Роман "Апогей 2". Цикл "пурпурный рассвет". Часть 2. Глава 5⁠⁠

Весь роман Роман "Апогей 2" Цикл Пурпурный рассвет"

Первый том Роман "Эпидемия" Цикл "Пурпурный Рассвет"

Второй том Роман "Конфликт" Цикл "Пурпуный рассвет"

Третий том Роман "Апогей" Цикл "Пурпурный рассвет".

11 декабря

8.42 по московскому времени

База “Исток”

Отложив начищенную и смазанную снайперскую винтовку, Марк принялся за автомат. Ловко выбил шомпол, открыл крышку ствольной коробки, достал возвратный механизм и затворную раму с газовым поршнем и разложил все на белом вафельном полотенце. Очистил детали от пороховых газов и смазал маслом, не пропуская ни миллиметра. Закончив, начал собирать обратно. Точность и плавность, с которой каждый элемент оружия вставлялся на свое место, успокаивали и помогали хоть немного забыться, отогнать мысли о смерти друга. Но пес ярости, даже несмотря на медитативный уход за оружием, который обычно помогал, уже выбрался из своей будки и ходил вдоль забора с оскаленной пастью, вынюхивая. Ему нужна жертва, нужна кровь. “Око за око”. Цепь, удерживающая свирепую тварь, истерлась, звенья ослабели, грозя вот-вот лопнуть от малейшего рывка. Смерть Джавида, как напильник или болгарка, сточили последние прочные спайки, и скоро зверюга вырвется на волю. Может оно и к лучшему. Предстоит бой, выбраться живым, из которого фактически невозможно, но велика вероятность вдоволь насытить пса желаемой смертью.

- Ты чего тут один делаешь? - Раздался из-за спины голос Юлаева, вырвав из размышлений.

- Готовлюсь. - Ответил Сахаров, не повернувшись и не подав виду, что его застали врасплох.

- К обороне?

- Нет, к Новому Году.

Тимур молча встал рядом и посмотрел на оружие, пропустив колкость мимо ушей. Понаблюдав за действиями Марка, он расстелил рядом еще одно полотенце и снял с плеча свой автомат, тут же принявшись его разбирать.

- А ты чего тут бродишь? - Спросил Марк. - Подготовка идет полным ходом, ты, как бывший начальник безопасности, должен принимать непосредственное участие.

- Там и без меня разберутся. - Ответил Тимур, вытаскивая возвратный механизм. - Мне тоже в себя прийти надо.

- Соболезную. - Тихо и зажато сказал Сахаров.

- Я тебе тоже. - Так же подавленно ответил Тимур. - Ты тело уже видел?

- Нет и не собираюсь.

- Почему?

- Хочу запомнить его живым. Когда увижу мертвым, потом не смогу забыть и в воспоминаниях буду видеть его таким. А я хочу вспоминать его вечно жизнерадостным и веселым. - Ответил Марк, выложив на стол два боевых ножа. Проверив пальцем режущую кромку, он достал из чехла точильный камень и принялся подводить.

- А Рому мы даже похоронить не сможем. - Вздохнул Тимур. - Я его с самого детства знал. Выросли рядом. Ты можешь себе представить, что твой лучший друг пережил эпидемию? Вот я тоже был в шоке. Но не долго. Теперь и Ромки нет.

- Он сам выбрал свой путь. Это было его личное решение. Рома, наверное, даже не успел ничего почувствовать. - Попытался хоть как-то утешить Марк. - Я бы на твоем месте думал, что его прах развеян над Атлантикой, и он ушел, забрав с собой и “Проталий” и пару сотен анклавовцев. Мы живы только благодаря ему. Представь, если бы Рома не остановил Вадима? Что бы мы сейчас делали? Кто бы смог возглавить оборону “Истока”? Никто. Ни у кого нет столько боевого опыта и навыков.

- В этом я с тобой согласен. Он как чувствовал, что нам не выжить без Вадима.

- Иногда надо идти на жертвы, ради общей цели. - Тихо произнес Марк.

- Как ты тогда на тренировке? Когда отправил меня, а сам остановил штурмовую группу ценой своей “жизни”?

- Типа того.

* * *

Колонна из десяти автобусов заняла почти всю дорогу перед административным корпусом. Люди толкались, галдели и ругались, засовывая сумки с пожитками и оружием в багажное отделение. Толпа собралась знатная, словно раздавали бесплатные путевки в Дагомыс.

- Это эвакуация? Что-то мужиков слишком много. - Спросил Воеводов у Белозерского, стоя рядом с БМП.

- Нет. Это те, кто решил сбежать, видите как суетятся, переживают, что не успеют. - Ответил Лавр, всем своим видом выражая пренебрежение к покидающим общину.

- Много. Я думал меньше будет. - Пометил Вадим.

- Четыреста двадцать человек. Я тоже удивился. Четверть всего населения.

- Сколько осталось тех, кто готов обороняться?

- Без детей и пожилых - чуть меньше тысячи. Знаете, что меня удивило? - Белозерский отвлекся от списка, по которому сверял бортномера готовой к бою техники. - Очень много девушек и женщин. Я конечно понимал, что будут представительницы слабого пола, взявшие в руки автомат, но такого массового порыва защищать свою свободу даже представить не мог.

- Я знал, что их много будет. - Ответил Воеводов. - Материнский инстинкт. Если мужчина при принятии решений больше руководствуется текущими обстоятельствами, то женщины, зачастую, думают о перспективе для детей. Не все, конечно, но большинство.

- Вот этих. - Белозерский кивнул на толпу “покидающих”. - Даже мужиками назвать язык не повернется. Как они вообще могут? Вот так сбежать, переживая за свою, извиняюсь за выражение, задницу, когда девушки и женщины готовы биться до последнего. Это трусы, они не достойны быть мужчинами.

- Эх, если бы у всех был такой моральный компас как у тебя, - вздохнул Воеводов. - То и “Пурпурного” бы не было. - Вадим захлопнул дверь десантного отсека БМП. - Готово. Эта была последняя. Итого у нас четырнадцать БМП, восемь БРДМ, шестнадцать броневиков. Что по артиллерии?

- Еще не отчитались. Снаряды со склада подвозят, загружают. Больше времени займет.

- Которого у нас нет. - Вадим снял с пояса рацию. - Прайс, насколько колонны продвинулись?

- Северная идет через Новороссийск, осторожничают, снизили скорость. Краснодарская остановилась в Дефановке, возле заправки “Роснефть”. Скорее всего ждут вторую колонну, чтобы подойти одновременно. - Ответил Стив, наблюдая за мониторами в координационном центре.

- Это хорошо, дают нам фору.

- Мы собрали последние аккумуляторы, сможем поднять в воздух восемь вертолетов. Но только в Новороссийском направлении, там вышка еще работает, зона покрытия сети есть. Федорович подготовил своего “Карлсона”, будет вести боевой клин.

- Да, Ромы или Краснова сейчас очень не хватает. Пилотов днем с огнем не сыщешь. Ладно. А трюк с переоборудованием дронов в камикадзе сможем провернуть?

- Надо подумать. У нас их осталось штук шестьдесят. Проверю, на каких заряд еще есть, прицепим ВОГи или кумулятивные и подготовим сколько сможем. - Ответил Прайс.

- Хорошо, только поспешите. У нас в запасе максимум сорок минут осталось.

Вадим повесил рацию обратно на пояс и осмотрел стоящую на площадке военную технику. Достаточно для небольшой армии, но слишком мало для обороны “Истока” против приближающихся сил противника. Посмотрел на часы, Серго, скорее всего, уже прилетел на базу под Майкопом, во всю приводит ракетный арсенал к боевой готовности. Уже обкатанный трюк с тактическим ядерным зарядом не прокатит, слишком близко к “Истоку”, слишком большая зона поражения радиацией. Придется работать “Кинжалами”, “Калибрами” и прочим ракетным вооружением.

“Жаль, не подумали обзавестись батареей ТОС “Солнцепек” - Подумал про себя Воеводов. - Сильно бы облегчило задачу, но уже поздно думать, о том, что не успели. Будем обороняться тем, что есть.”

- Вадим, ты на связи? - Вызвал по рации Князев.

- Да, слушаю.

- Мы закончили с добровольцами. В твоем распоряжении восемьсот сорок человек. Отправил всех к складам, вооружаться. Можешь уже распределять их на подразделения и брать под свое командование.

- Принял. Ты сам как?

- Отправляю людей на эвакуацию. - Из рации донесся тяжелый вздох Князева.

- Девочку свою тоже? - Догадался Вадим.

- Да, не хочет уезжать. Ее слезы, как ножом по сердцу. Я то понимаю, что ей так будет лучше, но отрывать ее от себя, как душу из тела вынуть. Вика молчит, но по лицу ее вижу, что ей ничуть не лучше, чем мне. - Разоткровенничался Саша.

- Понимаю. - Ответил Вадим, про себя отметив, что именно поэтому они до сих пор не обзавелся семьей. Физическую боль можно выдержать, но вот душевную так просто не одолеешь. - Куда решили их перебазировать?

- В Бжид. Один из местных сказал, там есть дорога через горы до Джубги. Если у нас не получится отстоять “Исток”, то они уйдут в сторону Абхазии через Сочи.

- Прямо навстречу колонне? Очень опасная авантюра.

- Выбора нет, мы зажаты с двух сторон, а укрыть их в поселках невозможно. Найдут в любом случае. Колонна едет медленно. Аня будет вести по воздуху, проверять обстановку с дрона. Грузовики уже отправляются, так что проскочим в любом случае. Серго уже улетел?

- Да, Федорович уже мчит на всех парах. Хочет успеть вернуться до начала обороны. Абухба взял с собой пятерых, надеюсь, что успеют. Там работы не так много, ракеты не консервировали, оставили все на боевом дежурстве на всякий случай. И пятеро человек охраняли, просто так такую мощь не оставишь. - Ответил Вадим.

- Отлично. Ладно. Мы тут уже почти закончили, я скоро тоже выдвигаюсь к добровольцам. Там встретимся.

* * *

Воеводов почувствовал себя как минимум Уильямом Уоллесом, стоящим перед своим войском в преддверии решающей битвы. На широкой площадке перед складами, где раньше парковали фуры и грузовики собралось почти тысяча человек. Даже издалека по лицам видно, что боятся, очень сильно боятся. Стараются скрыть, подбадривают друг друга, кто-то показательно бравирует перед остальными, но страх все равно чувствуется всеми фибрами. Необученные, необстрелянные. Ребят из службы безопасности от силы сотня, их сразу в командиры подразделений и взводов, но это не сильно облегчит задачу. Когда в бой идет вот такой народ, не нюхавший пороха, не знающий, как это, когда над головой свистят пули, а рядом с тобой умирают товарищи, вся затея с обороной превращается в рулетку. Черное, красное или зеро. Либо бросятся в бой, стараясь побороть страх, либо побегут при первых выстрелах, либо просто замрут на месте, как зайцы, попавшие в свет фар.

- Длинные речи я говорить не мастак. - Начал Воеводов, поправив стоящий перед ним микрофон. Десять сотен глаз уставились на него, стоящего в кузове военного грузовика перед дурацкой стойкой микрофона, словно концерт звезды, вышедшей в тираж в каком-нибудь уездном городе. - Наше положение тяжелое, противник превосходит числом и сильно вооружен. Но на нашей стороне стратегическое превосходство, знание местности и оборонная позиция. Мы разделимся на две группы. Одна будет сдерживать Западную колонну, это та, что идет с Горячего Ключа. Вторая - Северную, двигающуюся с Новороссийска. Укрепляемся на перевалах, занимаем господствующие высоты, в бой не лезем, даем отработать артиллерии и ракетам. Противнику придется двигаться в гору, свою артиллерию и ПВО полностью развернуть они не успеют. Также мы переоборудуем дроны в камикадзе, и нанесем ими удары по ракетным установкам противника. Если все сложится в нашу пользу, то прямой контакт с силами атакующих будет минимальным, но он все равно будет. В худшем случае от вас будет зависеть существование “Истока” как такового. Самое главное - не бояться смерти. Больше, чем убить вас, они сделать не смогут. Но и глупо умирать тоже не стоит. Слушайте своих командиров, четко следуйте приказам, не паникуйте. Мы рассчитываем на вас. - Вадим замолчал, перевел дыхание и облизнул пересохшее небо. Такие выступления перед большим количеством людей всегда вгоняли его в стресс. У Князева вышло бы лучше, только вот вести в бой предстоит именно ему, а не Саше, так что и говорить надо самому. - Сейчас подойдите на распределительный пункт, там вам скажут в каком вы подразделении и в какой группе. Оружие вы уже получили, амуницию и бронежилеты тоже. После распределения грузимся в транспорт и выдвигаемся на позиции. Надеюсь, что вечером мы опять соберемся здесь, отметить нашу победу.

Собравшиеся люди одобрительно загомонили, но как-то неуверенно и безрадостно и потянулись к стоящим в стороне командирам из службы безопасности. Списки уже готовы, роли распределены, осталось погрузиться на транспорт и отправляться на позицию.

Воеводов спустился с грузовика и подошел к стоящим в стороне Князеву, Марку, и Тимуру.

- Где этого, Стаховски, оставили? - Спросил Вадим.

- На складе, в пустом помещении закрыли пока. Не до него, как разгребемся, тогда уже и до него руки дойдут, а если не вывезем, то это уже его проблемы. - Холодно ответил Юлаев.

- Тоже верно. - Подметил Воеводов. - Сами-то готовы?

- А к чему тут быть не готовым? Не первая заваруха уже, знаем, чего ждать. - Тимур подтянул автомат на плечевой петле.

- На базе кому-то придется остаться. - Вадим внимательно посмотрел на лица ребят. - Сань, ты как руководитель, лучше побудь в штабе, поможешь координировать связь и войска. Помоги Стиву в координационном, он там один зашивается. Дроны, вертолеты, все дела.

Князев подался было вперед, возразить, но Воеводов остановил его жестом.

- Погоди. Если противник прорвет оборону, то кому-то придется руководить эвакуированной частью людей. Уводить их из края, организовывать, отвечать за них головой. Лучше тебя с этим никто не справится. Тем более ты единственный из нас семейный. У тебя там девчонка маленькая, да и Вика. Так что тебе надо выжить любой ценой. Понимаю, что ты рвешься в бой, но твоя должность требует определенных жертв и с ними придется смириться.

Саша тяжело вздохнул, поочередно посмотрел на каждого и махнул рукой.

- Наши уже с трассы уехали? - Спросил Вадим, чтобы сменить тему разговора.

- Да, уже в Бжиде. Укрылись на территории базы отдыха “Газпромтрансгаз”. Отправили с ними пятнадцать человек прикрытия и двоих с дронами. Готовы в любой момент или вернутся, или рвануть в сторону Джубги через горы. Дорога там, конечно, оставляет желать лучшего - раскисшая от дождей горная грунтовка с глубокой колеей, но мы отправили их на пассажирских КАМАЗах повышенной проходимости. Должны пролезть. - Ответил Князев.

- Вика с ними? - Вадим посмотрел на мрачное лицо Саши.

- Ага. Тоже не хотела уезжать, рвалась на передовую. Еле уговорил. Только из-за Жени согласилась.

- И правильно сделал.

- Сейчас с Серго свяжусь, фейерверк запрошу. - Воеводов отошел к стоящему в стороне штабному броневику “Тайфун” и снял с панели рацию дальней связи.

- Слушаю командир? - Фактически моментально отозвался Абухба.

- Вы там готовы?

- Так точно. Все установки приведены в боевую готовность. Ребята молодцы, не халтурили, поддерживали базу в рабочем состоянии.

- Надо снести Джубгинскую развязку. Полностью, под ноль. Чтобы там ни метра целой дороги не осталось. Желательно вообще там все в перекопанную землю превратить, чтобы даже пешими не прошли.

- Можно такое устроить. Ударить “Искандерами”. Потом только восстанавливать долго будем. Получится что мы и Михайловский перевал, и Джубгинскую развязку уничтожим, тем самым полностью отрежем “Исток” от внешнего мира. Потом это не аукнется?

- Справимся, главное сейчас - выжить. Так мы избежим удара с двух сторон. Противник вряд ли ожидает такого поворота событий. Когда ввяжемся в бой с Новороссийской колонной, можно будет по Горячеключевской ракетами ударить. Если сейчас влупить, то потеряем эффект внезапности. Всех разом не уничтожим, противник рассредоточиться по территории района и будет атаковать внезапно со всех сторон. А затяжную оборону мы не вывезем. Так что бить надо наверняка. - Вадим на долю секунды замолчал, перевел дыхание и продолжил. - Ладно, запускай.

Понял. Выполняю.

* * *

Стив повернулся к монитору, показывающему панораму на большую транспортную развязку с дрона, висящего на высоте двухсот метров. Дорога выглядит как игрушечная детская трасса для машинок на пульте управления, которую забросили, потеряв к ней интерес. Ни одной машины. Асфальт с разводами грязи от потоков воды после сильных дождей, вымытые обочины, высохшая трава, успевшая летом пробиться через трещины и выбоины.

- Сейчас начнется. - Сказал Прайс самому себе, так как Аня, управляющая дроном его точно не слышит - сидит в операторской в другом конце коридора от координационного центра.

Первый контакт. Ракета ударила прямо в расположенные одна над другой эстакады, обрушив несколько пролетов. Поднявшаяся пыль и дым заволокли почти всю развяку и скрыли остальные взрывы. После череды попаданий, вся ложбина между двух гор превратилась в сплошное месиво из обломков бетона, асфальта и земли. Ракеты били точечно, по еще уцелевшим участкам.

Прайс выдохнул и потер ложбину между бровей пальцем.

“Мир умер, а вместо того, чтобы сохранить оставшееся, мы все уничтожаем. Прав был Кир, природа человека неисправима”.