На телефон пришло смс — «Нью-Йорк. Центральный вокзал». Вокзал. Значит, парень решил поиграть со мной в игры. Что ж. Посмотрим, как далеко он сможет уехать. «Ищейки» в нашей компании полезны как никто другой. Именно они сообщают нам местоположение жертв. И когда я буду находиться рядом со своей целью, на экране телефона можно будет увидеть красную точку.
По просторному холлу огромного вокзала туда-сюда бегали люди. Найти в этой толпе нужного человека будет не так просто. Даже с моей навигацией. Вокруг меня был сплошной хаос. Громкий шум, бесконечный трёп людей, объявление поездов. Спустя несколько минут после ныряния в этот хаос, я наконец нашла нужного человека. Он стоял у касс, покупая билет. Обзор мне загораживало несколько человек в очереди. Рэй забрал билет и сдачу, вышел из потока людей и, подняв взгляд, заметил меня. Кепка, натянутая на лоб, невзрачная куртка, надетая поверх рубашки, тёмные брюки и рюкзак, болтающийся за спиной. И испуганный, ошеломленный взгляд. Вот портрет моей жертвы. Не успела я ничего предпринять, как он в одно мгновенье дёрнулся и рванул вправо. Я побежала за ним, расталкивая медлительных прохожих. На ходу я достала свой кольт, но стрелять здесь было не лучшей идеей. Не то что бы мне было жалко убить кого-нибудь по дороге, но привлекать ещё больше внимания мне не хотелось. Взгляд отчетливо фокусировался на парне, пытаясь не потерять его из вида, а тело то и дело врезалось в людей.
Рэй добежал до эскалатора и, взобравшись по нему, побежал через второй этаж. Я осталась внизу, понимая, что так у меня будет больше шансов. Мы бежали параллельно друг другу и когда он оказался на лестнице, спускаясь вниз, я выставила вперёд оружие и громко крикнула, чтобы он остановился. Вместе с моей жертвой замерли все, кто были на лестнице. Время остановилось. Мужчина с дипломатом в руке медленно повернулся в мою сторону, и, судя по лицу, готов был разрыдаться. Послышались женские визги. Рэй поднял руки в сдающейся позе. Попался.
Но так же быстро, как замерло время, оно с молниеносной скоростью возобновило своё течение. Рэй за долю секунду схватил за шкирку мужчину, стоящего рядом с ним и толкнул его в мою сторону. Палец инстинктивно нажал на курок. Раздался громкий выстрел, а после на моё лицо полетели брызги крови. Я едва успела увернуться от тела, летящего на меня.
Когда я поняла, что произошло, Рэя уже не было на вокзале. А я осталась стоять на лестнице с трупом незнакомца у моих ног. В его затылке была дырка от пули. Кровь медленно стекала по лестнице. Визги стали слышны со всех сторон. Вокруг меня образовалось плотное кольцо из людей. Я лишь села на ступеньки и обхватила голову руками. Сука. Он снова от меня убежал. Больше я не совершу таких ошибок. «Иди ва-банк» — послышался в голове голос Сида.
На лице мужчины застыло непонимающее выражение. Глаза и рот были широко открыты. Я смотрела на него и видела тело собственного отца. Тот точно также лежал на полу, истекая кровью, когда я последний раз его видела. А уже на следующий день ко мне пришел Сид в своём парадном костюме, предложив «непыльную работёнку» взамен на бессмертие. Естественно, я согласилась.
Сквозь толпу людей сюда пробивались два человека в синих фуражках. Подняв в воздух пистолеты и то и дело подпрыгивая, чтобы увидеть, что произошло, двое копов, расталкивая зевак, подбирались всё ближе. Я натянула на голову капюшон и убежала прочь, пока охрана не успела оцепить выходы.
Чёртов Рэй. Молись. Тебе осталось жить несколько часов.
***
В копилочку моих грехов добавилась причастность к смерти человека. Это был просто импульс, защитная реакция, инстинкт самосохранения. Как оказалось просто толкнуть незнакомого человека на верную смерть. С другой стороны, кто знал, что она нажмёт на курок? Она ненормальна. Психически нездорова. Какой адекватный человек выберет своей работой убийства? Надо было срочно найти план Б на случай её нового появления. Проблема только в том, что почти всегда мои планы не срабатывали.
Сбежав с вокзала, я забронировал номер в мотеле в пригороде Нью-Йорка. Неприметный одноэтажный мотель с невкусными завтраками и простынями, пропахшими спермой и мочой. После побега я также выкинул свой телефон, решив, что пользы от него теперь никакой, но отследить с помощью него меня могут запросто.
В автобусе, который довезёт меня до мотеля, я занял место у окна, смотря по сторонам и боясь, что в последний момент она ворвётся сюда и убьёт меня, а вместе со мной ещё несколько человек. На автостанции было немноголюдно. Никаких девушек с пистолетом не шастало вокруг автобуса. Я выдохнул, откинулся в кресле и закрыл глаза.
— Привет! — звонкий женский голос заставил меня открыть глаза и подпрыгнуть на месте.
Острое лезвие клинка неприятно упиралось мне в рёбра. Девушка-киллер, сидящая рядом, дьявольски улыбалась и смотрела на меня пронзительными карими глазами. Её черные волосы были собраны в хвост на затылке.
— Время умирать, — сказала она, чуть сильнее надавив мне на рёбра.
— Стой, подожди, дай секунду, — затараторил я, подняв руки в сдающейся позе.
— Я из-за тебя грохнула человека, чтобы ты понимал, — ответила девушка. — Больше я таких ошибок не совершу. Пистолет — не самое действенное средство в людных местах, — она опустила взгляд на клинок, на который надавливала всё сильнее. Вместе с болью пришёл страх и ощущение неизбежного конца. Нужно было срочно что-то делать.
— Секунду. Одну секунду. Дай мне сказать хоть слово перед смертью.
Она тяжело вздохнула и закатила глаза. На ней была чёрная толстовка на пару размеров больше чем нужно и чёрные облегающие джинсы.
— У тебя тридцать секунд, — сказала она, просверлив меня взглядом.
На её плече под толстовкой виднелся шрам. Рука, держащая клинок, слегка подрагивала.
Я достал из кармана свой маленький карманный козырь в виде таблетки, и в одно мгновенье закинул её в рот.
— К сожалению, пистолет бы помог тебе куда больше, — сказал я, пытаясь спасти свою никчемную шкуру. — Сейчас у меня во рту смертельная доза яда, сравнимая по последствиям разве что с цианидом. При попадании в желудок она активирует реакцию, блокируя доступ к кислороду. Я окажусь мёртв меньше, чем за минуту. Так что либо мы разговариваем, либо я проглатываю таблетку и твой заказ на меня будет считаться невыполненным. Как тебе такое развитие событий?
Девушка изменилась в лице. Нахальная улыбка сменилась злостью. Огонь в глазах потух, оставив место лишь для ненависти.
— Что?!
— Проблема нашего общего друга с рогами в том, что он слишком много болтает. Когда он рассказывал мне про убийц двести лет назад, он объяснил мне некоторую специфику их работы. Так что, если не хочешь лишиться её и превратиться из охотника в жертву, то, пожалуйста, убери свою игрушку.
Мои колени предательски подрагивали.
Я перекатывал из стороны в сторону во рту таблетку и молился о том, чтобы план сработал.
Водитель нажал на газ, и автобус тронулся с места.
— Как насчёт перерезать тебе горло, выродок?! — брызжа слюной почти вскрикнула девушка и попыталась поднять клинок. Я остановил её, показав пальцем себе на рот.
— Я бы на твоём месте этого не делал. Одно твое неловкое движение и я глотаю таблетку.
Между нами повисла напряжённая пауза, длящаяся, казалось, вечность.
— Ты для этого просил бессмертие? — спросила она, успокоившись и отодвинув от меня лезвие. — Чтобы в конце самовыпилиться?
— Начнём с того, что я его не просил. Он сам предложил. А во-вторых, терять мне уже нечего. Либо клинок в печени, либо яд в желудке.
— Нечего терять? — Ухмыльнулась девушка. — А когда тебе было что терять?
Я задумался о своей жизни. О собственной семье, которую я пережил. О девушках, которые умирали одна за другой. О бесконечно новых друзьях в каждом городе. За чью жизнь я боялся больше всего? Правильно — за свою. И я не собираюсь отдавать её в руки этой ненормальной, даже если какой-то небесный договор уже подписан.
— Ты же ничего не сделал, чтобы хоть что-то исправить в своей жизни, — начала она с нескрываемой ненавистью ко мне. — Ни-че-го. Ты как подросток, который вдруг выиграл миллион и начал тратить его на всё подряд, ни капли не думая ни о будущем, ни о других.
— И что в этом плохого?
Девушка тяжело вздохнула, словно не зная, продолжать разговор или нет. А после как-то по-матерински и с какой-то легкостью спросила:
— Что ты оставишь после себя?
Я нахмурил брови и уставился на неё. Она собирается мне читать лекции?
— Какой смысл оставлять что-то после? — ответил я вопросом на вопрос.
— Чтобы хоть как-то запомниться людям, сделать что-то полезное.
— И много ты сделала полезного за свою бессмертную жизнь?
Она снова вздохнула и откинулась на спинку кресла.
— Я тебе отвечу, — сказал я, — ничерта.
В какой-то момент контроль над ситуацией перешёл в мои руки и я воспользовался этим.
— Всё, что бы мы ни сделали превратится в прах. Рано или поздно. Твои прапраправнуки не вспомнят даже твоего имени. Твои созданные творения окажутся на помойках. Твои близкие умрут. Уж нам ли не знать о смер…
— Я убила родного отца, — перебила меня девушка, переведя на меня спокойный и уставший взгляд.
Я замолчал.
— Да, мистер «всё-когда-нибудь умрёт», я убила отца. Проломила ему голову статуэткой языческого бога Солнца, которая стояла у нас на полке.
Она перевела дыхание и продолжила.
— Он был психопатом. После смерти матери совсем слетел с катушек, начал отыгрываться на мне. Из-за него теперь я стесняюсь своего тела, которое потонуло в бесконечных шрамах. В какой-то момент я не выдержала. Сделала то, что должна была сделать.
Она смотрела перед собой, погрязнув в воспоминаниях.
На лице не отразилось ни намёка на эмоции.
— И ты первый после Сида, кто об этом знает. А знаешь, почему?
— Что почему?
— Почему я тебе это рассказываю?
Я промолчал.
— Потому что ты не жилец. Я пришла убить тебя, и я сделаю это. Если не сейчас, то позже, когда у тебя в кармане не будет запаса таблеток.
Мы оба замолчали. Мне не удалось убедить её.
— Ты не понимаешь, — сказал я.
— Это ты не понимаешь! — вскрикнула она. — Моей проблемой было остаться в вечности, твоей — в инстаграм-стори друзей. Ты прав в том, что всё рано или поздно умрёт. Проблема только в том, как к этому относиться. Можно ловить моменты, создавать что-то, а можно, как ты… блевать в туалетах и тратить лучшие годы на саморазрушение.
Я завороженно слушал. Было что-то в её словах… правильное? Жаль только, что я никогда не следовал этим самым правилам.
Автобус остановился. Входные двери открылась и девушка, поднявшись с места, встала у выхода. Последний раз взглянув на меня, она, словно ребёнок на импровизированной войнушке, выставила на меня указательный и средний пальцы, оттопырив большой.
— Бах, — каким-то зловещим шёпотом сказала она.
А после, улыбнувшись, вышла из автобуса.
Я проглотил таблетку аспирина и, наконец, выдохнул.
Мне хотелось заорать. От бессилия. От осознания. От того, что теперь я всю жизнь проведу, как на иголках.
Автобус тронулся, и в окне я успел заметить злобную ухмылку моего личного ангела смерти.
***
Это был один из самых дерьмовых мотелей. Неприветливый персонал, невзрачные комнаты, большая кровать с мятыми простынями и тумбочка с телефоном, который наверняка не работал. Пробраться сюда не составило совсем никакого труда. Проходной двор, а не безопасная гостиница.
Я села в позе лотоса не кровати, облокотившись о стенку. В руке был зажал пистолет. В этот раз я подготовилась. И дело не только в пушке. Его ждёт кое-что поярче.
Когда Рэй появился в комнате, он был пьян. На нём была пропахшая сигаретами клетчатая рубашка, накинутая на футболку, и серые шорты. Волосы были небрежно причёсаны на голове. Взгляд блуждал из стороны в сторону. В правой руке он зажимал открытую бутылку виски и, увидев меня, не то что бы сильно удивился. Он замер возле кровати, посмотрев на меня, как на брошенную девушку, которая снова пришла к нему мириться, и сделал глоток из бутылки.
— Снова ты, — спросил он, опустив взгляд на пистолет, — в этот раз ты подготовилась.
Рэй облокотился о стену, закинув голову.
— Стреляй, — сказал он, махнув рукой, — мне уже всё равно.
— Ты был прав, — ответила я совершенно спокойным тоном, — наши жизни бесполезны. Мы ничего не оставим в вечности.
— Долго думала? — усмехнувшись, спросил Рэй.
— С тех пор, как убила отца. Эти мысли не покидали меня всю оставшуюся жизнь, — я бросила взгляд на окно, за которым недалеко проносились машины. — Всё, что ты любишь, умрёт.
— Да.
—Между нами разница лишь в мировосприятии. Ты, узнав про бессмертие, пустился во все тяжкие. Ты словно смирился с тем, что всё уже умерло. — Рэй как завороженный смотрел на пистолет в моей руке. — Я же не собиралась признавать этого факта. Я тоже жила ярко, но жила, ловя каждый момент, благодаря Сида или кого бы то ни было за возможность прожить ещё сотни лет.
— Ага, при этом убивая людей.
— Не просто людей. Таких же, как ты — тех, кто слишком заигрался. Кто мог умереть ещё в молодости, но пережил нескольких президентов, увидел множество стран, попытался сделать что-то, что этот мир запомнит. Они заранее знали дату своей смерти. И должны были быть благодарны за такую возможность. Но не ты, — я выставила вперёд руку с пистолетом, — ты просто идиот.
Рэй ухмыльнулся.
— Так бездарно прожить двести лет надо ещё умудриться. Кто будет горевать после того, как ты умрёшь? Никто? А почему? Потому что ты и близко никого к себе не подпускал? Потратил жизнь на гедонизм и саморазрушение? Ты просто бесполезный кусок дерьма, который возомнил, что сможет играть в прятки со смертью.
— И что в этом такого? — пьяное тело передо мной ухмыльнулось и пожало плечами.
— Правду говорят, что за мгновенье до смерти человек вспоминает всю свою жизнь? — спросила я.
— Откуда же мне зна…
Не успел он договорить, как я направила на него пистолет и сделала три выстрела. Первые две пули попали с обеих сторон его головы, проделав дырки в стене. Третья разбила бутылку, виски из которой вылилось на пол.
Рэй выпучил на меня глаза и задрожал. Он выронил горлышко бутылки. Его зубы начали предательски постукивать друг об друга.
— Пронеслось что-нибудь перед глазами? — я засмеялась. — Расскажи мне, что именно. Бесконечное похмелье? Одиночество? Ощущение неизбежного конца? Что? — засыпала его вопросами я, а он так и стоял, вылупившись на меня. По его ноге из шорт потекла струя мочи, отчего я засмеялась ещё громче.
— Почему бы тебе просто меня не убить? — наконец спросил он дрожащим голосом.
— Потому что это слишком просто. Ангел смерти может себе позволить убивать так, как посчитаю нужным. Кто ты вообще такой, чтобы я тратила на тебя все свои силы? Бегала за тобой? Подрывала собственные нервы?
Он сполз по стенке, сев на пол и уронив голову на колени.
Вот он — финал его истории. Сидеть в луже алкоголя и мочи перед лицом смерти. Не суметь подобрать нужных слов. Не оставить после себя ни светлой памяти, ни полезных вещиц. Для полноты картины ему не хватало только расплакаться.
Я посмотрела на это жалкое существо, корчащееся на полу, тяжело вздохнула и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. На ручку с внешней стороны я повесила табличку «не беспокоить». У него будет время обо всём подумать. Совсем немного времени.
***
Впервые за двести лет я расплакался. Сидя где-то в глубинке Америки в одноэтажном мотеле в луже собственной мочи, я расплакался. Эта бешеная ушла. Неужели, решила оставить меня в покое? Эти выстрелы… никогда ещё я так близко не чувствовал присутствие смерти, как пару минут назад. Как удивительно, что совершенно посторонний человек по щелчку пальца может отнять у тебя жизнь. Твою жизнь.
Какая людям разница, что другие оставят после себя? Какое этой девушке дело до моего образа жизни? Я поступаю так, как считаю правильным. Делаю то, что принесёт удовольствие мне. Почему я должен угождать кому-то? Заботиться о том, что будет после меня? Я живу здесь и сейчас. Если кто-то озадачен поиском глубинного смысла, живёт только ради того, чтобы произвести впечатление не богов или на будущие поколения, не признает мировосприятие другого человека, то зачем лезть в чужие жизни? Зачем учить кого-то тому, что правильно, а что нет? Живите так, как посчитаете нужным и не лезьте в души к другим.
Я искренне верил во всё это все двести лет. И только сейчас начал что-то переосмысливать, приходить к нужным выводам, задаваться вопросами моего ангела. Может, и стоит изменить мою жизнь? Больше же мне ничто не угрожает?
Я поднялся с пола, снял испачканную рубашку и кинул её на постель. Подойдя к окну, я увидел на той стороне дороги эту девушку. Она стояла и смотрела прямо на моё окно. Она расплела свои чёрные волосы, убрала прядь за ухо и как-то по-доброму ухмыльнулась. Не знай я её, может, даже и влюбился бы. Не отводя от меня глаз, она достала что-то из большого кармана толстовки. Миниатюрную вещицу. Согнув руку в локте, она помахала мне. Какой милый знак прощания. На моих устах невольно появилась улыбка.
В следующую секунду я почувствовал, как задрожали стены, меня оглушил громкий звук, словно прямо у меня за ухом взорвали петарду. Пол начал уходить у меня из-под ног. И последнее, что я запомнил, как меня резко поднимает в воздух и я лечу прямо на большое окно, не переставая видеть нахальную улыбочку моего ангела.
***
— Ты психопатка, ты понимаешь это?! — кричал на меня Сид, облокотившись о стол. — Взорвать весь чёртов мотель ради одного парня.
Он покраснел, став чуть ли не в тон со своим красным пиджаком.
— В нашей работе не обойтись без жертв, — я развела руками, сидя перед ним. — Сам же говорил — «прояви фантазию», — я едва улыбнулась.
— Фантазию в отношении одного. конкретного. человека, — Сид чеканил каждое слово, — а не в отношении нескольких невинных людей.
— Ну извини, — наигранно ответила я, — надеюсь, для всех найдётся место в твоём Аду.
— Ад, — уже успокоившись сказал он, откинувшись в кресле, — это то, что делаешь ты. Ад — это там, на земле. Здесь у нас ещё все прилично.
Между нами повисла пауза.
— Я могу идти? — спросила я.
— Иди, — после секундного раздумья ответил он, — иди. Больше министерство не выделит тебе взрывчатку на твои дела.
— Больше и не надо, — улыбнулась я, убрав прядь волос за ухо, — всё равно всё рано или поздно превратится в прах, как и этот мотель. Как и все мы.
— Что? — уставился на меня старик, замерев в своём кресле.
— Ничего, — я махнула рукой. — Одна покалеченная философия. Один из её последователей сам стал прахом.
Сид посмотрел на меня исподлобья, не понимая и слова.
— Забавно, не правда ли? — улыбнулась я и вышла из кабинета.