеша «прогуляться» по длинной дорожке из пылающих углей. Проплыть на время указанную дистанцию, не вспугнув охрану на сторожевых вышках, и скрыться от преследующего его противника под водой.
После этого следовала проверка Матушкой-Землей, воина зарывали в яме и оставляли на 2-3 дня без воды и пищи в условиях ограниченного поступления кислорода.
Дальше следовал бой один на один с опытным дружинником, а потом против группы воинов.
Если новичок выдерживал эти два испытания, его ждал экзамен по маскировке и скрытному преследованию противника.
На этом тестирование полученных боевых навыков заканчивалось, совет дружины обсуждал каждого кандидата на «зачисление» в отряд. В назначенный день жрец, закрепленный за дружиной, перед строем посвящал молодежь в воители.
Бойцы получали личное оружие, коня, доспехи, «боевое имя» (позывной), присягали на верность князю и приносили жертву Перуну.
Помимо дружинников все русские мужчины мастеровые, крестьяне, охотники, рыболовы, бортники были потенциальными воинами. Отцы, дядья или соплеменники учили мальчиков владеть мечом, щитом, копьем и стрелять из лука. Дубовый меч по весу не отличался от стального собрата, после освоения навыков мечевого боя, вьюноши получали от отца в подарок боевой нож.
Перерожденным в воина считали подростка, который один брал ножом, рогатиной, или копьем медведя. Охота учила находить нужные тропы, выискивать следы, выслеживать, выжидать и побеждать зверя. Не случайно Владимир Мономах писал в «Завещании детям»:
«А теперь поведаю вам, дети мои, о труде своем, как трудился я в разъездах и на охотах с тринадцати лет».
Сплав традиций языческой Руси и православной веры превратил русских в сильных солдат. С младых ногтей будущего воина учили, что он должен не посрамить предков и стать примером для потомков.
К пятнадцати годам русич считался молодым мужчиной и должен был в совершенстве овладеть азами воинского искусства. Постепенно формировалась структура православного ратного долга. Она серьезно отличалась от византийского и западноевропейского опыта.
Русский воин стойко защищал от врагов землю, веру и род. Матушка Русь, ставшая с развитием Православия Святой Русью не раз помогала нашим предкам перемалывать полчища иноверцев пришедших к нам с войной.
Среди нравственных ценностей русского воина главенствующую роль играло и играет великодушие к побежденным. Среди грязи, крови, боли и ужаса войны русский солдат сохранял духовную праведность.
Десятки воинов и защитников Земли Русской были канонизированы Церковью. Со времен Александра Невского защита Родины является святым долгом каждого русского человека.
Поклонись, Болгария, могилам, которыми ты усеяна
Александр II (часть 7)
«Мама, мама! Вон, взгляни…»
«Что там?» – «Ружья, сабли вижу…»
«Русские!..» – «Да, то они,
Встретить их пойдем поближе.
Это их послал сам Бог,
Чтобы нам помочь, сынок».
Мальчик, позабыв игрушки,
Побежал встречать солдат.
Словно солнцу рад:
«Здравствуйте, братушки!»
В 1875г. в Боснии и Герцеговине вспыхнуло народное восстание против Османской империи, в ответ турки по традиции устроили для мирных жителей кровавую баню. Мужчинам отрезали головы, женщин в извращенной форме насиловали, а потом если жертве повезет, убивали, если нет, сажали на кол, или сжигали живьем.
Детей сажали на кол рядом с обесчещенными матерями, подбрасывали в воздух и «ловили на штык», разрывали за ноги, разбивали маленькие головки об углы строений.
Круче других лютовали безбашенные башибузуки, не получая за службу жалованья албанцы и анатолийцы мучили своих жертв так, что от этого содрогался даже ад. Англия в лице премьер-министра Бенджамина Дизраэли, графа Биконсфилда, лживо ужасалась творимым османами преступлениям, и при этом тайно помогала султану Мураду V.
Чтобы поддержать своих братьев славян в конце июня 1876г. Черногория и Сербия объявили Турции войну. Командующим сербской армией стал генерал русской армии, «покоритель Ташкента» Михаил Григорьевич Черняев (считается, что это он предложил идею создания «Русского мира»).
2 июля 1876г. он приказал войскам перейти сербско-османскую границу, правда, вскоре наступление «выдохлось».
28 июля сербская армия отступила обратно к границе, а 6 августа после семидневной осады турки заняли приграничный город Княжевац.
29 сентября армия генерала Черняева на левом берегу Моравы вновь предприняла попытку наступления, но турки его с легкостью отбили.
31 октября под ударом турецкой армии пал Алексинац, дорога на Белград оказалась открыта.
Находясь в Ливадийском дворце, Александр II приказал отправить в Стамбул диппочтой ультиматум, в котором содержалось требование к Турции срочно заключить с Сербией перемирие. Турция не посмела ослушаться, Сербия была спасена.
Император дал слово чести английскому посланнику Огастесу Уильяму Фредерику Спенсеру, лорду Лофтусу, что у него нет планов по захвату Константинополя. Государь не лукавил, но русские люди просили православного императора защитить единоверцев, непомерно страдающих под игом турецкого султана.
Повсеместно открывались «Славянские благотворительные общества», собиравшие пожертвования на помощь угнетаемым братским народам. Интеллигенция призывала к первому русскому крестовому походу против османов, в салонах «носились мечты» о взятии Константинополя и возвращении Айя Софии истинного имени собор Святой Софии.
В это время Федор Михайлович Достоевский записал в своем злободневном «Дневнике писателя»:
«Великий восточный орел взлетел над миром, сверкая двумя крылами на вершинах христианства»; не покорять, не приобретать, не расширять границы он хочет, а освободить, восстановить угнетенных и забитых, дать им новую жизнь для блага их и человечества.
Ведь как ни считай, каким скептическим взглядом ни смотри на это дело, а в сущности цель ведь эта, эта самая, и вот этому-то и не хочет поверить Европа! И поверьте, что не столько пугает ее предполагаемое усиление России, как именно то, что Россия способна предпринимать такие задачи и цели. Заметьте это особенно.
Предпринимать что-нибудь не для прямой выгоды кажется Европе столь непривычным, столь вышедшим из международных обычаев, что поступок России естественно принимается Европой не только как за варварство «отставшей, зверской и непросвещенной» нации, способной на низость и глупость затеять в наш век что-то вроде преждебывших в темные века крестовых походов, но даже и за безнравственный факт, опасный Европе и угрожающий будто бы ее великой цивилизации.
Взгляните, кто нас любит в Европе теперь особенно? Даже друзья наши, отъявленные, форменные, так сказать, друзья, и те откровенно объявляют, что рады нашим неудачам. Поражение русских милее им собственных ихних побед, веселит их, льстит им. В случае же удач наших эти друзья давно уже согласились между собою употребить все силы, чтоб из удач России извлечь себе выгод еще больше, чем извлечет их для себя сама Россия...»
Александр понимал, что страна хочет после Крымской войны почувствовать забытый вкус победы, однако он очень удивился, узнав насколько резко против новой военной компании, выступили главные министры.
Министр финансов Михаил Христофорович Рейтерн полагал что Россия, не завершившая реформы, не выдержит продолжительной войны.
Военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин убеждал Государя, что для завершения военной реформы стране нужно 2-3 года мирного развития.
Канцлер Горчаков прогнозировал в случае победы русского оружия над Турцией, вступление в войну на стороне турок сильнейшей на тот момент мировой державы Англии.
Слабая финансовая система и неоконченная реорганизация армии и флота не пугали Государя, а вот возможное вступление в войну Англии расценивалось им как серьезный риск. Он помнил, как против отца выступили сильнейшие европейские страны, и что из этого вышло.
Решив минимизировать английскую угрозу, Александр попросил свою дочь Великую княгиню Марию Александровну, вышедшую в 1874г. замуж за герцога Эдинбургского, передать свекрови королеве Виктории, что России не нужна война с Англией.
С подачи Государя в начале 1877г. в Константинополе состоялась «Конференция великих держав», в ней участвовали:
- Маркиз Солсбери и сэр Генри Эллиот (Англия);
- Граф Бургоэн и Шоторди (Франция);
- Граф Зичи и барон Каличе (Автро-Венгрия);
- Барон Вертер (Германия);
- Граф Луиджи Корти (Италия);
- Граф Николай Павлович Игнатьев (Россия);
- Савфет-паша (Турция).
Представитель России граф Игнатьев увидел, что англичане вновь поддерживая Порту, преследуют только одну цель натравить османов на Россию, нанеся чужими руками очередное поражение извечному врагу.
Зная, что в 1876г. Российская империя провела частичную мобилизацию, англичане еще до начала конференции получили от русской агентуры информацию, что реформируемая российская армия к серьезной войне не готова.
Лондон «порекомендовал» новому османскому султану Абудл-Хамиду II, попробовать обострить отношения с Россией.
18 января 1877г. великий визирь Мидхат-паша сделал официальное заявление, что он не признает решения принятые на «Конференции великих держав», в ответ участники переговоров отозвали своих послов из турецкой столицы.
19 марта в Лондоне представители Англии, Австро-Венгрии, Германии, России и Франции подписали «Лондонский протокол», подтвердивший решения Константинопольской конференции. К протоколу прилагались две дополнительные декларации.
В первой говорилось, что в случае если Турция переведет войска на мирное положение и реализует мирные инициативы, Россия начнет переговоры с султаном о разоружении. Во второй декларации державы заявили, что если Россия и Турция не достигнут соглашения о взаимном разоружении, Лондонский протокол утратит свою силу.
29 марта 1877г. под предлогом вмешательства в свои внутренние дела Османская империя отклонила требования великих держав прекратить истязание славян в подконтрольных ей землях.
12 апреля 1877г. в Кишиневе после военного парада, архиепископ Кишиневский и Хотинский Павел (Петр Васильевич Лебедев) огласил высочайший манифест об объявлении войны Турции:
«Высочайшій Манифестъ о вступленіи Россійскихъ войскъ въ предѣлы Турціи (1877 г., Апрѣля 12).
БОЖІЕЮ МИЛОСТІЮ
МЫ, АЛЕКСАНДРЪ ВТОРЫЙ,
ИМПЕРАТОРЪ И САМОДЕРЖЕЦЪ ВСЕРОССІЙСКІЙ,
ЦАРЬ ПОЛЬСКІЙ, ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКІЙ,
и прочая, и прочая, и прочая.
Всѣмъ НАШИМЪ любезнымъ вѣрноподданнымъ извѣстно то живое участіе, которое МЫ всегда принимали въ судьбахъ угнетеннаго христіанскаго населенія Турціи. Желаніе улучшить и обезпечить положеніе его раздѣлялъ съ НАМИ и весь Русскій народъ, нынѣ выражающій готовность свою на новыя жертвы для облегченія участи христіанъ Балканскаго полуострова».
21 мая император, попрощавшись с императрицей и своей тайной супругой Екатериной Михайловной Долгоруоковой, отправился на фронт.
Шестидесятилетний Государь, страдающий астмой, терзаемый грустью по своей любимой Катеньке отказался принять командование войсками, он поставил во главе 200-тысячной армии своего брата Великого князя Николая Николаевича.
Великий князь Константин Николаевич командовал флотом, Михаил Николаевич 100-тысячной Кавказской армией, а наследник престола цесаревич Александр Александрович возглавил Рущукский отряд Дунайской армии.
Вместе с императором в 17 железнодорожных составах на фронт выехал и Генеральный штаб. Когда поезд прибыл к конечной точке назначения, иностранные журналисты поразились открывшейся их взорам невиданной картине. На станции из вагонов по деревянным настилам выводили породистых лошадей, кучера и лакеи подготавливали к путешествию комфортабельные экипажи, кругом сновали грумы, выполняя приказы своих господ.
Главнокомандующий планировал в нескольких сражениях нанести туркам невосполнимый урон и до наступления холодов победоносно закончить войну.
15 июня русская армия форсировала Дунай. После скоротечных приграничных боев, оставив позиции, турки отступили. Александр приказал направить воззвание к болгарам, в котором он обещал, что Всевышним промыслом Россия умиротворит Балканский полуостров, и принесет мир на многострадальные земли южных славян.
Перед командиром 12-тысячного передового корпуса Иосифом Владимировичем Гурко поставили задачу, выбить турок с Шипкинского перевала. Когда русские войска подошли к Шипке командир 5-тысячного отряда Хулюсси-паша отправил к противнику парламентеров, они сообщили, что паша решил сложить оружие без боя. Гурко приказал принять у турок почетную капитуляцию.
Когда наши солдаты вплотную приблизились к вражеским позициям, противник открыл по ним шквальный огонь, потеряв 150 человек убитыми, мы отступили. Ночью 7 июля Хулюсси-паша по тропам отступил в городок Калофер.
Преодолев перевал, русские войска и примкнувшие к ним болгарские добровольцы спустились в самую красивейшую на земле «долину роз». Правда, вскоре дорогу наступавшим перекрыла 20-тысячная турецкая армия под командованием дивизионного генерала Сулейман-паши, Гурко решил не рисковать и отошел обратно к перевалу.
Продвижению Дунайской армии к Шипкинскому перевалу мешала крепость Плевна, которую защищал 15-тысяный турецкий гарнизон под командованием «крымского должника» России опытного генерала Осман-паши. Захватить крепость сходу не удалось, потеряв при штурме 3-тысячи человек убитыми, мы отступили. Пока войска готовились к новому штурму, к туркам подошло подкрепление в 9-тысяч штыков. По сути, Плевна превратилась в непреступную цитадель.
18 июля 1877г. начался второй штурм Плевны, отбив все атаки турки контратаковали, заставив нас вернуться на исходные позиции. Мы потеряли 3-тысячи человек убитыми и 1-тысячу пленными, противник потерял 1-тысячу бойцов. Узнав о поражении, Александр II обратился за помощью к молодому господарю Валахии и Молдавии, будущему королю Румынии Карлу фон Гогенцоллерну-Зигмарингену.
30 августа 1877г. в день Святого и благоверного великого князя Александра Невского начался третий, штурм Плевны. 50-тысячная русская армия, усиленная 32-тысячами румын при поддержке 424 орудий, атаковала 24-тысячный турецкий гарнизон, имевший в своем распоряжении только 72 пушки.
Наблюдая за боем, Государь видел, как трижды румыны безрезультатно атаковали Гривицкий редут, и только получив поддержку русских гренадер, овладели вражескими укреплениями. Генерал Михаил Дмитриевич Скобелев лично повел 16 батальонов в атаку и захватил два центральных редута Плевны. Оставалось нанести противнику последний и сокрушительный удар.
У крепостных ворот разгорелся жаркий бой, победу загубил Великий князь Николай Николаевич. Он отказался ввести в нужный момент резерв, и турки вынудили скобелевцев отступить. В этом бою мы потеряли 13-тысяч человек убитыми, румыны 3-тысячи бойцов, потери турок составили 3-тысячи человек.
В ходе трех неудачных штурмов Плевны потери русских и румынских войск составили 35-тысяч человек.
Бессонными ночами император размышлял над тем, что он, как и отец попал в ловко расставленный англичанами турецкий капкан.
Тем временем Сулейман-паша получил приказ двигаться на помощь Плевне, для этого ему требовалось оседлать Шипкинский перевал, который оборонял Орловский пехотный полк (5-тысяч штыков) и 4-тысячи болгарских дружинников, при 27 орудиях.
Сулейман-паша вел к Шипке 30-тысяч бойцов при 48 орудиях.
9 августа у скалы Орлиное гнездо турки пошли на штурм. Когда у обороняющихся закончились патроны в дело пошли камни, штыки, ножи, приклады, зубы.
11 августа, когда турки готовились нанести по нашим позициям, последний сокрушающий удар к перевалу подошла дивизия генерала Михаила Ивановича Драгомирова.
Проходя в день по 70 верст, 9-тысяч солдат успели вовремя и сходу атаковали турок. Противник отступил, он прекратил атаки, предпочитая беспокоить русских ежедневными артиллерийскими обстрелами. С наступлением холодов не имея теплого обмундирования, тысячи солдат получили обморожение, что тут говорить, если с 5 сентября по 24 декабря боевые потери русских войск составили 700 человек, а от обморожения пострадало 10 000 солдат и офицеров.
Великий князь Николай Николаевич предлагал брату, прекратить боевые действия и увести армию на зимние квартиры за Дунай. Александр ответил отказом. Под Плевну срочно вызвали величайшего русского военного инженера Эдуарда Ивановича Тотлебена, который по прибытию убедил русское командование, не штурмовать город-крепость, а взять его измором установив блокаду.
24 октября 1877г. 20-тысячный гвардейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Иосифа Владимировича Гурко выбил турок из редутов, и перерезал пути снабжения крепости. Через месяц осажденные почувствовали нехватку продуктов питания и медикаментов, но на предложение сдаться Осман-паша ответил отказом.
10 декабря провалился прорыв турецкой армии из Плевны, Осман-паша получивший ранение и приказал командирам сложить оружие. Во время капитуляции, храбрый турецкий генерал протянул Александру II саблю. Посмотрев в глаза 45-летнего пленника, император вернул ему оружие со словами: «В знак уважения к вашей воинской доблести».
Дорога на Константинополь оказалась открыта, на Кавказе войска под командованием генерала кавалерии Михаила Тариэловича Лорис-Меликова, захватили многострадальные турецкие крепости Карс и Ардаган и приступили к осаде Эрзерума.
23 декабря 1877г. русская армия освободила болгарскую столицу Софию.
Опечаленная победами русских английская королева Виктория сидела на троне, словно на иголках, опять судьбе назло, проклятая Россия побеждала. Дипломатические заявления европейских столиц становились жестче, турки просили мира, а русская армия выступила в долгожданный поход на Константинополь.
После двухдневного сражения при Шейново (27-28 декабря) войска генералов Радецкого, Скобелева и Святополка-Мирского окружили и пленили 30-тысячную армию Вессель-Паши.
Узнав об этом, Сулейман-паша приказал войскам, избегая боев идти форсированным маршем к Константинополю.
8 января 1878г. наша армия заняла без боя Андрианополь, второй город в Османской империи, а еще через 9 дней корпус Скобелева остановился в 84 верстах от турецкой столицы.
1 февраля через Дарданеллы прошла английская эскадра.
Россия официально заявила, что она намерена ввести войска в Константинополь ввиду недружественных действий английской короны. Через три дня адмирал Горнби получил приказ отвести эскадру от Константинополя на 55 морских миль, а русские войска согласно приказу Александра II отошли на исходные позиции.
Несостоявшаяся супруга русского императора королева Виктория впала в истерику, 5 раз она грозила Дизраэли отречением от престола, в случае если армия ненавистного Александра войдет в Константинополь.
Главнокомандующий русской армией Великий князь Николай Николаевич с генералитетом упрашивали императора занять Константинополь. Однако Горчаков предостерегал Александра от опрометчивого шага, он не сомневался, что Англия при поддержке европейских держав обязательно объявит войну Российской империи.
Согласившись с мнением Горчакова, Александр заявил, что Россия заключит с Турцией мир, но если англичане продвинутся хотя бы на шаг по направлению к Константинополю, русская армия войдет в турецкую столицу.
Друг познается в чате
«Чат на чат» — новое развлекательное шоу RUTUBE. В нем два известных гостя соревнуются, у кого смешнее друзья. Звезды создают групповые чаты с близкими людьми и в каждом раунде присылают им забавные челленджи и задания. Команда, которая окажется креативнее, побеждает.
Реклама ООО «РУФОРМ», ИНН: 7714886605
Третий польский мятеж
Александр II (часть 5)
Либеральные реформы Александра разбудили дремлющий польский сепаратизм. После восстания 1831г. спокойствие в Польше обеспечивалось авторитетом польского наместника князя Паскевича прозванного «усмирителем Польши».
После его смерти 20 января 1856г. наместники в Польше менялись один за другим, что до невозможности обостряло ситуацию в мятежном регионе. Выступая 15 мая 1856г перед депутацией польского дворянства в Варшавской ратуше, Александр II сказал: «Держитесь действительности, составляя одно целое с Империей, и оставьте всякие мечтания о независимости, как не могущие осуществиться...Оставляя Польше права и учреждения, дарованные моим отцом, я буду неуклонно заботиться о ее благе и счастье... Все, что мой отец сделал, хорошо сделано, мое царствование будет продолжением его царствования. От вас зависит облегчить решение задачи. Вы должны помочь мне в моем труде. На вас одних падет ответственность, если мои намерения встретят на пути какие-либо химерические препятствия».
Предупредив поляков о риске «мечтаний о независимости», император стал постепенно амнистировать бунтовщиков 31-го года, возвращая им конфискованное имущество и сословные привилегии.
Наместником царства Польского Государь назначил честного и благородного князя Михаила Дмитриевича Горчакова (дед премьер-министра Столыпина). Поляки восприняли данное назначение как слабость московитов.
13 февраля 1861г. стены варшавских домов «украсили» прокламации, призывавшие жителей города собраться и отметить победу польских повстанцев в сражении при Грохове. Демонстрантов разогнали жандармы под командованием полковника Федора Федоровича Трепова.
Через день манифестанты забросали полицейских камнями, полиция открыла огонь на поражение, убив шестерых митингующих и еще столько же ранив.
Поляки передали Горчакову, петицию, составленную на имя императора, в ней они не просили, а требовали наделить Польшу автономными правами. Пораженный смелостью просителей, Горчаков обещал передать петицию лично Государю, и чтобы снять напряжение в обществе приказал отстранить от службы полковника Трепова.
Государь написал Михаилу Дмитриевичу, чтобы он передал полякам, что их требования неуместны, в случае продолжения протестов ему предписывалось незамедлительно ввести в городе и округе военное положение.
19 мая 1861г. беда пришла, откуда не ждали, скоропостижно скончался Горчаков.
ВРИО назначили военного министра Николая Онуфриевича Сухозанета, который 6 августа передал бразды правления новому наместнику графу Карлу Карловичу Ламберту.
Ситуация продолжала накаляться, ежедневно в костелах прихожане просили Господа об избавлении Польши от проклятых московитов. Варшавский генерал-губернатор Александр Данилович Герштенцвейг приказал солдатам врываться в храмы и арестовывать католиков проклинающих в молитвах русского императора и Россию.
В ответ ксёндзы прекратили службы в городских костелах. Испугавшись, Ламберт, обвинил Герштенцвейга в превышении должностных полномочий, тот назвал Ламберта трусом и вызывал на дуэль. Чтобы не поднимать лишний шум противники решили не стреляться, а решить дело «американской дуэлью» - вытянувший жребий самостоятельно пускал себе пулю в висок.
5 октября 1861г. Герштенцвейг выстрелил в себя два раза и через 19 дней скончался. После смерти Варшавского генерал-губернатора Ламберт набрался смелости и попросил императора избавить его от польских проблем, Государь удовлетворил его просьбу, и прислал в Польшу Александра Николаевича фон Лидерса.
Как ни странно нового царского Wicekrólu (наместника) поляки полюбили, Александр Николаевич спокойно налаживал жизнь в Польше и совершал пешие прогулки по Варшаве, не пользуясь услугами телохранителей. Заговорщики видя, что фон Лидерс «приручает Польшу», решили его убить.
15 июня 1862г. в Саксонском саду в Александра Николаевича стрелял беглый подпоручик русской армии Андрей Потебня. Раненного Лидерса сменил Великий князь Константин Николаевич, который примирительной политикой рассчитывал успокоить поляков. Через две недели после прибытия в Варшаву, в него стрелял портной Людовик Ярошинский. Пуля пробила эполет и задела плечо.
Ярошинского и еще нескольких польских террористов казнили, Польша закусила удила, антирусские мирные демонстрации разгорелись с новой силой. Ситуацию усугубило то, что помощник наместника граф Александр Игнаций Велёпольский (который до сих пор считается в Польше национальным предателем) приказал провести рекрутский набор, не по жребию как полагалось, а по спискам.
В списки внесли 12-тысяч молодых поляков, которых подозревали в подготовке мятежа. По сути сидя в пороховом погребе русской империи, Велёпольский прикурил сигару.
Восемьдесят процентов из 12-тысяч молодых революционеров, предупрежденные о грозящей им опасности, бежали в скрывающиеся в лесах повстанческие отряды. Тайный комитет, руководивший подготовкой к восстанию, отдал приказ начать мятеж в ночь с 10 на 11 января 1863г.
Александр узнав о новом польском восстании, воскликнул, что Польша это несусветное проклятье России, на, что глава МИДа Горчаков пообещал, что в этом веке это последний польский нарыв. Небольшой, точный хирургический разрез позволит удалить гной и обработать кровоточащую рану.
В Польшу направили 200-тысячную русскую армию с приказом расстреливать без суда и следствия поляков, захваченных с оружием в руках на месте боестолкновений.
Либерально настроенного Константина Николаевича отозвали в столицу, назначив в место него генерала от инфантерии Федора Федоровича Берга. В охваченный мятежом Вильно, выехал Михаил Николаевич Муравьев, которому позже русофобы дали лживое прозвище «Муравьев-вешатель».
В Польше ввели прямое управление из Санкт-Петербурга, польских чиновников обязали общаться на русском языке. Мятежные католические монастыри закрыли, распределив монахов и монахинь по лояльным к Санкт-Петербургу обителям. Бунтовщиков арестовывали сотнями, и высылали в Сибирь, оголтелым смутьянам выносили смертный приговор.
Полякам запретили приобретать земли, перестали брать на госслужбу, в польских школах отменили преподавание польского языка. Слаженные действия Муравьева и Берга привели к тому, что к середине апреля 1864г. восстание в Польше было подавлено.
С 24 июля 1864г. по 5 февраля 1865г. казнили предводителей мятежа: Ромуальда Траугутта, Рафала Краевского, Юзефа Точиского, Яна Езёранского, Александра Вашковского, и Владимира Мищенко.
Европейская пресса пестрила заголовками «Русские варвары утопили Польшу в реках крови».
Интересно как на польские события отреагировал великий французский писатель Проспер Мериме. Вот, что 25 июня 1863г. он написал сэру Антонио Дженезио Мария Паницци, директору библиотеки британского музея: «Все то, что сейчас говорят в британском парламенте в адрес России, могли бы, с полным на то основанием, говорить в Санкт-Петербурге в адрес Британии во время подавления восстания сипаев в Индии. Никто не выразил возмущения, когда капитан Ходжтон собственноручно убил двух сыновей Великого Могола, виновных лишь в том, что их подданные совершили насилие в отношении англичан, теперь же все негодуют, когда русские вешают офицеров, покинувших свои части и перешедших на сторону повстанцев».
Польские политэмигранты нашли прибежище во Франции, Санкт-Петербург дал ясно понять Парижу, что империю не устраивает то, что французы подначивают европейские страны к освобождению Польши от русского гнета. Париж и, правда призывал Лондон и Вену принудить Россию к миру в Польше, но остался не услышанным.
Разорвав союз с Александром II, французский император Наполеон III подтолкнул Россию в объятия Пруссии. Через 7 лет Наполеон сдавшийся в плен пруссакам под Седаном, в полной мере осознал, что в подготовленную для России волчью яму, попала сама Франция.