Есть один паблик в ВК, называется Орленок IX легиона (не реклама!!! https://vk.com/legio_orly ), там все современные события описывают так, будто они происходят в античности и это просто шедеврально. Комментаторы жгут греческим огнем))
Всем привет!
Сегодня подробнее остановлюсь на Второй Пунической войне (218-201 гг. до н.э.), поскольку в прошлый раз я о ней лишь вскользь упомянула. И для начала, наверное, нужно расписать расстановку сил. Средиземноморье в этот период выглядело примерно так:
(Карта мира на 218-й год до н.э.)
К 218-му году до н.э. Риму принадлежали территории всего Апеннинского полуострова и даже сверх того. Карфаген же владел не только землями нынешнего Туниса, но и побережьем практически всей Северной Африки, а также Иберией и Балеарскими островами. К тому моменту прошло уже двадцать три года с момента завершения Первой Пунической войны (247-241 до н.э.), двадцать лет с Великого восстания наёмников (241-238 до н.э.), о котором подробно написал в своём романе «Саламбо» Г. Флобер (а я о его романе здесь: История нашего мира в художественной литературе. Часть 49. «Саламбо»), и десять лет как умер полководец и участник тех событий Гамилькар Барка. Однако, помимо нескольких дочерей, он имел ещё и сыновей, и трое из них – Ганнибал, Гасдрубал и Магон, продолжили его дело.
Гамилькар около 237 года до н. э. высадился в Гадесе и начал завоевание Испании, и, надо сказать, преуспел в этом деле. Однако в итоге для полководца это плохо закончилось: в 228-м году до н.э. он погиб при осаде города в Иберии. После этого его преемником стал зять, Гасдрубал Красивый.
Гасдрубал существенно расширил карфагенские владения на Пиренейском полуострове, что вызвало беспокойство у римлян. Однако недолго он смог радоваться своим победам – в 221-м году до н.э. его убил раб-кельт, предположительно мстивший за своего хозяина. После этого командование перешло к Ганнибалу, старшему сыну Гамилькара Барки. И, может, Карфаген и не ввязался бы в новую войну с Римом, если бы не этот товарищ, давший под влиянием отца ещё в детстве клятву бороться с римлянами до конца. Так что вскоре после получения командования он захватил независимый Сагунт, некогда, по всей видимости, основанный греками, и, поскольку этот город имел связи с Римской республикой, захват города, собственно, и спровоцировал начало новой войны. И потом, пока римляне собирались с мыслями и мчались туда, где рассчитывали схлестнуться со своим врагом, Ганнибал сделал то, что до него никто не делал, и чего, следовательно, никто не ожидал – из Иберии через Пиренеи прошёл в Галлию, тогда ещё дикую и независимую, населенную местными племенами, а затем вместе со своим войском, в том числе с боевыми слонами, прошёл через Альпы прямо в Италию с севера, чем шокировал не только местных жителей, но и вообще всех, хотя и понес при этом серьёзные потери.
(Бюст Ганнибала, который хранится в Национальном музее Неаполя)
В дальнейшем знаменитый полководец ещё не раз демонстрировал нестандартность своего мышления и одерживал громкие победы, даже приближался к Риму, но ему попались не менее крепкие и хитроумные противники, в том числе Квинт Фабий Максим Кунктатор (ум. 203 до н.э.) и Публий Корнелий Сципион Африканский Ст. (235-183 до н.э.). Второй, кстати, был женат на дочери ещё одного римского военачальника, известного по битве при Каннах – Луция Эмилия Павла. Дочь его звали Эмилией Терцией. В браке у них с Публием Корнелием Сципионом родилось, по меньшей мере, четверо детей – двое сыновей, которым дали типичные родовые имена Корнелиев – Публий Корнелий Сципион и Луций Корнелий Сципион, и две дочери, Корнелии Старшая и Младшая. Так вот Младшая интересна тем, что стала женой Тиберия Семпрония Гракха и матерью знаменитых братьев Гракхов, старший из которых унаследовал имя отца, а младшего назвали Гаем Семпронием Гракхом. Оба были позже известны не только участием в очередных войнах, но и своими реформами. Закончилось для них, правда, всё это очень плохо.
Вот и битва при Каннах в 216-м году до н.э. стала для предка братьев, Луция Эмилия Павла, последней, да ещё и принесла римлянам грандиозное поражение. Но за него люто отомстил зять – Публий Корнелий Сципион, который переиграл и уничтожил либо сам, либо при помощи других преданных ему людей и братьев Ганнибала, не доживших даже до конца войны, и некоторых союзников пунийцев. И, в конце концов, Ганнибал не только побеждать стал всё реже и реже, но и потихоньку растерял всё то, чего успел добиться ценой немалых усилий и многочисленных жертв.
Потеряны оказались и захваченные им территории в Италии, и все территории в Испании, да и в Северной Африке творилось полное безобразие. Особенно всё плохо стало, когда Публий Сципион добился помощи нумидийского вождя Массиниссы, того самого, что позже объединил две части Нумидии воедино. Ганнибал после стольких лет вынужденно вернулся в Карфаген и пытался хотя бы родной город удержать от падения в пропасть. Он попытался добиться уступок при проведении мирных переговоров в личном свидании со Сципионом, даже признал превосходство римлян в предстоящем сражении и обещал все возможные уступки со стороны Карфагена, но успеха не добился. В итоге в 202-м году до н.э. случилось решающее сражение – битва при Заме.
Не буду долго тянуть котиков ни за какие места и скажу кратко: карфагеняне и их союзники, несмотря на все усилия лучших из них, были разбиты в пух и прах, потеряв свыше 20 тысяч воинов, а Ганнибал с небольшим отрядом всадников бежал в Гадрумет. Так, собственно, и закончилась эта война: огромными потерями для Карфагена, и новым возвышением Рима в регионе. Что касается Ганнибала Барки, то в 196-м году до н.э. он был обвинён в антиримских настроениях и ушёл в изгнание, ну точнее как «ушёл»…Опять сбежал, сначала на остров Керкина, а позже нашёл себе приют во владениях Селевкидов (на карте выше они помечены синим цветом): сначала в Тире, потом в Антиохии, и даже встречался в Эфесе с Антиохом III Великим.
Забавно, что Ганнибал ещё ухитрялся подначивать Антиоха отправить в Африку экспедиционный корпус, который должен был подтолкнуть Карфаген к войне с Римом. Но все придуманные им хитрости нужного результата не принесли. Даже, когда ему представилась возможность отличиться в начавшейся Антиоховой войне (192-188 до н.э.). Закончилась та война поражением для Селевкидов, которые, мало того, что обязаны были после этого выплатить огромную контрибуцию, так ещё и обязались выдать Ганнибала римлянам. Тот после всего им учиненного в плен не хотел и сначала снова ударился в бега, а потом предпочёл наложить на себя руки. Так его жизнь и закончилась в 183-м году до н.э.
Самое неловкое в последней части истории то, что, пытаясь найти средства для выплаты контрибуции римлянам, Антиох III не придумал ничего лучше, кроме как грабануть со своим отрядом храм Бэла в Элимаиде. Когда о грабеже почитаемого храма стало известно местным жителям, те, будучи отличными стрелками из лука, перебили весь отряд Антиоха вместе с ним самим. «Вот такая вот песня». Так что, как по мне, может, Ганнибал и был одаренным полководцем и смелым воином, но при этом трудно отрицать, что он оказался тем ещё смутьяном, который ради своих амбиций, интересов и прочего своего готов был играть другими как шахматными фигурами. И его любимыми фигурами, похоже, были не всякие пешки и ладьи, а слоны. И обо всём об этом можно прочитать в романе…
«Слоны Ганнибала» А. И. Немировского
Время действия: III век до н.э., ок. 238-202 гг. до н.э.
Место действия: Карфаген и подконтрольные ему территории (современные Тунис, Ливия, Алжир и Марокко), в том числе Иберия (современная Испания), Нумидия (территории современного Алжира), на тот момент ещё разделенные на Восточную и Западную, Галлия и сопряженные земли (территории современной Франции и Швейцарии), греческая Массалия и Римская республика.
Интересное из истории создания:
Александр Иосифович Немировский (1919-2007) – советский и российский историк, знаток Древнего Рима, специалист по этрусской культуре, доктор исторических наук, но, помимо этого, ещё и педагог, поэт, прозаик и переводчик. Известен также как основатель и первый заведующий кафедры истории древнего мира и древних языков Воронежского государственного университета. Кстати, помните, я рассказывала про древние башни-нураги на Сардинии? Немировский был одним из тех, кто занимался их изучением и пытался определить, насколько они могут иметь отношение к этрускам.
(Немировский А. И.)
Большую часть своей жизни он посвятил истории, причем особенно его интересовали Италия и Рим, даже женат был на на антиковеде Л. С. Ильинской (1934-2002), и выпустил немало научных монографий и учебных пособий, но при этом также писал стихи и прозу, особенно известны его исторические романы – «За столбами Мелькарта», «Пифагор», «Слоны Ганнибала», «Карфаген должен быть разрушен», «Тиберий Гракх», «Пурпур и яд». Общий тираж его художественных книг превысил 6 миллионов экземпляров.
Роман «Слоны Ганнибала» впервые был издан в 1963-м году, затем уже в 1983-м в печать вышла переработанная версия.
О чём:
На самом деле многое из того, о чём рассказывает эта книга, я упомянула, пока писала историческую часть. И, как и следовало ожидать, начало её повествует о детстве Ганнибала Барки и его братьев, в самом начале отсылая читателя к тому самому 238-му году до н.э., когда подавлено было Великое восстание наёмников, описанное у Г. Флобера в «Саламбо». Кстати, данный роман можно считать своеобразным продолжением «Саламбо», потому что некоторые детали (например, имя дочери Гамилькара Барки и её судьба) явно взяты именно оттуда. На 238-й год Ганнибалу было около девяти лет. Вскоре после истории о детской игре сыновей Гамилькара речь в повествовании заходит о том, что великий военачальник Первой Пунической войны взял с собой сына в храм и там практически принудил его дать страшную клятву перед богами в том, что всю свою жизнь тот посвятит борьбе с римлянами, и так до тех пор, пока «слоны не растопчут Рим». После этого отец взял мальчика с собой в Иберию, как и обещал ему. Позже к ним присоединились также и Гасдрубал с Магоном.
Но ничего захватывающего мальчиков там не ждало – ни приключений, ни удивительных пейзажей, и даже самым страшным животным в Испании, по заверениям местного жителя, оказался кролик. А потом Гамилькар и вовсе заявил, что нужно учиться, учиться и ещё раз учиться, и, когда сын уже хорошо себя проявил по части воинской подготовки, привёл учителя-грека по имени Созил, который стал обучать сыновей Гамилькара греческому языку, что дало возможность Ганнибалу освоить и «Иллиаду» с «Одиссеей», и ознакомиться с записями о походах Александра Великого. Обучение в связке с влиянием отца и сформировали его личность, и определили всю его жизнь. Хотя, возможно, сам он понял это существенно позже.
Когда умер из-за полученного в бою ранения умер Гамилькар, его старший сын был далеко от Иберии: он сначала отправился в Нумидию, а после в Карфаген с юным сыном вождя Гайи по имени Массинисса, которого Гамилькар велел Ганнибалу сделать своим лично другом и другом карфагенян вообще, чтобы тот даже и не подумал никогда объединиться с римлянами. Ганнибал хорошо справлялся. Кто же знал, что, увидав знатную карфагенянку Софонибу, Массинисса плюнет на всё и подчинит всю свою жизнь этой страсти, что в будущем скверно закончится и для него, и для его друга, и для самой его избранницы?
Опечаленный и своим провалом, и вестями о гибели отца на чужбине Ганнибал вернулся в Иберию, чтобы сначала служить под началом родича – Гадрусбала по прозвищу Старик, а спустя семь лет встать во главе войска. Вот тогда для него и началось время великих свершений, время, когда он должен был показать всем, как хорошо он способен идти по стопам отца. Что из этого вышло – все уже и так знают. Но как это вышло? Об этом попытался рассказать Немировский дальше в своём романе, и я уж точно не стану пытаться сделать это за него. Так что дальше придется читать)
Отрывок:
«…Простившись с вождями, Ганнибал приказал трубачам дать сигнал к отправлению. Войско двинулось в путь. Чтобы наверстать время, потерянное в Иллибере, Ганнибал приказал двигаться и ночью. Сделали только две короткие остановки, чтобы попоить и покормить слонов и вьючных животных.
На одном из этих привалов Ганнибалу сообщили, что в отряде иберийских галлов неспокойно. Многие не хотят нести мешки с топорами и кирками, которые он распределил между всеми воинами.
Это было неповиновение, требовавшее сурового наказания. Но Ганнибал знал наемников.
Они вспыльчивы и драчливы, как дети, и обращаться с ними надо, как с детьми.
Без промедления Ганнибал поскакал туда, где расположились галлы. Его сопровождал Магон.
Когда Ганнибал сошел с коня, галлы окружили его беспорядочной толпой. Они что-то возбужденно кричали.
- Постойте. - Ганнибал поднял руку. - Пусть скажет кто-нибудь один.
Вперед выступил немолодой галл с золотой гривной на шее.
- Мы устали, - сказал он. - Ты нас заставляешь идти и днем и ночью и к тому же нагружаешь поклажей. Свободному воину не пристало нести ничего, кроме оружия.
- Да, да! - криком поддержали его галлы. - Мы не рабы! Пусть несут эти мешки иберы!
- Послушайте, что я вам скажу, - молвил Ганнибал. - Однажды мул и осел несли груз. Мул не захотел взять часть ноши осла, которого хозяин нагрузил больше, а когда осел свалился под тяжестью, должен был тащить всю поклажу. Я готов передать эти мешки иберам, а их оружие вручить вам. Тогда вы будете сражаться и за себя и за них. Вы согласны?
В ответ послышалось какое-то ворчание. Галлы подходили к мешкам и молча брали их на плечи…»
«…На девятую ночь пути Ганнибал, скакавший впереди с Дукарионом и двумя телохранителями, достиг перевала. Луна освещала дикую и суровую пустыню гор. Высоко к небу занеслись покрытые льдом скалы. Казалось, они хотели достигнуть своими вершинами звезд, но остановились, застыли, залюбовавшись собой, великолепные, бесстрастные ко всему, что их окружало.
В темноте лениво текло войско, огибая скалы, заполняя ущелье криками, ударами, конским ржанием. Резкий холодный ветер безжалостно трепал одежду, обжигая своим ледяным дыханием лица, руки, спины воинов. Лошади брели, понуро опустив голову. Из ноздрей у них шел белый пар.
Ганнибал бесконечно долго смотрел на поднимающееся войско, пока оно не втянулось на заснеженную площадь перевала и не рассыпалось по ней черными копошащимися кольцами.
Первые лучи солнца осветили далеко внизу узкую ленту дороги, а по краям ее павших лошадей и мулов, сломанные повозки, напоминающие брошенные капризным ребенком глиняные игрушки.
Повернувшись, Ганнибал невольно вскрикнул. Его взору открылся вид на страну, перерезанную реками, расцвеченную зеленью лугов, на море, сверкающее под солнцем, как вычищенный медный щит. Внизу, под ногами, была Италия. Его волновала близость этой страны, которую он никогда не видел, но о которой так много мечтал. Как не похожа Италия на знакомые ему с детства равнины Африки и взгорья Иберии!
- Сюда! - кричал Ганнибал воинам, окоченевшим, сломленным усталостью. - Смотрите, вот она, Италия, наша цель и добыча! Я отдаю ее вам всю, с лесами и реками, городами и селениями...
И настолько прекрасно было зрелище этой страны, такой ощутимо близкой и зовущей, что всем хотелось протянуть руки, как к картине, нарисованной каким-то искусным художником, и ощупать закостеневшими, несгибающими пальцами доску и краски, из которых складывалось это светлое чудо…».
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Довелось мне прочитать об этом произведении отзыв, мол, ниасилил, «Читать сложно. Требуется переводчик-историк с "русского на русский"». Лично я первую половину читала чуть ли не с приоткрытым ртом от ожидания, особенно, когда следила за тем, как Ганнибал с армией и слонами перебирался через Альпы. Вторую было не так только из-за моей усталости, но даже при этом меня не оставила равнодушной интеллектуальная борьба между Публием Сципионом и Ганнибалом Баркой, особенно шпионские игры первого при помощи одного изворотливого грека.
Может, конечно, это я такой прокачанный читатель (мне бы польстила эта мысль), но я всё же склоняюсь ко мнению, что ничего сложного в тексте нет. Он достаточно легок и очень даже художественен. Особенно доставляли лично мне мимоходные описания жизни простых людей – сбора урожая, суеверных разговоров, торговли на рынке и прочее. На них вроде и не делался акцент, они шли дополнением к истории о военных действиях, но, быть может, именно поэтому и казались мне подобными глотку свежего воздуха и врезались в память. Говоря о тексте, не могу не упомянуть одну фишечку: на пути от Иберии до Италии Немировский каждый этап этого пути начинал со слов «Шагают слоны Ганнибала». Эффект, производимый этими словами, вставленными в нужное место в нужный момент, как по мне, трудно недооценить – словно сам Рок шагал тяжелой поступью вместе с этими слонами, многие из которых горы так и не преодолели.
Что касается географии, то сложновато только в Италии – тут либо ориентируешься, либо открываешь карту. Это правда. Лично я открывала карту. Но все локации, кроме Италии – разобраться с ними легко и без карт. Карфаген и Нумидия в Северной Африке, Иберия – в Испании, Галлия – во Франции. С именами – возможно, финикийские трудновато запоминаются из-за непривычности, а римские – из-за того, что часто родственников называли одним и тем же именем, но, например, мне это тоже не мешало.
Лично меня куда больше смутили некоторые исторические несоответствия и интерпретации. Например, Гасдрубала Красивого убили уже после того, как он женился на иберке, и вовсе не из-за того, о чем написано в романе, и мать Публия Сципиона Африканского звали вроде как Помпонией, а не Фульвией. И Софониба была внучкой, а не дочерью Гискона. Кстати, о ней.
История этой женщины взбудоражила многие умы ещё в древности, и о её судьбе писали многие античные авторы, в том числе Полибий (ок. 200-120гг. до н.э.), который сам не был свидетелем тех событий, но мог услышать о них из первых уст. Так, например, он лично встречался с Массиниссой, и высказывается предположение, что именно рассказ Полибия стал основой для легенды о Софонибе.
И, если совсем кратко, то история эта сводится к тому, что Софонибу (она же Софонисба или Сафанбаал) сначали выдали замуж за западно-нумидийского царя Сифакса, хотя она уже была обещана Массиниссе, а потом, когда Сифакс потерпел поражение от римлян, Софониба попалась на глаза бывшему жениху и стала умолять избавить её от рабства. А если это всё же будет невозможно, дать ей возможность умереть свободной. Массинисса о том, как поступить, парился недолго и сам женился на Софонибе.
Правда, недолго и музыка играла: после того, что наплёл в своё оправдание римлянам плененный Сифакс, Публий Сципион стал опасаться влияния этой женщины на своего нумидийского союзника и стал склонять его к тому, чтобы тот выдал её римлянам в качестве рабыни. Тогда, если верить Титу Ливию, который, вероятно, почерпнул свою версию событий из более ранних источников (в т.ч. того же Полибия), Массинисса не придумал ничего лучше, кроме как отправить жене яд со словами: «Масинисса рад бы исполнить первое обещание, которое дал ей как муж жене, но те, кто властен над ним, этого не позволят, и он исполняет второе своё обещание: она не попадет живой в руки римлян. Пусть сама примет решение, помня, что она дочь карфагенского вождя и была женой двух царей». На это Софониба будто бы ответила: «Я с благодарностью приму этот свадебный подарок, если муж не смог дать жене ничего лучшего; но всё же скажи ему, что легче было бы мне умирать, не выйди я замуж на краю гибели». В общем, не знаю, кто как думает, а по мне история вышла, мягко говоря, правдоподобной, но отнюдь не романтичной.
("Смерть Софонисбы". Картина Джамбаттисты Питтони, написанная в 1730-х годах)
Видимо, Немировский подумал так же и сделал её романтичной, но, на мой взгляд, не особо правдоподобной. И, если честно, меня это разочаровало. Я вовсе не хотела читать очередную версию о запретной любови между карфагенянкой и (нумидийским) варваром, мне этого в «Саламбо» хватило. Финал вообще вышел скомканным и слабоватым по сравнению с остальной частью книги. Однако есть одна мысль у меня, почему так, а не иначе: подобно Гомеру Немировский не о героях великих рассказывал, как могло бы показаться, а о том, как на самом деле выглядит война, и каких требует жертв, причем порой без серьёзных на то причин, просто потому что один вынудил дать клятву, другой её дал, а остальным пришлось это разгребать. Усиливается это впечатление по мере прочтения, потому что Немировский не стал показывать всю историю со стороны Ганнибала, а показал её сразу с нескольких сторон – со стороны карфагенского полководца и его родичей, со стороны римских полководцев, оказавшихся в роли обороняющейся стороны, со стороны союзников и пунийцев, и римлян, и даже со стороны в некотором смысле сторонних наблюдателей, вроде Софонибы и Гнея Невия. Так что, вероятно, неслучайно именно болезнь и бессилие этого поэта попали в фокус повествования в конце.
Подытоживая, могу сказать, что этот роман однозначно рекомендую к прочтению. Может, он не всем зайдет, и многое зависит от настроя, но в нём есть всё, что должно быть в хорошем чтиве – и богатый выразительный язык, и философская серьёзность, и мимоходный юмор, и многое другое, даже намек на любовную линию (хотя мне такое её преподнесение, например, не по душе). И всё это оформлено короткими, здорово облегчающими прочтение, главами. Я осилила эту книгу за четыре дня без особых усилий (и даже заметку бы написала раньше, если б не «…погас на всей улице свет»). Ну а тем, кому зайдет, могу также добавить, что Немировский написал о Карфагене V-го века до н.э. в романе «За столбами Мелькарта», а о Третьей Пунической войне и о том, чем она кончилась – в «Карфаген должен быть разрушен».
Список прошлых постов тут:
P.S. Дописывала и перечитывала опять сонная, так что, если нашлись косяки, дайте знать - постараюсь, если ещё будет можно, исправить.
Когда говорят о разрушении Карфагена, на память сразу приходят Пунические войны. Тогда город сначала был осаждён римлянами, а потом уничтожен. Однако, был в истории города не столь разрекламированный период, когда Рим отстроил его. Несколько веков новый Карфаген или Карфагенская колония Юлия Конкордия, основанная императором Августом в 19 году до нашей эры, просуществовала в качестве наследницы великого города древности. Кто же положил его существованию конец, разрушив до основания?
Руины византийского Карфагена
Новый Карфаген входил в состав Африканского экзархата, административной единицы Византийской империи. Он был определён императором Маврикием в VI веке нашей эры для придания стабильности и автономии североафриканским, испанским и итальянским территориям, завоёванным Юстинианом I. После нашествия варваров, в 533 году, Карфаген был назначен столицей. Этому способствовало его прекрасное стратегическому положение в центре Средиземного моря и превосходный морской порт, который также был оборудован верфями.
Византийская империя и Африканский экзархат около 600 г. н.э.
Сначала им правил префект, назначенный императором, потом экзарх. В конце 6 века город достиг такого расцвета, что император Ираклий даже подумывал о переносе туда столицы империи. Только ему уже не суждено было воплотить эту идею в жизнь. Над Карфагеном начала сгущаться чёрные тучи. Поначалу никто не придавал значения мелким набегам берберов и вестготов. Тем более, что реальной опасностью стал всё же давно назревавший внутренний раскол. Сначала экзарх Григорий Патриций провозгласил Карфаген независимым государством из-за неутихающих религиозных противоречий. К сожалению, это открыло двери опасному врагу, который в то время активно набирал силы — исламу.
Руины церкви Сан-Серво в Суфетуле
Григорий Патриций пал в бою, а император вновь назначил Карфаген столицей. Это не спасло город от нашествия мусульман. Они с лёгкостью захватили Киренаику в 642 году, хотя сами позже впали во внутренние раздоры из-за преемственности халифа Омара. Наконец, Муавия I победил и возобновил походы против неверных на Сицилию и Анатолию. В попытках защитить Кирену были захвачены Барка и территории современных Ливии, Туниса и Алжира. Позже армия мусульман под командованием халифа Нафи захватила Танжер и Мавританию. Британский историк Эдвард Гиббон называл позже этого полководца «мусульманским Александром Великим». Сходство было не только в успешном захвате обширных территорий, но и в том, как халиф скончался.
Статуя Укбы ибн Нафи, расположенная в Бискре, Алжир.
После его неожиданной смерти все завоевания были потеряны. Только спустя 16 лет, когда к власти пришёл Абд аль-Малик ибн Марван, он сумел преодолеть трудности и занять видное место в истории. Его знают, как правителя, который построил Купол Скалы в Иерусалиме, заменил греческий и персидский языки арабским, упразднил византийскую валюту и ввёл динар. Он полностью реорганизовал управление империей Омейядов, а также весьма способствовал развитию наук и искусств. Ислам неудержимо распространялся по Месопотамии, Египту, Сирии, Кипру, Армении и Ирану. Совершались набеги на Родос и Афганистан, планировался захват всей Северной Африки. Земли поглощались, никто не мог противостоять грозной армии мусульман. В конце концов, последние рубежи Византии были разрушены и Карфаген осадили. Вскоре город был взят.
Разрушение Карфагена.
Мусульманское вторжение в Магриб.
Конечно, император Леонтий был весьма недоволен данным положением дел. Он собрал могучую армию, усилив её сицилийскими и франкскими солдатами, а также вестготами. Военный флот Византийской империи нанёс неожиданный сокрушительный удар по магометанскому гарнизону, охранявшему Карфаген. Таким образом, великий город на время вернулся к христианам. Радость была недолгой, халиф послал огромное войско. Защитники Карфагена пытались бороться с численным превосходством мусульман, совершая внезапные вылазки и атакуя вражеский лагерь. Это настолько разозлило халифа, что он приказал стереть Карфаген с лица земли.
Витица - король вестготов (702-710 гг.н.э.).
Руины Карфагена.
Вскоре сопротивление было сломлено, в живых остались только те, кто успел бежать на кораблях. Мусульманская армия разрушила город до основания. Тем временем, римляне подняли против императора Леонтия восстание и убили его. Новым правителем был провозглашён офицер Тиберий Апсимар. Так в истории падения великого Рима начался период, известный как анархия Двадцати лет, когда шесть императоров один за другим сменяли друг друга. Так был положен конец римскому присутствию в Северной Африке, оставив её в руках ислама, а величие Карфагена навсегда осталось в прошлом.
Таким когда-то был Карфаген
Добрый день. Помогите пожалуйста, по учебе нужна книга : "Николай Голицын: Ганнибал. Величайший полководец древности.
Поделитесь ссылками пожалуйста. Или может сохранено в электронном формате. Книга нужна срочно, ждать доставку нет запаса времени. Всем спасибо.
Всем привет!
Совсем недавно рассказывала о Карфагене III-го века до н.э. Сегодня мы не только перешли ко II-му веку до н.э., но и вернулись в Карфаген. Я упустила из вида Вторую Пуническую войну (да и Первую, что уж там), произошедшую в 218-201-х годах до н.э., но в допах постараюсь о ней всё-таки рассказать. Всё, что об этом нужно сказать прямо сейчас, это что Римская республика опять победила. Но Карфаген при этом просуществовал ещё полвека и даже неплохо восстановился: не влачил жалкое существование на задворках цивилизации, а, благодаря своим торговым каналам, всё ещё жил да довольно хорошо и богато.
(Хотелось бы найти оригинал картинки, но что есть то есть. Зато сразу видно: Карфаген горит)
Впрочем, Рим тоже не тратил время впустую. К началу II-го века до н.э., помимо Апеннинского полуострова, Корсики, Сардинии, Сицилии и Мальты, Римская республика владела уже и обширными территориями на юге нынешних Испании и Албании, а после их владения расширились ещё сильнее. И римлянам совершенно, когда уже всё шло так хорошо, не хотелось вновь заиметь сильных конкурентов, а карфагеняне на эту роль так и напрашивались. Так что новая война стала вопросом времени, и началась в конце 149-го года до н.э. Вот это вот про «Карфаген должен быть разрушен» – это оттуда (кстати, Плутарх писал, что Марк Порций Катон Старший заканчивал все свои речи (вне зависимости от их тематики) в сенате фразой: «Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен» (лат. Ceterum censeo Carthaginem esse delendam), и позже эта фраза стала крылатым выражением, означающим упорную и непримиримую борьбу и призывы к ней). И именно такое условие было поставлено, когда римская армия осадила город в ответ на военные действия, начатые карфагенянами против нумидийцев, которых римляне, скажем так, взяли под своё крыло.
Карфагеняне были согласны на многое, чтобы избежать новых военных действий с таким сильным противником, но к такому повороту их жизнь не готовила. Потому что это означало не просто потерять один-единственный город, пускай и столицу своих владений, но потерять вообще всё, ибо новую столицу римляне милостиво позволили построить в любом другом месте, но подальше от моря, что ставило крест на морской торговле, источнике практически всего для пунийцев. Так что они, конечно, взяли время на подумать, но только для того, чтоб воевать было сподручнее.
Борьба была долгой и упорной, но итог её, пожалуй, был предсказуем. В 146-м году до н.э. Карфаген был разрушен римскими войсками, а его немногочисленные выжившие жители обращены в рабство. На карфагенских территориях же была создана очередная римская провинция, управлявшаяся наместником из Утики. Прочитать об этом можно, в частности, в сегодняшнем романе:
«Карфаген в огне» Э. Сальгари
Время действия: II век до н.э., ок. 148-146 годов до н.э.
Место действия: Карфаген и подконтрольные ему территории (современный Тунис).
Интересное из истории создания:
«Карфаген в огне» (оригинальное название «Cartagine in fiamme») был написан в 1908-м году Э. Сальгари (о писателе и другом его историческом романе рассказывала тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 7. «Дочери Фараонов»). По нему в 1960-м году был снят одноименный фильм в жанре драма-пеплум режиссера К. Галлоне.
О чём:
На самом деле где-то до середины война между Римом и Карфагеном мелькает где-то вдалеке, фоном. И между делом звучит весть о том, что она началась. А так всё крутится вокруг любовных перипетий изгнанника Хирама, который в Карфаген заявился единственно для того, чтоб из-под венца (или что там у них было за примерно 150 лет до Р.Х.) похитить свою возлюбленную по имени Офир. Не знаю, случайно ли она названа именем легендарной страны…Но шума из-за неё было немало. И началось всё с того, что Хирам, занимаясь своими личными делами, попал случайно на жертвоприношение Молоху и заметил среди потенциальных жертв Фульвию, этрусскую девушку, которая когда-то спасла его и приютила в доме своей семьи. Так что пройти мимо он не смог, и не просто вырвал девицу из лап жрецов, но и наговорил много всякого разного при всём честном народе, чем привлек к себе совершенно ненужное внимание. А там ещё выяснилось, что Фульвия мало того, что сама к нему неровно дышит, так ещё и является предметом безумной страсти одного местного авторитета не последнего человека в городе. В общем, Хирам собрал комбо. Продолжать не буду, а то вдруг кому-то стало интересно, что из этого вышло.
Отрывок:
Раз уж заикнулась о конце Карфагена, то и цитата должна быть на эту тему:
«…Карфаген осажден римлянами. Грозное восьмидесятитысячное войско с огромным обозом и целым парком громоздких осадных орудий разных названий расположилось у предместья Нефери и упорно ведет свою разрушительную работу, пытаясь разбить стены древней финикийской твердыни, проникнуть в богатые гавани Карфагена, расположенные по обе стороны перешейка, на котором стоит город.
На рейде осажденного города стоит грозный римский флот, которому немногочисленные и слабо вооруженные суда Карфагена не могли противиться. Хирам укрыл свои корабли в порту Карфагена, заперев вход массивными железными цепями.
Одновременно решительно все способное носить оружие население – юноши и старики, часто даже женщины и дети – высыпало на стены города. Тот, кто сам не мог сражаться, оказывал помощь защитникам, поднося боеприпасы, заботясь о раненых, помогая закладывать бреши, пробитые римскими осадными орудиями в стенах и башнях.
Флот был обречен на бездеятельность, и потому Хирам, который не хотел сидеть сложа руки, в то время как другие сражались, получил командование частью войска, причем ему было поручено защищать наиболее опасный участок – предместье Нефери.
Римляне отнюдь не ожидали, что Карфаген окажет такое энергичное сопротивление. Они считали гордую столицу финикийской колонии совершенно беззащитной, думали, что население дезорганизовано, растеряно, что укрепления Карфагена не выдержат первого же натиска. В этом самообольщении и надежде на легкую победу Марий Цензорин, главнокомандующий римской армией, немедленно по прибытии к стенам Карфагена послал свои войска на приступ. Но тщетны были попытки римлян проникнуть за городские стены: оттуда в ряды идущих на штурм войск неслись тучами камни из катапульт и стрелы, летели бревна, лилась горящая смола и кипяток. Карфагеняне изрубили штурмовые лестницы римлян и сбросили их наземь. Штурмовые колонны дрогнули, попятились, потом стали отступать, правда сохраняя порядок, но отступление было полным. И вот, когда они попятились, стали отходить, на них неожиданно, словно вихрь, обрушилась карфагенская конница…»
(Руины Карфагена)
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Вот всё-таки очень занимала Сальгари тема любовных треугольников, особенно жмж (простите). А меня вот занимает она не настолько, поэтому вся эта санта-барбара, сплетенная вокруг Хирама и его баб, мне лично была совершенно неинтересна, тем более что и сам гг, и его друзья-подруги мне видятся совершенно блеклыми как персонажи. Хирама так вообще можно обозначить словами «тупость и отвага». А уж, когда друзья его попались на ровном месте в западню, которую, по сути, сами же себе расставили, я вообще испытала жгучее желание сделать фэйспалм и задалась вопросом, как им до этого служба-то военная вообще давалась, и как они при этом выжили.
В то же время должна сказать, что вторая половина книги идёт бодрее, и финал-таки "внушает", пожалуй, ради него только и стоило бы читать. Он не то что бы содержит какие-то вот-это-повороты, но ярко описан, особенно глава, собственно, про гибель города. Поэтому я б сказала, что книга на любителя и под настроение, и кому-то наверняка всё же зайдет. Но для себя я решила, что Сальгари – определенно не мой автор, слишком много получается «но» при чтении его произведений.
P.S. Пост коротенький, отчасти потому что под вечер мне что-то стало хреноватенько. То ли не долечилась, то ли скачки давления. Если где-то накосячила, надо дать мне знать.
По традиции прилагаю список прошлых постов:
Часть 1 (XXXI-ХХХ вв. до н.э.). История нашего мира в художественной литературе. Часть 1. «Листы каменной книги»
И самый полный перечень других частей от 1 до 16 в конце:
Перечень частей от 17 до 30:
Перечень частей от 31 до 44:
Всем привет и с наступившим Новым годом!
В моих мечтах я в эти дни должна была уже новую эру открыть…Но увы. Оказалось, что такие заметки делать – это не шубу в трусы заправлять, и отнимает времени и сил поболее, чем думалось вначале. Так что новую эру начну попозже. А сегодня речь пойдет о временах за 240 лет до Р.Х., а точнее о Карфагене.
Около 1100-го года до н.э. финикийцы основали Утику. Об этом и не только я упоминала в одном из прошлых постов (в части 32). Традиционной же датой основания Карфагена считают 814-й год до н.э., и связывает его с именем царицы Дидоны. Подходящего произведения на эту тему я так и не нашла, может быть, поищу потом и сделаю дополнительной заметкой.
Поначалу, как и Утика, Карфаген был просто богатой и перспективной, но колонией. А потом, когда в VIII-м веке Ассирия начала усиляться и стала крутой настолько, что захватила многие окрестные земли, включая и финикийские, колонии финикийцев оказались отрезаны от своих метрополий и предоставлены сами себе. Так вот и начался этап независимости Карфагена. Причем политическая обстановка настолько сыграла ему на руку, что он ещё дополнительно пополнился новыми жителями – беженцами из завоеванных ассирийцами территорий. Так что вскоре Карфаген и сам смог создавать колонии.
Правда, недолго бывшие колонии радовались: вскоре начали усиленно осваивать Средиземноморье греки и теснить финикийцев. Те, в свою очередь, чтобы проще было противостоять этому безобразию, стали объединяться в союзы. В Северной Африке так вот объединились в качестве союзников Карфаген и Утика. Причем вышло их сотрудничество столь удачным, что спустя какое-то время они распространили своё влияние и на прочие союзы и города, выросшие из бывших финикийских колоний.
Однако время шло, и политическое взаимодействие усложнялось. Так, например, греки основали колонию Массилию (на юге нынешней Франции) ок. 600-го года до н.э., а потом ещё появились колонии на территории современной Испании. И, чтобы там закрепиться, они стали заключать союзы с местными жителями и дружить с ними против карфагенян. Так, например, в VI-м веке до н.э. жители Массалии заключили союз с Тартессом, с которым отношения у Карфагенами были длительные и непростые, вплоть до конфронтации.
Вообще про Иберию тех времен можно тоже много чего интересного рассказать (так одно из предположений состоит в том, что Тартесс основали и населяли турдетаны и турдулы, хотя кто они и откуда взялись – пока точно не ясно), но это будет слишком долго, и не так уж сильно связано с тем, о чем я веду речь. Суть же в том, что карфагенский правитель Магон I провёл реформу армии. Но ему это не факт, что помогло б, кабы он ещё в ответочку не заключил союз с этрусками, и вместе они нанесли эллинам и тартессийцам поражение в морской битве при Алалии в 537-м году до н.э. Греки тогда выкусили по-крупному, а Тартесс вскоре и вовсе был уничтожен. Предположительно вышло это в 535-м году до н.э. Печально, конечно, большая потеря для историков. Наверное. Ну, я как рассуждаю – быть может, дождись город прихода римлян, о нём было бы известно больше. Но это не точно.
Противостояние с греческими колониями, особенно с Сиракузами, длилось ещё лет двести с лишним после битвы при Алалии и закончилось тем, что Карфаген всех…одолел. К 300-му году до н.э., когда Рим всё ещё был маленьким, а Македония уже накрылась медным тазом после смерти Александра Македонского, и территории, завоеванные им, были поделены между его военачальниками и их наследниками, Карфаген контролировал всё средиземноморское побережье Африки от границ Киренаики до Мелькартовых столбов (и даже в северо-западной Африке тоже были их колонии), а, кроме того – южное побережье Испании (вплоть до Гадира), Балеарские острова, Корсику, Сардинию и почти всю Сицилию. В общем, это был золотой век для Карфагена, который рос и богател, занимаясь торговлей и привлекая к себе новых жителей со всего Средиземноморья. Неизвестно, селились ли там выходцы с земель южнее Сахары, но нумидийцы – точно. Кстати, именно они и стали одной из главных проблем карфагенцев.
Хотя началось всё с того, что к 270-му году до н.э. римляне расширили границы своего государства практически на всю современную Италию (кроме северных областей), и им стало тесно, да и победы кому угодно могут вскружить голову. Так что около 264-го года до н.э. под благовидным предлогом римляне преодолели Мессинский пролив и…тарарам – фактически захватили Мессану (она же Мессина), где римский военачальник Аппий Клавдий пригласил адмирала карфагенян, Ганнона Мессанского, на гражданское собрание, а там захватил его и объявил военнопленным. По требованию римлян адмирал приказал своим войскам отступить. Карфагеняне за это позже казнили адмирала и объявили Риму войну. Ну и, в общем, так и началась Первая Пуническая война (264-241гг. до н.э.), положившая начало борьбе за господство в регионе между пунийцами и римлянами. В тех войнах приняли участие Ганнон Великий и Гамилькар Барка. Вот о нём и его роли в Непримиримой войне (240-238гг. до н.э.) и пойдёт речь в сегодняшнем произведении:
«Саламбо» Г. Флобера
Время действия: III век до н.э., ок. 240-238-х годов до н.э.
Место действия: Карфаген и подконтрольные ему территории, в том числе Утика (нынешний Тунис).
Интересное из истории создания:
Интересно тут уже то, что это произведение входило в школьную программу внеклассного (летнего) чтения) По крайней мере, в моё время. Сейчас я нашла его только в программе гуманитарных классов. Ну-ка, признавайтесь, кто в школьные годы летом «Саламбо» не прочитал)) Кроме меня, конечно же. И, честно говоря, не жалею. В век маркеровок типа 6+, 16+, 18+ и т.д. подобное чтиво в школьной проге смотрится странновато. И, кстати, современники Гюстава Флобера сказали бы то же самое, наверное.
(Г. Флобер собственной персоной на фото)
Гюстав Флобер (1821-1880) – французский писатель, который нынче считается классиком и одним из крупнейших писателей ХIХ-го века. Но, похоже, так было не всегда. Самое известное его произведение – роман «Мадам Бовари» (1856). Кстати, тоже в школьной программе. И, кстати, вызвал шквал эмоций у современников его создателя. Ещё бы – вот так взял да написал про любовно-эротические похождения замужней дамы в провинциальном городке. В общем, скандал «аморальный» роман вызвал тот ещё. Причём недовольными остались как морализаторы, прочитавшие эту книгу, так и её создатель. Отчасти именно это и подтолкнуло его к созданию «Саламбо». Он и раньше был неравнодушен к истории, а тут появилась возможность написать о чём-то экзотическом и масштабном, чтобы перебить у читателей послевкусие от предыдущей книги.
Так что он погрузился в работу с головой, но всё шло очень негладко. Флобера считали одним из тех писателей, которые подходят к созданию очередной нетленки со всей серьёзностью, стараясь создать идеал и тщательно изучая необходимый материал для качественного написания. Проблема Флобера в данном случае состояла в том, что в его время о Карфагене было известно ещё очень и очень мало, и поэтому опираться ему во многом приходилось на труды античных авторов, что по понятным причинам такое себе, когда хочешь создать всамделишный исторический роман, а не «по мотивам». Так что, где источников не хватало, приходилось довольствоваться собственной фантазией. При этом он не поленился и даже отправился в путешествие в Северную Африку, чтобы увидеть описываемую в романе местность воочию. После этого бедняга нафиг сжёг все предыдущие наброски и начал сначала, и в письмах ещё жаловался, что «всё не то, и всё не так».
Мне на самом деле понравилось, как он написал об этом: «Чтобы можно было сказать об античном персонаже: «Это правдиво», надо сделать его сугубо жизненным, но кто же видел модель, тип? Чувствую, что нахожусь на ложном пути и что персонажи мои должны говорить иначе. Немало честолюбия в желании войти в душу людей, когда эти люди жили более двух тысяч лет назад, причём цивилизация тех времён не имеет ничего общего с нашей. Я до известной степени вижу истину, но не проникаюсь ею, она не волнует меня!».
В общем, трудов было вложено немало, и, походу, именно по этой причине Флобера так задела критика археолога Фрёнера и влиятельнейшего литератора Сент-Бёва, ставивших под сомнение историческую добросовестность писателя, что он даже выпустил в печать ответ с опровержением и перечислением своих источников. После довольно непростого поиска я нашла этот ответ на французском (это тут: https://mediterranees.net/romans/salammbo/dossier/flaubert2....), и могу сказать, что Флобера прям задело) Он так и начал, мол, обычно я на критику не отвечаю, но ваши инсинуации просто возмутительны) В остальном могу сказать, что критика он размотал по полной и технически, вероятно, был прав. Так что главная его проблема даже не в исторической недостоверности, а в некритичном подходе.
Помимо этого, ему пеняли за то, что «за доскональными описаниями растаяла психология персонажей». И с этим, увы, приходится согласиться. В общем, всё, что я могла бы написать в своей критической части, написали уже многие задолго до меня) При этом роман быстро приобрел известность и большое количество восторженных читателей ещё в XIX-м веке, а позже удостоился звания классики французской (да и мировой) литературы и включения в различные списки для чтения.
(А. Муха. "Саламбо")
О чём:
Начинается всё с того, что вскоре после окончания Первой Пунической войны карфагенские наёмники вот уже намылились получить обещанное жалование и разойтись по домам, но не тут-то было. Карфагенское высокое начальство заявило, что быстро разобраться с долгами не получится, и в качестве извинения пригласило наёмников «погостить и попировать» в дом прославленного полководца Гамилькара Барки…который в городе отсутствовал, т.к. до Карфагена ещё не добрался. Позже выяснилось, что многие вообще не надеялись на его возвращение, и в его дом всех этих оборванцев направил Совет Республики.
Наёмники хорошо похавали, да с винишком, и, в конце концов, так ужрались, что начали буянить, выпускать военнопленных и рабов, да и сверх этого предъявлять непомерные требования, а, когда их отшили закономерно, совсем слетели с катушек и стали творить полный беспредел – портить имущество, калечить и убивать животных и людей. Угомонить их удалось каким-то загадочным образом только Саламбо, дочери Гамилькара и по совместительству жрице Танит. Слюни на неё пускали в этот момент многие, но некоторые особенно. В их числе Матос, один из ливийских наёмников. Когда всю их компанию выпроводили из города, он поймал себя на том, что буквально помешался на этой девице и поделился своими печалями с увязавшимся за ним рабом из числа тех, кого он с дружками освободил по пьяни.
Раба того звали Спендием, и он очень не хотел возвращаться туда, откуда его выпустили. И именно поэтому готов был на что угодно, чтобы это предотвратить, и потому не придумал ничего лучше, кроме как воспользоваться заминками и неумными выходками карфагенцев с тем, чтоб разъярить наёмников и подбить их на серьёзное восстание. Когда ему это удалось, он тайным путём потащил за собой Матоса в Карфаген под предлогом того, что проведёт его к Саламбо. Правда, привёл в итоге поганец своего «хозяина» в храм Танит, где начал подстрекать к похищению священного покрывала богини. Просто Голлум какой-то. И задуманное ему удалось, правда с оговоркой: после преступлений, которые они совершили в храме, Матос опять временно помутился рассудком и всё-таки вынудил привести его к Саламбо в спаленку, где та вначале с огромным любопытством взглянула на покрывало, а потом…подняла крик, созвав рабов. Матосу вместе со Спендием пришлось поспешно сваливать. Кто ж знал, какие далекоидущие последствия будут у той ночи, когда был похищен из храма священный заимф (то самое покрывало)?
Отрывок:
Ближе к середине книги Гамилькар Барка всё-таки вернулся в Карфаген, когда восстание уже превратилось в полноценную войну. И почти сразу его стали всячески подталкивать к тому, чтоб он принял на себя командование карфагенскими воинами для прекращения этой войны. К тому моменту прославленный военачальник уже вдоволь нахлебался и войны, и неблагодарности от тех, за кого воевал, поэтому отказывался. И этим бы всё и кончилось, если б разговор не принял неожиданный оборот:
«…Если бы львы, спавшие на дворе, с ревом вбежали в зал, шум не был бы страшнее, чем тот, который вызвали слова Гамилькара. Но в это время поднялся с места верховный жрец Эшмуна; сдвинув колени, прижав локти к телу, выпрямившись и полураскрыв руки, он сказал:
— Барка! Карфагену нужно, чтобы ты принял начальство над всеми пуническими силами против наемников.
— Я отказываюсь! — ответил Гамилькар.
— Мы предоставим тебе полную власть! — крикнули начальники Сисситов.
— Нет!
— Власть без раздела и отчета, сколько захочешь денег, всех пленников, всю добычу, пятьдесят зеретов земли за каждый неприятельский труп.
— Нет, нет! С вами победа невозможна!
— Он их боится!
— Вы бесчестны, скупы, неблагодарны, малодушны и безумны!
— Он их щадит!
— Он хочет стать во главе их, — сказал кто-то.
— И хочет с ними пойти на нас, — сказал другой.
А с дальнего конца залы Ганнон завопил:
— Он хочет провозгласить себя царем!
Тогда они повскакали с мест, опрокидывая сиденья и светильники. Они бросились толпой к алтарю, размахивая кинжалами. Но Гамилькар, засунув руки в рукава, вынул два больших ножа. Полусогнувшись, выставив левую ногу, стиснув зубы, сверкая глазами, он вызывающе глядел на них, не двигаясь с места под золотым канделябром.
Оказалось, что они из осторожности принесли оружие. Это было преступлением, и они с ужасом глядели друг на друга. Но все быстро успокоились, увидав, что каждый одинаково виновен. Мало-помалу, повернувшись спиной к суффету, они спустились со ступенек алтаря, взбешенные своим унижением. Уже во второй раз отступают они перед ним. Несколько мгновений они стояли неподвижно. Некоторые, поранив себе пальцы, подносили их ко рту или осторожно заворачивали в полу плаща и уже собирались уходить, когда Гамилькар услышал следующие слова:
— Он отказывается из осторожности, чтобы не огорчить свою дочь!
Чей-то голос громко сказал:
— Конечно! Ведь она выбирает любовников среди наемников!
Сначала Гамилькар зашатался, потом глаза его стали быстро искать Шагабарима. Только жрец Танит остался на месте, и Гамилькар увидел издали его высокий колпак. Все стали смеяться Гамилькару в лицо. По мере того как возрастало его волнение, они становились все веселее, и среди гула насмешек стоявшие позади кричали:
— Его видели, когда он выходил из ее опочивальни!
— Это было однажды утром в месяце Таммаузе!
— Он и был похититель заимфа!
— Очень красивый мужчина!
— Выше тебя ростом!
Гамилькар сорвал с себя тиару, знак своего сана, — тиару из восьми мистических кругов с изумрудной раковиной посредине, — и обеими руками изо всех сил бросил ее наземь. Золотые обручи подскочили, разбившись, и жемчужины покатились по плитам пола. Тогда все увидели на его белом лбу длинный шрам, извивавшийся между бровями, как змея. Все тело его дрожало. Он поднялся по одной из боковых лестниц, которые вели к алтарю, и взошел на алтарь. Этим он посвящал себя богу, отдавал себя на заклание, как искупительную жертву. Движение его плаща раскачивало свет канделябра, стоявшего ниже его сандалий; тонкая пыль, вздымаемая его шагами, окружала его облаком до живота. Он остановился между ног бронзового колосса и, взяв в обе руки по пригоршне пыли, один вид которой вызывал дрожь ужаса у всех карфагенян, сказал:
— Клянусь ста светильниками ваших духов! Клянусь восемью огнями Кабиров! Клянусь звездами, метеорами, вулканами и всем, что горит! Клянусь жаждой пустыни и соленостью океана, пещерой Гадрумета и царством душ! Клянусь убиением! Клянусь прахом ваших сыновей и братьев ваших предков, с которым я смешиваю теперь мой! Вы, сто членов карфагенского Совета, солгали, обвинив мою дочь! И я, Гамилькар Барка, морской суффет, начальник богатых и властитель народа, я клянусь перед Молохом с бычьей головой…
Все ждали чего-то страшного; он закончил более громким и более спокойным голосом:
— Клянусь, что даже не скажу ей об этом!..»
(Гамилькар и встречающая его Саламбо. Иллюстрация к роману)
Отрывок этот мне показался примечательным по двум причинам – во-первых, впервые начали намечаться какие-то сюжетные подвижки и реальные связи с пресловутой Саламбо, во-вторых, он отлично демонстрирует то, что красной нитью идёт через всё повествование – то, как злые и лживые слова способны толкнуть услышавших их туда, куда нужно было сказавшему, и как вообще слова способны влиять на судьбы очень и очень многих. Точно так же Спендий подтолкнул к войне наёмников, которым вот-вот должны были заплатить, точно так же он побудил Матоса украсть священную реликвию, точно так же отчасти подтолкнули к нежеланному командованию Гамилькара, точно так же действовали и другие позже.
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Братья де Гонкур назвали этот роман «шедевром прилежания, и только», пояснив: «Очень утомительны… эти нескончаемые описания, подробнейшее перечисление каждой приметы каждого персонажа, тщательное, детальное выписывание костюмов. От этого страдает восприятие целого. Впечатление дробится и сосредотачивается на мелочах. За одеяниями не видно человеческих лиц, пейзаж заслоняет чувства…».
К сожалению, я во многом склонна с ними согласиться. Первую половину книги я осилила с огромным трудом, упорно преодолевая откровенную скуку, а ведь скучные книги попадают мне в руки не так уж часто. Флобер действительно сильно сконцентрировался на деталях, зачастую даже чрезмерно, при этом у меня сложилось впечатление, что с задачей, которую он назвал честолюбивой в силу её, по сути, невыполнимости, он так и не справился, во всяком случае не в полной мере. Хотя, на мой взгляд, образ самого Гамилькара ему удался. Но вот о Саламбо, именем которой, вообще говоря, весь роман и назван, мы по итогу знаем, в сущности, только то, что она была красивой религиозной фанатичкой. И всё. Недалеко от неё ушёл и Матос, поехавший кукухой на почве страсти, и не обремененный интеллектом. При всём обилии слов эти двое так и остались декорациями, и остальные, за исключением всё того же Гамилькара, ушли от них не далеко.
В этом тексте удивительным образом сплетаются романтизм, наивность и неприятные подробности, детали и сцены; длинные описания, простота, до примитивности, сюжета и в то же время нестандартные мелочи и акценты, делающие его непохожим на многие другие; и вроде бы уже до боли знакомые мысли, но после осмысления выглядящие как-то иначе. Короче, этот роман полон противоречий. Он из тех, которые можно честно оценить только тогда, когда прочитал его целиком, потому что в процессе однозначно будет казаться, что ты читаешь какую-то криповую нудятину без цели и смысла. И я бы так, наверное, и подумала, если бы, пока готовила эту заметку, не прочитала бы о той самой Непримиримой войне и ответ Флобера на критику.
Прочитав первое, я подумала, что он, должно быть, был очень дотошным в работе человеком, потому что в плане исторических событий он передал всё довольно точно. Например, у Гамилькара Барки в самом деле была дочь, которую он «подарил в жёны» нумидийскому военачальнику-перебежчику. Правда, она не названа по имени.
Героиню своей книги писатель назвал по одному из имён богини Астарты – собственно, Саламбо, что происходит от финикийского Шаламбаал – «образ Ваала». При этом акцент делается на младшем сыне Барки, но не на трёх старших (а поведать бы о них стоило), они вообще не упомянуты, равно, как и другая дочь (минимум, одна). И про Спендия мотивы его поступка или не раскрыты, или я невнимательно читала: причина, по которой он заварил эту кашу, состояла в том, что попади он снова в плен, его бы выдали прежнему хозяину и казнили бы в соответствии с римскими законами. Впрочем, меньшей змеюкой, как по мне, его это не делает. Всё это, конечно, не значит, что Флобер этого всего не знал, но, если знал, то факты прикручивал он весьма избирательно. И да, переносить в свой текст про «камни из мочи рыси» и прочее, как по мне, не стоило в той форме, в какой он это сделал, т.е. на полном серьёзе, даже, если вычитал эту ересь у античных авторов.
При этом прочитав его ответ, я подумала, что, если б он так хлёстко, иронично и страстно написал свой роман, как это послание критику, то мы бы имели совсем иное чтиво, пусть и с обилием деталей. Но вышло то, что вышло. Поэтому я определенно заинтересована личностью Гюстава Флобера и историей его жизни, но данная его книга оставила у меня двоякие впечатления. Однако, как я и сказала выше, всё, что я могла бы ему предъявить, уже предъявили задолго до меня)) И тем не менее находились те, кто романом «Саламбо» был восхищен и зачитывался. Поэтому при условии хорошего перевода кому-то эта книга, несомненно, понравится.
P.S. Когда я это писала, то уже очень хотела спать, так что, если я где-то всё-таки накосячила, вежливо и обстоятельно писать в коммы. Подумаю, что можно сделать.
Список прошлых постов, как обычно, вот:
Часть 1 (XXXI-ХХХ вв. до н.э.). История нашего мира в художественной литературе. Часть 1. «Листы каменной книги»
И самый полный перечень других частей от 1 до 16 в конце:
Перечень частей от 17 до 30:
Перечень частей от 31 до 44:
Представьте себе всю глубину насмешки судьбы, когда Рим одолеет Карфаген и включит все его истощенные Пунической войной провинции в свой состав, и этот союз (назовем его Италийским союзом) схлестнется в новой войне с набравшим силу союзом греческих полисов и германских племен (назовем его Дельфийским союзом).
С какой же скорбью каждый легионер нового Италийского союза будет вспоминать каждый сбитый пегас, каждую потопленную в Понте Аксинском трирему, каждый сожжённый на Сицилии онагр и боевую колесницу.
Еще вчера вы вцеплялись друг другу в горло в развалинах Сиракуз, а теперь стоите в когортах плечом к плечу против Дельфийского союза.
Поймут ли когда-либо карфагеняни, что для греков - римляне и карфагеняни все равно что скифы - грязные варвары с востока? Что клятвы германцев принять Карфаген в Дельфийский союз не стоят и медного динария? Что Пуническая война это горе на оба ваших дома и дом, разделенный внутри себя не устоит? Что Карфаген и Рим в союзе могли бы дать своим плебеям и уж тем более патрициям гораздо больше чем по отдельности? Вопросы литургические.
Телеграм - Три мема внутривенно
