Пустельга. Часть 3⁠⁠

Предыдущая часть.

Погода резко изменилась. Небо заволокло, и туман вновь наполз на лагерь, наваливаясь молочными клубами на переулки между палатками. Следы неизвестного боя скрылись за пеленой, будто ничего и не было. Вместе с туманом пришёл запах смерти и гнили. Ерохина пробрала дрожь, хоть он и не замёрз. Может, он простыл, когда упал в болото, или это последствия удара? Нет, что-то другое.

Нехлебко наклонился и на ощупь собрал несколько гильз.

- Точно можу сказати, - начал он, подбрасывая блестящую горсть. - На табір напав загін наших. Ось гільзи від ППШ, ППС, Мосіна, а ось від шмайсера і німецького кулемета. Не бреше наш чекіст! Була ще одна група.

Капитан Вебер нахмурился, глядя на наползающий туман, и нащупал рукоять ТТ в кобуре на поясе.

- Нужно действовать быстро, - сказал он. - Алелекэ, мне известно, что ты потомственный шаман. Ваш народ преуспел в обрядах для путешествия астрального тела.

Лейтенант Довлатов скрестил руки на груди.

- О чём это он, Алелекэ?

Чукча нахмурился. На его лице это выражение смотрелись неестественно и чужеродно. Ерохин успел привыкнуть, что пулемётчик всегда немного улыбался.

- Партия не любит, когда чукча занимается шаманством, однако.

- Товарищ сержант, у нас нет времени слушать историю вашей семьи, - оборвал Алелекэ Аскольд. - Нужно действовать быстро. Что вам нужно для обряда.

Чукча задумчиво уставился в пасмурное небо. Он прикрыл глаза и едва заметно зашевелил губами. У Ерохина почему-то засосало под ложечкой.

- Кое-какие ингредиенты у меня есть, однако, - сказал Алелекэ. - Травы найдём на болоте, но… нужен человек с сильным энен, который проведёт его.

Нехлебко сделал шаг вперёд и стукнул прикладом мосинки о землю.

- Я готовий! Б'юся об заклад, энен найбільший і найсильніший! А шо це?

Чукча улыбнулся прежней улыбкой.

- Эненом мой народ зовёт духа-покровителя. У тебя сильный энен, однако. Но не настолько.

- Як це? - Возмутился снайпер. - Та я зараз покажу, сам переконаєшся!

- Отставить, - буркнул лейтенант. - Алелекэ, твои шаманские штучки мы ещё обсудим. Среди нас есть достаточно сильный этот… как его? Дух-покровитель?

- Так точно, однако, - сказал чукча и с улыбкой посмотрел на Ерохина. Но глаза его оставались серьёзными.

Ерохин поёжился. Предчувствие не обмануло. Сначала хотят из отряда выгнать, а теперь требуют какой-то энен. Откуда ему взяться у рыжего юнца только из учебки? Всё что у него было, это портки да… и всё! Форма и та казённая. И будто забыли об одной важной детали: он не может говорить.

- У тебя очень сильный энен. Он проведёт. Но ты его обидел, однако. Придётся мириться, дорогой.

Алелекэ опять улыбался, но уже по-доброму, с хитрецой в узких глазах.

- Зачекайте, товариші шамани, - вмешался Нехлебко. - Ну зробите ви обряд, ну повернеться Єрохін. А як він вам розповість, що бачив? На листочку художній переказ напише?

Довлатов, чуть приподняв брови, взглянул на Аскольда.

- Я прочитаю его мысли, - сказал капитан Вебер.

- Кха-кха! Тьху! Чого? - прокашлялся Нехлебко.

- А я знал! - Довольно потёр руки Шинкевич. - Неспроста той чудик пленный проснулся, будто из ведра окатили, когда энтот к его лбу двумя перстами своими приложился. Понял я, что чекист наш темнит, да решил, из ума старый выживаю просто.

Вебер позволили себе короткую самодовольную усмешку.

- В наблюдательности вам не откажешь, товарищ старшина. Хорошо, что язык за зубами держали, в ином случае пришлось бы… вас убрать.

- А давай, чекіст, хоч щас! А я Семёна підтримаю! Ну, не ерепенься, Семёнушко, боляче не буде. Так, товаришу капітан?

Нехлебко мгновенно закатал рукава и схватил Шинкевича сзади. Аскольд снова улыбнулся.

- Отставить балаган! - Рявкнул лейтенант. - Нам обряд нужно провести, а не цирковое выступление. Если у Ерохина сильный… энен, чтоб его.

Ерохин развёл руками в стороны. Знать бы где взять этот энен! Аскольд, прищурившись, смотрел на рядового и тихонько кивал своим мыслям. Для Ерохина это хороший шанс вопреки всему остаться в отряде, доказать свою полезность.

- Ладно, разберёмся! - Громко сказал лейтенант и опёрся ногой о камень. - Алелекэ бери Тараса с Семёном и ищите нужные травы. А мы пока ещё осмотримся и костёр разведём, авось туман разгонит.

Чукча выдвинулся первым. Шинкевич закинул мосинку на плечо и сказал, поглядывая на Ерохина:

- Вы тут ходите осмотрительно. Я пару растяжек снял. Могут быть и ещё. Чай не все палатки обошли.

Развернулся и ушёл. За ним последовал Тарас Нехлебко, бормоча на ходу:

- Ось повернемося з завдання, я таку грибну юшку приготую, пальчики оближіть! Треба тільки грибів буде набрати, пішли вже. А знаєте, який у нас на Донбасі білий гриб…

- Та помолчи, без тебя жрать хоцца… - отвечал ему голос старшины.

***

Ерохин, чтобы побороть волнение, собрал дрова в казарменных шатрах. Вскоре уютно загорелся костёр, разгоняя болотную хмарь. Живое пламя дарило тепло, даже короткий взгляд на огонь заставлял улыбнуться и почувствовать себя дома, возле жаркой печки, из которой вот-вот покажется противень с пирожками или горшок ароматной каши. Ерохин улыбнулся воспоминаниям.

Вернулись капитан Вебер и лейтенант. Опять они о чём-то спорили. Вебер отошёл к камню и стал изучать знаки. Довлатов отвязал пленного от дерева и посадил возле костра.

- Молодец, Ерохин, - сказал он. - А ты, Снегурочка, давай оттаивай и рассказывай, что здесь было.

Но солдат в грязной окровавленной форме молчал и неотрывно смотрел на Ерохина. У Александра в который раз побежали мурашки по коже от его взгляда.

– Вот как, значит, - лейтенант проверил, хорошо ли связаны руки у пленного за спиной. - Ничего, заговоришь ещё. Расскажешь, почему с немцем братался и против своих пёр, предатель.

- Это германские руны, - вдруг произнёс капитан Вебер почти без немецкого акцента. Видимо, он появляется в минуты волнения. - Я изучал их в Мюнхенском университете.

- Значит, вот куда ты после школы пропал, Асик… - Едва слышно пробормотал лейтенант, прикидываясь, что занят костром.

Но Вебер услышал:

- Да, именно туда, Дмитрий. И эти руны набиты здесь не вчера. Не думал, что германские племена заходили так далеко на восток.

- Ну, германские и германские. Что с того-то?

- Они бежали, когда в Европу пришло христианство, и привели сюда своего бога. Приносили ему жертвы. Много жертв. А в обмен получали защиту и благоденствие.

- Чушь антинаучная. И чему вас в Германии только учили?

Капитан Вебер хмыкнул в ответ на неверие Довлатова и замолчал.

- Лучше расскажи, что командование хочет здесь найти, - обернулся лейтенант к Аскольду.

- Это секретная…

Пленник вскочил, оттолкнув Довлатова, и закрутил головой по сторонам.

- Он идёт, - забормотал он. - Он идёт! Он идёт!

- Кто? Кто идёт? Как его зовут? - Вебер мгновенно оказался возле безумного солдата, отпихнув Ерохина.

Рядовой чуть не упал в костёр.

Капитан тряс пленника за плечи, но тот всё твердил своё, а в глазах его плескался первобытный ужас. Вебер потерял всякое самообладание и кричал:

- Кто? Кто идёт?!

Вдруг солдат замер, и взгляд его стал осмысленным. Глупо улыбнулся и сказал:

- Он.

Верёвки, связывавшие руки солдата, упали, источая дым. Пленник медленно разжал ладонь, и из неё же выпал уголёк. Ерохин поморщился — кожа была обожжена так сильно, что отслаивалась, обнажая голое мясо. Безумец схватился за рукоять ТТ, торчавшую из кобуры капитана и попытался выдернуть. Он бы вытащил, но подоспел Довлатов и перехватил его руки за спиной.

- Ну и силища! - Простонал лейтенант, тужась от усилия. - Помогай, Ерохин!

Рядовой подскочил к дерущимся и схватил одной обезумевшего разведчика за запястье. Другой пытался разжать пальцы, сомкнувшиеся на рукояти пистолета, но безуспешно — кожа слезала кусками и ужасно скользила. Тошнота подкатила к горлу Ерохина, но смог взять себя в руки.

Вдалеке грохнул выстрел. За ним второй. Глухо застучал пулемёт Алелекэ. Все рефлекторно повернули головы в сторону звуков. Ерохин почувствовал, как у него что-то вынимают из-за пояса. Посмотрел. Пленник держал в руке штык Ерохина.

- Он придёт за тобой… - Прошептал безумец и воткнул штык себе в подбородок.

Кровь тугим фонтаном брызнула в лицо Ерохину. Рядовой отскочил. В следующее мгновение пленник обмяк, его глаза погасли, и он повис на руках лейтенанта безвольной куклой. Выстрелы тоже смолкли. Довлатов посмотрел на Ерохина.

- Ерохин, твою мать, ты… - начал он, набирая воздуха в грудь.

«Не я!» - хотел воскликнуть юнец, но слова застряли в горле, как и всегда за в последнюю пару лет.

- Это не он, лейтенант, - сказал Вебер. Он хладнокровно отряхивал плащ от кусочков кожи умершего.

Довлатов аккуратно положил обмякшее тело возле камня. Казалось, пленник просто уснул. Если бы не кровь, заливавшая гимнастёрку сошедшего с ума бойца.

- Зачем он это сделал? - задался вопросом лейтенант, стоя рядом с погибшим. Он снял каску, стянул пилотку и сжал её в кулаке.

Через мгновение Довлатов подобрался и скинул с плеча ППШ.

- Узнаю, почему стреляли. Ждите здесь.

- Скоро и так узнаем, - сказал Аскольд, глядя в сторону.

Два бойца шли между палаток, по очереди прикрывая друг друга от невидимого противника. Они двигались бесшумно, лишь слегка бряцал сошками пулемёт Алелекэ.

- Ушли, кажись, - измученно пробормотал Шинкевич, подходя к костру.

Алелекэ сел рядом и уставился в огонь. Его лицо застыло в горестной маске: глаза сощурены, губы сжаты, а их уголки смотрят вниз, скулы напряжены. Чукча положил подле себя обмотанную грязными тряпками винтовку Нехлебко.

***

Дуло ППШ Довлатова упиралось в лоб капитана Вебера. Шинкевич повис на одной руке командира, а Ерохин на другой, пытаясь спасти лейтенанта от опрометчивого шага, о котором он очень горько пожалеет. Но даже под двойным весом, Довлатов не дрогнул. Как не дрогнул и Вебер, смотревший на Довлатова убийственно холодными глазами. Его губы изогнула горькая усмешка.

Ерохин хотел позвать Алелекэ на помощь, но чукча продолжал сидеть и смотреть в костёр. На коленях у него лежала винтовка снайпера Нехлебко, который не вернулся из похода за травами для обряда.

- Говори! - Почти кричал лейтенант, его шрам на лице побелел от гнева. - Что у нас за задание? Кто убил Тараса? Клянусь, если скажешь «секретная информация», я выстрелю!

Аскольд молчал и так же холодно смотрел на лейтенанта. Неужели тем самым хотел его остудить? По мнению Ерохина, эффект получался обратный.

– Командир, перестань! - Прошипел Шинкевич. Он всё ещё пытался оттащить Довлатова.

- Мы должны продолжить задание, товарищ лейтенант. Мне жаль вашего бойца, но это приемлемый ущерб. - Слова Вебера тяжёлыми камнями упали под ноги диверсантам.

- Приемлемый ущерб? - Кричал Довлатов. - Эти солдаты — моя семья! Смерть твоих родителей тоже будет для тебя приемлемой?

- Моих родителей убил Гитлер.

Лейтенант пыхтел, закипая всё сильнее, вдруг отскочил, столкнув лбами Ерохина и Шинкевича, закричал и бросил оружие об землю. К счастью, чудом обошлось без выстрелов.

- Чтоб тебя, Аскольд!

Ерохин встал, потирая шишку, и помог подняться Шинкевичу — тому досталось сильнее.

- Митя, ты хороший командир, ты прекрасно знаешь, как важно выполнять приказы, - говорил капитан Вебер с ничего не выражающим лицом, но голос его потеплел.

- Не «митькай» мне тут, Аскольд! Не можешь ты «митькать» больше! Я даже не знаю, где его искать, чтоб не пустым гроб хоронить. Я как впотьмах бреду с твоим заданием. Поди туда, не знаю куда. Что это за лагерь, что мы здесь делаем? Отвечай, проклятый!

Вебер вздохнул и спрятал лицо в ладонях.

- Думаешь, мне нравится всё это, Дима? Нравится жертвовать людьми ради приказов? - Немецкий акцент слышался сильнее.

- Тогда зачем, Асик?

- Ты сам знаешь. Если не выполнять приказы, то погибнет куда больше, чем группа разведчиков и один снайпер по фамилии Нехлебко.

Лейтенант сжал кулаки, но при взгляде на Вебера разжал их и сник. Даже в размерах будто уменьшился.

Вебер отнял руки от лица, вытер глаза и продолжил ледяным тоном.

- Всё, что вы сейчас услышите, умрёт вместе с вами.

- Это настолько серьёзно?

- Да, Дима. Любой слух о происходящем может посеять панику в рядах Красной армии. Вы готовы хранить эту тайну даже от самых близких людей?

Ерохин кивнул. Ему было легко согласиться, близких у него не осталось. Шинкевич задумчиво покусал себя за усы, сплюнул, но тоже кивнул. Алелекэ всё так же смотрел в костёр. Вебер оглянулся на него, но не стал требовать словесного согласия или кивка. И так было ясно. Для бойцов отряда самые близкие люди - боевые товарищи.

- Этот лагерь разбило подразделение Аненербе.

- Ане… хто? - спросил Шинкевич.

- Аненербе, - Вебер был терпелив. - Организация в составе СС, которая занимается поиском… нетрадиционных способов победить Советский Союз.

- И Гитлер верит в эту чушь? - Лейтенант скорчил гримасу презрительного удивления. - Может, он ещё и к гадалкам ходит?

- Совсем недавно у Гитлера случился кризис веры.

- Когда мы сломали хребет нацистам под Сталинградом?

- Именно, - Вебер вздохнул. - Гитлер готов поверить во что угодно, лишь бы это принесло ему победу. Суперсолдаты, ракеты, новейшие танки… и даже демоны.

- Да ну, брось брехать! - Возмутился Шенкевич. - Не может здравый человек в такое верить. Он бы ещё домового воевать отправил. Тьху! Пропащий.

- Подожди, Асик, подожди, - затряс головой Довлатов. - Какие суперсолдаты, какие демоны? Это… Это просто не может быть правдой!

- Я бы и сам не поверил. По донесениям наших агентов, Гитлер вкладывает огромные суммы в исследования Аненербе. Мы не знаем, чего именно они хотят добиться, но, я уверен, дыма без огня не бывает.

Вебер сел на камень рядом мёртвым пленником.

- Ты сам видишь, что здесь происходит.

- Что дело не чисто ясно стало сразу. Но чтобы настолько… Прости, Аскольд, пока не увижу своими глазами, не поверю.

- Я выстрелил в него всю обойму, - вдруг заговорил Алелекэ, не отрывая взгляда от костра. Оранжевые языки пламени плясали в его глазах. Ерохин отшатнулся — чукча изменился, он больше походил на мрачного богатыря из страшных сказок, чем на добряка Алелекэ.

- А он просто ушёл.

- Что это было? - Оживился Аскольд. - Что ты видел?

- Кэле. Злой дух, однако.

- Как он выглядел?

Алелекэ помотал головой.

- Тень в тумане. Огромная, как дерево, однако. И больше ничего.

- Больше ничего? - Довлатов ухватился за последнюю фразу чукчи, как утопающий за соломинку. - Ты видел Тараса?

- Нет, однако. Когда я выстрелил в кэле, он ушёл. Нехлебко там не было. Только… вот.

Алелекэ сжал в руках винтовку снайпера.

Довлатов воодушевился:

- Слушай мою команду! Приказываю... рядового Нехлебко считать живым! Мы найдём его ребята и вытащим, пусть хоть сам чёрт на пути встанет.

- Подожди, Митя, - Аскольд взял за локоть лейтенанта. - На войне самое ценное оружие — информация. Проведём обряд и определим, с кем или чем имеем дело. Если изыскания Аненербе успешны - Ставка должна знать об этом.

- Кэле не даст нам уйти, однако.

Довлатов кивнул в ответ Алелекэ.

- Значит, мы должны победить, спасти Нехлебко и выбраться отсюда.

На кривую ветку дерева села красная пустельга. Та самая, что совсем недавно пыталась выцарапать глаза Ерохину. Он с опаской покосился на неё, но птица сидела неподвижно и просто смотрела. Бесшумной тенью рядом появился чукча.

- Энен, - негромко сказал он. - Твой, однако.

- Алелекэ, - позвал лейтенант. - Вам удалось собрать травы для твоего обряда?

Чукча кивнул.

- Так точно, однако.

- Тогда начинай.

Следующая часть.