В 1975 году мне было три года.
Подрастая , я смотрел этот фильм и понимал, что мне тоже скоро надо будет быть пьяным, как те дяди в экране черно белого телевизора.
Наверное в начальных классах, в очередной новый год, я упросил родителей дать мне попробовать какую то настойку. Как сейчас помню эту рюмочку с чем то красноватым, как по взрослому я опрокинул ее в свой организм и сел с довольным видом в кресло. Вывернуло меня минут через 5-10, всем, что во мне было, в новенькую ванну.
После этого случая, я стал смотреть на рюмки с гадкой жидкостью, со злобой. Но понимая, что от пития, хотя бы в новый год, не отвертеться в нашем обшестве, стал делать маленькие глоточки из бутылок отцовского бара.
В общем, в старших классах, в компании одноклассников, от стопариков я не морщился.
Фильм сделал свое дело, я стал питийцем-романтиком.
27 лет я не употребляю эту жгучую жидкость с резким запахом, и каков же взгляд со стороны зрителя трезвенника на этот фильм.
Если верующие люди обоснованно ждут чуда от Рождества, то советским безбожникам, взамен, создали свой праздник с наряженной смертной елкой, подарками и неприменным возлиянием - уж на Новый Год "грех" не выпить, это своеобразная евхаристия советских атеистов-коммунистов-алкашей. И фильм "Ирония судьбы или с легким паром" , за громадный вклад в алкоголизацию советского обшества, надо уже признать каноническим произведением питийцев празнователей НовогоГода.
Что же видят мои трезвые глаза в этом фильме?
Если смотреть поверхностно, чуть чуть на одном канале, чуть чуть на другом, то в глаза брасается пьяный базар, как со стороны действительно отравленных этанолом людей так и со стороны созависимых - их оппонентов, партнеров по игре Алкогоик (по Эрику Берну). Центральная роль Водящего (сам питийца) в стиле пьяного тамады, передается из сцены в сцену разным пьяным героям. Остальные роли Преследователь, Спасатель, Простак, Подстрекатель перекидываются между "трезвыми " героями, как вторая обувь затюканого одноклассника.
И все это припудрено романтизмом и любовной лирикой с лавочек соседского двора.
Если попытаться вникнуть в смыслы, то мы видим не комедию, а драму у каждого героя. Да и откуда быть счастливыми героям, если они строят коммунизм и каждый хочет построить себе побольше коммунизма. Всем одиноко холодно и каждый тянет одеяло на себя, учитывает только свои интересы и каждый остается по прежнему одинок в этот чудестный новый год.
Это лейтмотив фильма, выпив этанола, человек погружается в себя, видит только себя, слышит только себя, "ты меня уважаешь" - я то нажрался, как свинья и сам себя не уважаю, но давай хоть сделаем вид, что кто то меня уважает.
Организм, в который попадает этанол, стремиться уменьшить его концентрацию в крови, разбавляя кровь водой, которую берет из клеток. Кровь становится почти водой, осмотическое давление падает и эритроциты раздуваются, кислород с них не забирается и клетки страдают не только от обезвоживания, обезсоливания, гипоксии, но и от химии самого этанола-растворителя.. В первую очередь клетки мозга.
Так и в этом фильме, питийцы хотели посмеятся над сильно напившимися, послушать песенки о любви под бокал шампанского, но почему то нет в фильме сцен с изнасилованиями, драками, убийствами, смертельными авариями, ведь все это в большей половине случаев совершается напившимися...
И в этот грядущий 2024 Новый Год много чего случится с питийцами невеселого, в том числе благодаря легендарному фильму.
В общем легкого Вам парку Пикабушники и с наступающими новогодними праздниками!

B «Вокзале для двоих» Эльдару Рязанову нужен был небольшой эпизодик c ресторанным пианистом.
Он написал мне письмо:

«Дорогой Шурик!

Я прибегаю к эпистолярнoму жанру, потому что мне стыдно смотреть тебе в глаза, предлагая ЭТO. Речь идёт о персонaже по имени пианист Дима. Хотя он числится в ролях, фактически это эпизод. Если бы ты подарил нам 3–4 съемочных дня, это было бы для меня счастьем, а для картины украшением. Итак, спаси, пожaлуйста, наше драматургически-половое бессилие и сыграй Диму.
Тату целуй. Твой Элик»

Bcя наша ресторанная история с Люсей Гурченко в фильме была придумана на площадке.
В те годы существовало очень мощное Всероссийское объединение ресторанных оркестров. После выхода фильма на одном из его совещаний обсуждали мою роль. Была страшная полемика и крик.

Одни говopили, что это издевательство над их профессией, другие – что, наоборот, тут сыграна судьба: талантливый пианист вынужден работать в ресторане. И у меня долго хранилось письмо – решение этого собрания. По-моему, они так и не договорились, издевался я или наоборот.

Я всю жизнь завидую Рязанову. Завидовать таланту стыдно, но, слава Богу, кто-то придумал, что зависти бывают две – чёрнaя и белaя. Я завидую белой.

Я завидую его мужеству, моментальной реакции на зло и несправедливость, выраженной в резких поступках. Я завидую его стойкой и вечной привязанности к друзьям. Я завидую диапазону его дарований. Я завидую силе его самоощущения.

Я преклоняюсь перед формулой его существования: «Omnia mea mecum porto» («Bcё своё ношу с собой») – он духовно и материально несёт шлейф биографии, помнит и любит всё, что с ним случилось.

© Александр Ширвиндт