Жду новый пост

Серия «Цикл рассказов «Вечность не для тебя»»

Часть третья. Чудо

Следующей ночью Адама снова мучали кошмары. Он видел женщину, что уже не раз приходила к нему в сны. У неё был уставший и пронзительный взгляд. Она пыталась что-то сказать, докричаться до него, но изо рта не вылетало ни звука. Когда её образ пропадал, то появлялись картинки горящих зданий или лесных пожаров. Окровавленных тел и наводнений. Перевёрнутых автомобилей и плачущих детей. Адам пытался внимательней рассмотреть места, где он был во снах, пытался увидеть хоть какой-нибудь намёк на дату катастроф, любую зацепку о том, чем это может быть. Но всё было безуспешно, каждый раз он только просыпался в холодном поту, подскакивая на кровати.

Адам часто гулял с Лили после школы. Они выбирали места побезлюдней, разговаривали о Судном дне и пророчествах, о прошедших за последнюю неделю катастрофах и чудесах, иногда Лили развлекалась, демонстрируя свои фокусы — делала так, чтобы река поменяла своё направление, или, водя по воздуху пальцем, управляла светлячками, из которых строила слова.

— Что если Бог создал нас по приколу? — спрашивала она. — Просто посмотреть, на что мы способны. Мы создаём чудеса, а он — нас. Никогда не думал, что мы можем быть просто банальным экспериментом?

— Я не задумывался об этом, — ответил Адам.

— А что если он — твой отец? — Лили остановилась перед ним и просверлила его взглядом.

— У меня нет отца, — Адам опустил взгляд, — мама говорит, он ушёл, когда я ещё не родился.

— И ты ей веришь?

— А как я могу ей не верить?

Лили на секунду задумалась, потом пожала плечами и пошла дальше.

Они шли по узкой тропинке вдоль реки, наслаждаясь пением птиц и журчанием воды. В такое время тут почти никогда не было людей, но Лили, идущая впереди, заметила женщину. Та одной рукой опиралась на дерево, второй — на огромный живот, она тяжело дышала и, увидев ребят, попыталась взять в себя в руки, но, как только перестала опираться на дерево, издала тихий стон.

Лили остановилась и повернулась к Адаму.

— Ты должен помочь ей, — тоном строгой матери сказала она.

— Я? Как?!

Адам перевёл взгляд на женщину и не поверил своим глазам. Это была та самая незнакомка из снов. То же платье в цветочек, те же русые волосы и молящий о помощи взгляд.

— Сделай то, что должен, — Лили положила руку ему на плечо и сказала это так, словно отправляла на войну. — Ты же знаешь её, так?

Женщина крикнула и села на землю, облокотившись о дерево. Казалось, она вот-вот родит.

— Я видел её… видел её во сне.

Голова Адама начинала болеть. У него было ощущение, словно реальность сужается. Все его сны и видения привели его к этому моменту. Моменту, где он стоит над скорчившейся от боли беременной женщиной и не знает, чем может помочь.

Он подошёл ближе, наклонился и положил руку ей на живот.

— Мы вызовем скорую, — сказал он. — В больнице вам помогут.

— Никакой скорой, — прошептала ему на ухо Лили. — Для этого мира ты — скорая.

— У вас мальчик? — спросил Адам, не убирая руки.

Женщина кивнула.

— Мне… мне уже лучше. Лучше, правда.

Адам и Лили, взяв под руки, помогли ей встать.

— Давайте мы вас проводим.

— Я тут недалеко живу. Просто прихватило что-то. Из… извините.

Она поблагодарила школьников и медленно начала удаляться по тропинке.

— Ты всё сделал правильно, не переживай, — сказала Лили, дьявольски ухмыльнувшись.

Адам покрутил перед лицом ладонь, которую до сих пор неприятно жгло.

— Я не знаю, — ответил он. — не знаю, что сделал.

Адам, сам того не осознавая, убил зарождающегося младенца в животе женщины. Он ещё не знал, что через пару дней у неё случится выкидыш, и она не родит на свет ребёнка, что через тридцать лет стал бы самым разыскиваемым преступником, держащим в страхе весь город. Преступником, убившим и расчленившим несколько десятков детей.

***

С того самого чуда, если его можно назвать таковым, образ женщины пропадёт из его снов. Но появятся десятки других. Адам понимал, что должен помочь всем этим людям, приходившим во снах, должен предотвратить все преступления, теракты и природные катаклизмы. Он стал больше присматриваться к образам и научился понимать, где и что должно произойти.

За три года он предотвратил кровавую резню на концерте, сдержал извержение вулкана, сумел сделать так, чтобы не началась долгая и жестокая война, спас лес от пожара и уберёг нескольких своих друзей, советуя не ходить туда, где их ждала бы смерть.

Однажды Адам даже не используя своих сил, вывел из здания людей, просто нажав кнопку пожарной сигнализации. Через пару часов здание взлетело на воздух, начиненное взрывчаткой.

Теперь Адам с интересом слушал новости, вырезал газетные статьи и обклеивал ими стены. Его комната превратилась в сборник преступлений, катастроф и не начавшихся войн. Это было его святилище, где он расклеивал обрывки газет, словно школьные грамоты и гордился тем, что наделён не подвластной больше никому силой. Никому, кроме Лили, которая все эти годы была с ним.

Иронично, что человек, спасавший мир, не мог спасти родную мать от бездны, в которую она скатывалась. Иисус мог превращать воду в вино, а Адам не мог превратить вино в воду, чтобы очередная порция алкоголя не подпортила печень и нервную систему его матери. Он понимал, что, что бы он ни делал, это только выведет мать из себя. Если она не будет пить алкоголь, она будет пить таблетки, которые ещё быстрее доведут её до дурки или могилы. И каждый день он наблюдал, как она спивается, и был бессилен что-либо предпринять. На чудо можно надеяться сколько угодно, но если человек сам не захочет измениться, никто ему в этом не поможет.

Часть четвёртая. Марионетки

Адам поджёг сигарету и взмахом руки потушил спичку. Лёжа на крыше школы и смотря на небо, он не боялся за то, что выпускной костюм будет испачкан. Один его жест и от грязи не останется и следа. Несколькими этажами ниже шла подготовка к выпускному балу. Но Адама не радовало предстоящее событие. Он знал, что должно произойти. Вот уже несколько недель ему во снах являются образы двух парней в балаклавах и с оружием в руках. Мелькают картинки умирающих одноклассников и стены, испачканные кровью. А просыпается он от душераздирающих криков и выстрелов.

— Решил выпилиться, чтобы не танцевать?

Адам не заметил, как над ним показалась Лили. В чёрном облегающем платье и туфлях на каблуке она выглядела шикарно, хоть он и представить не мог, что она когда-нибудь наденет туфли. Её волосы были зачёсаны назад и только две пряди падали на лоб. Макияж был не вызывающим, но впечатляющим. Не зря за ней пыталась ухлёстывать половина его одноклассников.

— Нет, — ответил Адам, выдохнув дым, — думаю, кто умрёт первым.

Лили промолчала и легла рядом. Адам протянул ей сигарету, та сделала затяжку и отдала обратно.

— Я видел, что произойдёт нечто ужасное.

— Как и обычно, впрочем, — казалось, Лили совершенно не заботило, что это чей-то последний день жизни.

— Как же мне это надоело, — Адам схватился за голову, — я не хочу быть тем, кто вечно вытаскивает мир из дерьма. Иногда просто хочется отпустить ситуацию. И если сегодня на бал ворвутся отморозки с винтовками, мне будет насрать.

— Нет, — тем же равнодушным тоном ответила Лили, — ты спасёшь их. Спасёшь их всех.

— И какой в этом смысл? Спасу сегодня одних, но не смогу спасти тысячи других по всей планете. Это просто невозможно.

— Всех и не надо. Спаси хотя бы тех, кого можешь. А смысл всегда найдётся.

Адам тяжело вздохнул и затянулся сигаретой.

— И что мы будем делать?

— Мы? — удивилась Лили. — Ну ладно, я тебе помогу, раз уж ты так просишь. Не знаю, можем, к примеру, затопить школу. Ты сделаешь пару дыр в крыше, а я вызову сильнейший ливень. Тогда бал вряд ли состоится. Мы же не на Титанике.

Адам усмехнулся.

— И когда сюда придут те, кто должен прийти, школа будет пуста. Их встретим мы.

— Неплохой план.

— Я бы сказала — отличный, — Лили села и начала копаться в своей сумочке. Вытащила оттуда бутылку виски и показала Адаму. — За отличный план?

— Прямо сейчас он стал ещё лучше, — ответил Адам, схватив бутылку.

***

Всё произошло ровно так, как сказала Лили. Школа, простоявшая десятки лет, вдруг начала рушиться. С крыши падала штукатурка и цемент, и, после того, как начался ливень, выпускники вынуждены были покинуть здание и в спешке искать другое место для бала. К счастью, двое парней в чёрных кожаных куртках, с баулами на одном плече и с оружием на другом, не знали о том, что происходит внутри. Они натянули чёрные балаклавы и вошли внутрь, сгорая от желания убить всех, кто попадётся под руку.

Но на входе их встретили лишь пустые затопленные коридоры и Адам с Лили. Парень, что вошёл первым, ни секунды не думая, поднял дробовик и выстрелил в Адама. Пуля попала в плечо и прошла на вылет. Белый костюм стал безнадёжно заляпан кровью. Адам же дёрнулся от выстрела, но тут же восстановил равновесие и посмотрел в глаза стрелявшему.

— Неплохой выстрел. Давай ещё. И целься в голову, мудила! — он показал пальцем себе на лоб.

Напарник стрелявшего выпустил обойму в Лили, но результатом было лишь продырявленное пулями платье. Девушке было всё равно.

— А я ведь старалась, наряд выбирала! — развела руками Лили.

— Какого хуя?! — стрелявший остался держать её на мушке.

Первый стрелок, прихрамывая, подошёл вплотную к Адаму и упёр дуло ему в лоб.

— Так точно не промахнусь!

Адам лишь равнодушно посмотрел ему в глаза. Казалось, он уже встречал этот взгляд.

— Из-за тебя, придурок, это всё и происходит!

Адама не испугал выстрел, но довели до дрожи слова стрелка. Что значит из-за него?! Он что-то знает?!

Человек, не опуская оружия, снял маску. Адам узнал это лицо. Человек перед ним повзрослел, отрастил щетину, сбрил модную хулиганскую причёску, но остался всё тем же Бобби, которого Адам когда-то выкинул из окна.

— Бобби?!

— Да, придурок! По твоей милости после того случая мне пришлось сменить несколько школ. И в каждой, сука, надо мной издевались из-за хромоты.

— Зато теперь ты знаешь, каково…

— Заткнись нахуй!

— Одумайся, Бобби. Ты калечишь свою жизнь ещё больше, так ты никому не отом…

Бобби, не дожидаясь конца нравоучительной речи, выстрелил в упор. Адам почувствовал, как в его голове словно взорвали петарду. Когда он приложил руку ко лбу, на пальцах осталась кровь. Бобби в панике отошёл от него.

— Что за?…

— Какого хрена, чувак?! — кричал его напарник, но его слова заглушались шумом дождя. — Что это за дерьмо?!

Лили поправила платье и подошла к Адаму. Встала за его спиной и прошептала:

— Убей его.

— Я не могу… не могу, — мямлил Адам. — Мы же всегда только спасали и никого никогда…

— Он только что продырявил тебе башку. Он заслуживает смерти.

— Есть же другой выход.

— Нет. Выход всегда только один. Отвечать злом на зло. Насилием на насилие. Такие, как они, заслуживают того, чтобы подохнуть как собаки.

Адам метался между желанием убить Бобби и отпустить его. И пока он раздумывал, Бобби, словно марионетка, которую дергают за нитки, перезарядил дробовик, упал на колени и упёр дуло в подбородок.

— Да, — шептала Лили нежным сексуальным голосом, — вот так. Действуй.

— Нет, — на глаза Адама наворачивались слёзы. — Это неправильно.

— Нет, пожалуйста, — молил Бобби, будучи не в силах управлять своим телом. Его палец уже лежал на спусковом крючке.

Адам сжал кулаки и посмотрел ему в глаза. Может, Лили и права. Вспомнить только, как он мучал его всё то время, пока не упал из окна. Может, мир станет чище, если в нём не будет ещё одного отморозка.

— Чувак, вставай, пошли отсюда, — его напарник подбежал к Бобби и дергал его за куртку, но не мог сдвинуть с места, словно тащил каменную плиту.

— Ты должен, Адам, — прошептала Лили.

Адам закрыл глаза и услышал оглушительный выстрел. После ещё один.

Когда он открыл их, то увидел, как мозги Бобби и его напарника растекаются по луже. Вряд ли тела можно будет опознать.

Адам повернулся к Лили. Он был полон ненависти. А Лили лишь мило улыбалась, словно гордилась поступком Адама. Он много чего хотел сказать ей, но слова застряли в горле, не желая вылетать наружу. Когда он перевёл взгляд на зеркало в холле, то подумал, что его глючит. Идеальные формы Лили дополняли красный хвост и рога, пробивающиеся сквозь волосы.

И только тогда Адам понял, что сам все эти годы был лишь марионеткой.

Часть пятая. Финал

Адам в панике сбежал с места происшествия. Мало того, что ему приходилось бороться с совестью после убийства двух человек, так ещё он был морально опустошён после того, как узнал, что Лили — демон. Это она заставила его убить эмбриона в беременной женщине много лет назад, она подталкивала его к тому, чтобы спасти мир, и она же стала причиной убийства Бобби и его друга.

«Как я мог всё это время идти у неё на поводу? — размышлял он, но не находил ответа».

Когда Адам пришёл домой, он даже не заглянул в комнату матери. Желая выпить и забыться, он взял пустую бутылку с кухни и поднялся к себе. Два несложных жеста и ёмкость наполнится ромом.

«Теперь я понимаю, почему мама так много пьёт, — думал Адам. — Ей приходилось воспитывать чудо-ребёнка, а он так и не оправдал её ожиданий».

Не успел Адам открутить крышку, как бутылка выскользнула из рук и разбилась о пол.

— Потому что херовая это затея.

Адам в ужасе обернулся. За столом, откинувшись на стену, сидел человек.

— Ты кто такой?!

Адам попытался применить все свои способности, чтобы заставить незнакомца уйти, но у него ничего не вышло.

— Не напрягайся, сядь, — дружелюбным тоном сказал гость. — На меня всё равно твои фокусы не распространяются.

Человек был одет в брюки и белую рубашку, на которой болтался чёрный галстук. Как только Адам сел, гость посмотрел на него сквозь линзы очков и поправил кудрявую прядь волос, спадающую на лоб. На вид он был немногим старше Адама.

— Думаешь, всё, что ты делаешь — к лучшему? — спросил он.

Адам не понял вопроса и повторил свой:

— Кто ты такой и что делаешь в моей комнате?

— Я — твой отец, — Нэл усмехнулся.

Адам уставился на него, приняв сказанное за глупую шутку.

— Да. Бог. Ты всё правильно понял.

Между ними повисло молчание. Бог покрутил в воздухе пальцем, и осколки, валявшиеся на полу, закружились и снова собрались в бутылку. Целую и невредимую.

— И… и где ты тогда, блядь, был все эти годы?

— Зачем мне появляться на Земле, если у меня есть ты?

— Что?

— Я создал тебя, чтобы ты принёс что-то хорошее в мир, создал свою религию, культ, секту, уж не знаю…

— И я, по-твоему, мало хорошего сделал?

— О, после того, как ты связался с той девчонкой ты делал только то, что она хотела, верно? А знаешь, кто она?

— Знаю.

— Жаль только, что узнал так поздно. Она — дочка Дьявола. Он проговорился мне сегодня. Я послал на Землю своего человека, он — своего. И только за тем, чтобы эта Лили вставляла тебе палки в колёса.

Адам достал сигарету и закурил. Все эти годы он искал Бога, и теперь он сидит на его кухне, а Адам даже не знает, что ему сказать.

— Так вот, по поводу хорошего, — сказал Бог, — ребёнок, которого ты отнял у матери, когда он даже ещё не родился, стал бы через несколько лет маньяком, охотившимся на детей. Проблема в том, что вместе с хорошими, послушными детьми, он убил бы точно таких же подрастающих психов, будущих преступников. И уж они наведут шороху гораздо больше, чем он. А шерифа, который бы поймал твоего маньяка, повысили бы в должности, и через пару лет этот городок стал бы зоной, свободной от преступности. Несколько детей — не такая большая жертва за отсутствие преступлений в будущем. Но… ты всё испортил.

Нэл развёл руками и улыбнулся. Адам лишь кивнул и выдохнул дым, но в нём уже закипала злость.

— На месте сгоревшего леса через десятки лет построили бы дома, вместившие в себя тысячи людей. Музыкант, на концерте которого ты предотвратил побоище, ударился бы в благотворительность и помог миллионам детей. А что до Бобби, то он даже не пришёл бы с оружием в школу, если бы ты не выкинул его из окна. Так что это скорее исправление последствий, чем благо.

— Ага, — саркастично сказал Адам, — и как я, блядь, должен был всё это понять?! — крикнул он, стукнув по столу. — Хочешь сказать, что я должен был терпеть издевательства этого психа?! «Но кто ударит тебя в правую щёку, обрати к нему и другую»? Ты это хочешь сказать?!

— Я рад, что ты читал Библию, — усмехнулся Бог, — но там далеко не всё правда.

— Ты отправил меня в мир с этими ебучими способностями, — продолжил Адам, — и даже инструкции не написал! Я ориентировался всё это время на сны, а они не говорят мне, что хорошо, а что плохо!

От криков Адама даже пол заходил ходуном, словно при землетрясении. Когда божий сын сел обратно, всё утихло.

— Так я и не виню тебя, — улыбнулся Нэл, — мой косяк. План изначально был плох. И Дьявол тоже подлил масла в огонь. Если бы не его Лили, ты бы вообще не подумал мир спасать. Всё бы шло своим чередом. А теперь ты встал на сторону зла. И за несколько лет безнадёжно испортил мир. Можно засекать время, через сколько всё пойдёт по пизде.

— И что теперь?

— А теперь, — радостно провозгласил Нэл, — всё заново! Помнишь, Лили сказала тебе про Судный день? Так вот, — Бог хлопнул в ладоши, — завтра я уничтожу мир. Теперь понимаешь? Эта девчонка вела тебя к этому моменту. Делала всё, чтобы он побыстрее настал. И он настал. Она победила. Она и её чёртов папаша Сид.

Адам затянулся сигаретой и гневно посмотрел на Бога.

— А что тебе не нравится?! — начал выходить из себя Нэл. — Ты хоть в курсе, что после того, что ты сделал в школе, тобой интересуется полиция, ФБР и половина религиозных фанатиков? Хотят знать, как это человек может выжить после выстрела в упор. Ещё немного и ты будешь либо в тюрьме, либо в лабораториях, где на тебе будут ставить эксперименты, либо распят на кресте. Неплохие развлечения, да?!

— Но как они узнали?!

— В нашем веке камеры могут работать даже в условиях дождя.

Адам отвёл взгляд, поняв свою ошибку.

Нэл встал и похлопал Адама по плечу.

— Не переживай, — сказал он, — ты всё забудешь. Мир перезапустится, как это было уже миллион раз. Щелчок, — он щёлкнул пальцами, — и планета схлопнется.

— И я ничего не могу сделать? — спросил Адам.

Бог покачал головой.

— Всё, что можно, ты уже сделал, — язвительно подметил он, — спасибо. Странно, что ты пытался спасти мир, но не спас родную мать. Ты хоть знаешь, где она?

— У себя в комнате.

— Ага, — сказал Бог, — хорошо, что ты так думаешь. Ладно, я пошёл. Удачной последней ночи на земле. Не забудь, завтра — апокалипсис, — он засмеялся и растворился в воздухе на глазах парня.

Адам был морально раздавлен. Грустно осознавать, что ты — всего лишь чей-то эксперимент. Лили была права. Их создали по приколу. Лили, конечно, использовала его, но к ней Адам больше не испытывал ненависти. Гораздо больше его бесил самовлюблённый Бог. Как он мог отчитывать его за поступки, если сам не сделал ровным счётом нихрена?

Адам поднялся на второй этаж и заглянул к матери. В тёмной комнате только работающий телевизор излучал свет. В кресле перед ним сидела мама, откинув голову на спинку.

— Мам?… — позвал Адам. — Всё в порядке?

Ответом ему было молчание.

Он подошёл ближе и обошёл кресло. Глаза женщины перед ним были закрыты, а в ногах валялась пустая бутылка и пузырёк от таблеток. Адам приложил руку к шее матери, уже понимая, что не услышит пульс. Странно, но Адам не испытал даже сожаления. В глубине души он знал, что когда-нибудь всё закончится именно так.

Он выключил телевизор и набрал на мобильном номер. Номер единственного человека, который был с ним все эти годы. Из двух зол он выбрал меньшее.

— Алло, Лили? — сказал он. — Завтра Армагеддон, и у нас есть последняя ночь, чтобы как следует повеселиться. Да, разнесём эту планету к херам.

Пролог

Бог стоял на пустыре и задумчиво смотрел на горизонт. Туда, где уже садилось солнце, заливая пустыню оранжевым светом. Совсем скоро эти пески сменит асфальт, здесь будут ездить машины и стоять небоскрёбы. За каждым из их окон будет протекать чья-то жизнь, так непохожая на миллион других.

Предавшись мечтам и планам о будущем, Нэл не заметил, как к нему подошёл рогатый.

— Когда-то Бог создал Землю за семь дней. Планируешь уложиться быстрее?

На Сиде был выглаженный красный костюм. Его совсем не беспокоило, что ветер облеплял яркую ткань песком. Дьявол, как и всегда, ухмылялся, словно бросая Богу вызов.

— Толку-то? За сколько дней не построй мир, результат будет один, — он посмотрел Сиду в глаза. — Кто-нибудь когда-нибудь снова его разрушит.

— Не без твоего участия, я так понимаю?

— Не без моего участия, — улыбнулся Нэл, не став врать.

Пусть идея со сверхрасой и провалилась, и вывести совершенный генофонд у Чумы не получилось, Нэл надеялся, что в этот раз всё будет по-другому. Никакая Чума и ни один другой всадник апокалипсиса больше не помешает его планам.

— Я вот что думаю, — сказал Нэл, — нам нужен посланник.

— Посланник? — Дьявол сложил руки за спиной и вопросительно посмотрел на друга.

— Некто вроде Иисуса. Человек-пророк. Он будет направлять человечество в нужное русло. Будет предупреждать о мировых катастрофах… или даже предотвращать их.

— А он будет ходить по воде и превращать воду в вино?

— Это банально, но… почему бы и нет? Запустим в мир своего чудотворца. Шпион в правительственной организации или пророк на Земле — суть у них будет одна.

— В таком случае твоего… — Сид откашлялся, — …чудотворца быстро поймают и отдадут на опыты. Люди обычно не любят, когда кто-то умеет то, что не умеют они.

— Мы этого не допустим. Нет, — он взмахнул рукой, — не так. Он этого не допустит. Он же сын божий, не так ли?

— Идея, конечно, интересная, — сказал Дьявол, хоть и сморщился после фразы Бога. — Но с чего ты взял, что твой посланник будет делать всё так, как ты хочешь? Может он решит зарабатывать на своих чудесах. Будет ошиваться в подпольных казино или дурачить людей игрой в напёрстки в туристических местах. Превратится из чудотворца в чудака. Что тогда?

— Тогда мы что-нибудь придумаем. Но ты хоть раз видел божество, что променяло свою божественность на земные удовольствия? — Бог выждал паузу, а потом отмахнулся. — Ладно, Смерть не считается. Но она девушка, ей можно иногда отрываться в клубах и кататься со всякими выпивохами. Кто из нас этого не делал?

Дьявол, что только и мечтал об апокалипсисе и который и послал всадников разрушить мир, лишь улыбнулся, решив не выдавать своих секретов. «Такой наивный этот Нэл, ей богу, — думал он, — предотвращение катастроф, посланник, чудеса. Чушь. Всё пойдет по одному месту, как только он создаст человека». Люди рано или поздно портят всё. Взрывают здания, организовывают секты, уничтожают города, создают новые религии.

– Поэтому, — продолжил Нэл, — это должен быть мальчик. Девочкам я не доверяю. И этот мальчик не допустит нового конца света. Он будет тыкать людей в собственное дерьмо, как котят. Будет указывать на их пороки и говорить, где они свернули не туда. Может, даже создаст собственную религию. Так обычно проще пудрить людям мозги.

— Умно, — ухмыльнулся Сид. — Попробуй, что же. Создай человека, подожди несколько тысячелетий, чтобы мир пришёл в норму, и закинь божьего сына прямо в жерло какого-нибудь города. Будет весело, — он хлопнул Бога по плечу. — Точно тебе говорю.

— Главное, чтобы сработало.

— А вообще зачем тебе посланник? Почему бы тебе самому не спуститься на Землю?

— Я уже там был. Как и ты. Мне не понравилось. Боюсь, если я спущусь снова, разнесу там всё к херам. На то нам и нужен посланник. Наши дети всегда лучше нас.

— Главное, чтобы они не повторяли грехи отцов, — Дьявол поправил пиджак и, тяжело вздохнув, оставил Бога одного.

Солнце уже село, и над пустыней воцарилась тьма. На небе была видна яркая луна. «Всё получится, — твердил шёпотом Нэл, любуясь луной, — всё получится».

Часть первая. Рождение

Мэри опустошила очередной стакан и поставила его на стол. Бутылка вина была уже почти допита, и Мэри пожалела, что не купила ещё. Как только она поднесла сигарету к губам и зажгла её, из комнаты раздался детский плач. Чёртов Адам снова просил внимания. А ведь она даже не знала, чей это ребёнок. Крис ушёл от неё, как только узнал, что Мэри беременна.

— Чей этой блядский ребёнок?! — кричал он, пока она заливалась слезами.

Мэри не могла ответить. Крис был её единственным мужчиной за всю жизнь, но проблема была в том, что он был бесплоден. Это подтверждали все врачи, к которым он ходил. То, что Адам — не сын Криса, подтвердил и тест ДНК, сделанный позже. Сразу после результатов теста Крис ушёл от Мэри, назвав её потаскухой.

Мэри осталась одна. С младенцем на руках и пустотой в душе. Мать успокаивала её, говорила, что Крис — просто трус, который испугался ответственности. А вопросы друзей по типу «ты уверена, что Адам его сын?», заданные с такой тактичностью и жалостью в голосе, словно боялись услышать ответ, выводили её из себя.

Позже Мэри поняла, что уход Криса и время, посвящённое безмерной заботе об Адаме — не самое плохое, что могло с ней произойти. Странности начались позже. Чем больше ребёнок вырастал, тем больше приводил Мэри в ужас. Когда он просил пить, протягивая ручки и мило улыбаясь, бутылка детской смеси на глазах снова становилась полной, хотя Адам только что её опустошил. Когда приходили надоедливые подруги Мэри или её ворчливая мать, в доме обязательно выключался свет или сами собой открывались двери, словно выпроваживая гостей. Если отворялось окно в комнате, Мэри уже понимала, что Адам хочет на улицу. Поначалу она всё списывала на совпадения, после — на галлюцинации, вызванные таблетками или депрессией. Но чем чаще происходили подобные вещи, тем больше Мэри осознавала, что Адам – не обычный ребёнок. Он был либо божественным вмешательством, либо дьявольским отродьем. И то, и то пугало Мэри до усрачки и со временем она пристрастилась к алкоголю. После него всегда становилось легче. Пусть и ненадолго.

Вот и сейчас, стоило ей взять вино и попытаться его допить, как бутылка выскользнула из рук и разбилась о пол. Звук разлетевшегося вдребезги стекла сопроводился пронзительным криком Адама. А после резко сменился на громкий детский смех. Словно ребёнок был доволен, что отвлёк мать от бутылки.

Мэри потушила сигарету и прошла в комнату. Из колыбели на неё смотрело милейшее создание, улыбаясь со всей присущей ему невинностью и добротой. Игрушки над кроваткой кружились в хороводе, хотя Мэри даже не дотрагивалась до них.

Адам пугал Мэри, пугал её мать, которая не знала и половины странностей, связанных с ним, пугал даже священника, что крестил его — тот в спешке доделал свою работу и с испуганными глазами выбежал из церкви, как ошпаренный.

— За все двадцать лет своей службы… — с дрожью в голосе позже говорил он, — …я не видел такого ребёнка. Молитесь, — сказал он, — молитесь, чтобы он был даром божьим. А не проклятьем.

Мэри усомнилась в том, что Адам был не проклятьем, когда, гуляя с ним, встретила Криса. За год после расставания он не сильно изменился — та же лёгкая щетина, та же привычка одеваться с иголочки, тот же влюблённый взгляд. Только теперь он был направлен на его новую девушку, а Мэри удосужилась лишь презрительной усмешки. Бегло посмотрев на Адама, лежащего в коляске, Крис с отвращением отвернулся, продолжив разговаривать с девушкой. Мэри пожалела, что встретила его. Все её непроработанные травмы и незакрытые гештальты дали о себе знать. Только она решила двигаться дальше, как за спиной услышала скрип тормозов и глухой удар, а после — крики прохожих.

Обернувшись, она увидела Криса, лежащего на дороге. Водитель машины, что проехал на красный, вышел и схватился за голову. Новая пассия Криса сидела на коленях в слезах рядом с телом, проверяя пульс. Мэри была уверена, что Крис мёртв. А Адам тихо смеялся, укутанный в коляске. Этот смех пронзал каждую клеточку её тела и доводил до дрожи. Мэри знала, что это не простое совпадение.

И боялась того, на что ещё может быть способен этот малыш.

Часть вторая. Лили

За несколько недель в новой школе Адам изучил все коридоры и тупики. Только это помогало ему с легкостью выбирать нужные повороты, убегая от одноклассников. Те бежали за ним по пятам, расталкивая детей. Бобби, самый высокий и мускулистый из них, бежал впереди остальных, выкрикивая угрозы. Адам повернул направо, лишь на секунду оглянувшись. Он увидел, как Бобби спотыкается, но удерживается на ногах. На секунду отвлекшись, Адам не заметил перед собой девушку и со всех ног врезался в неё, упав на пол. Бобби же, не обращая внимания на упавшую девушку, догнал Адама и схватил его за грудки.

— Добегался, сука?!

Подняв его на ноги, он приставил его к стене. От Бобби несло запахом пота и сигарет. Его дружки уже стояли вокруг, разминая кулаки. Адам пытался вырваться, но Бобби мёртвой хваткой держал его. После замахнулся и ударил под дых. Дыхание перехватило, Адам с трудом отдышался.

Вместе со страхом его переполнял гнев. Он только перешёл в новую школу, как сценарий повторился. До Бобби был Стив. До Стива — Нил. Адам даже не помнил имени того, кто был до Нила. Он мечтал, чтобы все они, все, кто бегал за ним по коридорам школы, ловил и избивал во дворах, сдохли. Сдохли самой жестокой и мучительной смертью.

— Белобрысый урод! — крикнул Бобби, ударив его ногой.

Адам поднялся и ударил нападавшего в живот. Учитывая его хрупкое телосложение и возраст шестиклассника, удара бы едва хватило на то, чтобы поставить синяк. Но когда Бобби отлетел так, словно дрался с суперменом, Адам не мог поверить своим глазам. Самый спортивный ученик класса от его лёгкого толчка вылетел через окно, разбив его вдребезги. Друзья Бобби во все глаза уставились на ничего не понимающего Адама, а после с криками разбежались. Адам, ни секунды ни теряя, схватил рюкзак и тоже побежал прочь, пока сюда не пришёл директор.

Кажется, школу снова придётся менять.

Адам шёл по тропинке вдоль поля и оглянулся, когда его позвали по имени. Его догоняла девушка. Он решил, что она обозналась или, в крайнем случае, её подослали те отморозки. Когда девушка подбежала ближе, он узнал в ней ту, что сбил с ног, пока убегал от Бобби. Белая футболка, юбка до колен, чёрные, как уголь, волосы сплетены в две косички, падающие на плечи и подвязанные ленточками. Адам уставился на неё, не зная, что говорить.

— Адам же, верно? — спросила она, наконец отдышавшись.

Парень кивнул.

— Я — Лили, — она протянула ему руку и улыбнулась так, что могла сбить с ног одной своей красивой улыбкой.

Адам снова кивнул. Его имя она и так уже знает. Представляться было бы глупо. Девушка замялась, а потом сказала:

— С Бобби всё в порядке. Ему вызвали скорую. Хорошо, что был только второй этаж, и он упал на клумбу.

— Рад за него, — наконец ответил Адам.

— Я… в общем… видела, что ты сделал.

— Я ничего не сделал! — вспылил Адам. — Это был несчастный случай, я не хотел…

— Не переживай так, я на твоей стороне, — ответила Лили. — Бобби — мудак.

— Тогда чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты знал, что ты не один.

— Что?

— Ты не единственный чудотворец в мире. Смотри.

После этих слов Лили подняла руку, и ей на ладонь сел воробей.

— Милый, правда?

Лили подняла вторую руку и щёлкнула пальцами. Солнце, словно дрессированный пудель по команде, скрылось за тучами. Детей обдало сильнейшим ливнем. Послышался удар грома.

Адам уставился сначала на Лили, потом — на небо.

— Не бойся, всё под контролем.

Очередной щелчок пальцами, и тучи рассеялись. Воробей с её ладони улетел прочь.

— Ну, а ты так можешь? Не замечал за собой никаких странностей? — Лили выжидательно уставилась на него. Ярко выраженными карими глазами она словно заглядывала ему в душу.

Адам щёлкнул пальцами, но не произошло ровным счётом ничего. Но странности он за собой замечал. И не раз. Ему постоянно везло. Стоило ему чего-нибудь захотеть — и это происходило. А по ночам он мучался от кошмаров, в которых ему являлись незнакомые люди и молча смотрели на него, то ли прося помощи, то ли желая убить.

Однажды они с мамой пришли на безлюдный пляж. Мать взяла его за руку и повела к морю. Когда ступни Мэри уже обволакивала вода, Адам шёл дальше, словно под ногами был асфальт, а не спокойное море. Мэри от испуга отпустила руку сына, и он пошёл дальше, как ни в чём не бывало. Она оглянулась, и, к счастью, никто не стал свидетелем сцены, как её сын ходит по воде.

— Адам! — крикнула она. — Сейчас же прекрати!

И вода под пятилетним мальчиком тут же стала простой водой, он по горло в неё провалился.

— Что бы это сейчас ни было, — строго говорила ему мать, когда они оказались на берегу, — никогда больше так не делай. Слышишь? Никогда!

И Адам все следующие восемь лет адаптировался под «нормальный» мир. Не делал ничего из того, что не могут делать другие дети. Старался не обращать внимания на сны, не показывать, что он особенный. А когда выходил из себя — всё это заканчивалось плохо. Как с Бобби. Как в предыдущих школах.

— Я могу помочь тебе, — сказала Лили, — могу показать тебе не только, что умею я, но и что умеешь ты, Адам. Только доверься мне, — она мило улыбнулась и протянула ладонь. — По рукам?

— По рукам, — он пожал её руку и почувствовал необычное тепло, раскатившееся по телу. То были не бабочки в животе, это было нечто большее, словно в одной точке соприкоснулись две вселенные и направили всю свою энергию на него.

***

Адам открыл дверь и пригласил Лили в дом.

— Мам, я дома, — сказал он, войдя следом.

— Здравствуйте, — поприветствовала женщину Лили.

Мэри не обратила внимания ни на сына, ни на его новую подругу. Она сидела к ним спиной, уставившись в телевизор. Под ногами на ковре валялась пустая бутылка. Его мать едва сводила концы с концами, покупая еду и одежду Адаму только за счёт денег его бабушки и тёти. Её же зарплаты кассира в супермаркете хватало только на алкоголь и реже — на учебники и игрушки сыну. Лохмотья, в которых ходил Адам, были одной из причин постоянных издёвок одноклассников над ним.

Адам тяжело вздохнул и повёл Лили в комнату наверху. Единственным развлечением там был старый телевизор. Когда Адам включил его, он начал показывать новости.

«…двойное убийство произошло вчера вечером на…»

— Э-э, я не знаю, что тебе интересно, поэтому… — Адам переключил канал.

— Нет, оставь, — Лили схватила его руку, — сделай чуть громче.

Ведущая рассказывала о вооружённом налёте на банк, самоубийстве девочки-подростка, сорвавшемся террористическом акте, телефонном мошенничестве и многом другом. Когда новостные сводки сменились прогнозом погоды, Лили сказала:

— Ты никогда не думал о том, что можешь на всё это повлиять?

— На что?

— На мир! — воскликнула Лили. — Можешь спасти людей от любой беды, быть как супермен. Только без плаща. Ты же чудотворец, Адам.

— Чудо… кто? Я и сам до конца не знаю, кто я такой.

— Когда я спрашивала тебя про странности, я по твоим глазам прочла, что ты замечал их за собой. Да и, знаешь ли, это бросается в глаза, когда шестиклассники из окон падают.

Адам поднялся с дивана и начал расхаживать из стороны в сторону, словно пытаясь вспомнить все тринадцать лет своей жизни.

— Однажды я… оживил нашего пса. Я едва выпросил его у мамы, как спустя несколько месяцев он попал под машину. Я просто… просто погладил его, и Ричи снова задышал. Он бегал вокруг меня, виляя хвостом, а на нём ещё оставалась кровь.

— Мёртвые просто так не оживают. Это всё ты. Ты спас его. Ты — Бог.

Лили встала с места и остановилась напротив Адама, посмотрев ему в глаза.

Парень лишь истерично засмеялся, приняв её слова за чушь.

— Не может такого быть.

— И как может Бог бояться какого-то Бобби или переживать о семейных проблемах, когда он может по щелчку пальца предотвратить мировые катастрофы?

— Нет! — крикнул Адам и закрыл уши руками.

Может, Лили и была в чём-то права, потому что вместе с его громким и отчаянным «нет!» экран телевизора разбился, сменив прогноз погоды чёрным фоном.

— Ха! Что и требовалось доказать! — Лили щёлкнула в ладоши.

— Ты читал Библию? — спросила Лили.

Адам не читал, но часто видел эту большую книгу в руках матери. Он и не догадывался, что в ней она искала ответы на вопросы о том, кто её сын на самом деле. Если наука не смогла дать точного ответа, то, может, религия сделает это за неё?

— Там сказано о Судном дне. И если верить пророчеству, скоро этот день настанет.

— Это типа конца света?

— Да, — ухмыльнулась Лили, — типа конца света. Моря выйдут из берегов, извергнутся вулканы, сгорят леса, нападёт саранча, мир разделится на праведников и грешников.

— Допустим, и что?

— И то, что ты — можешь это предотвратить. Спасти планету от божьей кары.

— Ты же сказала, что я — Бог.

— Я погорячилась. Но если и не Бог, то точно сын божий.

Адам тяжело вздохнул. Всё это просто не укладывалось у него в голове.

— Если Богу нет дела до планеты, то нам будет до неё дело. Мы очистим её от грехов, сделаем её идеальной. Люди просто обожают целителей и пророков. И ты, — Лили тыкнула пальцев в грудь Адама, — можешь стать одним из них. Выбор за тобой.

В стране, где теперь нет ни полиции, ни президента, никаких других органов власти, человек остался в ответе сам за себя. И начал делать всё, что до этого было запрещено.

То же самое, только в масштабах куда меньших, произошло и в семье Мэри. Когда её мать покончила жизнь самоубийством, отец словно обезумел и начал всё больше экспериментировать на дочери. Мэри была уверена, что и в смерти мамы виноват он. Может, давал ей непроверенные антидепрессанты или подмешивал что-то в еду. Что-то, что в конечном итоге и заставило её вскрыть вены.

Убийство в больничной палате было бы для отца благом. А Мэри надеялась, что на пороге смерти, в одиночестве, он раскается в своих поступках.

Мэри не понимала куда идёт. Не знала, ради чего живёт. Мир постепенно рушился. Перед её глазами горели здания, стояли разбитые машины, из которых вытащили всё, что только можно было вытащить, в спешке мимо пробегали люди. Они цеплялись за жизнь. В отличие от Мэри.

Она села на ближайшей остановке, стёкла в которой были разбиты, и схватилась руками за голову. Что она будет делать, если останется единственной выжившей? Есть ли ещё где-нибудь люди, чей организм оказался устойчив к вирусу? А если нет, вынесет ли она томительное одиночество на целой планете?

Мэри настолько погрузилась в мысли, что не заметила, как рядом с ней села девочка. Она повернула голову только тогда, когда услышала тихий плач. Девочка лет семи, комкая подол серой юбки, сидела рядом и тихо всхлипывала.

— Что… что случилось? — спросила Мэри, сдержав поток собственных слёз. Надо быть сильной. Ведь рядом есть те, кому намного труднее. — Ты одна?

Девочка кивнула.

Мэри не знала, стоит ли дальше расспрашивать ребёнка. Она понимала, что, скорее всего, её родители уже мертвы.

— Там мама… — начала девочка, и зашлась кашлем, — …в квартире. Она кашляла кровью. А сегодня перестала. Когда пришёл папа, он долго плакал рядом с ней. А потом и он… — девочка вытерла щёку тыльной стороной ладони, — …упал и больше не вставал.

Мэри даже не представляла, насколько маленькому ребёнку было трудно видеть смерть родителей. Ей было примерно столько же, когда её мать залезла в ванну и провела лезвием по руке. Мэри в тот день была на дне рождения подруги и, когда вернулась домой, увидела только сирены скорой и человека на каталке, завёрнутого в чёрный мешок.

— Я помогу тебе, — сказала Мэри. — Мы справимся.

Девочка подняла на неё взгляд, но так и не смогла улыбнуться.

Мэри захотелось взять под опеку этого ребёнка. Сделать хоть что-то хорошее. Попытаться спасти невинную жизнь. Хотя кровавые разводы на юбке девочки говорили о том, что ей осталось недолго.

Мэри медленно подвинулась ближе и обняла девочку. Та положила голову ей на плечо и только сильнее расплакалась. Мэри гладила её по волосам и пыталась успокоить. Вскоре девочка легла на лавочку, положив голову на колени незнакомке. Плач постепенно стих.

Скоро стемнело, и на улице зажглись фонари. На небе был виден полумесяц. Мэри так и просидела на остановке с незнакомой девочкой на коленях, которая уже давно перестала дышать. Жизнь отобрала у неё последний шанс привнести что-то хорошее в мир. Теперь не осталось ничего.

Мэри вышла на дорогу и подняла большой палец вверх. Хотела уехать подальше от города, где её преследует смерть. Сначала мать, потом маленькая девочка, ещё ненавистный отец вот-вот отправится вслед за ними. Ей было всё равно, что случится с ней завтра. Она боролась с желанием броситься под машину, а не идти, как дура, и ловить попутку.

Спустя время перед ней остановился пикап. Мэри, не сказав ни слова водителю, открыла дверь пассажирского сиденья и рухнула в кресло. Парень, сидящий за рулём, озадаченно оглядел её с ног до головы.

— Всё нормально? — спросил он.

Девушка повернулась и скептически посмотрела ему в глаза.

— Ага, — только и выдавила она.

— Тогда приятно познакомиться, — водитель протянул руку. — Кевин.

***

Кевин был не в восторге от новой знакомой. Она была вымотанной и злой, отчего несколько километров они проехали молча. Потом Мэри ткнула пальцем на пачку сигарет, лежащую под лобовым стеклом, и спросила:

— Можно?

Кевин кивнул. Всё равно это пачка покойника. Покойника, который хотел избавиться от вредных привычек. Мэри сделала первую затяжку и зашлась кашлем. Не считая того времени, когда она в детстве, прячась от родителей, пробовала с друзьями курить, это была её первая сигарета.

— Ты кого-то потеряла?

Мэри отвела взгляд, смотря на опустевший город за окном. Вопрос ей показался глупым. Когда начинается конец света, все кого-то теряют. Но она понимала, что парень просто пытается начать разговор.

— На моих руках пару часов назад умерла маленькая девочка.

Кевин переглянулся с ней, выдержал недолгую паузу и ответил:

— Тяжело, понимаю, — он поправил респиратор, — но мы все скоро подохнем. Это лишь вопрос времени.

Мэри не стала ему говорить про отца и про то, что у неё иммунитет к вирусу. Он прав — от пуль она не застрахована. Девушка затянулась сигаретой, и, выдохнув дым, выкинула её в окно. Всё-таки это отвратная вещь.

За окном виднелся безлюдный и полуразрушенный город. Они проехали уже десятки километров, но не увидели ещё ни одного прохожего. А тем временем бензин уже был почти на нуле. Ехать осталось недолго.

— Что, если мы последние? — вдруг спросил Кевин.

Мэри тупо уставилась на него, а после пожала плечами.

— Вряд ли, — тихо ответила она.

Пикап заглох, как только они въехали на широкий мост. Среди десятков других машин, брошенных прямо на дороге, нельзя было понять, что только в одной из них ещё находятся живые люди. Кевин уже смирился с мыслью, что, возможно, он и его спутница — последние люди на земле. Вот только Мэри — слабая и беззащитная девушка в глубокой депрессии, а у него есть пистолет и целая планета в распоряжении.

Мэри попыталась выйти из машины, но услышала щелчок. Двери заблокировались. Она дёргала за ручку и смотрела на Кевина, не понимая, что происходит.

— Какого хера?

Ответом на её вопрос послужил пистолет, который Кевин вытащил из-за пояса и начал крутить в руках, словно любопытную вещицу.

— Сама посуди, — сказал он. — Ты — симпатичная девушка. Я — вооружённый парень, которому нечего терять. Вокруг — только трупы. Так что ты будешь делать всё, что я скажу, иначе… — он направил на неё дуло и изобразил выстрел. — Бах!

— И что мне теперь, отсосать тебе?

Держа пистолет в одной руке, второй он расстегнул ширинку.

— А ты проницательная.

Девушка посмотрела ему в глаза таким взглядом, что Кевину стало не по себе. В её взгляде он видел и ярость, и непонимание, и усмешку. Он был готов выстрелить прямо сейчас, лишь бы не смотреть этой ненормальной в глаза.

— Или хочешь подохнуть в этой тачке? — спросил он, вернув самообладание.

Мэри до сих пор не смирилась с тем, что это — реальность. Что даже на пороге полного уничтожения планеты, человек не перестаёт быть озабоченным животным, повинуясь лишь своим инстинктам. Она разрыдалась бы от осознания этой мысли, но не хотела показаться загнанным в ловушку зверьком, что только доказало бы, что Кевин прав.

Она перевела взгляд на окно за Кевином и вздрогнула. У машины стояла девушка, наблюдая за сценой в салоне, словно за цирковым представлением. Когда она постучала по стеклу, Кевин от неожиданности испугался и чуть не выронил пистолет.

Опустив стекло и тыча в её лицо оружием, он прокричал:

— Ты кто, блядь, такая?!

— Я? — радостно улыбаясь спросила девушка. — Гвендолин. А вот вы — одни из немногих выживших на планете!

Кевин и Мэри с непониманием уставились на незнакомку в стимпанковских очках и ожогами на лице.

— Выходите из машины! — приказала она.

— Может, ты лучше уйдёшь нахер отсюда, пока я тебе башку не прострелил?! — Кевин ненавидел эту ненормальную за то, что та прервала их ещё даже не начавшийся половой акт.

Чума помолчала несколько секунд, а после рывком вырвала пистолет у Кевина из рук и ударила его прикладом.

— Не беси меня! — она небрежно кинула пистолет ему на колени, словно бесполезную игрушку. — Выходите!

Кевин открыл дверь и вышел на автостраду. Под ногами бегали десятки крыс. Мэри, как только увидела их, взвизгнула.

— Не бойтесь, они не кусаются.

Кевин посмотрел на Мэри, но та проигнорировала его. Он упустил шанс быть с ней в одной команде.

— Так уж вышло… — Гвендолин заговорила так, словно была ведущим на детском утреннике — с радостной улыбкой и восхищением, — …что из семи миллиардов людей выжили только вы и ещё несколько людей по всему миру. Про тебя я всё знаю, — девушка показала пальцем на Мэри. — Ты с читами. У тебя иммунитет. А вот ты — настоящий боец. Всё правильно сделал, что убил свою девушку. Не бойся, адского котла ты пока не заслужил.

У Кевина затряслись руки. Вся его уверенность в себе резко испарилась. До появления этой чокнутой с крысами он был почти Богом, делал, что хотел. А теперь у него было ощущение, словно в его детскую войнушку ворвались взрослые, отняли игрушки и позвали обедать. Ещё и отчитали за то, что плохо себя вёл.

— Это я всё к чему, — продолжила Гвендолин, — не думайте, что это подарок. Что-то типа «ура, вся планета в нашем распоряжении» и прочая чушь. Вы должны построить новый мир, объединиться с другими выжившими, родить потомство, заселить планету заново. Вы — сверхраса! — крикнула она. — Но в самом деле, что-то вы какие-то грустные.

Мэри еле стояла на дрожащих ногах. На глаза невольно навернулись слёзы. Она схватилась за голову, подошла к перилам моста и истошно закричала. Этого, блядь, просто не может быть! Она смотрела на реку и боролась с желанием прыгнуть. Но сразу отбросила эту идею — ничего, кроме обморожения, она бы не получила.

— У девочки нервный срыв, кажется, — услышала она усмешку Гвендолин.

— Ты серьёзно?! — крикнул Кевин. — Растить детей?! И с кем?! С ней?!

Кевин и Гвендолин перевели взгляд на Мэри, которая рыдала у перил.

— Ты не понимаешь, ответственности, возложенной на вас? — спросила Чума. — Вы — будущее планеты.

— Да срать я хотел на эту планету!

Кевин всегда был эгоистом и не собирался изменять своим принципам ради какой-то ненормальной, которая мнит себя чуть ли не Богом. Но её внешний вид, манера речи, тот факт, что она знает то, чего не должна знать, и бегающие вокруг крысы, словно дрессированные пудельки, говорили о том, что Гвендолин не очередная пациентка психиатрической клиники. Не поверить ей было невозможно.

Чума резго шагнула вперёд, сжав губы от злости, словно ещё слово и она поставит Кевину второй фингал. Парень отстранился и поднял руки.

— Спокойно-спокойно! Я лишь говорю о том, что мне нахер не сдалось думать о будущем. Жить надо здесь и сейчас! Всё, что будет после — меня не касается.

— Последний раз предупреждаю! — прервала его Гвен. — Если я говорю, что вы будете трахаться, как кролики, ради продолжения рода, значит, будете трахаться!

Мэри стало плохо и её вырвало в реку. Вода унесла содержимое желудка дальше по течению. Этой спокойной и умиротворённой реке не было никакого дела ни до конца света, ни до будущего планеты, ни до сумасшедших с крысам. Мэри хотела быть водой. Плыть по течению сквозь века, не нарываясь на неприятности в виде психов.

— Миллионы лет эволюции прошли зря, — сказал Кевин. — «Новый мир, будущее планеты» — всё это чушь собачья. Я не хочу быть чьей-то подопытной крысой, на которой ставят эксперименты.

Словно в месть за такие слова, на штанину Кевина запрыгнул грызун, которого он попытался стряхнуть.

— А кто ты? — усмехнулась Чума. — Ты и есть точно такая же крыса. Как и все остальные! Горстка млекопитающих, которые только пожирают всё вокруг! И ничего не отдают взамен! Но я сделала всё за вас, отчистила вам, блядь, Землю от недостойных! Что бы ты и твои потомки жили в совершеннейшем мире!

— Да даром мне такой мир не нужен! Я не собираюсь быть донором спермы для этой тряпки!

Кевин повернулся в сторону Мэри, но не обнаружил её у моста. Пока он перекрикивался с Гвендолин о будущем планеты, она подошла к нему сзади и резко выхватила пистолет из рук. Среагировать не успела ни Чума, ни Кевин. Они и подумать не успели, что девушка собирается делать с оружием, как прогремел выстрел и их лица обдало фонтанами крови.

Теперь Мэри — вода. Теперь — спокойно.

Теперь рядом с ней мать и девочка, которую она не уберегла.

Её тело с пробитым черепом замертво упало на трассу. На несколько секунд и Чума, и Кевин застыли с открытыми ртами, но вскоре молчание прервал громкий крик Гвендолин.

— Твою же ма-а-а-ть! — она начала ходить из стороны в сторону, размахивая руками.

Баланс оказался нарушен. В планы Чумы не входил суицид ни одного из выживших. Теперь всё напрасно. Бог её убьёт.

— Люди — грёбаные эгоисты! Почему?! Почему обязательно надо всё портить?!

Кевин, до этого так смело разговаривающий со всадником апокалипсиса, теперь не был уверен, что его жизнь для неё так важна. Мэри одним выстрелом убила сразу обоих.

По телу и лицу Мэри бегали крысы, оставляя на них кровавые следы. Гвендолин рвала на себе волосы и, судя по выражению лица, готова была расплакаться. Не столько от того, что ничего не получилось, сколько от того, что Нэл был прав. Кевин пятился подальше от неё, не зная, куда себя деть. Но Гвен, словно почуяв страх парня, накинулась на него. Рванула ближе и схватила за грудки.

— Ты теперь — бесполезный мешок с говном! — выплёвывала она ему в лицо, тряся перед собой.

Кевин не столько не мог, сколько боялся сопротивляться. Боялся пойти на корм крысам. А пистолет, который решил не одну его проблему, лежал теперь в мёртвой ладони Мэри.

— Знали бы остальные семь миллиардов ради кого они подохли, боролись бы за жизнь гораздо сильнее!

Из-за её гогглов Кевин видел лишь своё испуганное выражение лица. Он вцепился в запястья Гвен, но та и не собиралась его отпускать.

Подойдя к краю моста, Чума замерла на пару секунд, а после резким движением толкнула парня. Кевин, перевалившись через парапет, полетел вниз. Его громкий вопль, нарушивший тишину разрушенного города, услышали только Гвен и десятки её питомцев.

Чума отдышалась и поправила чёлку, спадающую на глаза. Не зря она ненавидела людей. Человечество заслужило такую участь. Она была уверена, что из семи миллиардов от вируса умерло меньше половины, все остальные пали жертвами других людей. Гвендолин облокотилась о парапет и посмотрела на полную луну на небе, ставшую единственной свидетельницей гибели планеты. А в голове так и стояли слова Нэла, который произнесёт их ещё не раз:

«Она ненормальная! Я же говорил, она ненормальная!»

***

Гвен и не заметила, как к ней подошёл Дьявол. Сид был уже в приевшемся красном костюме и шляпе. Он встал рядом и молча закурил сигарету.

— Ты всё сделала правильно, — после долгого молчания сказал он. — Просто не повезло в этот раз.

— И ты не злишься?

— На что? На то, что ты сверхрасу не смогла вывести? — он по-отечески улыбнулся и выдохнул дым. — Не ты же виновата, что люди такие ранимые существа, — он кивнул в сторону мёртвой девушки. — Придётся начинать всё заново. Может, через сотни, тысячи лет попробуем снова.

Сид кинул бычок под ноги и потушил его ботинком.

— И не обращай внимания на крики Бога. Перебесится. Главное, помни, про наш с тобой секрет, — Сид подмигнул ей, и кожа на его лице сморщилась. — Ладно, передавай привет своему дружку. Удачно вам провести время в вечности.

Старик ушёл так же тихо, как и появился, оставив Гвен наедине с луной, крысами и собственными мыслями. Чума проиграла. Провалила свою великую миссию. Но была уверена, что когда-нибудь вернётся снова. И сделаёт всё, чтобы это не повторилось.

В любой другой день Гвендолин в своём вызывающем прикиде и в сопровождении крыс привлекла бы немало внимания. Но сейчас, когда мир охвачен пожарами, когда люди убивают друг друга, пытаются убежать из своих стран, создать вакцину или просто у себя на кухне молятся о том, чтобы всё закончилось, никто даже не покосился на странную девушку с крысами.

Чума уверенной походкой шла по улицам города и сокращала его численность в разы. Она словно была ведущей в детской игре в прятки, и карала тех, кто не успел спрятаться. Натравляла крыс на бомжей, и те кучей накидывались на несчастных и отгрызали от них куски. Заставляла кашлять кровью засидевшихся допоздна выпивох в барах. Благодаря ей самые отчаявшиеся прыгали из окон — прямо на асфальт перед её ногами. Другие ещё боролись за жизнь, и их попытки громкими выстрелами раздавались от стен домов. Кто-то проводил свои последние часы в обнимку с любимыми, а кто-то этих самых любимых убивал. Одни предавали близких и друзей, другие находили союзников в развернувшемся апокалипсисе.

Чума ненавидела людей. Презирала. Она считала, что большинство просто не достойны жить. Каждый раз, когда она видела очередного пьяницу или бродягу, валяющегося у мусорного бака, ожог на лице начинал болеть и напоминать о прошлом. В той позабытой жизни, когда она была смертной, Гвендолин надеялась, что её отец закончил точно также — обдолбавшись рядом с кучами мусора. Ведь именно благодаря ему и его пьянству в доме начался пожар. Первыми с тонущего корабля бегут крысы, а с горящей квартиры первый побежал отец Гвен, не удосужившись даже разбудить жену и дочь.

Поток её мыслей прервал душераздирающий крик. Не успела она понять, откуда он исходит, как земля под ней содрогнулась и на тротуаре оказалось безжизненное тело. Совсем молодой парнишка. Гвен перешагнула через него и пошла дальше. В самоубийстве она не видела ничего, кроме трусости.

Из приоткрытой двери бара, над которым горела неоновая вывеска, доносились нечеловеческие звуки. Гвен слышала крики, глухие удары и какое-то… рычание? Она открыла дверь и вошла внутрь. В баре было темно, за исключением пары ещё горевших красных лампочек. То, что Гвен увидела в свете ламп не повергло её в шок или ужас, но пробудило интерес. Десятки людей за столиками, побросав свои ужины с изысканными блюдами, пожирали друг друга. Какая-то девушка в разорванном спереди красном платье лежала на столе, а её возлюбленный отгрызал от неё куски, потрошил изнутри, вытаскивал всё, что можно вытащить. Грудная клетка у неё была уже разорвана и проголодавшийся парень вот-вот достал бы сердце. Сцена массового пожирания людей друг другом больше вдохновила Гвен, чем испугала. Но она сразу поняла причину этого помешательства и огляделась в её поисках.

За стойкой сидел молодой худощавый парень, спокойно попивая из своего стакана. Словно вся эта кровавая оргия его совершенно не касалась, была обычным делом, вроде фоновой музыки или сводки новостей по телевизору.

— Привет, Стив, — сказала Гвен, подойдя к нему и сев на соседний табурет. — Развлекаешься?

Голод повернул голову в её сторону и несколько секунд сверлил взглядом. Его волосы были растрёпаны и падали на лоб, а не собраны в пучок, как обычно. Под глазами образовались синяки. Гвен поняла, что он был уже достаточно пьян. Как только Стив увидел гостью, его губы расползлись в подобие улыбки.

— Чума пожаловала, — сказал он. — Чем обязан?

— Да так, предупредить тебя хотела. О конце света.

Крысы Гвендолин разбежались по бару, почуяв лакомство в виде человечины.

— Да? — Голод с удивлённым выражением лица оглядел зал. — А я и не заметил.

Гвендолин оценила сарказм Стива и тихо рассмеялась.

— Поздравляю! — сказал он, поднимая стакан. — Тебе удалось то, чего не удалось мне! — Стив сделал несколько глотков и поставил стакан. — Я про геноцид, в смысле.

— Одна бы я с этим не справилась, — Гвен подмигнула ему.

Спрыгнув с табурета, она обошла барную стойку и провела пальцем по бутылкам, стоящим на полке. Выбрав джин, она открутила крышку и налила себе порцию.

— За апокалипсис! — крикнула Чума, подняв стакан.

— За ёбаный конец света! — подхватил Голод, чокнувшись с ней.

— Слышала, кстати, ты от богов сбежал? — после паузы спросила Гвен, а следом запрыгнула и села на стойку, поставив ноги на табурет.

Стив резко помрачнел. Беспечность в его лице сменилась озадаченностью.

— Да клоуны они, а не боги! — он отпил из стакана и с громким стуком поставил его на стойку. — Захотели бы, давно нашли. Но они же только рады находить по городу обглоданные тела.

— Я думаю, они просто не хотят марать руки. И отдают всю грязную работу нам. Тебя ведь тоже Сид подослал?

Голод медленно кивнул, словно не зная, можно ли с ней делиться таким секретом.

— Бедный Боженька, — ухмыльнулась Чума, — думает, что это мы зачинщики апокалипсиса и не видит главного.

— Не знаю, зачем Дьяволу это было надо, — ответил Стив. — Я имею ввиду, скрываться.

— Может, хочет добавить в конец света элементы шоу. Игры. Они ведь любят всякие дебильные игры.

— Может и так. Тогда осталось дождаться, когда он пошлёт Войну.

— А что по поводу Смерти? — Гвен наклонилась и облокотилась локтями о колени.

— Смерть… просто девочка на побегушках. Хотя я благодарен ей за всё, что она для меня сделала. Последний раз вот предупредила об этих клоунах, которые меня ищут.

— Получается, остались только мы с тобой, — Гвен посмотрела на Стива. — Самые ненормальные из ненормальных. Посланные на Землю, чтобы истребить человечество и вывести сверхрасу, — она взяла стакан и снова подняла его, чтобы чокнуться.

— За нашу великую миссию, — Стив встал и чокнулся с ней.

После того, как они выпили, Стив посмотрел в её зеркальные гогглы на глазах, пытаясь считать хоть какую-нибудь эмоцию, но, так ничего и не поняв, подался вперёд и поцеловал Гвен в губы.

Гвен не стала возражать и ответила на поцелуй. В конце концов, они два всадника апокалипсиса в разваливающимся на части мире, которым дозволено абсолютно всё. Так зачем отказывать себе в удовольствиях? Она обхватила его ногами и положила руки на плечи. Стив поднял её и повалил на стойку. Но, в отличие от других посетителей этого бара, у него не были цели её съесть.

Два бессмертных тела трахались в этом маленьком тусклом баре на глазах десятка других людей, которым не было до них никакого дела — лишь животное желание есть.

***

Мэри стояла в больничной палате и смотрела, как умирает её отец. На её лице — респиратор. На лице отца — аппарат для искусственной вентиляции лёгких. Мэри испытывала смешанные чувства. С одной стороны, она всегда хотела при любом удобном случае убить отца, отомстить за испорченное детство. С другой, не хотела уподобляться тем людям, что в условиях нового мира творят хаос, плюют на закон и людские судьбы. Да, отключить аппарат, вытащить пару проводов — не так уж и сложно. Отец будет мёртв. Но вот Мэри — всё ещё несчастлива.

Мэри никогда бы не подумала, что отец окажется на больничной койке. Только не он. Не гений от медицины. Не тот человек, что пичкал её лекарствами всю сознательную жизнь.

«— На, дочка, выпей, — говорил старик, протягивая ей стакан воды, в котором уже растворилось очередное лекарство, даже не прошедшее испытания».

Дочь была его лабораторной крысой, на которой можно ставить эксперименты. Всё детство Мэри мучилась от головных болей, тошноты, выступающих на коже волдырей. А отец, выслушивая жалобы, только записывал их в блокнот или наговаривал в карманный диктофон.

« — Побочные эффекты: пациент жалуется на тошноту и мигрень. Обильная рвота. Кашель. — А после поворачивался к ней и совершенно спокойным голосом говорил. — Не бойся, это пройдёт. Всё будет хорошо. На. Выпей»

Девушка видела в глазах старика сожаление. Может, на грани смерти он даже раскаивается. Хочет попросить прощения. Это были бы первые извинения за всю жизнь.

Но эксперименты отца дали результаты. Организм Мэри оказался устойчив к вирусу. После того, как в салоне автобуса зашлись кровавым кашлем сразу несколько человек, Мэри думала, что обречена. Но выжила. Единственная из всех, кто был в автобусе. Её отец гордился бы плодами своих трудов, но его тело скоро отправится на корм червям. Ему должно быть всё равно.

И теперь, стоя над умирающим отцом, она решила, что ни за что не станет такой же, как он. Не уподобится ни ему, ни разъярённым толпам на улице. Она переживёт этот апокалипсис, не забирая чужих жизней, не ломая ни чьи судьбы, не грабя магазины. И если ей суждено умереть — так тому и быть.

***

Кевин стоял на дороге, подняв большой палец вверх. Мимо редко проносились автомобили, и никто из водителей не собирался останавливаться ради попутчика. Все куда-то спешили. Может, прощаться с близкими, а может, просто ехали, куда глаза глядят, пытались спрятаться от хаоса. Кевин их не осуждал. Он и сам бы не остановился.

Наконец, водитель пикапа припарковался на обочине. Кевин, с респиратором на лице и рюкзаком за спиной, подбежал к нему.

— Подбросишь? — спросил он, когда водитель опустил стекло.

Это был мужичок лет за пятьдесят, с редкими седыми волосами на висках и килограммами лишнего веса.

— Тебе куда? — посаженным от сигарет голосом спросил он.

— Подальше отсюда, — Кевин дружелюбно улыбнулся водителю.

Тот мотнул головой, мол «садись», и открыл дверь.

Когда они набрали скорость на пустынной дороге, водитель зашёлся кашлем. Кевин рефлекторно потянулся за пистолетом. Перед его глазами всё ещё стояла картинка трупа Кайлы с дыркой во лбу. Но теперь Кевин не боялся. Он не поддастся панике.

— Спокойно, сынок, — ответил мужик, крутя перед лицом парня ладонью, показывая, что на ней нет ни капли крови. — Это всё дурные привычки, а не вирус.

И, словно вспомнив о привычках, достал одной рукой пачку сигарет из кармана и вытащил одну зубами. Поджёг её пламенем карманной зажигалки.

Успокоившись, Кевин откинулся на спинку сиденья, спустил респиратор и закурил электронку.

— Эх, молодёжь, — сказал водитель, взглянув на электронку, — там же даже табака нет.

— Зато я лёгкие не буду выплёвывать, — спарировал Кевин.

— Миру всё равно пиздец.

Мужик резко крутанул руль, когда из леса на дорогу выбежал олень. Кевин не сомневался, что животное спасалось от пожара. Скоро сгорят дотла не только леса, но и города. Целые страны. Сгорят. Сгниют. Разложатся.

— Долбанное животное, — заворчал водитель, затягиваясь сигаретой.

— Оно просто пытается выжить.

То же самое Кевин говорил и про себя. «Долбанное животное, которое просто пытается выжить».

— А ты куда едешь? — спросил Кевин.

— В свой старый дом. У меня там остались бывшая жена и дочка.

— И что, за всё это время сначала эпидемии ты их ни разу не навестил?

— Как-то не удавалось.

— А что если они уже мертвы?

Мужик выдохнул дым и посмотрел на Кевина так, словно в первый раз недооценил его и только сейчас понял, что он за человек. Но потом отвёл глаза и уставился на дорогу.

— Может, и мертвы, — тихо сказал он.

Всю оставшуюся дорогу они молчали. Пока водитель не остановился на обочине и не заглушил мотор. Кевин огляделся по сторонам. С одной стороны дороги был густой лес, с другой — пустошь.

— Твоя жена в лесу живёт?

— Не язви. — Ответил мужик. — У меня клапан сейчас разорвётся. Я на две минуты.

Прежде, чем выйти из машины, он вытащил ключи. Он и в мирное время никому не доверял, а теперь, когда каждый волен делать, что хочет, не боясь наказания, просто был уверен, что этот паренёк угонит его тачку.

Кевин вышел из машины вместе с ним. Подышать воздухом. Водитель стоял в пяти метрах от него, опустошая мочевой пузырь. Вокруг — ни души. Идеальное место для преступления.

Мужик ещё даже не доссал, когда в его затылок упёрлось холодное дуло пистолета.

— Ключи, — строго сказал Кевин, протянув руку.

— Парень, не надо…

— Ключи! Не выводи меня из себя!

Водитель медленно достал из кармана ключи и кинул их на открытую ладонь парня. Теперь у Кевина была тачка. И свобода. Ему бы рвануть сейчас в машину и уехать отсюда. Но вся проблема в том, что Кевин — обезумевшее животное. И он не остановится, пока не убьёт каждую оставшуюся на этой планете тварь. А он был уверен, что до этого момента дожили немногие. И мёртвый водитель пикапа — всего лишь одна из жертв на его пути к совершенству.

Прежде, чем уехать, Кевин всё же потратил один патрон. Пикап теперь его. Найденные в карманах деньги и сигареты — тоже.

На экране смартфона высветилось новое сообщение:

«Жду на Covent Garden в центре зала :)»

Бен улыбнулся. Через пару станций он будет там. Он скептически относился к свиданиям с девушками из Tinder'а, но каждый раз они приводили его в неописуемый трепет. Новые знакомства, новые эмоции. А если всё сложится удачно, то пара совместных прогулок по паркам или походам в кино закончатся разделением одной постели.

Поток его мыслей прервал сильный приступ кашля. Он закрыл рот рукой, но пассажиры, стоящие рядом, отдалились на пару шагов.

«Через две минуты буду» — хотел ответить Бен, но понял, что ему несподручно держать телефон и писать одной рукой. Второй он схватился за поручень, чтобы выходящая из вагона толпа не снесла его. Большой палец, перевязанный бинтом, опять заныл. «Грёбаная крыса, — подумал он, вспомнив о причине ранения, — нужно будет вызвать санэпидемстанцию».

Пару дней назад он с ужасом обнаружил на полу своей кухни здоровенную крысу. Когда он попытался её прогнать, та вцепилась ему в руку. Палец закровоточил, а крыса, видимо, испугавшаяся крика юноши, убежала, словно и появлялась только за тем, чтобы вцепиться в палец и помешать Бену через пару дней написать ответное сообщение девушке.

Несмотря на толпу и десятки ждущих кого-то у столбов людей, Бен узнал её. На девушке была джинсовка, накинутая поверх белой футболки, и голубая юбка до колен. Золотистые волосы кучерявились и спадали на плечи.

— Привет, — подойдя, сказал Бен.

— О, привет, — девушка оглядела парня с ног до головы оценивающим взглядом. Словно сравнивала фотографии в профиле и его настоящего. — Нормально добрался?

«Нормально» — хотел было ответить Бен, но из горла вырвался лишь хрип, а после снова зашёлся кашлем.

— Ты в порядке? — улыбнулась девушка.

— Да, — отмахнулся он, — порядок.

Парень показал рукой к выходам, приглашая незнакомку побыстрее выйти из метро. Та кивнула и двинулась к эскалаторам. Бен же посмотрел на свои руки и на несколько секунд замер от удивления. На них была кровь. Он кашлянул ещё раз и убедился в промелькнувшей в голове теории.

Бен понимал, что ничего хорошего его не ждёт, если он кашляет кровью. Он был далёк от медицины и в голове сразу промелькнули десятки вариантов. Бронхит? Пневмония? Рак? Что-то ещё серьёзное с лёгкими? Мысли о девушке и сексе сразу отошли на второй план. Он уже и не хотел идти ни на какое свидание. А кашель всё не прекращался.

— Бен? — девушка повернулась и испуганно посмотрела на него. — Да что с тобой?

Но он уже плохо слышал, что она говорит. Было ощущение, что он выплёвывает лёгкие. Сотни людей проходили мимо и им не было никакого дела. Ровно до того момента, пока парень не схватился за грудь и не упал на колени, захлёбываясь кровью.

Девушка вскрикнула и позвала на помощь.

Перекрывающие друг друга голоса, топот ног, шум поездов — всё это Бен слышал уже с трудом. Он не осознавал, что умирает. Только не сегодня. Не сейчас. Не тогда, когда новое свидание только началось. Но у судьбы на этот счёт были свои планы. В её планы входило, чтобы парень был мёртв уже до приезда скорой. А через пару дней — и все те люди, что собрались вокруг него. И сотни других, которых он заразил с тех пор, как его укусила крыса.

Бен, сам того не понимая, стал нулевым пациентом. Он дал начало жуткой эпидемии, охватившей мир. Чумой двадцать первого века.

***

Бог ненавидел, когда в его кабинет врывались без стука. И простить подобный поступок он мог лишь нескольким людям, которых можно пересчитать по пальцам одной руки. И Гвендолин — была одной из таких людей.

Сначала Нэл услышал громкое шарканье, словно кто-то скрёб когтями по полу. Потом — жуткую вонь. Следом массивные двери отворились и на пороге показалась Гвендолин. Нэл тут же отбросил все важные документы и уставился на гостью. Уверенной, вальяжной походкой, она зашла в его кабинет и двинулась к столу. На ней была чёрная кожанка, под которой виднелась такого же цвета майка, на ногах — джинсы и кожаные сапоги. Но первое, что бросилось в глаза Богу, когда он увидел Гвендолин, это не шмотки, а десятки грёбаных крыс, сопровождающих её, словно гамельнского крысолова. Серые твари то разбегались в разные стороны, то кучковались вокруг девушки, источая неимоверную вонь и портя новый паркет.

Гвен, подойдя к столу босса, упала в кресло напротив и закинула ногу на ногу.

— Ну, — спросила она, облокотившись о стол, — чего хотел?

Из-за её чёрных стимпанковских гогглов Нэл видел лишь своё отражение, а не гневный взгляд Гвендолин. Вся её правая половина лица потонула в ожогах, которые едва закрывали гогглы и чёрная чёлка, зачёсанная на бок.

Бог откашлялся и слегка отстранился. Потом достал из-под стола планшет и небрежно положил его перед девушкой.

— На, читай, — строго сказал он. — Твоя работа?

Гвен тяжело вздохнула, взяла планшет и, откинувшись на спинку, быстро начала пролистывать сводки новостей. Нэл их видел уже не раз. Все они разными словами говорили об одном — о жуткой эпидемии, которая за месяц выкосила почти миллион человек. Карантины, закрытые границы, средства индивидуальной защиты — ничего не спасало человечество от неминуемого апокалипсиса. Да и не так была страшна сама болезнь, как человек, который в экстренных ситуациях начинал сходить с ума. СМИ ежедневно писали о массовых беспорядках, грабежах, поджогах и, что не удивительно, самоубийствах.

— Так точно, — с усмешкой ответила Гвен, кладя планшет на стол. — Моя.

Она наклонилась, и ей на ладонь забежала крыса. Пробежавшись по руке, она села на плечо, словно ручной попугай. Теперь на Нэла уставилась не только Гвен, скрывая взгляд за гогглами, но и крыса, с любопытством его разглядывающая.

— Так дела не делаются, — пытаясь сохранять хладнокровие, ответил Нэл. — О любом апокалипсисе нужно предупреждать заранее. И геноцид у нас ещё не скоро был в планах.

— Апокалипсис — это процесс, — чётко делая акцент на каждом слове, ответила девушка. — Человечество всё равно вымрет ещё не скоро. Они, вон, границы закрывают, вакцины пытаются делать.

— А какого хрена ты вообще спустилась на Землю?!

— Так... Смерть и Голод уже тут… — Гвен выставила руку вперёд, чтобы по ней пробежала крыса, — …вот и я не заставила себя ждать. А Голод, поговаривают, вообще от вас сбежал. Ха! — она хлопнула в ладоши и улыбнулась. — Мало того, что из-за Чумы людям жрать нечего, так из-за нашего братца они друг друга поедать начнут.

Нэл не вытерпел и ударил ладонью по столу.

— Это нихера не смешно! Сейчас же прекрати грёбаный конец света!

— А что это мы так морализаторствовать-то стали? Как в Дженгу на людские судьбы играть и планету по приколу уничтожать, так вам с рогатым можно, а нам, значит, и повеселиться нельзя?

Не успел Бог ничего ответить, как в кабинет вошёл тот, кого Чума несколько секунд назад назвала «рогатым».

— О, вот и она! Прекрасно! — Дьявол быстро подошёл к столу и сел напротив девушки.

— Ты уже в курсе? — спросил Бог, с каждой секундой всё больше краснея от злости.

— Наслышан, наслышан. Кажется, мир вновь охватила Чума.

— Кажется?! — вскипел Нэл. — Да это пиздец!

В этот момент одна из крыс залезла на стол, отчего Нэл с испуганным видом встал и отстранился.

— И убери своих грёбаных питомцев!

Глядя в его горящие глаза за круглыми стёклами очков, Гвен лишь рассмеялась.

— Ты чего паникуешь-то? — она демонстративно выдохнула. — Падение астероида вы выдержали, зомби-апокалипсис пережили, а какого-то вируса, убивающего людей, испугались.

— Не выводи меня, Гвен! — тяжело дыша, ответил Нэл.

— Нэл, успокойся, — одёрнул его Дьявол. — Сейчас что-нибудь придумаем.

— Что, например?!

— Может, ты сначала объяснишь, зачем вообще всё это затеяла? — спокойно и рассудительно спросил Сид, закуривая сигарету. Нэл даже не стал его одёргивать и лишний раз напоминать, что в его кабинете не курят.

После этого вопроса Нэл заметил, что эти двое так странно посмотрели друг на друга, словно всё это было лишь их игрой, шуткой.

— Вы нихрена не поймёте, — ответила Гвен, играясь с крысами.

— Мы попытаемся.

Чума дождалась, пока с её плеча спустится крыса, потом тяжело вздохнула и облокотилась руками о колени.

— Я хочу вывести сверхрасу.

— Что?! — Бог взмахнул руками, ходя из стороны в сторону позади Дьявола.

— Естественный отбор, — продолжила она. — Те люди, что не умрут от вируса, дадут начало новому этапу для человечества. Человечества, не обременённого болезнями. Они будут почти богами, — вдохновенно говорила она, — если их организм окажется устойчив к моей совершеннейшей болячке, то они смогут пережить почти всё. Только представьте, что на планете останется лишь горстка счастливчиков, которые начнут всё заново. Создадут расу полубогов. По-моему, это… великолепно.

После её речи повисла тишина, нарушаемая лишь писком десятков крыс. Дьявол сделал глубокую затяжку, выдохнул дым и тоже облокотился о колени.

— Ты это серьёзно? — тихо спросил он.

— Более чем, — уверенно ответила Гвендолин.

— А если никто не выживет?! — крикнул Бог.

Гвен развела руками.

— То начнёте всё заново, только без полубогов. Создадите очередных Адама и Еву и они будут плодить неудачников. И так по кругу.

— А если этих твоих полубогов убьёт не вирус, а люди?! Ты видела, что на улицах творится?!

— Нэл, — ответила Гвендолин, — значит они не достойны. Мне не нужны те, кого убьют. Мне нужны те, кто убивает. Кто зубами будет прогрызать себе дорогу к новому, совершеннейшему миру.

— Сид, она ненормальная! — после паузы, сказал Бог.

Гвен усмехнулась, а Сид никак не отреагировал на это замечание.

— Хотя, может, в этом что-то и есть, — после паузы сказал он.

— И мы что, разрешим ей выкашивать людей миллиардами?

Дьявол выдохнул сигаретный дым и поднялся со стула.

— Почему бы и нет, — сказал он, — с каких пор мы так печёмся о мире? О нём вон, — он показал пальцем на планшет, намекая на новостные сводки, — даже люди не пекутся. Ему и так конец.

Он ловким движением пальцев отбросил бычок в сторону.

— Прости, — сказал он, обращаясь к Богу, — мусорки-то у тебя нет.

***

Кевин сидел на подоконнике и выдыхал в приоткрытое окно дым от электронной сигареты. По ту сторону окна жизнь словно замерла. Лишь изредка виднелись прохожие или проезжающие машины. Мигал зелёный пиксельный крест над аптекой. Где-то вдалеке был слышен гудок поезда.

После того, как начался апокалипсис, Кевин и Кайла постоянно перебирались с места на место. Оставаться дома было опасно. Проще существовать в мире, где тебя никто не знает, чем в мире, где любой сосед сможет тебя сдать за сотню долларов. После распространившегося вируса нормальный мир полетел к чертям — теперь тебя могут запросто избить, ограбить или пристрелить. И если уж исход только один — смерть, то почему бы не бросить всё и не отправиться куда глаза глядят? Кевин и Кайла хотели стать новыми Бони и Клайдом — вдвоём идти наперекор всему миру под джазовые импровизации в ушах. Но пока они только один за другим меняли города и снимали дешёвые мотели.

Вот как сейчас.

Кевин так задумался об их с Кайлой будущем, что не сразу придал значение кашлю, раздавшемуся из ванной. Даже несмотря на шум воды, звук был вполне отчётливый. Кайла кашляла.

Кевин убрал электронку и натянул на лицо респиратор, висевший всё это время на шее. Рука машинально потянулась к пистолету.

«Этого не может быть. Ей просто попала вода не в то горло. Или она ещё чем-то подавилась, — успокаивал себя Кевин. — Это не вирус».

Парень аккуратно подошёл к двери и постучал. Шум воды затих.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, — как-то взволнованно ответила Кайла, — уже выхожу, а что?

— Ничего.

Через минуту дверь открылась и Кайла, обернутая лишь в полотенце, вышла из ванной. Увидев Кевина в респираторе и со сложенными за спиной руками, она замерла и уставилась на него.

— Ты… чего?

— Ты кашляла, — равнодушно ответил он, упершись затылком о стену и просверливая потолок взглядом.

— Да я просто поперхнулась.

Кевин посмотрел девушке в глаза, пытаясь разглядеть там хоть намёк на ложь, но, так ничего и не поняв, перевел взгляд за её спину. И увидел то, чего боялся больше всего.

На керамической плитке виднелись кровавые разводы. Белое полотенце, висевшее на трубе, было в красных пятнах. Если Кайла и старалась скрыть болезнь, то очень плохо.

— Ты заражена, — спокойно ответил Кевин и выдохнул.

А после схватился за голову. Кайла, увидев пистолет в его руках, отстранилась.

— Сука! Сука! Сука!

— Кевин, нет, — робко начала девушка. — Мы со всем справимся. Мы найдём вакцину.

Парень сполз по стене и сел на пол, чуть ли не рвя на себе волосы.

— Нихера у нас уже не получится.

Все его мечты о Бонни и Клайде превратились в прах. Теперь он сам за себя.

Он заметил, как Кайла медленно пятится к подушке, под которой, как он знал, у неё теперь всегда лежал ствол.

— Слушай… — начала было она и резко рванула к кровати.

Кевин уже никогда не узнает, что хотела сказать Кайла, потому что в следующую секунду направил на неё пистолет и нажал на спусковой крючок. Голова девушки дёрнулась, а на лбу у неё осталась маленькая красная точка. Кайла упала на кровать, и белоснежные простыни начали пропитываться кровью.

— Сука! — ещё раз крикнул Кевин, вскакивая на ноги.

По его телу пробегала дрожь, сердце бешено колотилось в груди. С начала эпидемии это было его первое убийство. И кто бы мог подумать, что первой жертвой станет Кайла.

Он схватил рюкзак, надел кроссовки и выбежал на улицу. Чтобы успокоить нервы, закурил электронку. Теперь он один. И впереди у него — целая жизнь. Новые города, новые знакомства. Он теперь не обременён никакой Бонни. Есть только он, пистолет за поясом и дикое желание выжить любой ценой.

В то утро Айра проснулась с похмелья. Голова болела так, словно сейчас взорвётся. Девушка с трудом открыла глаза и повернулась на другой бок. Уже привыкшая каждое утро просыпаться одна, она испугалась, когда увидела перед собой мужскую спину.

«Твою же мать! — подумала Айра и вскочила с кровати. — Тот парень из бара!»

В памяти начали всплывать фрагменты вчерашнего вечера. Айра помнила, как пошла с Вивиан в бар, помнила, как к ним подсел этот парень. Урывками помнила, как он довёз её до дома. Не успела девушка собраться с мыслями, как парень проснулся, увидел испуг на её лице и мило улыбнулся.

— Проснулась уже? — сказал он, поднимаясь с кровати.

Айра схватила футболку, валяющуюся на полу, и быстро её надела.

— Постой-постой… ты… Стив, верно?

Парень посмотрел на неё, как на сумасшедшую.

— Да, а ты вообще ничего не помнишь?

Он уже встал с кровати и натягивал брюки.

— Прости. Я вчера, видимо, очень много выпила, — Айра выдержала паузу и спросила. — А между нами… было что-нибудь?

Стив усмехнулся.

— Даже неловко об этом говорить.

— Значит, было, — Айра тяжело вздохнула.

Этот парень уже не казался ей самым привлекательным человеком на свете, каким он был вчера вечером, но всё ещё нравился ей. Посмотрев на его оголённый торс, она даже пожалела, что не помнит прошедшей ночи. А учитывая то, что сама она была далеко не модельной внешности, Айра не верила, что ей посчастливилось уйти из бара с этим человеком. Улыбка Стива завораживала и уже не казалась такой безумной. Он собрал волосы в пучок на затылке, надел рубашку на голое тело и не стал её застегивать. На груди у него болтался медальон в форме весов — Айра не могла не отметить, что смотрелся он весьма гармонично.

— Слушай, мы не могли бы увидеться позже? Мне надо привести себя в порядок и… всё осознать. Оставишь номер?

— Конечно.

Стив достал мобильный и через несколько секунд телефон девушки зазвонил.

— Свой ты мне оставила ещё вчера, — улыбнулся он.

Айра не знала, что для Стива эта встреча только начинается, и его планы относительно неё были куда грандиознее, чем просто ещё одна встреча.

— Может, хотя бы позавтракаем вместе? — он посмотрел девушке в глаза, и ей ничего не оставалось, кроме как кивнуть и пойти на кухню — пытаться что-нибудь приготовить.

Стив сидел за столом и смотрел, как Айра пытается найти у себя в холодильнике что-то съедобное. Но ничему из того, что она находила, не суждено было попасть на стол. Сначала девушка нашла сыр и, отрезая кусочки, тут же забрасывала их в рот.

— Прости, — она пожала плечами, — я и правда очень голодная.

Следом был кусок пиццы, разогретый в микроволновке, остатки колы, какие-то печеньки, найденные в шкафу.

«Ведь собиралась сбросить лишний вес, — думала Айра. — Из-за её полноты мужчины последнее время к ней и близко не подходят». Она так и не пережила расставание с Клайвом и как могла заедала свою боль. Девушка до сих пор не понимала, почему Стив ушёл из бара именно с ней, ведь у неё всегда была репутация толстой страшной подружки.

Стив был не против, что девушка его так и не накормила. Он лишь наблюдал, как она сметает всё с полок холодильника и жадно пожирает. От еды её отвлёк только звонок в дверь. Айра пошла открывать, и уже по голосу Стив понял, что её пришла навестить Вивиан.

— Ты как? — послышался приятный женский голос. — Вчера вечером ты была совсем в хлам.

— Не знаю, что на меня нашло.

Вивиан увидела мужские ботинки у шкафа и сказала уже тише.

— Он что, тут?! Вы… вы…

— Да, мы. — ответила Айра. — Только не истери. Пройдёшь?

— Привет, — натянув дружелюбную улыбку, сказала Вивиан, садясь напротив Стива. — Рада тебя снова видеть.

На девушке было белое обтягивающее платье и туфли на высоком каблуке. Вив закинула ногу на ногу и поставила дамскую сумочку на стол.

— Взаимно, — ответил Стив.

Он не знал, можно ли курить в квартире Айры, но поняв, что ей всё равно не до него, достал сигарету и чиркнул зажигалкой.

Повисшую между ними тишину нарушала лишь Айра, которая хлопала дверцами шкафов, отыскивая еду. Она за несколько секунд делала себе бутерброды из всего, что попадётся под руку, и тут же их ела.

— Ай, всё хорошо? — Вив выпучила глаза и подалась вперёд.

— Да, — дожевав, ответила Айра.

А после повернулась и просверлила подругу взглядом. Таким жадным, животным взглядом, словно была готова начать отрезать куски от Вивиан.

Шоколадки, две коробки сока, салат, залежавшийся в холодильнике, сосиски, только вытащенные из морозильника — всё это Айра употребляла в считанные минуты, чем неслабо напугала подругу.

— Точно всё нормально? Может… — начала Вив, но прервалась на полуслове.

Договорить ей не дал очередной звонок в дверь. Айра открыла и увидела на пороге Гвена — хозяина квартиры. Последние месяцы выдались особенно тяжёлыми, и девушка задолжала за два месяца аренды. А этот противный тип с немытыми волосами, в чёрной майке и шортах, стоящий напротив, не упускал возможности напомнить ей о долге и как-нибудь съязвить.

— Я вижу ты протрезвела, — ухмыльнулся мужчина.

Её словно молнией ударило, когда она вспомнила, что вчера этот ублюдок высказался в её адрес, когда она возвращалась домой и не стояла на ногах. Она практически висела на Стиве и, после того как Гвен напомнил ей про долг, плюнула в него. «Как же стыдно!» — думала она, но все мысли вытесняло совершенно необоснованное желание есть.

— Ты обещала заплатить на этой неделе. Если, конечно, вчера не все деньги пропила, — Гвен ухмыльнулся, довольный своим комментарием.

Айра не стала ему отвечать. Не осознавая, что делает, она схватила мужчину за волосы и впилась зубами ему в шею. Тот закричал от боли.

Вивиан вскочила с места, но Стив схватил её за руку и посмотрел в глаза.

— Теперь и твоя очередь пообедать, Вив, — он встретился с ней взглядом и выдохнул в лицо дым от сигареты.

Девушка послушно встала с места и прошла в коридор. Гвен пытался отбиваться, но Айра крепкой хваткой вцепилась ему в волосы. Вивиан, повинуясь какому-то животному инстинкту, помогла подруге и набросилась на Гвена. Две голодные девушки повалили мужчину на пол и продолжали отгрызать от него куски, пережевывать и глотать.

Стив же сидел на кухне и курил. Ему определённо нравилось на земле. После того как закончит с двумя каннибалками, превратившими человека в кусок мяса, он придумает что-нибудь поинтереснее. А пока Голод облокотился на стену, закрыл глаза и наслаждался криками, раздающимися из коридора.

***

На прошлой неделе стукнул год, как Дункан устроился на работу в полицию. Несколько месяцев он копался с бумажками, мечтая раскрыть громкое дело, и был безумно рад, когда ему доверили патрулировать улицы. Но и на них последнее время мало что происходило — драки, бытовуха, поножовщина — всё это уже приелось. Это не то, о чём он мечтал. Поэтому, когда поступил вызов о криках из квартиры — Дункан с напарником поехали туда без особого энтузиазма. Они решили, что опять поругалась какая-нибудь семейная пара, а обеспокоенная соседка только и ждала повода вызвать копов.

Напарник Дункана, занятый едой, остался ждать в машине. Молодой полицейский поднялся на этаж и, увидев, что дверь открыта, толкнул её, достал ствол и крикнул:

— Полиция! Есть кто-нибудь?

Но в горле застрял ком, когда Дункан увидел в коридоре кровь, разбрызганную по стенам. Кровавые разводы на полу вели в комнату, словно кто-то тащил туда тело.

— Полиция! Выходите! — уже громче повторил он, пытаясь сделать так, чтобы голос не дрожал.

Медленно, стараясь не наступать на кровь, Дункан прошёл в гостиную, и оттого, что увидел, его чуть не вывернуло наизнанку. У стены лежало два изувеченных трупа. Рядом с ними на коленях сидела девушка и, словно падальщик, доставала из них куски и запихивала себе в рот. В комнате был ещё человек — он сидел в позе лотоса лицом к стене и не реагировал на происходящее. Из одежды на нём были только брюки, и вся спина была заляпана кровью.

— Руки! Полиция! — закричал Дункан, целясь в девушку.

Его ноги дрожали, пальцы вспотели, впервые в жизни ему было настолько страшно.

Девушка отвлеклась от трупов, бросив на пол отгрызанный кусок. А после повернулась к нему. Её лицо было залито кровью, а взгляд полыхал яростью. Слишком поздно Дункан заметил в её руке нож.

— Брось нож! К стене! — он отошёл на два шага назад.

Девушка, выждав несколько секунд, вскочила с места и набросилась на полицейского. От неожиданности Дункан выстрелил. Пуля попала девушке в плечо, но это не остановило её. Не дожидаясь, пока она снова рванёт к нему и замахнётся ножом, Дункан нажал на спусковой крючок. На этот раз он попал точно в сердце.

Полицейский направил ствол на парня, даже не обернувшегося на выстрелы. Только сейчас он заметил, что тот окунает руки в кровь и делает разводы на стене.

— Что за херня здесь творится?!

— Искусство требует жертв, — после паузы наконец ответил парень. — А настоящее искусство создаётся только чьей-то кровью.

Человек окунул ладони в лужи крови на полу и сделал новый развод. Дункан подошёл ближе.

— Ты не согласен? — спросил его парень и наконец обернулся. — Очень жаль.

После этих слов Стив опустил руки в грудную клетку человека, лежащего рядом, и вытащил сердце.

— Тогда приглашаю тебя на трапезу.

Дункану вдруг резко захотелось есть. Настолько сильно, что все остальные проблемы казались несущественными. Либо он прямо сейчас что-нибудь съест, либо умрёт от голода. Убрав ствол обратно в кобуру, он упал на колени и, подняв нож, воткнул его в живот убитой девушки.

***

— Обязательно было срываться сюда вечером субботы? — спросил Бог, поправляя галстук.

— У меня очень дурное предчувствие, — ответил Дьявол, разрезав наклейку на двери и войдя в квартиру.

Кровь уже засохла, а трупы увезли на машинах скорой помощи. Так что, когда Сид и Нэл оказались в злополучной квартире, всё, что они могли там найти — кровавые послания на стенах. Рисунками это было назвать сложно — разводы, непонятные символы, едва различимые фразы, как, например, «Ешь или умри» или «прислушивайся к своим желаниям».

— Твою мать, — сказал Нэл, — какие психи здесь жили?

— Говорю же, — Сид повернулся к нему. — Предчувствие. И ещё кое-что. На днях мне позвонила Амелия и сообщила, что один из её братцев сбежал на землю. — Дьявол прошёл на кухню и открыл холодильник. Как он и предполагал — он пустой.

— Дай угадаю, — ухмыльнулся Нэл, — Голод? Этому психу никогда не сиделось на месте.

— Голод, — кивнул старик, захлопнув холодильник. — И если Амелия права, то скоро вся страна… — он истерично улыбнулся, — обожрётся до смерти.

Бог и Дьявол прошли в гостиную, которая теперь представляла собой логово безумца. Все стены были в кровавых разводах. В них можно было разглядеть силуэты людей, но самым главным элементом картины были человек на коне и весы, нарисованные во всю стену.

— Рисунки на троечку, конечно, — Нэл повертел ладонью. — Не понимаю современное искусство.

— А мне вот не смешно, — Сид перевёл взгляд на коллегу, — уже второй всадник спускается на землю, устраивая хаос, — он тяжело вздохнул. — Добром это не кончится.

***

«Бодипозитив извратила горстка радикальных феминисток, чтобы оправдать свои лень и полноту, — думал Стив, наткнувшись в интернете на статью. — Они исказили само понятие красоты, заставляя окружающих любить их такими, какие они есть — жирными ли, потными или с волосатыми подмышками». И очень удачно Стив увидел, что эти девушки совсем скоро собираются провести встречу. «Курсы для тех, кто хочет полюбить себя» — гласил подзаголовок встречи. Изначально, это мировоззрение стремилось к уважительному восприятию любой внешности, даже изменённой болезнью или травмой. Но те люди, на которых наткнулся Голод, если и были больны, то только на голову. Он решил сходить туда и устроить настоящее шоу, дать то, чего они так хотят — чтобы все вокруг их любили. Любили до такой степени, что готовы были даже съесть.

Всё оказалось гораздо проще, чем предполагал Стив — его пустили на встречу, даже несмотря на то, что он мужчина. Он нашёл место в задних рядах небольшого арендованного помещения со сценой и стульями. Участники, пришедшие на встречу, косились на него не без отвращения, но ему было на это наплевать.

На сцену вышла организатор этих курсов — женщина очень больших размеров, под топиком которой свисали бока, а на ногах были обтягивающие брюки. Она представилась как Лили. Стиву было совершенно до пизды, что она там рассказывала — про то, что общество им навязывает понятие красоты, желает видеть их такими, какими выгодно, публикует на обложках журналов только красивых моделей со стройной, идеальной (по мнению опять же общества) фигурой. В свою очередь она призывала не стесняться своего тела, перестать бриться, наносить макияж и красить ногти, не бояться выставлять на показ откровенные фотографии, даже если кому-то они кажутся отвратными. Главными врагами Лили были индустрия красоты и мужчины, которые отказываются видеть богатый внутренний мир человека и которых тут называют «шовинистическими свиньями».

И Стив бы так и просидел весь вечер, дожидаясь момента, чтобы внушить им желание есть, если бы Лили в один момент не сказала:

— Вот вы, молодой человек, — Стив бы и не понял, что женщина обращается к нему, если бы несколько людей не повернулись в его сторону. — Да. Вы. Вы зачем сюда пришли?

Стив не сразу нашёлся с ответом.

— Может, вы нам ответите, что для вас, мужчин, важнее? Внешность или внутренний мир? Или почему вы отказываетесь от людей только по причине того, что они не соответствуют вашим стандартам красоты.

— Поверьте, — вежливо улыбнулся Стив, — я и сам страдаю от того, что люди вокруг считают меня слишком худым. Так что мне ваши проблемы абсолютно понятны, — лукавил он. — Но мне до глубины души обидно, что вы сметаете всех мужчин под одну гребёнку, считая, что они не могут полюбить только за внутренний мир человека.

— А что, могут?

— Не все, но могут, — Стив развёл руками. — Но это абсолютно нормально.

— Нормально то, что общество создало моду на стройных и идеальных людей, забывая про то, что живой человек несколько отличается от того, что изображено на глянце журнала?

— Я прошу меня извинить, но вы когда выбираете конфеты в магазине, вы же не возьмёте те, что упакованы в самый страшный и неприятный на вид фантик? Вы же не можете заранее знать, что у них внутри — вкусные они или нет?

Лили замолчала, а зал загудел. Стив понял, что задел за живое.

Он встал и подошёл к сцене. Несмотря на возмущения Лили, вырвал у неё микрофон и заговорил уже уверенней:

— Ваши проблемы не в индустрии моды. Не в мужчинах, которые на вас не смотрят. Не смотрят не из-за избытка веса, а потому что после таких встреч вы обмазываетесь менструальной кровью и обсуждаете у кого чем пахнут волосы на подмышках.

— Что ты себе позволяешь?! — крикнула Лили и попыталась завладеть микрофоном.

Стив оттолкнул её, хоть это и стоило ему немалых усилий.

— Я могу понять человека, который лишился рук, но продолжает любить себя, а не жалеть. Но вот вас, жирных избалованных девочек, я понять не могу.

Девушки загудели, некоторые начали подниматься со своих мест.

— Стоять! — крикнул Стив так громко, что все сели обратно на свои места. — Я помогу вам полюбить себя и друг друга! Вы будете вознаграждены за свою любовь сполна! Отведайте же человеческой плоти! Ешьте и не останавливайтесь!

Стив положил микрофон и сказал уже тише:

— Быть может, и до внутреннего мира догрызётесь.

Дальше начал происходить хаос. Девушки вгрызались друг другу в плоть — в отвисшие животы, в руки, в шею. Они были словно голодными вампирами, которым нужна была человеческая кровь. На Лили напрыгнула женщина и, повалив её на пол, вцепилась зубами в кадык.

— Приятного всем аппетита, — сказал Стив со сцены, довольный собой.

В ход шли ножи, стулья, ручки — всё, чем можно было оглушить жертву, а потом подковырнуть кусочек повкуснее. Те, кто не умирали от полученных ран или потери крови, умирали от переедания. «Курсы для тех, кто хочет полюбить себя» превратились в «курсы анонимных каннибалов». Или, как сказала бы Лили, поклоняющаяся феминитивам — каннибалок.

Стив вытащил ключ у Лили и закрыл дверь. Свалил трупы в кучу. Снял рубашку и начал рисовать. Его манера письма отражала всё современное творчество — он проводил по стене ладонью, плевался, кидался в неё органами, оставляющими кровавые пятна, дорисовывал отдельные элементы чужими пальцами. «Постмодерн во всей его красе», — думал Голод, насытившись душами и закончив рисунок. После он забрался на кучу сваленных тел, облокотился о стену и закурил.

***

— Ты поражаешь меня всё больше, братик.

Стив открыл глаза и увидел под собой Смерть. В чёрном элегантном платье Амелия стояла перед горой мёртвых бодипозитивщиц и с улыбкой смотрела на него.

— Что тебе нужно, Мел? — Стив выдохнул дым к потолку.

Он не собирался слезать со своего «трона», только чтобы поговорить с сестрой. Смерть же закрыла глаза и глубоко вдохнула.

— Спасти тебя, дурачка, — ответила она. — Сообщить, что тебя ищет наш общий кучерявый знакомый. А с ним и старик в красном костюме.

— Ты меня сдала?

— Ты сам оставляешь слишком много следов. Но я им помогла.

— Вот же сука, — Голод сделал ещё затяжку.

— Потому что ты слишком далеко зашёл.

— Я пытаюсь изменить мир, черт бы тебя побрал! — сорвался на крик Стив. — Эта страна алчности и чревоугодия! Страна вечно потреблядства! Я даю людям сполна то, чего они хотят! Или что, ты пожалела толстушку из бара и этих… — он похлопал рукой по чьей-то спине под ним, — повёрнутых на себе жирух?

Смерть замолчала и лишь подняла на него многозначительный взгляд.

— Лучше зацени мой шедевр постмодерна! — Голод развёл руками. — Не правда ли дьявольски красиво?

Амелия обвела взглядом зал, стены которого потонули в крови, а на полу валялись мёртвые тела, куски плоти и органы.

— Что-то в этом есть, — улыбнулась она. — Но вряд ли эту «дьявольскую красоту» отметит Сид.

— Да что он за Дьявол тогда такой?! Ходит вместе с Нэлом и только подтирает за нами.

— В нём намного больше человечности, чем во всех нас, — выдохнула Амелия.

Она вспомнила, как сама стала причиной смерти пятидесяти человек в клубе и как была причастна к массовому убийству людей в секте. Она, как никто другой, знала, что значит не контролировать свои желания, от которых потом страдают невинные. Ей стало жалко брата — Стив и сам всего лишь жертва своего душевного голода. Он пытается чем-то заполнить образовавшийся в груди вакуум и не находит другого выхода, кроме как убивать.

Между ними повисло молчание. Одна из мёртвых девушек свалилась с кучи тел и упала прямо к ногам Смерти.

— Сваливал бы ты отсюда, — сказала Амелия. — Пока они не пришли. И будь аккуратней в своём… творчестве. Перегруженность трупами не нужна ни мне, ни уж тем более Сиду в его аду.

Стив, наступая на головы девушек, спустился вниз и подошёл к сестре.

— Уговорила, — сказал он, после продолжительной паузы.

А после кинул бычок в гору трупов и вышел за дверь.

Амелия ещё не придумала, что скажет Богу и Дьяволу, когда они появятся здесь. Но обязательно что-нибудь придумает. Они всё равно остановят Стива, если он и дальше будет не контролировать себя, но пока было ещё не время. Хоть в глубине души она боялась того, что уже завтра в каком-нибудь баре к одинокой толстушке подсядет смазливый парень с собранными в пучок волосами и кулоном, болтающимся на груди. Угостит её выпивкой и отвезёт к себе домой. И это будет последнее счастливое воспоминание в её жизни.

________________

Рассказ был написан для конкурса Конкурса для авторов страшных историй от сообщества CreepyStory

Марк открыл глаза и обнаружил себя, стоящим на крыше небоскрёба. В лицо дул сильный ветер, далеко внизу город сгорал в миллионе фонарей, огней и фар. Марк оглянулся и увидел человека, что стоял у самого края. Кудри незнакомца развевались на ветру.

— Нэл? — окликнул Марк, сделав несколько шагов ему навстречу.

— Ты когда-нибудь встречал более всемогущее существо?

Бог повернулся и по-дружески улыбнулся Марку.

— То есть ты умер, но всё равно смог отправиться в самый счастливый день своей жизни. Застрял там, начал играть в бога и умирал ещё десятки раз. А теперь ты здесь — ведёшь диалоги со Смертью, Любовью и самим Богом. Не кажется тебе, что от тебя вообще нихрена не зависит?

— Кажется.

Нэл подошёл ближе и похлопал парня по плечу.

— Вот и я про то.

После повернулся к панораме города и показал на неё рукой.

— Вот это всё — один большой живой механизм, — сказал он. — Механизм, который создал я сам. Завести людей на планете так же просто, как завести формикарий. Система будет работать, если вдохнуть в неё немного жизни. Подредактировать тут, сократить численность населения там, увеличить — в другом месте. Вся планета — это мой формикарий, — Нэл бросил взгляд на Марка. — А ты — один из муравьёв. И чтобы ты сделал на моём месте, если бы двое особей в твоём формикарии начали войну, истребляя тем самым остальных?

— Избавился бы от них.

— Совершенно верно. Но не забывай, — Бог поднял указательный палец, — ты — всемогущ. Ты можешь делать что угодно, экспериментировать как угодно, проверять на прочность отдельные части этого большого механизма.

— И к чему ты клонишь?

— К тому, что ты — мой эксперимент, — Нэл посмотрел Марку в глаза и улыбнулся. — День сурка — эксперимент. Твои испытания — тоже. Мне важно знать, что система работает идеально. Но это не всегда так. Вот, например, я забыл про временные петли, и люди, которых вы убивали, забывали проснуться на следующий день.

— Так это ты виноват в геноциде, а не я.

— Может и так.

Бог достал из кармана пачку сигарет, зажал одну губами и чиркнул зажигалкой.

— Но я — всемогущее существо, а ты — ничтожество.

— Сигарету можно?

Нэл было протянул открытую пачку парню, но в последний момент одёрнул руку.

— Нельзя, — он поставил одну ногу на парапет и облокотился на неё рукой.

— Какая же ты всё-таки сука, — сказал Марк, — и я сейчас не про сигареты, а про то, что тебе насрать на людей. На тех, кто умирает каждый день, тебе тоже насрать. Лишь бы они не создавали очереди в чистилище и рай. Лишь бы работы было поменьше, да?

— Да, — Нэл выдохнул дым и равнодушно пожал плечами, будто его спрашивали не об уничтожении людей, а о том, любит ли он спагетти на ужин. — Всё так. Тебе остаётся либо смириться с этим, либо…

— Смириться с тем, что ты ёбаный кукловод, который играет людскими судьбами?!

— Воу, парень, — Бог улыбнулся и в шутку отстранился, — поменьше пафоса.

— То есть и я, и Софи — для тебя всего лишь клоуны, за которыми любопытно наблюдать и не более того?!

У Марка чесались кулаки, но он понимал, что драться с Богом как минимум глупо.

— Нет, а как ты хотел? — Нэл сделал затяжку. — Ты же тоже наверняка любишь наблюдать за своими аквариумными рыбками?

— Аквариумными рыбками… — тихо повторил Марк, до сих пор не осознавая сказанных Богом слов.

— Чем ты недоволен? Я, кстати, мог вообще не вмешиваться. И ты бы отправился в тюрьму. Вот где действительно ад. Это тебе не могилы копать и не на вопросы о фильмах отвечать. И там бы ты ходил не по картинной галерее, а по кругу. — Нэл усмехнулся собственной шутке. Потом выпрямился, поправил очки и посмотрел Марку в глаза. — Так что радуйся, тебе выпал такой шанс исследовать закулисье. Понять, что здесь к чему. Узнать, так сказать, из первых уст, что ты — всего лишь муравей в формикарии, поставщик годного контента и не более того. И как бы эти семь миллиардов особей там внизу не лезли из кожи вон ради достижения своих каких-то целей, они никогда не узнают ни про божественный кинотеатр, ни про того, кто ими всеми управляет. Но ты, — он ткнул пальцем в грудь Марку, — особенный. Можно сказать, мой любимый муравей. Делай с этой информацией, что хочешь.

Марк подошёл к краю и посмотрел вниз. Не то что бы он раньше не знал, что на небесах кто-то есть, кто влияет на судьбы людей, но теперь ему открылась ещё более ужасная истина — Нэл — психопат, который ради развлечения не поскупится и на апокалипсис. И быть марионеткой в его руках Марку очень не хотелось. Он сделал шаг и оказался на парапете. Расправил руки в стороны и закрыл глаза.

— Ну-ну, — ухмыльнулся Бог и выдохнул дым.

Марк всё равно провалил испытание. Нэл и не собирался воскрешать Софи. Как не собирался давать им ещё один шанс. Он просто нашёл хороший способ отомстить этим двоим за выходку двухгодовой давности. Марк понял это и решил, что лучший выход — встретиться с Софи уже не на земле. Если Ад существует, то он увидит её там. С этими мыслями он выставил одну ногу и шагнул в пустоту.

***

Бог и Дьявол стояли у края крыши и равнодушно смотрели вниз.

— Он не справился, — нарушил повисшую между ними тишину Дьявол.

— А я говорил, — Бог выкинул бычок вслед за Марком. — Дурак.

Он попытался разглядеть внизу маленькое кровавое пятнышко, ещё несколько минут назад бывшее Марком, но не смог.

— А то, что ты наговорил ему — правда? — спросил Сид. — Ты специально накосячил с временными петлями? Хотел мести и кровавого шоу?

— А ты нет? — Нэл перевёл взгляд на Сида и ухмыльнулся.

Сид тяжело вздохнул.

— Смотрю я на тебя, и у меня только один вопрос, — он выдержал паузу, смотря в глаза этого кудрявого паренька, — действительно ли из нас двоих я — Дьявол?

***

— Кузьмин… ты что наделал?! — в допросную вбежал один из дознавателей и, увидев на полу парня в крови, перевёл взгляд на майора.

— Сука, — сказал тот, опустившись на стул, — я ему только один раз втащил, веришь, нет? Кто же знал, что он о стол ударится.

Дознаватель подошёл ближе и приложил два пальца к шее Марка.

— Он… мёртв, — замогильным голосом произнёс он.

— Блядь, — майор опустился на стул, закурил и небрежно бросил пачку на стол. — Ну, надеюсь, этот псих теперь гниёт в аду.

— Кузьмин! — Дознаватель поднялся на ноги и облокотился о стол. — Какой ад?! Ты только что убил человека!

— Он убийца! Психопат! — огрызнулся тот. — Одним больше, одним меньше, ничего не изменится. Всё равно плодятся, как муравьи.

Майор последний раз посмотрел на убитого парня, тяжело вздохнул и вышел из допросной.

«Человеческая жизнь циклична.

И в начале, и в конце – пизда»

　　　　　　　　　(с) Anacondaz