Что, толкает человека в особенности военного на необдуманные и спонтанные поступки? На этот вопрос, наверное, не в силах ответить никто. Что же толкнуло Эдика Ворошилова на супергероический поступок, заключавшийся в выхлебывании поллитры разбавленного спирта "Рояль"?

Данный поступок привел к тому, что мы теперь тащим это бренное тело в 3 утра по сонным и холодным улицам города, тело иногда приходит в себя и совершает неадекватные поступки поражающие необузданным полетом фантазии с легким налетом милитаристического угара. Разберемся в данной ситуации поподробнее.

Обычный вечер, в курсантской казарме, пятница ранняя весна скучно и мерзко, греет одно завтра суббота. Неунывающим "бэтменом" рыщет по училищу замполит, полы шинели развеваются, в замполитовской душе смятение. Пять минут назад замполиту позвонили из культпросвет-техникума и запросили двадцать курсантов, для проведения какого то мероприятия связанного с годовщиной то ли смерти, то ли рождения какого-то культурного деятеля. Из деятелей культуры замполит знал только Льва Лещенко, Кайли Минуог, и начальника училищного клуба прапорщика Серова. Однако столь мощные познания в культуре не снимали обязанности активно участвовать в общественной деятельности. Вот задачка, так задачка двадцать культурных и воспитанных курсантов!

Порыв холодного весеннего ветра дунул в спину замполиту и погнал его в сторону учебного корпуса, полковника шарахнуло об угол здания, развернуло вокруг своей оси и швырнуло под забор. Товарищ полковник смачно выругался, встал, отряхнул полы шинели и заправился. Тут в разнобой, ему на голову посыпались курсанты с метлами и лопатами в руках. Как раз в нужном количестве ровно двадцать человек. Узрев замполита училища курсанты построились, убрали инвентарь внутрь строя и попытались с залихватской песней убраться подальше, нет не получилось не так прост полковник, прослуживший двадцать лет на офицерских должностях. Восторгом наполнилась душа замполита, и издал он злобный рык:

-На месте стой раз, два!

Курсанты затопали на месте, но песню не остановили.

-И если в поход, труба позовет, за край наш родной мы все пойдем в смертельный бой!

Полковник послушал, удивился мощности голосов, слаженности пения, чуть подпел, однако вовремя опомнился.

Так мой взвод в очередной раз залетел.

Возвращение с закрепленной территории коротким путем. На этот раз короткий путь через забор обернулся длинным походом в культпросвет техникум. Наш взводник забывший про нас еще на втором курсе, в этот кошмарный вечерок, зачем то появился в казарме и поставлен железной замполитовской рукой во главе нашего понурого стада.

Невозможно было словами передать ту радость нашего старлея, когда он узнал об возложенной на него деликатной миссии. Мы, однако, не столь и огорчились, а быстренько восстановили свою боеспособность, навели марафет, распределили по карманам шинелей горячительные напитки и возглавляемые своим горячо любимым взводником бодро потопали на автобусную остановку. Вечер переставал быть скучным.

Наш старлей бурчал себе под нос и проклинал тот день, когда он увидел наше гордое стадо именующееся курсантским взводом. Всех мучил лишь один вопрос симпотные ли девчонки ожидают нас, есть ли в программе вечера медленные танцы, сексуальные утехи и до скольки все это будет продолжаться. Ведь не все так и плохо, вся рота вечером попрется в автомобильный парк совершенствовать учебно-материальную базу, а мы "красавчики", "культурные и воспитанные курсанты", "цвет нации" едем к девчонкам. Дорога не заняла много времени, и мы даже подремать не успели.

-Выгружаемся! - завопил взводник.

Курсанты дружно атаковали двери, выпихнув дополнительно наружу еще кучу пассажиров абсолютно не желавших выходить.

Техникум нас встретил широко раскрытыми дверями и сухопарой мадам неизвестного возраста.

-Товарищи военные, товарищи военные сюда проходите сюда, - запищала она, - вот здесь у нас гардероб, снимайте свои пальто, пожалуйста!

Товарищи военные дружно заржали и стали проталкиваться, кто быстрее, к гардеробу.

Сухопарую мадам в сутолоке уронили на командира взвода, дамочка в ужасе обвила костлявыми ручонками шею очумевшего взводника и попыталась с ногами взобраться на него. Старлей попытался отпихнуть от себя классную даму, вцепившуюся в него словно клещ. Вместе с дамой он оторвал от шинели пару пуговиц и значок "старший патруля" висевший еще с прошлогоднего наряда. Курсанты протиснулись в гардероб, затоптали худосочного студента, по всей видимости, пытавшегося исполнять обязанности швейцара гардеробщика. На металлических вешалках висело несколько черных морских шинелей, тут все ясно, помимо нас были приглашены еще курсанты речного училища. Опрометчиво они оставили свои шинели, весьма опрометчиво. Шинельные хлястики с черных речных шинелей мигом перекочевали, по нашим карманам. Да и фиг с ними, что черные, а вдруг пригодятся. Гардеробщика застращали до такой степени, что он решил если, что то и пропадет с курсантских шинелей он просто пойдет и повесится, не ожидая дальнейших разборок.

А вот и актовый зал, блин, а где же дискотека? Поставленные в ряд стулья, жидкие зрительские ряды и огни рампы. Наверное нам сперва покажут какой-нибудь спектакль из жизни того самого когда-то, то ли почившего то ли родившегося общественного деятеля.

Наш взвод рассосался по всему залу с криками:

- Вован, вали сюда, отсюда видно зашибись!

-Да мне и здесь ни нихреново, орал в ответ Вован.

Курсанты-речники в некотором количестве присутствовавшие в зале, стали боязливо озираться, на всякий случай, выбирая пути отступления. Однако речки и кораблей поблизости не оказалось, и речники поняли, что они обречены.

Сухопарая мадам встречавшая нас на входе попыталась успокоить толпу, страждущую зрелищ.

-Товарищи, зрители, потише, прошу потише.

Наш взводник поморщился и рявкнул:

-Всем молчать, мля.

Залом мигом затих. Мадам с благодарностью посмотрела на взводника и толкнула какую то замысловатую речугу, из которой мы поняли, что ни хрена не поняли а поэтому посмотрим и послушаем какую то литературно-музыкальную композицию.

На сцену вышла дородная девица в строгом костюме прокашлялась и произнесла в микрофон.

-Вольфанг Амадей..Мо... - но её перебили вопросительным криком с зала.

-Вольфанг Альмагель ?

-Вольфанг Амадей, - монотонно повторила девица.

-А Альма...гей! - обрадовался зал.

-Моцарт! - выкрикнула девица, - симфония номер 40 соль-минор, первая часть! - повернулась к залу задом и попыталась ретироваться.

-Вот это жопа! - восхитился курсант Владимир Степной. (тут из жмурок)

Зал зааплодировал. Наш командир взвода источал, змеиные улыбки и показывал всем кулаки. Вышли девчонки в черных юбках и белых блузках и начали что-то наигрывать.

Курсанты сперва возмущались и требовали сыграть "Макарену", однако зачарованные музыкой заткнулись и наградили исполнительниц бешенными овациями, криками "Браво", "Бис" и почему то "сержант Козлов  - лох".

Далее по программе шло какое-то литературное чтение. Два студентика с наружностью геев, что то нежно щебетали друг другу, театрально взмахивали ручонками и жеманничали, поэтому были награждены парочкой осторожных хлопков, и криком "Брависсимо! " это крикнул Эд Ворошилов, который до этого мирно спал, но был разбужен мною и спросонья выкрикнул первое, что пришло в голову.

Студентики заулыбались помахали ручками Эдику и скромно потупив глазки походкой манекенщиц удалились со сцены. Ворошилов засмущался и что-то забурчал себе под нос. Театральное действо шло своим ходом, а командир нашего взвода задумал "отлить", поэтому начал проталкиваться по тесным рядам к выходу.

Наконец старлей оказался в холле и принялся настойчиво разыскивать заведение под грифом два нуля. Первое заведение которое он нашел, оказалось сугубо женским и встретило нашего взводника, визгами с одновременным приглашением зайти и за недорого расслабится.

Старлей в ужасе помчался искать другое заведение, потом окончательно заблудился в коридорных хитросплетениях и приуныл. Вдруг он услышал, что то похожее на шум воды ,встрепенулся, повел ноздрями и ринулся в атаку. Когда он сообразил, куда бежит было уже поздно. Наш командир не успел затормозить и под бешеные аплодисменты своих подчиненных вылетел на сцену. Однако не растерялся, сделал несколько балетных па. Поклонился и пробежал в другой конец, за покидавшими сцену культпросветовскими актрисульками-балеринами.

-Старший лейтенант, Решеткин лучший! - завопили мы.

Удивленные необычным зрелищем местные пооткрывали рты.

Шоу продолжало набирать обороты, после балета местные плясуньи исполняли какой-то зажигательный народный танец. Военные потребовали стриптиз. Классная дама была на грани обморока. Курсанты речники потихоньку стали исчезать.

Связываться с кодлой здоровенных и беспринципных курсантов общевойсковиков никому не хотелось.

Мы почувствовали себя хозяевами положения и окончательно расслабились.

Концерт, наконец-то, закончился и мадам поправив свои очечки хорошо поставленным голоском пропищала:

-А теперь наши дорогие гости, милости просим отведать чаю!

- С козинаками? - спросил кто то из наших.

Дамочка покраснела, и брякнула

-Да нет, - с нашими девочками.

-А мальчики, будут? - опять невпопад брякнул Ворошилов, за что был награжден подозрительным взглядом взводника.

Мы как водится заржали, Эдик определенно сегодня был в ударе. Обгоняя друг друга курсанты понеслись в другой зал где были накрыты столы. Хорошо, что мы с собой догадались захватить горячительных напитков. На белоснежных скатертях красовались исключительно чайные сервизы, в вазочках возлегали чудеса китайской кухни, "чокопай" и печенье. Местные девчонки, очень скромно накрашенные и являвшие собой образцы целомудренности, мялись вокруг. Курсанты стали проявлять, галантность придвигать дамам стулья и предлагать присесть. Девчонки кокетничали до тех пор, пока Вова Степной не гаркнул, дородной девушке, исполнявшей на концерте роль конферансье

-Садись, быстрее, че булки мнешь!

Крупногабаритная красотка открыла рот, но получила стулом под коленки и весьма интеллигентно шлепнулась на сиденье.

- Тишина, - запищала классная мадам, - тишина!

Девчонки и так молчавшие, вообще превратились в безмолвные статуи, мы решившие не злить своего старшего лейтенанта благоразумно прихлопнули рты. Мадам закатила минут на десять какой-то продвинутый спич, про облагораживающее действие культуры, и весьма кстати, вплела и нас в свою речь. Курсанты поудивлялись своему благородству, и довольно заулыбались. Первый тост чокнулись чаем. В зале играла какая то минорная музыка и тоска потихоньку просочилась в наши изнуренные благородством и культурным поведением души. Взводник наш, зевал, потом отозвал меня в коридор.

-Так остаешься старшим, когда эта бодяга закончится дуйте в училище по прибытию дежурному доложишь, я улетучился, дела мать их...

Я кивнул, и поплелся в зал. Девчонки читали грустные стихи о том, как трудно им ждать парней из армии и если бы те парни, которые сейчас не в армии то дело было бы вообще швах.

Классная дама тоже исчезла непонятно, как и куда. Мы немного осмелели, достали из рукавов бутылки и стали предлагать девушкам выпить по пять капель.

Дамы отказывались, всплескивали ладошками:

-Ой нет, что вы, что вы.

Вовка обхаживающий дородную девицу все таки приболтал её выпить пять капель коньячку с чаем. Девица весьма умело, опрокинула чашку с коньяком, и даже не закусила. Я вышел подымить, когда вернулся в зал, моя челюсть отпала и щелкнула по пряжке ремня. Обстановка разительно изменилась. Музыка с минорной резко поменялась на продвинутую, по тем временам "Технологию", и чуть не сшибла меня с ног.

Местные девчонки и наши курсанты выплясывали отнюдь не менуэты. На столах появилась куча горячительного и более менее сносная закуска в виде колбасы и домашних солений.

-Ух, ты, - восхитился я и ринулся отплясывать.

Так в безудержном веселье прошло часа три. Дородная девица толкала, офигительные тосты типа "за Лося", опрокидывала спиртное в рот и почти не закусывала.

В один из таких моментов она приняла очередную порцию, занюхала головой курсанта Степного, покоящейся у неё на мощном плече и брякнула,

- Хорошие вы пацаны, только пить не умеете!

Тут-то нас и покоробило до глубины души.

-Мы не умеем?! - возмутились будущие офицеры хором.

И тут Эд Ворошилов совершил своей героически неадекватный поступок. Он в момент развития событий держал в руках пол-литровую бутылку разбавленного "Рояля".

-А-а-а! - закричал он и потряс бутылкой

-Эдик, - заорали мы, - давай "горниста"! Эд "горниста", давай дуй!

Ворошилов гордо взобрался на стол, упер руку в бок. Он в этот момент был просто великолепен! Плавно словно горн поднес бутылку к губам и "дунул". Пузырь он опустошил за две минуты. Гордо икнул, ухмыляясь, оглядел офонаревших девчонок, спрыгнул со стола. "Жил" он после этого трюка минут пять или шесть.

Потом он глупо улыбнулся и выпал в осадок. Мы его тихонечко спрятали в гардеробе и провеселились еще с час. Потом повздыхали, распрощались с девчонками и ринулись в родные пенаты. Надо ли говорить, что в три часа ночи автобусы не ходят. Эдика несли по переменке. Первые километра три Ворошилов вел себя согласно уставу, не издавал ни звука. Потом свежий весенний ветерок сотворил свое подлое дело. Эдик минуты на две очнулся, повертел башкой по сторонам и крикнул:

-Пидары! - после этого снова отключился.

Кого он обозвал этим нехорошим словом выяснять не стали и потащили его дальше. Потом присели передохнуть Эда, положили на лавочку и не могли оторвать его потом от лавочки минут пять. Далее Ворошилов очнулся и вполне нормальным голосом попросил отпустить его, якобы он уже в порядке. После короткого совещания пьяненький Эд был отпущен и вполне бодро прошагал метров сорок. Потом он принялся убегать, и снова обозвал нас подлыми "гомосеками". И тут на его пути встретилась лужа поражающая своими размерами. Ворошилов счастливо взвизгнул и рыбкой нырнул в грязную воду. Приземлился он довольно удачно, вынырнул, отплевался и начал совершать героический заплыв на другой конец лужи.

-Эдик, скотина ты, что вытворяешь, - возмутились мы.

-Татарский пролив штурмую, - ответил Эд и в два гребка форсировал лужу, выбрался на сушу и счастливый снова уснул. Тащили мы его до училища еще минут сорок, а чтобы не испачкаться сорвали какой-то рекламный плакат да завернули в него Эдуарда. Так дело пошло быстрее. Вот и оно училище. На разведку выслали парочку рьяных самоходчиков знающих все ходы и выходы.

Пацаны вернулись минут через десять с весьма нерадостными новостями. Нас в училище поджидали и дежурный по училищу и ответственный. Слава богу, я перед маршем в родные казармы позвонил по таксофону дежурному, представился старшим лейтенантом Решеткиным, наплел кучу небылиц про непредвиденные задержки и с этим пока все в ажуре. Есть еще один плюс взводный, когда составлял расход, ошибся на одного человека и поэтому в культпросвет-походе числилось девятнадцать курсантов, а не двадцать. Значит, и будут считать девятнадцатерых. Один лишний и этот лишний несомненно Эдик! Дежурным по училищу стоит матерый подполковник, который проверит все каптерки, все закутки и обязательно обнаружит невменяемого курсанта Ворошилова. Мы-то ладно все бодры и здоровы с легким амбре, но это исправимо в ночном киоске мы запаслись "антиполицаем", а вот Эдуард это проблема номер раз. И тут в светлую голову Степного пришла исключительна идея. В "Пентагоне", это дома рядом с училищем проживала одна добрая старушка, у которой он постоянно гостевался и хранил вещи. Бабушка была весьма понятливая, всю жизнь привечала курсантов и пьяненьким Эдиком её ничуть не удивишь.

Бабулька маялась бессонницей и дверь нам открыла сразу, после трех условных звонков и восьмидесяти условных ударов ногой. Объяснять ей ничего абсолютно не пришлось, она все просекла в три секунды. Чтобы не пачкать интерьер, мы освободили нижнюю полку встроенных антресолей. Кинули туда старенькое одеяло и вкатили туда Эдика, пообещав вернутся за ним ближе к обеду после окончания субботнего ПХД, надеясь , что отсутствия столь одиозной личности как курсант Ворошилов никто не заметит. Так оно и получилось.

Дежурный по училищу нас обнюхал, пересчитал, пробежался по всем закуткам особого криминала не обнаружил, погрозив нам всеми карами, если проспим подъем и убежал к себе в дежурку. С утра началась обычная субботняя суета , выделение народа на ПХД, работы и прочее-прочее. Перед обедом нас отпустили в увольнение. Вместе с Вовкой Степным я помчался к бравой старушке. Бабулька нас встречала на лестничной площадке, приложив палец к губам она провела к шкафу где "хрючил" Эдик. Из шкафа доносились завывания поскуливания и царапанье.

-Мля, - пыхтел Эд, - похоронили, меня звиздец, живого похоронили, допился. И гроб хреновенький какой-то, о-о-о мля-я-я… - завыл он.

Я распахнул дверцы шкафа. Эд уже почти прокарябавший полку нависавшую над ним, радостно взвизгнул.

-Ой, я ж в шкафу, ни фига я вчера "прогорнил"!

Да, память отчасти к нему вернулась. После перенесенного стресса Эдик не пил очень долго. Где-то до вечера.

Интересно, а как бы вы себя почувствовали, очнувшись с чугунной головой и рваными отрезкам воспоминаний о случившемся накануне? И в тесном деревянном ящике в полной темноте? Ах, да, наберитесь терпения, потому что чуть попозже, я расскажу вам про "Ответный визит".

Загорцев А. В.

С ним постоянно были проблемы, то пуговицы нет, то лямки оторваны, а о размерах я вообще молчу. Смотрелись мы в нем, честно говоря, довольно жалким образом.

Ну и вот, добрел я до взлётки и стал в строй. Тело проснулось, а мозг еще спит и нечего не соображает и абсолютно не воспринимает доводимую до него информацию. Да и все такие, рота зомби из современных хорроров. Вышел ротный, что-то начал рассказывать, медленно прохаживаясь перед строем. И в один момент, он останавливается прямо напротив меня и кричит мне в лицо: "UrfinJuice1987, да ты совсем оху.....! Ты х..й на меня положил?!" Я резко просыпаюсь в строю, ничего не понимаю, но подсознательно уже придумываю отмазку на замечание командира. Ротный выжидающе смотрит на меня, а я лишь смог промямлить :"Никак нет, товарищ старший лейтенант". Все притихли, ждут продолжения, чтобы понять где я мог так залететь, что роту ночью подняли. "Ты вообще ничего не чувствуешь, курсант?". Я опускаю глаза и понимаю в чем тут дело. Как всегда белуга оказалась бег пуговиц и я стою в строю с вываленными "причиндалами". А спросонья ничего не почувствовал и не заметил. Резко все заправил, покраснел и извинился. Благо ротный перевел все в шутку, списав на усталость и полную самоотдачу личного состава при выполнении работ. Все посмеялись, командир закончил доведение информации и распустил всех отдыхать. Но мне еще долго это вспоминали, ведь далеко не каждый может положить х...й на командира роты.

Но на третьем курсе я на собственной шкуре проверил как "нейролингвистическое программирование" офицеров действует на курсантское подсознание. Итак, летний вечер субботы, время около 22.30, я возвращаюсь из увольнительной в расположение училища. Как я уже рассказывал ранее, напротив училища находился городской парк. Где-то по центру еще были фонари, зато на окраине уже стояла темень: хоть люби - хоть воруй! В общем, иду я, никого не трогаю, а собственно и некого трогать, вокруг не души. Вдруг замечаю, как от кустов отделилось два силуэта, и направились за мной. Я продолжаю идти, совершенно не встревожившись. Дело-то уже рядом с училищем, какой "самоубийца" решит закончить свою жизнь напав на курсанта. Но их двое, да и темень кругом. На всякий случай ускоряю шаг, они тоже прибавили. И тут, они делают резкий рывок и один хватает меня сзади за плечи. Но видимо неудачно схватил, потому что я тут же вырвался, успел развернуться и на автомате дать ему сапогом в область колена. Тот вскрикнул и чуть отпрыгнул в сторону. И вот самое интересное. На долю секунды мы втроем застыли, хотя показалось прошло секунд десять, как минимум. Впотьмах я рассмотрел двух парней, одного с перекошенным лицом, но еще готового ввязаться в бой, второго уже в мгновеньи от броска. Я собрался, мысленно определился как буду отбиваться, даже окинул взглядом территорию, может палку какую-нибудь увижу. Думаю: "Ну понеслась!". И .... и я побежал. Нет, просто понесся к выходу из парка. Они за мной, но куда там?! Я как снаряд пронесся напрямую через кусты, вылетел к училищу на освещенное место, и только там остановился, готовый продолжать, даже не понимая, что уже в безопасности. За мной никто не последовал.

Лишь подходя к КПП, меня тормознул патруль: "Курсант, где Ваш головной убор?". И действительно, был я без кепки. Но, выслушав мой сбивчивый рассказ, товарищ подполковник дал мне двух человек из патруля сходить за головным убор. Там в темноте я его и нашел. А уже с утра на построении обнаружил, что мне еще с корнем оторвали погон с плеча, пришлось в спешке пришивать.

Вот так, ежедневная долбежка "техники поведения при возможной драке в увольнении" , автоматически скорректировала мою реакцию в стрессовой ситуации, возможно сохранив мне или моим оппонентам жизнь и здоровье.

Был у нас Сержант Снегирев. Фамилия маленькая, бойкая, да и сержант такой же. Мелкий, но коренастый. Приземистый крепыш. Большинству из нас - до уровня носа. Это когда мы "смирно" стоим. А стоим мы так, потому как учебка, мы неделю после присяги, а он - сержант.

И не просто сержант, а инструктор. И будет он обучать нас правилам оказания первой помощи. Потому как учебка санинструкторов. В первый же день занятий у нас "тактика". Переглядываемся - в медицине мы еще ни бум-бум. Но, оделись, навесили, нацепили, полный боекомплект добавили и еще мед. снаряжением шлифанули. Стоим. Одежда не по размеру, оружие болтается, рожи сонные. Но сержанта глазами едим.

А Снегирев пальчиком выцепляет из строя рядового Полыхаева, жлоба толстенного, размера жуткого. Отводит его в сторону, метров на тридцать и чего-то говорит. Видим, Полыхаев укладывается на землю и лежит недвижим.

Возвращается сержант и следующими выводит меня и еще одного бойца, Рагулина. И перед всеми ставит нам боевую задачу:

- Товарищи бойцы! В тридцати метрах от вас, лежит и стонет от ран рядовой Полыхаев. Ваша задача - добраться до него под огнем противника, оказать первую помощь и вынести с поля боя. Время пошло. Да, все свое берем с собой. И кстати, ползком!

Вы думаете тридцать метров ползком это ерунда? А когда на тебе автомат, подсумок, противогаз, да еще мед. инвентарь? Да еще эта сука Рагулин ползет впереди, тащит носилки. Ручки у носилок рваной резиной окрученные, так и норовят в глаз влезть! Не успели мы отползти, как мне по каске что-то "тюк"!

- Огонь противника! - сообщает Снегирев и следующим камешком в Рагулина "тюк".

И тут как посыпалось на нас! Всем взводом палили, ироды, собратья по оружию. А кое-кто даже залпом. Камушки мелкие, но когда по каске или прямо перед носом-неприятно. Ползем, морды в землю втыкаем, ощущение что и вправду по тебе палят.

Добираемся до Полыхаева, мокрые, злые. Полыхаев лежит, в руках бумажку держит. Читаем: "Проникающее ранение в области живота, контузия и оторвана рука". В общем, не жилец...

Давай мы его лечить. Сумки с мед. инвентарем открыли, где что лежит, вроде помним, но разве это найдешь? За секунду все развернули, перевернули, все что нужно перепутали.

- Давление ему меряй, - шипит Рагулин.

- Какое нах давление! Жгут на руку! Нет! Сначала бинт!

Бинт разматывается, падает в грязь. Не стерильно! Где еще один! А живот-то, живот! Чем прикрыть?

А Полыхаев вдруг орать начал: "Ой, Мамочки! Ой, спасите! Ой, больно, помираю!" И не просто орать, а руками махать и встать порываться.

- Лежи! - Рагулин приподнялся, к земле его руками. И тут ему самому по каске камушком "Тюк". Ах ты ж! Лежим мы оба на Полыхаеве, вокруг нас пули свистят. Тот снова верещать: "Ой, спасите! Ой, в глазах меркнет! Ой, отпустите руку, пидоры!"

- Руку ему вяжи! - ору Рагулину. - Кровью же изойдет!

- Да хрен с ним! Давай ему повязку на живот, там проникающее!

Ага. Попробуйте сто двадцать килограмм недвижимых повернуть! Да еще лежа! Толкаем мы его, повязку под спину, коленом по ребрам. Пристрелили бы гада!

Справились вроде. На носилки его! Та же проблема, повернуть на бок, носилки под спину, обратно. Полыхаев стонет, у меня руки дрожат, Рагулин уже не шипит даже. Положили. Потащили.

Ой, мамочки! Это ж надо с кочки на кочку этого слона перетаскивать, да чтоб вместе одновременно, а иначе одному его и с места не сдвинуть. А у нас еще и снаряжение и инвентарь у нас, и не поднимешься - бой кипит.

- Ногами помоги! - говорю ему. - Подтолкни, падла!

- Контузия у меня! - оправдывается Полыхаев. - И Снегирь обещал два вне очереди, если увидит что!

Как доволокли - не помню. Мокрый весь, аж в сапогах хлюпает. В глазах слезы, темные круги и три сержанта Снегирева.

- Становись! - командует тот. Обошел он вокруг Полыхаева, на часы посмотрел: - Пятнадцать минут, - сообщает.

Не может быть. Часа два там возились... Я вперед смотрю, от той кочки, где Полыхаев лежал, метров тридцать, два скачка. И борозда глубокая тянется.

- Товарищи бойцы! - объявляет Снегирев. - Сегодня, в бою с врагом, геройски погиб рядовой Полыхаев!

Взвод стенает, давится, лица вниз. Мы с Рагулиным переглядываемся.

- Его убили не враги! - продолжает Снегирев. - Враги его только ранили. А добили друзья, однополчане, боевые, так сказать, соратники! Потому как пока добрались, пока справились, да пока обратно приволокли. А уж какую первую помощь оказали, тут бы и здоровый не выжил!

И на нас смотрит. "Все, говорит, ясно?".

Куда уж яснее. Это вам не пальчик перевязать и не таблетку надвое. А ведь это еще не бой...

Все что мог, все что надо, объяснил нам всем сержант Снегирев. И не лекциями сонными, а живым примером, на пятнадцать минут. С того дня двадцать два года прошло. Сегодня я сам врач, но что хорошо помню: до самого конца учебки, все полгода, ни на одном Снегиревском уроке, ни один из нас не заснул.

Первыми кому удалось попасть в чайную был личный состав суточного наряда. Приходим мы с занятий, а они в захлеб рассказывают, что в чепке цены стали ниже минимум в 10 раз. Никто в начале не поверил, а потом всеми правдами и неправдами сами осуществили вылазку, дабы проверить спорную информацию. И действительно, чайная преобразилась: везде белые скатерти, чехлы на стульях, салфетки на столах и цены... Если раньше перекусить можно было рублей на 100-150, то теперь 30 рублей хватало, чтобы набить себе живот до отказа. Продавщица было не рада нашим визитам, и отпускала довар скрипя зубами.

Тайные паломничества курсантов продолжались дня два, после чего руководство решила эту проблему: на против входа, или внутри чайной выставили офицерский патруль, который вместо антитеррористической функции, теперь занимался охраной дешёвых булок. Нарушителей заставляли ретироваться, а иногда и сообщали командиру роты, который устраивал публичную порку.

Потом проверка уехала, патруль сняли, цены вернулись на прежние показатели, но ощущение, что нас "обманывают" не покидало нас до самого выпуска.