Союзническая война. Часть III. Начало боевых действий⁠⁠

Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).
Читайте ранее:
Союзническая война. Часть I. Предпосылки
Союзническая война. Часть II. Италийский бык против римского орла

В предыдущей части мы рассмотрели предпосылки войны. Римский сенат сделал все, чтобы война стала возможной, и теперь настало время проследить за её ходом и неожиданными последствиями, к которым она привела.

Катастрофа

Осень была всегда богатым на события временем. Проходили выборы магистратов, старые стремились как можно быстрее реализовать все, что не успели, новые - договаривались друг с другом и сколачивали вокруг себя группы поддержки. Рим в это время был больше обращен внутрь себя, чем наружу. Недовольство италиков провалом законопроекта Друза о предоставлении гражданства едва ли воспринималось, как серьезная угроза. Вопросу гражданства для италиков было уже 30 лет и до этого волнения всегда спадали сами. Но не в этот раз.

Пока Рим, убаюканный самоуспокоением, увлеченно наблюдал за политической гонкой внутри города, в Италии происходило то, чего раньше римляне всегда стремились не допускать ни при каких обстоятельствах. Право заключения самостоятельных договоров с другими общинами было первым, что отнимал Рим при включении общины в Республику, привязывая её настоящее и будущее исключительно к Вечному городу. Но осенью 90-го года до н.э. до этого неформальные связи италиков друг с другом, вызванные общностью интересов в борьбе за права, начали ускоренно формализовываться в виде договоров.

Недовольные Римом общины начали обмениваться послами и пленниками (нормальная практика в ту эпоху в случае отсутствия доверия к союзнику: стороны взаимно выдавали важных людей с целью обеспечения ненарушения договора, если одна из сторон договор нарушала, то вторая имела полное право заложников убить), заключались союзные договоры. Эта бурная деятельность охватила многие общины центральной Италии, в которых проживало от четверти до трети населения полуострова. В союз вступили следующие племена: пицены, марсы, пелинги, вестины, маруцины, фреганты, гирпины, луканы, самниты, часть жителей Кампании и Апулии.

Пока что италики лишь готовили почву для выступления, реальный повод к которому дали сами римляне. Скрыть активизацию внешнеполитической деятельности италики полностью не могли - все же далеко не все их лидеры были согласны с планами заговорщиков, да и во многих из общин жило немало римлян. А потому какая-то информация о необычной активизации италиков в Рим приходила.

Узнав, что жители города Аускул в Апулии ведут активную дипломатическую деятельность с соседями, из Рима послали небольшой отряд во главе с претором, что уже говорит о серьезной недооценке ситуации. Когда претор начал сыпать угрозами и требовать, чтобы аускульцы перестали нарушать договор с Римом - его просто прирезали, а потом вырезали и римлян, проживавших в городе. Так как после такого перформанса отступать аускульцам было уже некуда, то во все союзные общины был отправлен клич о помощи. И на него ответили.

Мятежные общины, пока еще не объявляя об отделении от Республики, создали собственную федерацию. Её столицей стал главный город пелингов - Корфиний, который переименовали в Италию. Италики воспроизвели в государственных органах своего союза уже хорошо им знакомые римские. В Корфинии заседал сенат из представителей общин-союзников, также именно там проводились выборы общефедеральных магистратов, число которых равнялось римским, но вот наполнение их властных полномочий отличалось. Ведь италики были едины лишь формально, они просто не успели еще выстроить вертикаль власти и основными политическими образованиями были крупные племенные общины, каждая из которых содержала за свой счет собственную армию.

Мятежники сразу же начали вербовку армии, для чего началась активная агитация италийского единства, противопоставлявшего самоуправству римлян. Сдерживаемые ранее элитами италиков антиримские настроения плебса теперь наоборот раздувались. Благодаря энтузиазму населения италики сумели за осень-зиму навербовать в легионы 100 тысяч солдат, не испытывая серьезных проблем с мобилизацией. Значительная часть воинов были ветеранами многих кампаний, сражавшиеся бок о бок с римлянами и имевшие хороший боевой опыт. Но в отличии от Рима у италиков не было выстроенной единой системы мобилизации и снабжения. Фактически каждая община выставляла собственную армию во главе с собственными командующими и действующие независимо. Консулы италийского союза никогда не командовали всей этой армией, а лишь собственными племенными контингентами и некоторыми присоединенными к ним союзными.

Невозможность собрать армию в единый кулак была очевидной слабостью италиков, которая усиливалась несомненным превосходством мобилизационного потенциала Рима - да, он потерял почти треть своей армии, да он хронически испытывал проблемы с вербовкой солдат, но в Республике все еще жило просто больше людей и она могла закидать италиков мясом. Отсюда вытекал базис всего восстания - италики отлично понимали, что не могут победить Рим и навязать свои условия. Но это и не было нужно. Достаточно было подорвать уверенность сената - одержать несколько побед, отколоть от Республики еще больше общин и выйти на переговоры.

Могли ли пойти на это римляне? Если бы не верили в свою победу - да. Все же италики уже давно воспринимались своими. Это не варвары, которых можно под ноль вырезать в случае чего. Они уже давно были неотъемлимой частью римской армии, у многих были родственные, коммерческие и дружественные связи. И разрыв их воспринимался болезненно с обеих сторон. Да, римляне будут воевать чтобы привести италиков в чувства и заставить вновь подчиниться и принять старый статус-кво. Но если дать понять, что старый статус-кво уже невозможен, то можно было свести этот братоубийственный конфликт к приемлемому миру.

Вероятно именно такую логику пытались донести делегаты восставших в конце 91 года до н.э. Но в Риме их не услышали.

После первых вестей о восстании в самом центре Италии Рим, как и ожидалось, занял непримиримую позицию - Республике ни в коем случае нельзя было показать слабость, иначе и другие общины поймут, что оказывается от Рима можно чего-то требовать силой. Римские политики отлично понимали преимущество Республики над италиками в мобпотенциале. Вот только было сразу несколько но.

Во-первых - мобилизация более 100 тысяч солдат на войну в Италии оказалась для Рима задачкой с тремя звездочками. У Республики уже были отмобилизованы 7-8 легионов, раскиданные по провинциям. Часть из них, вероятно, были переброшены в Италию, но не все. Рим просто не мог вывести войска из Испании и Азии без угрозы вызвать этим кризис, спровоцировав врагов на нападение. А теперь к этим легионам требовалось навербовать еще от 10 до 15. И это при том факте, что у вас треть Италии отвалилась и следовательно та половина армии, что формировалась из союзных контингентов лишилась львиной доли потенциальных призывников.

Еще больше ситуация осложнялась тем фактом, что Республика еле-еле восстановилась от потерь во время войны с кимврами, а теперь требовалось навербовать солдат едва ли не больше, чем на пике войны с германцами. В отличии от италиков, у которых была внятная цель войны, римский плебс, живший столетия бок о бок с италиками, был не очень воодушевлен войной со своими же. Это политики уже прикидывали в уме, как ловко они после пары побед взлетят по лестнице магистратур, а простому земледельцу от всего этого конфликта одни проблемы. Опыта гражданской войны, а Союзническая война фактически была именно таковой, еще ни у кого не было и потому римская мобилизация шла с огромными проблемами.

Сенату, столкнувшемуся с кризисом мобилизации, пришлось рассылать в ранге легата по регионам Италии уважаемых там людей, которые имели широкие полномочия для вербовки солдат. Именно в таком качестве в родном Пицене (да, там же где бушевало восстание) Помпей Страбон, используя личный аукторитас, деньги сената и свои собственные, навербовал себе легион и дальше всю войну держался особняком, фактически став главой ЧВК. Но так везло не всем и много где приходилось идти на чрезвычайные меры - вербовать вольноотпущенников. А это уже было неприятным звоночком - большая катастрофа с мобилизацией была разве что только во время войны с Ганнибалом, когда пришлось набирать в армию рабов, да во время войны с кимврами и тевтонами. И это Рим собственно еще воевать не начал, а кризис, готовый в любую минуту обернуться катастрофой, уже был.

Во-вторых, произошедшие события заставляли римлян серьезно опасаться того, что лояльные пока что общины италиков тоже могут восстать. Римляне были хоть и многочисленны, но италиков то было больше. Латинам и колониям латинского права, положим было терять от восстания куда больше, нежели другим, а значит риски их восстания минимальны. А вот остальные могли. В памяти ведь еще были свежи воспоминания, как часть юга Италии встала на сторону Ганнибала. Если заполыхает не только центральная Италия, но и север с югом, то Рим будет биться в окружении.

А потому сенат начал лихорадочно рассылать войска в гарнизоны общин, которые могли проявить нелояльность. Формально эти гарнизоны можно зачесть в общую численность армии Рима, но фактически они будут недоступной для боевых действий гарантией лояльности союзников и резервом на случай, если дела пойдут совсем уж скверно. В отличие от римлян, италики могли держать в городах минимальные гарнизоны.

А потому, формально, имея превосходство в численности войск на момент весны 90 года до н.э., Рим мог одновременно оперировать лишь частью этих сил, которые полностью были отмобилизованы лишь ко второй половине года. В результате инициатива в начале войны окажется в руках италиков.

Война

Пока италики готовились к боевым действиям, римляне занялись не менее важным делом - начали поиск виноватых. Естественно, что круг виновных в ситуации очертили довольно быстро - конечно же это сторонники погибшего народного трибуна Друза, ведь это точно они специально подогревали италиков. Уже 10 декабря 91 года до н.э., сразу после вступления в должность, народный трибун Квинт Варий Гибрида выдвинул законопроект Lex Varia о создании специального уголовного суда для преследования политиков, которые поощряли италиков к войне. Фактически на время войны это должен был быть единственный действующий суд.

Закон был поддержан консулами 91 года и легко прошел через комиции. После чего началось преследование всех ключевых членов партии Друза. Известно, что через суд прошли Гай Аврелий Котта (удалился в изгнание), Луций Кальпурний Бестия (удалился в изгнание), Квинт Помпей Руф (оправдан), Марк Антоний Оратор (оправдан), Марк Эмилий Скавр (оправдан). Но судя по всему жертв судебного преследования было куда больше, тем более, что Варий начал таскать в суд в принципе всех своих недругов. Естественно, что такая обстановка в Вечном городе не очень способствовала единству правящих элит, что довольно скоро даст о себе знать.

Что иронично, так как Варий совсем потерял чувство меры и начал использовать суд тупо для разборок со своими оппонентами, то это очень быстро надоело многим уважаемым людям. Поэтому в 89 году до н.э. новые консулы проведут закон об изменении принципа набора судей и полностью перетрясут их состав. После чего в суд имени Вария прилетит иск к Варию по обвинению в разжигании войны с италиками! Не выдержав такого позора, сабж добровольно удалится в изгнание.

Консулами 90 года до н.э., которым предстояло вести войну, стали Луций Юлий Цезарь (дядя Гая Юлия Цезаря) и Публий Рутилий Луп. Оба консула не блистали военными дарованиями, поэтому им обоим назначили в качестве легатов опытных военачальников. Среди прочих к Юлию попал Сулла, а к Рутилию - Марий. Жизненные пути бывшего подчиненного и командира давно разошлись: Сулла тяготел к движения оптиматов, тогда как Марий связал свою политическую карьеру со всадничеством. Для Суллы старт войны стал отличным подспорьем для продолжения карьеры - пара побед могли стать хорошим бонусом при выдвижении в консулы. Для Мария же ставки были больше - 60-летний старик мечтал вернуться в высший эшелон власти, скорее всего уже в последний раз. И единственным его вариантом снова получить консулат - были одержанные им победы, чтобы напомнить всем кто тут “третий основатель Рима”. Эти соображения, позволяют некоторым исследователям выдвигать предположение, что Марий вполне мог сам и разжигать эту войну, но доказательств нет.

С противной стороны командующими армий стали консулы италиков Квинт Поппедий Силон - лидер племенной общности марсов и Гай Папирий Мутил - лидер самнитов. Первый командовал северным фронтом, второй южным. В отличии от римских консулов оба были опытными военачальниками и отлично понимали, что ключ к успеху всего предприятия - захватить инициативу в самом начале и давя по всем направлениям, заставить многие из лояльных Риму общин перейти на сторону восставших, вселив неуверенность в римлян. При этом Республике, чей козырь - это выстроенная система управления армиями, навязывался стиль действий выгодный италикам: атаки небольших отрядов “растопыренными пальцами” римлянам пришлось бы купировать точно такими же отрядами, дробя армии вынужденные вести оборону или наступление на десятках направлений одновременно. Таким образом собственную слабость италики превращали в проблему для римлян.

Почему римляне не могли бить италиков по частям? Потому что им жизненно важно было удержать или захватить ключевые города, прикрывающие пути снабжения. И приходилось дробить и так не самые большие силы на небольшие отряды, каждый из которых имел собственную задачу. При том уровне развития военного дела, координация действий множества отрядов была делом крайне сложным и из-за недостатков разведки и скорости передачи информации кошка и мышка нередко могли поменяться местами буквально в одночасье. Для привыкших бить врага в генеральных сражениях римлян такая полупартизанская война была крайне неприятна и неудобна - Югуртинская война тому в доказательство. Тем более, что италики сходу взяли инициативу в свои руки.

Восставшие открыли боевые действия, вероятно, еще зимой, атаковав поселения с небольшими римскими гарнизонами. Весной же начались нападения на прикрывающие ключевые дороги латинские колонии. Не смотря на переброску в них гарнизонов, многие колонии не смогли оказать длительного сопротивления и были взяты. Исключением являлись Эзерния, Ацерры и Альба Фуцинская, которые были осаждены, а попытки римской деблокады отбиты с тяжелыми потерями для последних. Но главный успех этой первой фазы войны был в продвижении италиков в Кампанию - с взятием города Нолы Рим был отрезан от юга Италии. В плен к италикам попало множество римских солдат, которых после казни офицеров восставшие зачислили к себе в войска.

Новости, приходившие в Рим, были мрачными. Попытки деблокады Эзернии и Ацерр на южном фланге в первой половине года закончились болезненными поражениями. Хотя противник и вынужден был остановить наступление на юге, сосредоточившись на осаде городов, тем не менее и римляне не могли никак изменить ситуацию. Да, время играло против италиков, но после взятия Эзернии и Ацерр италики могли вновь перейти в наступление на широком фронте.

На севере ситуация тоже была безрадостной. Сначала на переправе через реку Толен италики разгромили армию консула Рутилия, сам командующий погиб. Потом, спустя месяц, сменивший Рутилия Квинт Сервилий Цепион (сын одного из авторов араузионской катастрофы) также был разгромлен Поппедием Силоном, обманутый ложной сдачей в плен его армии. Кроме того был разбит Помпей Страбон, выведенный на некоторое время из игры. Победа, одержанная Марием над убийцами Рутилия, была, вероятно, единственной в первой половине года позитивной новостью с этого фронта.

На фоне столь мрачных новостей в Риме начало меняться мнение насчет необходимости этой войны. Ситуация на фронте в любой момент могла качнуться вновь в сторону италиков, эмиссары которых активно вели переговоры о присоединении к ним общин севера и юга полуострова. Потери, которые несли обе стороны, ослабляли Республику, ничего не давая ей взамен. Пока тихонько, но даже среди упертых консерваторов, началось обсуждение, что может быть стоит ради стабилизации ситуации дать италикам то, чего они хотят? Не сейчас, когда это будет воспринято, как слабость или даже отчаяние, но когда чаша весов качнется в сторону Рима. Ведь, даже если Республика победит, то проблема никуда не денется. Кровь пролитая италиками будет и дальше отравлять их отношения с Римом и через 10, 20 или 30 лет все может повториться в еще более кровавом виде. Это все пока были досужие рассуждения, потому что надо было сначала повернуть ход войны в свою сторону.

Так как северный фронт был в июле 90 года до н.э. в худшем положении, то именно туда был перенесен фокус внимания. Командование войсками действовавшими здесь было передано Марию, в усиление которому с юга перебросили Суллу. Старый тандем снова был вместе, хотя скорее всего оба полководца испытывали друг от друга скорее дискомфорт. Но как и в прежние времена они смогли одержать долгожданную убедительную победу - в районе Фуцинского озера римляне в крупном сражении разгромили армию Поппедия Силона. Это сражение стало не только первым крупным поражением италиков, но и частью куда более хитроумного замысла Мария - рассечь территорию восставших на две группировки и давить их по отдельности: после победы над марсами армии Мария и Суллы двинулись на восток к побережью и к концу года рассекли группировки противника.

Воспользовавшись ослаблением сил марсов, составлявших костяк северной группировки италиков, Секст Юлий Цезарь начал наступление на город Фирмы, где засел со своими войсками Помпей Страбон. Тот же не дожидаясь подхода своих ударил по осаждающим и настолько успешно отбросил их, что в октябре сам осадил столицу марсов - город Аскул в Пицене (не путать с апулийским Аускулом - это два разных города). Это достижение позволило Помпею выдвинуть заявку на консульство 89 года до н.э. и выиграть выборы вместе с Луцием Порцием Катоном.

Благодаря победе Мария и Суллы при Фуцинском озере ситуация на фронте резко переменилась, хотя о скором окончании войны было еще рано говорить. Очевидно, что избранная Марием стратегия оправдалась, но далее услуги заслуженного полководца оказались Республике не нужны и даже опасны. Мало кто в сенате хотел видеть возвышение Мария, так как отлично помнили, как тот 6 раз подряд занимал консулат, вопреки всем республиканским традициям. А потому Мария лишили командования, вероятно сославшись на его старость, и отправили в отставку, как все надеялись уже навсегда. А вот Сулла, один из героев летней кампании продолжил набирать очки популярности, воюя на юге.

Тем временем консул Луций Юлий Цезарь, понимая, что лучшей возможности может и не быть, выдвинул законопроект Lex Iulia de civitae с предложением о наделении полным римским гражданством всем общинам италиков, которые сохранили лояльность или сдались Риму на данный момент. Закон устанавливал, что общины должны сами решить хотят они римское гражданство или сохранить свое прежнее. Для исключения недовольства старых граждан все новые граждане зачислялись только в 8 триб (непонятно в уже существующие трибы 8 из 35 триб или новые), которые голосовали последними, что позволяло ограничить их влияние на политику.

Этот закон позволил пошатнуть позиции италиков в войне за умы колеблющихся общин. Тем не менее остановить войну он тоже не мог - никаких гарантий того, что римляне в случае прекращения войны примут всех побежденных в римское гражданство не было. Равно как и гарантий, что лидеров мятежа не будут преследовать. А потому война продолжалась. Чаша весов серьезно качнулась в сторону Рима, но было все еще решительно непонятно - не качнется ли она обратно в следующем году. 665 год от основания Рима (89 год до н.э.) обещал быть интересным.

ПРОДОЛЖЕНИЕ: Союзническая война. Часть IV. Перелом и возвращение Мария

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_495811
Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть! Она выйдет завтра, в 18:00 по МСК.