Санаторий Синегорье. Глава 2
Глава 2. Вулкан
В номер стучали вежливо но настойчиво. Давид как раз выходил из душа, натягивая рубашку. Странно, но после вчерашней алкогольной вечеринки он чувствовал себя превосходно. То ли пиво было свежим, то ли воздух Синегорья и правда был лечебным.
На пороге стояла взволнованная горничная.
- Давид Иванович, заведующая просит вас срочно подойти к ней.
- Что случилось?
- Я не знаю, но это очень срочно.
Лидия Петровна, типичная заведующая советского образца, ждала его в коридоре. Вчера она лично встретила его в холле главного корпуса, а когда узнала, кто его сюда направил, поселила в люксе и сказала по любым вопросам сразу же звонить ей. Пожилая крепкая женщина с по-военному прямой спиной и острым взглядом, привыкшая править грозно, но справедливо, протянула ему белый халат.
- Давид Иванович, доброе утро. Извините, что отвлекаю от отдыха. Пять минут назад из леса пришла девочка. Говорит, что шла всю ночь с другого берега, ищет папу. Я уже вызвала полицию, но вы, как сотрудник МВД не могли бы заняться этим лично? Начальник института о вас очень хорошо отзывался. Говорил, что вы специалист в таких вопросах.
- В каких таких вопросах? – майор уже застёгивал халат.
Лидия Петровна задумалась.
- У неё была истерика, она всё твердила про какое-то чудовище и про больную собаку. Я её успокоила, но она говорит только о нём.
- Хорошо, давайте посмотрим.
Давид вошёл за Лидией Петровной в её кабинет. В одном из кресел сидела русая девчушка лет пяти с красными от слёз голубыми глазами. Черты лица показались Давиду смутно знакомыми. В углу кабинета стояли ещё парочка медсестёр с успокоительным наготове.
Майор сел напротив девочки. Та подняла на него глаза, и он опять почувствовал, что уже знает это лицо. Девочку он точно никогда не видел, но… откуда он её знает, вспомнить пока не мог.
- Здравствуй. Меня зовут Давид Иванович, а тебя?
Девочка ответила еле слышно.
- Марина.
Давид наклонился к Лидии Петровне, а та уже жестом дала знак одной из медсестёр принести горячего чая для Марины и чего-нибудь поесть.
- Марина, я здесь старший полицейский. Расскажи, что случилось?
+++
- Вулкан! Вулкан!
Девочка в голубых шортах и белой маечке сделала ещё один шаг к кустам, растущим на границе соснового леса там, где широкие мохнатые ветви воровали у земли солнечный свет. Даже утром, когда они с отцом бегали по окрестностям в поисках пропавшей собаки, солнце должно было заглядывать глубоко в чащу, но свет резко обрывался на границе вечного леса. Полумрак пугал. Тишина пугала ещё больше. Ветер раскачивал ветки деревьев, шелестел кустарником, но звуком леса его мог назвать только житель мегаполиса - не было слышно птиц. Вообще не было никаких признаков живых существ.
- Маина!
Девочка оглянулась. Сзади метрах в пяти стоял карапуз. Несмотря на запрет отца не отходить от дома ни на шаг, он увязался за сестрой. Мальчик испуганно оглянулся назад. Они не просто нарушили запрет, они ушли настолько далеко, что крыши коттеджа не было видно за деревьями.
- Маиина, папа сказал не отходить от дома, я всё ласскажу!
- Вот и иди домой, сопля зелёная, папа тебе всыплет по жопе!
- Сама сопля!
Мальчик топтался на месте. По опыту он знал, что достанется обоим. Ему даже больше: за то, что ушёл в сторону леса и за то, что наябедничал. А ведь всё так здорово начиналось.
Папа взял отпуск и снял коттедж на неделю. Они приехали в полдень, и, пока сестра с мамой готовили обед, они с отцом спускали на воду скутер. Миша руководил работами, стоял рядом с огромным чёрным джипом и жестами показывал, куда рулить, пока прицеп медленно спускался с песчаного берега в воду. Благодаря грамотным действиям мальчика разгрузка прошла отлично, и в награду папа взял его кататься с собой.
Как же здоров было держаться за руль и прикрывая глаза от летящих прохладных капель закладывать крутые виражи то влево, то вправо! Вулкану места не хватило, и большой белый алабай с лаем носился вдоль берега, поднимая тучи брызг. Пёс отрывался на природе по полной программе. Для приличия погавкав ещё немного, он занялся своими собачьими делами. А именно, исследовал окрестности и гонял наглых белок, посмевших вторгнуться на его территорию.
Собака потерялась незаметно. Мама вышла на крыльцо двухэтажного домика. Дети возились на берегу, возводя из песка очередной квартал песочного мегаполиса. Отец рубил дрова около пристройки. Поленница уже переросла все необходимые для комфортной жизни объёмы, но видя, как мускулистая спина мужа блестит от пота, она не стала его останавливать.
- Андрей, ты не видел Вулкана?
Мужчина выпрямился и смахнул рукой пот со лба. Собаки нигде не было.
- Вулкан! – крикнул он, повернувшись в сторону зарослей. Пёс не явился на зов ни через минуту, ни через две. Андрей пожал плечами.
- Да бегает где-то, это же зверь, ему нужно наладить контакт с природой.
- Его с обеда не слышно.
- Лена, - Андрей опёрся на топор, - не потеряется он, посмотри как он все деревья вокруг зассал, воняет аж глаза слезятся. Набегается, проголодается и прибежит. Не переживай.
Но Вулкан вечером не появился. Не было его и утром. Миска с кормом стояла нетронутой, по ней ползали муравьи, пытаясь впятером утащить кусочек размокшего сухарика. Андрей посмотрел на жену и тут же отвёл глаза. Он не любил, когда она чего-то боялась, а эмоции она скрывать не умела. Прижатые к груди руки поверх халата, широко раскрытые глаза с расширенными зрачками – нервозность стала передаваться и ему.
- Давай найдём собаку и уедем отсюда. Мне здесь не нравится.
- Вулкана я найду, но уезжать-то зачем, всё же нормально было.
Лучше бы он молчал.
- Нормально? Ты послушай, жаворонки не поют! – Лена начала заводиться. Финал истерики был предсказуем – виноватым конечно окажется Андрей. Он не уследил за псом, он привёз их сюда, он как мужчина ненадёжен. Андрей любил жену, но иногда она просто бесила своей истерией. Хорошо, что подобные приступы длились недолго. И ещё, она была права – со вчерашнего дня он не услышал ни одной птицы.
Андрей поднялся на крыльцо обнял жену.
- Разбуди Маринку, заодно грибы посмотрим.
Алабай был породистым и дорогим. На нём был ошейник, а на ошейнике - спутниковый трекер. Найти его проблем не составит. Андрей включил смарт и уставился на статусную строку. Обе сим-карты показывали ему пустые антенны.
Не беда. База отдыха Синегорье делила берег большого озера на десять четырёхкилометровых зон, в центре каждой располагался двухэтажный коттедж из сруба, баня и сарай c резервным генератором и небольшой стойкой связи. К каждой избушке была протянута оптика, чтобы сделать отдых на природе совсем полным. Кабель пока лежал свёрнутой бухтой в углу, ждал сварщика. На противоположном берегу виднелись белые корпуса какого-то лечебного санатория. В своё время один из чиновников подсуетился и отхватил в собственность кусок бесхозного леса по эту строну озера. Потихоньку вкладывал деньги в инфраструктуру, подвёл дорогу, коммуникации. А когда его попросили на пенсию, открыл турфирму по сдаче ВИП-коттеджей для тех, кто устал видеть хмурые рожи людей.
Четыре километра до соседнего дома, бескрайнее море воды с одной стороны и бескрайнее море леса с другой. Несмотря на дикие цены отбоя от клиентов не было. Клиентов, которые могли себе позволить уединиться в лесу и не слушать пьяные маты и орущую из дешёвых колонок попсу соседей по бунгало, или нюхать вонь завшивленых азиатских и турецких курортов. По всему периметру базы на расстоянии трёхсот метров от берега был протянут сплошной забор из сетки с целью обеспечить покой обитателей от незваных гостей типа медведя или лесного бомжа. Вулкан потеряться никак не мог. Скорее всего, прибился к соседям. Несмотря на грозный вид, собака была плюшевой во всех смыслах.
Несмотря на безоблачное небо в лесу было пасмурно. Сосны забирали всю энергию солнца, оставляя крохи ультрафиолета низкорослому кустарнику, стелящемуся над землёй. Грибов было немного, в основном попадались Белые. По крайней мере, они были такими с виду. Крепенькие, на толстых ножках кремового цвета, они легко продавливались пальцами, стоило взять их в руки. На срезе ножки виднелись тёмно-зелёные прожилки плесени. Чем дальше люди уходили в лес, тем больше было больных грибов, как будто какой-то вирус или паразит заразил мицелий и теперь поедал грибы изнутри. Кое-где плесень вылезала наружу из под набухших шляпок и висела грязными лохмотьями. Андрей сказал дочке к ним не прикасаться.
Они шли по лесу, ища следы собаки. Девочка шагала метрах в пяти от отца, обходя упавшие ветви сосен, и звала Вулкана. Красный капюшон её ветровки мелькал между стволами, но Андрею казалось, что её голос теряется в километре от него.
Судя по навигатору, они подходили к изгороди. Всё. Нет ни собаки, ни следов. Остаётся вариант с соседями. Андрей остановился и безо всякой надежды осмотрелся ещё раз. Ничего.
- Мариша!
Девочка ушла чуть дальше отца и уже видела сквозь плотный строй сосен металлический оцинкованный каркас с натянутой крупно-ячеистой сеткой. Но подойдя ближе, она вдруг замерла и рефлекторно прижала руки к груди. Нельзя сказать, что увиденное испугало её, но внутри появилось нехорошее щемящее чувство тоски и безысходности. Такое же чувство прокрадывалось в её сознание, когда девочка не могла сразу заснуть и вглядывалась в темноту детской. Это было предчувствие чего-то сильного и злого.
- Мариша! Пошли домой! – голос Андрея звучал тревожно, это вывело девочку из ступора.
Она развернулась и побежала к отцу. Полупустое ведро шумно билось о точащие ветки кустов. Марина подбежала к папе и обняла его за ноги.
- Папа, ты нашёл Вулкана?!
Андрей взял девочку на руки и, развернувшись, пошёл к коттеджу.
- Нет, но я знаю, где он. Сейчас на скутере поплывём к соседям. Скорее всего, он у них сейчас обедает.
- Ура!
Чувство безысходности постепенно таяло, может быть поэтому Марина не рассказала отцу о том, что случилось с оградой.
Андрей нёс дочку домой, посадив на плечи. Позади него за деревьями на земле валялся покорёженный забор. Две вертикальных трёхметровых трубы были пригнуты к самой земле, а секция забора, которая должна была крепиться между ними, лежала в двух метрах дальше, смятая в один стальной ком. Сетка и даже сами трубы каркаса были порваны в нескольких местах. Соседние секции с вырванными болтами креплений медленно покачивались на ветру. Какое-то крупное и очень сильное животное прошло в этом месте, с лёгкостью вырвав кусок забора. И, судя по тому, в какую сторону были загнуты трубы, шло это животное к берегу.
В последствии девочка вспомнила две детали. Кроме вырванного с кишками забора этот крупный зверь не оставил больше никаких следов. Ни следов когтей, ни вырванных пластов земли, ничего. Даже если это был здоровенный медведь, он был очень скромным. И очень больным: в месте прорыва стволы деревьев были покрыты пятнами зеленоватой пушистой плесени. Одно дерево у самого забора было сплошь укутано её тонкими нитями, словно шубой.
Андрей с Мариной вернулись к берегу и отец пошёл заправлять скутер, строго на строго запретив детям отходить от дома. Запрета хватило ровно на десять минут, когда Марине вдруг показалось, что она слышит голос Вулкана.
+++
- Маина, пошли дамой, - канючил Миша
- Вулкан! – в последний раз крикнула девочка. Она вдруг вспомнила погнутый забор. Одна в лес она теперь точно не пойдёт, да ещё с этим противным мелким братцем на хвосте.
Она уже собралась повернуться, как вдруг кусты на краю поляны зашевелились, и из них появилось то, что осталось от большого красивого беззаботного пса. Вулкан полз, волоча неподвижные задние лапы. Когда-то белая шерсть свалялась и липла грязными клочьями к вздымающимся при каждом вздохе раздувшимся бокам. Увидев детей, пёс попытался подняться, но лапы разъехались в стороны и он, заскулив, упал на траву. Хвост еле подрагивал. Из открытой пасти сочилась зелёная густая слизь.
- Вулкан! – Марина кричала уже не так уверенно. Миша заплакал. Они побежали к неподвижной собаке.
Вулкан бы всё ещё жив. Каждый слабый вздох сопровождался бульканьем, а при выдохе из раскрытой пасти по серому вываленному языку стекала новая порция слизи. Миша сел около собаки и, причитая, гладил её по мокрой голове. Рука скользила по шерсти, оставляя длинные тянущиеся зеленоватые нити. Второй рукой Миша размазывал уже свои сопли, тёкшие от по подбородку. Марина вдруг вспомнила хлопья пушистой плесени на деревьях, и ей стало страшно. Она подхватила младшего брата подмышки и оттащила от пса.
- Папа!!!
Андрей уже бежал через поляну. Он прижал голову к телу собаки, вслушиваясь в удары сердца, а затем взвалил обмякшую тушу на руки и понёс к берегу. Сзади семенила Марина с братом на буксире. Истерика брата передалась ей. Она спросила отца сквозь слёзы.
- Папа, Вулкан умрёт?
- Нет, доня, ты что, конечно нет. Просто слегка грибами отравился. Сейчас я его отвезу в город ,и дядя доктор его вылечит.
Положив пса на крыльцо, Андрей подбежал к машине и стал выкидывать из багажника вещи прямо на землю. Лена принесла тазик тёплой воды и стала обмывать Вулкана от слизи. Она вылила несколько горстей воды прямо в пасть собаки, но у той не было сил даже проглотить её. Дети стояли в стороне и ревели, прижавшись друг к другу. Андрей попытался улыбнуться им, но, судя по тому, как дети завыли ещё сильнее, у него это плохо получилось.
Закинув полумёртвое тело в машину, он подошёл к Лене и чмокнул в губы
- Я сгоняю до города, отдам Вулкана ветеринару и сразу вернусь. Детей в лес не отпускай!
Миша подбежал к отцу и схватился за штанину.
- Папа, можно с тобой, ну пожалуйста!
- Нет, - отец поднял малыша и поставил на крыльцо – ты остаёшься за старшего. Я скоро вернусь.
Тойота Секвойя заурчала двигателем и скрылась за деревьями на скорости, не предназначенной для езды по грунтовым дорогам, оставляя после себя гнетущую тишину.
Секундная стрелка настенных часов невыносимо медленно ползла по кругу, как будто специально растягивала момент возвращения Андрея. Миша в тысячный раз задавал вопрос, когда же приедет папа, перекрикивая телевизор, в котором ведущая зачитывала в камеру вечерние новости. Андрея до сих пор не было. Телефон был недоступен, а потом…
+++
Слова девочки захлебнулись в новой истерике и Давид, воспользовавшись суматохой, вышел в коридор сделать звонок. У него всё время было чувство, что он знает Марину, надо было проверить одну версию. И версия эта ему совсем не нравилась. Через пять минут в коридор выглянула заведующая.
- Давид Иванович, девочка успокоилась, можно продолжать.
- Хорошо, Лидия Петровна. Прошу вас убрать пока всех посторонних, пусть проведут им полную дезинфекцию.
- Думаете, что-то серьёзное?
- Нет, думаю, это отравление грибами, но лучше подстраховаться. Как только приедет наряд полиции, дайте мне знать.
Давид сделал акцент на слове “посторонних”, и Лидия Петровна, как опытный управленец, поняла его сразу. Ещё через две минуты они с девочкой остались одни в кабинете. Марина, сжав губы, смотрела на чашку с нетронутым дымящимся какао. Майор сел рядом Мариной в соседнее кресло. На его лице проявились черты опытного доброго доктора. Интонации голоса тоже изменились, стали надёжней и проникновенней. Любая пенсионерка в областной поликлинике беспрекословно приняла бы из рук такого врача даже цианистый калий.
– Мариша, расскажи, что было дальше?
Девочка вздохнула. Слова давались с трудом.
- Миша всё канючил, и мама начала кричать на него. Мама хорошая, но когда чего-то боится, начинает злиться на нас. Потом она померила Мише температуру, у него было тридцать семь с половиной. Мама дала ему жаропонижающее и стала ходить с ним по комнате. А мне сказала идти спать.
Я поднялась в нашу с братом комнату на втором этаже, но не могла уснуть. Как только я закрывала глаза, передо мной появлялась поломанная большим чудовищем ограда и клочья плесени на деревьях.
Я слышала, как мама пела Мише колыбельную в своей с папой спальне. Миша перестал плакать, только иногда тихо стонал. Мама начала кашлять. Не часто. Я помню, как заболела в садике. У меня болело в груди и я постоянно кашляла, а из горла выходила мокрота. Врач сказал, что это вирусы покидают организм естественным путём. Потом я вылечилась. Но у мамы приступы продолжались с каждым разом всё дольше. Она вышла на улицу. Я слышала, как её тошнит. Мама тоже заболела.
- А ты как себя чувствуешь?
- Я устала.
Давид погладил девочку по голове.
- Расскажи, что было дальше.
Марина Всхлипнула.
- Мне приснилось чудовище, высокое как гора, с кучей рук и ног. Оно подошло к окну и заглянуло в мою комнату, а потом просунуло руку через форточку и потянулось ко мне. Лапа была вся покрыта зелёной пушистой плесенью, как меховой рукавичкой. Чудовище прикоснулось ко мне, и я проснулась. Солнце только встало.
Стояла тишина. Мне было очень страшно, но я спустилась вниз и зашла в мамину спальню. Миша лежал на кровати, зажав плюшевого мишку в руке. Я хотела его разбудить. Он заворочался во сне и повернулся на бок. Потом я услышала, как на крыльце кашляет мама. Когда я вышла, она спала в кресле, кутаясь в халат. Я принялась её будить, но она не просыпалась. Она просто сидела, закрыв глаза и не двигалась.
Марина снова заплакала и продолжала говорить, теребя в руках бумажную салфетку. Успокоительное не помогало.
- Папа не приехал. Я хотела позвонить ему, но телефоны не работали. Я хотела поплыть на скутере до санатория и позвать на помощь, но не знала, как его заводить. Тогда я укрыла маму одеялом, и пошла по дороге. Я думала, если кого-то встречу, то попрошу отвезти маму и братика в больницу. Я шла мимо леса, как вдруг услышала шелест веток – в темноте леса кто-то меня преследовал.
- Это был медведь?
Марина отрицательно замотала головой,
- Оно было выше, чем наш дом.
- Можешь описать его подробней?
- Я только видела, как он идёт сквозь лес ко мне, видела, как качаются деревья. Ветви сосен были покрыты плесенью. Я испугалась и побежала.
Девочка опять зашлась в приступе плача. Давид подошёл и обнял её. Девочка прижалась к нему изо всех сил, пряча лицо в складках белого халата.
- Это всё из-за меня, - твердила она сквозь слёзы, - надо было рассказать папе про забор, тогда бы мы уехали оттуда…
- Ну-ну, не плачь, - майор обнял девочку и повёл к выходу из кабинета. – Я сам сейчас поеду и накажу этого монстра. И маму с Мишей привезу. Всё будет хорошо.
В коридоре он передал девочку спешащей им навстречу Лидии Петровне. Передал в прямом смысле слова - Марина еле стояла на ногах от усталости.
- Там полицейские приехали.
- Хорошо… - Давид задумчиво посмотрел на девочку, - у вас тут есть изолятор?
Капелька яда на тему фанеры.
стырено отсюда https://www.instagram.com/p/BOxaPTjgGw9/
На выступлении в новогоднюю ночь, Маррая Керри не смогла попасть в свою фонограмму три раза. А теперь типа винит во всем злых русских хакеров.( это для тех кто в танке)
Как Гена влюбился в Лену. Глава 30 из романа "Одинокая звезда"
Во время этих разговоров Гена сидел с надутым видом. Все это ему сильно не нравилось. Он прекрасно понимал, что Леночкины слова относятся, прежде всего, к нему. Единственно чего он не понимал: почему ей недостаточно его дружбы? Ну, пусть еще и Маринкиной. Зачем ей общество других ребят, и особенно, Саши Оленина? И почему она первая заговаривает с Ирочкой Соколовой, которая ее терпеть не может? Сама приглашает ее играть и “в ручеек” выбирает.
— А мне со всеми интересно, — отвечала Лена на его упреки. — Тебя я уже знаю, как облупленного. Книжек ты не читаешь и ничего нового рассказать не можешь. А про близнецов я больше тебя знаю. Потому что играю с ними чаще, чем ты.
— Но ведь с ними неинтересно! Они же ничего не умеют, кроме как орать.
— Очень даже интересно! Они уже смотрят на меня. И улыбаются мне. И «гу-гу» говорят. Я их уже почти различаю. И за погремушкой следят. Каждый день у них что-нибудь новенькое. А ты к ним даже не подходишь. Брат называется! И учти: если ты снова будешь драться из-за меня, я с тобой дружить вообще перестану. И дяде Отару напишу. Тебя драться учили, чтобы слабых защищать, а не обижать.
— Да, а зачем ты разрешила вчера Сереже Новикову проводить тебя домой? Я сзади шел, как чужой.
— А что, нельзя? Мне Сережа очень интересно рассказывал, как он с мамой и папой ездил летом в Прибалтику на машине. Представляешь: они сразу видели три дождика. Над ними солнышко светило, а сзади и с боков видны были тучки и из каждой шел дождик.
— Сочинял, наверно. Чтобы ты его слушала.
— Ничего не сочинял! И про Финский залив рассказывал. Это тоже море, только холодное. И там, представляешь: до самого горизонта камни торчат из воды. Такие большие, черные, валунами называются. И как они в лесу ягоды собирали: голубику и бруснику. Я же тебя звала послушать, ты сам не захотел с нами идти. Плелся сзади — действительно, как чужой.
— Просто, я тебе больше не нравлюсь. Тебе другие мальчики стали нравиться. Даже с близнецами тебе интереснее, чем со мной.
— Гена, ну что ты говоришь! Человек не может нравиться просто так — человек может нравиться чем-то. Если с ним интересно или он добрый, хороший. Умеет что-то делать лучше других. Помнишь, какой ты туннель построил? Никто такой не умел. А сейчас ты только дерешься лучше всех. Потому что старше всех и тренируешься. Даже играть с тобой неинтересно. Как только проигрываешь, сразу бросаешь игру. Скажи, почему я должна все время быть только с тобой? Я что: твоя собственность? Почему нельзя играть всем вместе? Чтобы и ты, и я, и еще кто-то. Ведь так веселее!
Гена и сам не знал почему. Не хотелось ему, чтобы кто-то еще занимал ее внимание, — и все. Он, конечно, понимал, что Лена права, но пересилить себя не мог. И хотя после этого разговора он изо всех сил старался сдерживаться, его ссоры и стычки с ребятами не прекратились. И потому отношения Лены и Гены становились все более натянутыми. Если бы не близнецы, она бы, наверно, вообще перестала с ним дружить. Но они с Маринкой так привязались к малышам, что дня не могли без них прожить. Поэтому поневоле ей приходилось с ним общаться.
Из-за ее такого отношения Гена стал злым и раздражительным, чем еще сильнее отталкивал от себя Леночку. Получался какой-то замкнутый круг, из которого он никак не мог вырваться.
С горя он решил поговорить с ее мамой. Ведь она такая умная — может, что-нибудь ему посоветует.
— Тетя Оля, — сказал он, выбрав удобный момент, когда девочки возились у него дома с близнецами, — что мне делать? Она совсем со мной не играет и почти не разговаривает. Все время с другими ребятами. Говорит, что ей со мной неинтересно.
— Геночка! — Глядя на несчастное выражение его лица, Ольга искренне пожалела мальчика. — В твоих словах есть ответ на твои вопросы. Надо чтобы ей снова стало интересно с тобой. Если она с кем-то играет, и ты включайся. Посоветуй что-нибудь или придумай. Она только рада будет. Прочти интересную книжку и расскажи ей. Лена любит слушать про путешествия. Понаблюдай за братиками и обрати ее внимание на новое в них. Не дракой утверждай себя в ее глазах, а тем, что в тебе есть хорошего, что ты лучше умеешь делать или лучше знаешь. И не надо быть все время рядом. Ведь есть же у вас в группе и другие мальчики и девочки. Иначе можно друг другу просто надоесть.
С этим Гена согласиться никак не мог. Мне она никогда не надоест, упрямо думал он, а вот я ей, похоже, надоел. Действительно, попробую не крутиться все время возле нее. Буду играть с Шуриком — он тоже в шахматы умеет. И с близнецами постараюсь побольше быть, особенно когда она у нас. В библиотеку запишусь и возьму книжки про путешествия. А драться совсем перестану. А то дойдет до тренера, и тогда прощай секция. В общем, попытаюсь стать хорошим, − и тогда, может, она снова будет мне улыбаться и дружить со мной.
Когда человек, даже маленький, чего-то очень хочет, он многого может добиться. И Гена постепенно, временами срываясь, стал меняться к лучшему. Он заставил себя терпимо относиться к Леночкиным друзьям и только следил, чтобы ее не обижали. Стал много читать. Однажды Светлана обрадовано увидела, как старший сын носит орущих близнецов на руках, уговаривая их не плакать, чтобы мама могла хоть немного вздремнуть. А главное, он научился сдерживать себя. И когда ему очень хотелось пустить в ход кулаки, прятал их за спину, медленно считал до десяти и постепенно остывал.
Вскоре Гена с облегчением заметил, что его жизнь изменилась к лучшему. К нему стали тянуться ребята, уже не опасаясь получить тумака. Близнецы, завидев его, начинали улыбаться и гукать, весело дрыгая ножками − и это было приятно.
Он открыл для себя Жуль Верна и стал читать его запоем, переживая приключения детей капитана Гранта и гостей капитана Немо, как свои. Ему по-прежнему не нравилось, когда Лену провожал, кроме него и Маринки, еще кто-нибудь из ребят. Но он пересилил себя и больше не высказывал недовольства. Наоборот, старался поддерживать разговор, придумывал остроумные реплики, стремясь рассмешить девочек и одновременно продемонстрировать свою эрудицию. Ему нетрудно было показывать превосходство над другими ребятами группы, − ведь он был старше их, много читал и потому больше знал.
Самым трудным было научиться не ходить за Леной по пятам. Но Гена хорошо помнил совет ее мамы не быть назойливым − и потому старался играть и с другими девочками, слабо надеясь вызвать у нее хотя бы тень ревности. Но все напрасно. Наоборот, она с одобрением отнеслась к его мнимой дружбе с Наташей и Катей, а сама по-прежнему позволяла Сереже Новикову провожать себя домой, хотя ему было совсем в другую сторону. Правда, она перестала критиковать Гену и с удовольствием выслушивала его рассказы обо всем новом, что он вычитал из книг. И еще — их очень сближали близнецы. Если бы не они, Гене вряд ли удавалось бы так часто общаться с ней. И он был благодарен им за это.
Да, она явно охладела к их дружбе. Сто друзей оказались лучше одного Гены. Она больше не видела в нем защитника, потому что не от кого было ее защищать. Ее любили все ребята. Все время возле нее вертелось несколько мальчиков, стараясь ей угодить. Да и девочки тоже стремились с ней подружиться − кроме, конечно, Ирочки Соколовой, с самого начала испытывавшей стойкую неприязнь к Лене. Но та, казалось, не замечала этого, относясь к Ирочке так же приветливо, как и к остальным девочкам.
— Тебе не обидно, что Лена теперь водится не только с тобой? — спросил он как-то Маринку Башкатову. — Прежде мы втроем ходили домой, а теперь за ней целая толпа увязывается.
— Ничуть! — удивилась Маринка. — А что тут обидного? Так даже веселее и хулиганы не пристанут. А тебе что, это не нравится?
— Нет, — признался Гена, — мне нравится, когда она водится только со мной.
— Почему?
— Не знаю.
— А я догадалась, — понизив голос, заговорщически сказала Маринка, — ты, Гена, в нее влюблен. Как Ирочка в Сашеньку. Она тоже не выносит, когда он с другими девочками водится.
— Может быть... — Гена задумался. — Только ты не вздумай ей ляпнуть об этом. Проболтаешься — убью!
— Да ты что? Да я себе язык скорее откушу! — поклялась Маринка. И тут же натрепалась Лене об их разговоре. Правда, Лена не обратила на него никакого внимания. Объяснений в любви она уже наслушалась предостаточно, и они ей успели надоесть. А по поводу Гениной любви она вообще не переживала. Ведь он до сих пор оставался ее братом, пусть названым, но братом. А братья, как известно, в сестер не влюбляются. Почему — она не знала, но знала, что есть такой уговор.
Но для Гены Маринкины слова стали настоящим откровением. Несколько дней он ходил задумчивый, а Лену даже избегал. Так вот что с ним происходит! А он-то гадал, почему не может видеть, как она улыбается другим мальчикам. Да он ее просто ревнует! И к девочкам тоже. Хотя к девочкам, кажется, не ревнуют. Наверно, он очень сильно влюблен. Ну, конечно, влюблен! По уши! Что же делать? Надо с кем-нибудь посоветоваться. Может, с Алексеем? Он в этих делах должен понимать.
Дождавшись, когда отец Мишки и Гришки в очередной раз явился понянчиться с ними, Гена с непривычным усердием помог ему укачать малышей, затем подсел к кровати, на которой лежал Алексей в обнимку с посапывающими близнецами и, замирая от волнения, сказал:
— Алексей, у меня к тебе есть разговор. Только поклянись, что никто никогда о нем не узнает.
— Раз ты просишь, — солидно ответил Алексей, — то само собой. Мое слово кремень. А в чем дело?
— Понимаешь, — Гена перешел на шепот, — я влюблен, ужасно влюблен! Просто не знаю, что делать.
— Это в Лену, что ли?
— Как ты догадался?
— Э, брат! Тут и догадываться нечего. Будь мне столько же, я бы тоже в нее влюбился. Такая девчонка, что ты! Тут и не захочешь, да влюбишься.
— Понимаешь, я ее ревную ко всем. Не могу видеть, как она с другими играет и разговаривает, − хочется все вокруг расколошматить. Что посоветуешь?
— А что тут посоветуешь? Терпи. Радуйся, что вам пока еще по восемь. Вот через десять лет — тогда да! Тогда ты пропал.
— Почему пропал?
— Так ведь, когда ей восемнадцать стукнет, весь город будет по ней умирать. Тут кругом одни трупы будут валяться, помяни мое слово.
— А может, она в меня влюбится? Что для этого нужно? Я все сделаю, только скажи.
— Ничего, брат, ты не сделаешь. Любовь очень странная штука. Нельзя заставить себя полюбить, хоть тресни. Тебе остается только ждать и надеяться. Времени у тебя много. Попытайся стать лучше всех. Будь ей самым верным другом. Самым умным, самым добрым. Тогда она и дальше будет дружить с тобой. Но знай: в один прекрасный день она может встретить другого и все твои усилия пойдут насмарку. Хотя ты парень видный — может, тебе и повезет.
— Значит, ничего нельзя сделать? Чтобы наверняка.
— Ничего. Ну, ступай, мне что-то вздремнуть захотелось. С пацанами за компанию.
Его слова не внесли в душу мальчика успокоения. Старайся, старайся, а она потом раз — и с другим. Но ведь впереди у них целых десять лет. В представлении Гены что десять, что сто лет были неопределенно долгим сроком. За это время надо сделать так, чтоб она без него не могла шагу ступить. Он будет следить за ней, чтобы в нужную минуту сразу оказываться рядом. Будет помогать ей во всем. Защищать от всего плохого. И тогда, может быть, она оценит его и поймет, что ей с ним лучше, чем с другими.
А если нет? Если она не полюбит его? Если кто-нибудь другой займет место, к которому он так стремится? При этой мысли Гена чувствовал, как из глубины его души поднимается какая-то темная сила, с которой не сможет справиться никто, даже он сам. Нет, не надо об этом думать. Он уже большой, он все понимает, он станет самым лучшим — лучше всех. И она полюбит его.
Теперь все свои переживания Гена прятал внутри себя. Внешне он стал спокойнее, не задирался и старался не слишком часто бегать к Туржанским. Иногда он не заглядывал к ним по нескольку дней, выжидая, когда Лена сама позовет его играть. И Ольга успокоилась, решив, что у мальчика появились новые друзья и привязанности.
Как подготовить машину к долгой поездке
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Для Марины
Здравствуйте. Последние пару дней мне очень плохо. Я чуть было не расстался с девушкой, которую люблю. Было решено сделать перерыв в наших отношениях. Просто ей нужно понять, есть у нее ко мне чувства или мои безответны.
Я написал некоторое подобие стихотворения. Знаю, скорее всего, многим не понравится, как и другие мои стихи.
Марина читает Пикабу и я решил, что если она вдруг увидит это, ей будет проще понять, что она чувствует ко мне. Или не чувствует. На топ, вряд-ли претендую. Спасибо за внимание.
PS Извините за ошибки в тексте, я мало читаю
---
Моя жизнь опустела
И смысл пропал
Без тебя
Я не чувствую тела
И в мысли упал
Про тебя
Как же так
Что я делаю не так?
Вот вроде совсем рядом
Еще чуть-чуть совсем
И можно задеть взглядом
Еще немного
И вот вот разрядом
Ты все еще без чувств?
Да как же так
Что я делаю не так?
Я не первый из тех
Кто к тебе воспылал
Я не знаю их всех
Ну а знал бы, послал
Невозможно понять
Как с такою как ты
Без любви устоять
Если есть недостатки
Я не вижу их всех
Я люблю без остатка
Даже грубых, вон тех
А о плюсах и вовсе
Говорить мне не надо
Присутствие в мире
Все, что миру и надо
Но как же так
Что я делаю не так?
Я не знаю
Что ты чувствуешь сейчас
Уж точно знаю
Что не то, что я из часа в час
Я это видел
Как пусты твои глаза
Возненавидел
Отражение себя
Как же так
Неужели, это лишь пустяк?
Не передать словами
Как ненавижу я себя
Разорван сотней львами
Но не унять меня
Я не могу не думать
Все больше душу теребя
Что я не сделал всё
Что мог
Об этом думаю, сознание губя
Нак же так
Как ситуацию исправить так
Чтоб я не был никем тебе
Чтоб снова яростный огонь
И бабочки в прекрасном животе
Как же так
Что я делаю не так?