Поклонись, Болгария, могилам, которыми ты усеяна
Александр II (часть 7)
«Мама, мама! Вон, взгляни…»
«Что там?» – «Ружья, сабли вижу…»
«Русские!..» – «Да, то они,
Встретить их пойдем поближе.
Это их послал сам Бог,
Чтобы нам помочь, сынок».
Мальчик, позабыв игрушки,
Побежал встречать солдат.
Словно солнцу рад:
«Здравствуйте, братушки!»
В 1875г. в Боснии и Герцеговине вспыхнуло народное восстание против Османской империи, в ответ турки по традиции устроили для мирных жителей кровавую баню. Мужчинам отрезали головы, женщин в извращенной форме насиловали, а потом если жертве повезет, убивали, если нет, сажали на кол, или сжигали живьем.
Детей сажали на кол рядом с обесчещенными матерями, подбрасывали в воздух и «ловили на штык», разрывали за ноги, разбивали маленькие головки об углы строений.
Круче других лютовали безбашенные башибузуки, не получая за службу жалованья албанцы и анатолийцы мучили своих жертв так, что от этого содрогался даже ад. Англия в лице премьер-министра Бенджамина Дизраэли, графа Биконсфилда, лживо ужасалась творимым османами преступлениям, и при этом тайно помогала султану Мураду V.
Чтобы поддержать своих братьев славян в конце июня 1876г. Черногория и Сербия объявили Турции войну. Командующим сербской армией стал генерал русской армии, «покоритель Ташкента» Михаил Григорьевич Черняев (считается, что это он предложил идею создания «Русского мира»).
2 июля 1876г. он приказал войскам перейти сербско-османскую границу, правда, вскоре наступление «выдохлось».
28 июля сербская армия отступила обратно к границе, а 6 августа после семидневной осады турки заняли приграничный город Княжевац.
29 сентября армия генерала Черняева на левом берегу Моравы вновь предприняла попытку наступления, но турки его с легкостью отбили.
31 октября под ударом турецкой армии пал Алексинац, дорога на Белград оказалась открыта.
Находясь в Ливадийском дворце, Александр II приказал отправить в Стамбул диппочтой ультиматум, в котором содержалось требование к Турции срочно заключить с Сербией перемирие. Турция не посмела ослушаться, Сербия была спасена.
Император дал слово чести английскому посланнику Огастесу Уильяму Фредерику Спенсеру, лорду Лофтусу, что у него нет планов по захвату Константинополя. Государь не лукавил, но русские люди просили православного императора защитить единоверцев, непомерно страдающих под игом турецкого султана.
Повсеместно открывались «Славянские благотворительные общества», собиравшие пожертвования на помощь угнетаемым братским народам. Интеллигенция призывала к первому русскому крестовому походу против османов, в салонах «носились мечты» о взятии Константинополя и возвращении Айя Софии истинного имени собор Святой Софии.
В это время Федор Михайлович Достоевский записал в своем злободневном «Дневнике писателя»:
«Великий восточный орел взлетел над миром, сверкая двумя крылами на вершинах христианства»; не покорять, не приобретать, не расширять границы он хочет, а освободить, восстановить угнетенных и забитых, дать им новую жизнь для блага их и человечества.
Ведь как ни считай, каким скептическим взглядом ни смотри на это дело, а в сущности цель ведь эта, эта самая, и вот этому-то и не хочет поверить Европа! И поверьте, что не столько пугает ее предполагаемое усиление России, как именно то, что Россия способна предпринимать такие задачи и цели. Заметьте это особенно.
Предпринимать что-нибудь не для прямой выгоды кажется Европе столь непривычным, столь вышедшим из международных обычаев, что поступок России естественно принимается Европой не только как за варварство «отставшей, зверской и непросвещенной» нации, способной на низость и глупость затеять в наш век что-то вроде преждебывших в темные века крестовых походов, но даже и за безнравственный факт, опасный Европе и угрожающий будто бы ее великой цивилизации.
Взгляните, кто нас любит в Европе теперь особенно? Даже друзья наши, отъявленные, форменные, так сказать, друзья, и те откровенно объявляют, что рады нашим неудачам. Поражение русских милее им собственных ихних побед, веселит их, льстит им. В случае же удач наших эти друзья давно уже согласились между собою употребить все силы, чтоб из удач России извлечь себе выгод еще больше, чем извлечет их для себя сама Россия...»
Александр понимал, что страна хочет после Крымской войны почувствовать забытый вкус победы, однако он очень удивился, узнав насколько резко против новой военной компании, выступили главные министры.
Министр финансов Михаил Христофорович Рейтерн полагал что Россия, не завершившая реформы, не выдержит продолжительной войны.
Военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин убеждал Государя, что для завершения военной реформы стране нужно 2-3 года мирного развития.
Канцлер Горчаков прогнозировал в случае победы русского оружия над Турцией, вступление в войну на стороне турок сильнейшей на тот момент мировой державы Англии.
Слабая финансовая система и неоконченная реорганизация армии и флота не пугали Государя, а вот возможное вступление в войну Англии расценивалось им как серьезный риск. Он помнил, как против отца выступили сильнейшие европейские страны, и что из этого вышло.
Решив минимизировать английскую угрозу, Александр попросил свою дочь Великую княгиню Марию Александровну, вышедшую в 1874г. замуж за герцога Эдинбургского, передать свекрови королеве Виктории, что России не нужна война с Англией.
С подачи Государя в начале 1877г. в Константинополе состоялась «Конференция великих держав», в ней участвовали:
- Маркиз Солсбери и сэр Генри Эллиот (Англия);
- Граф Бургоэн и Шоторди (Франция);
- Граф Зичи и барон Каличе (Автро-Венгрия);
- Барон Вертер (Германия);
- Граф Луиджи Корти (Италия);
- Граф Николай Павлович Игнатьев (Россия);
- Савфет-паша (Турция).
Представитель России граф Игнатьев увидел, что англичане вновь поддерживая Порту, преследуют только одну цель натравить османов на Россию, нанеся чужими руками очередное поражение извечному врагу.
Зная, что в 1876г. Российская империя провела частичную мобилизацию, англичане еще до начала конференции получили от русской агентуры информацию, что реформируемая российская армия к серьезной войне не готова.
Лондон «порекомендовал» новому османскому султану Абудл-Хамиду II, попробовать обострить отношения с Россией.
18 января 1877г. великий визирь Мидхат-паша сделал официальное заявление, что он не признает решения принятые на «Конференции великих держав», в ответ участники переговоров отозвали своих послов из турецкой столицы.
19 марта в Лондоне представители Англии, Австро-Венгрии, Германии, России и Франции подписали «Лондонский протокол», подтвердивший решения Константинопольской конференции. К протоколу прилагались две дополнительные декларации.
В первой говорилось, что в случае если Турция переведет войска на мирное положение и реализует мирные инициативы, Россия начнет переговоры с султаном о разоружении. Во второй декларации державы заявили, что если Россия и Турция не достигнут соглашения о взаимном разоружении, Лондонский протокол утратит свою силу.
29 марта 1877г. под предлогом вмешательства в свои внутренние дела Османская империя отклонила требования великих держав прекратить истязание славян в подконтрольных ей землях.
12 апреля 1877г. в Кишиневе после военного парада, архиепископ Кишиневский и Хотинский Павел (Петр Васильевич Лебедев) огласил высочайший манифест об объявлении войны Турции:
«Высочайшій Манифестъ о вступленіи Россійскихъ войскъ въ предѣлы Турціи (1877 г., Апрѣля 12).
БОЖІЕЮ МИЛОСТІЮ
МЫ, АЛЕКСАНДРЪ ВТОРЫЙ,
ИМПЕРАТОРЪ И САМОДЕРЖЕЦЪ ВСЕРОССІЙСКІЙ,
ЦАРЬ ПОЛЬСКІЙ, ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКІЙ,
и прочая, и прочая, и прочая.
Всѣмъ НАШИМЪ любезнымъ вѣрноподданнымъ извѣстно то живое участіе, которое МЫ всегда принимали въ судьбахъ угнетеннаго христіанскаго населенія Турціи. Желаніе улучшить и обезпечить положеніе его раздѣлялъ съ НАМИ и весь Русскій народъ, нынѣ выражающій готовность свою на новыя жертвы для облегченія участи христіанъ Балканскаго полуострова».
21 мая император, попрощавшись с императрицей и своей тайной супругой Екатериной Михайловной Долгоруоковой, отправился на фронт.
Шестидесятилетний Государь, страдающий астмой, терзаемый грустью по своей любимой Катеньке отказался принять командование войсками, он поставил во главе 200-тысячной армии своего брата Великого князя Николая Николаевича.
Великий князь Константин Николаевич командовал флотом, Михаил Николаевич 100-тысячной Кавказской армией, а наследник престола цесаревич Александр Александрович возглавил Рущукский отряд Дунайской армии.
Вместе с императором в 17 железнодорожных составах на фронт выехал и Генеральный штаб. Когда поезд прибыл к конечной точке назначения, иностранные журналисты поразились открывшейся их взорам невиданной картине. На станции из вагонов по деревянным настилам выводили породистых лошадей, кучера и лакеи подготавливали к путешествию комфортабельные экипажи, кругом сновали грумы, выполняя приказы своих господ.
Главнокомандующий планировал в нескольких сражениях нанести туркам невосполнимый урон и до наступления холодов победоносно закончить войну.
15 июня русская армия форсировала Дунай. После скоротечных приграничных боев, оставив позиции, турки отступили. Александр приказал направить воззвание к болгарам, в котором он обещал, что Всевышним промыслом Россия умиротворит Балканский полуостров, и принесет мир на многострадальные земли южных славян.
Перед командиром 12-тысячного передового корпуса Иосифом Владимировичем Гурко поставили задачу, выбить турок с Шипкинского перевала. Когда русские войска подошли к Шипке командир 5-тысячного отряда Хулюсси-паша отправил к противнику парламентеров, они сообщили, что паша решил сложить оружие без боя. Гурко приказал принять у турок почетную капитуляцию.
Когда наши солдаты вплотную приблизились к вражеским позициям, противник открыл по ним шквальный огонь, потеряв 150 человек убитыми, мы отступили. Ночью 7 июля Хулюсси-паша по тропам отступил в городок Калофер.
Преодолев перевал, русские войска и примкнувшие к ним болгарские добровольцы спустились в самую красивейшую на земле «долину роз». Правда, вскоре дорогу наступавшим перекрыла 20-тысячная турецкая армия под командованием дивизионного генерала Сулейман-паши, Гурко решил не рисковать и отошел обратно к перевалу.
Продвижению Дунайской армии к Шипкинскому перевалу мешала крепость Плевна, которую защищал 15-тысяный турецкий гарнизон под командованием «крымского должника» России опытного генерала Осман-паши. Захватить крепость сходу не удалось, потеряв при штурме 3-тысячи человек убитыми, мы отступили. Пока войска готовились к новому штурму, к туркам подошло подкрепление в 9-тысяч штыков. По сути, Плевна превратилась в непреступную цитадель.
18 июля 1877г. начался второй штурм Плевны, отбив все атаки турки контратаковали, заставив нас вернуться на исходные позиции. Мы потеряли 3-тысячи человек убитыми и 1-тысячу пленными, противник потерял 1-тысячу бойцов. Узнав о поражении, Александр II обратился за помощью к молодому господарю Валахии и Молдавии, будущему королю Румынии Карлу фон Гогенцоллерну-Зигмарингену.
30 августа 1877г. в день Святого и благоверного великого князя Александра Невского начался третий, штурм Плевны. 50-тысячная русская армия, усиленная 32-тысячами румын при поддержке 424 орудий, атаковала 24-тысячный турецкий гарнизон, имевший в своем распоряжении только 72 пушки.
Наблюдая за боем, Государь видел, как трижды румыны безрезультатно атаковали Гривицкий редут, и только получив поддержку русских гренадер, овладели вражескими укреплениями. Генерал Михаил Дмитриевич Скобелев лично повел 16 батальонов в атаку и захватил два центральных редута Плевны. Оставалось нанести противнику последний и сокрушительный удар.
У крепостных ворот разгорелся жаркий бой, победу загубил Великий князь Николай Николаевич. Он отказался ввести в нужный момент резерв, и турки вынудили скобелевцев отступить. В этом бою мы потеряли 13-тысяч человек убитыми, румыны 3-тысячи бойцов, потери турок составили 3-тысячи человек.
В ходе трех неудачных штурмов Плевны потери русских и румынских войск составили 35-тысяч человек.
Бессонными ночами император размышлял над тем, что он, как и отец попал в ловко расставленный англичанами турецкий капкан.
Тем временем Сулейман-паша получил приказ двигаться на помощь Плевне, для этого ему требовалось оседлать Шипкинский перевал, который оборонял Орловский пехотный полк (5-тысяч штыков) и 4-тысячи болгарских дружинников, при 27 орудиях.
Сулейман-паша вел к Шипке 30-тысяч бойцов при 48 орудиях.
9 августа у скалы Орлиное гнездо турки пошли на штурм. Когда у обороняющихся закончились патроны в дело пошли камни, штыки, ножи, приклады, зубы.
11 августа, когда турки готовились нанести по нашим позициям, последний сокрушающий удар к перевалу подошла дивизия генерала Михаила Ивановича Драгомирова.
Проходя в день по 70 верст, 9-тысяч солдат успели вовремя и сходу атаковали турок. Противник отступил, он прекратил атаки, предпочитая беспокоить русских ежедневными артиллерийскими обстрелами. С наступлением холодов не имея теплого обмундирования, тысячи солдат получили обморожение, что тут говорить, если с 5 сентября по 24 декабря боевые потери русских войск составили 700 человек, а от обморожения пострадало 10 000 солдат и офицеров.
Великий князь Николай Николаевич предлагал брату, прекратить боевые действия и увести армию на зимние квартиры за Дунай. Александр ответил отказом. Под Плевну срочно вызвали величайшего русского военного инженера Эдуарда Ивановича Тотлебена, который по прибытию убедил русское командование, не штурмовать город-крепость, а взять его измором установив блокаду.
24 октября 1877г. 20-тысячный гвардейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Иосифа Владимировича Гурко выбил турок из редутов, и перерезал пути снабжения крепости. Через месяц осажденные почувствовали нехватку продуктов питания и медикаментов, но на предложение сдаться Осман-паша ответил отказом.
10 декабря провалился прорыв турецкой армии из Плевны, Осман-паша получивший ранение и приказал командирам сложить оружие. Во время капитуляции, храбрый турецкий генерал протянул Александру II саблю. Посмотрев в глаза 45-летнего пленника, император вернул ему оружие со словами: «В знак уважения к вашей воинской доблести».
Дорога на Константинополь оказалась открыта, на Кавказе войска под командованием генерала кавалерии Михаила Тариэловича Лорис-Меликова, захватили многострадальные турецкие крепости Карс и Ардаган и приступили к осаде Эрзерума.
23 декабря 1877г. русская армия освободила болгарскую столицу Софию.
Опечаленная победами русских английская королева Виктория сидела на троне, словно на иголках, опять судьбе назло, проклятая Россия побеждала. Дипломатические заявления европейских столиц становились жестче, турки просили мира, а русская армия выступила в долгожданный поход на Константинополь.
После двухдневного сражения при Шейново (27-28 декабря) войска генералов Радецкого, Скобелева и Святополка-Мирского окружили и пленили 30-тысячную армию Вессель-Паши.
Узнав об этом, Сулейман-паша приказал войскам, избегая боев идти форсированным маршем к Константинополю.
8 января 1878г. наша армия заняла без боя Андрианополь, второй город в Османской империи, а еще через 9 дней корпус Скобелева остановился в 84 верстах от турецкой столицы.
1 февраля через Дарданеллы прошла английская эскадра.
Россия официально заявила, что она намерена ввести войска в Константинополь ввиду недружественных действий английской короны. Через три дня адмирал Горнби получил приказ отвести эскадру от Константинополя на 55 морских миль, а русские войска согласно приказу Александра II отошли на исходные позиции.
Несостоявшаяся супруга русского императора королева Виктория впала в истерику, 5 раз она грозила Дизраэли отречением от престола, в случае если армия ненавистного Александра войдет в Константинополь.
Главнокомандующий русской армией Великий князь Николай Николаевич с генералитетом упрашивали императора занять Константинополь. Однако Горчаков предостерегал Александра от опрометчивого шага, он не сомневался, что Англия при поддержке европейских держав обязательно объявит войну Российской империи.
Согласившись с мнением Горчакова, Александр заявил, что Россия заключит с Турцией мир, но если англичане продвинутся хотя бы на шаг по направлению к Константинополю, русская армия войдет в турецкую столицу.