Фантом и многоглазый бог⁠⁠

Корабль Рока разбивает пирс. С палубы в город сходит древний морской бог. Бог ищет жертв, ему нужны людские души. Они склонятся перед ним, признают его величие и отдадут себя. Все, кроме одного. Того, у кого есть сила убить бога. И имя ему Фантом.

Корабль врезался в пирс. Сквозь изодранные черные паруса угрожающе просияла оранжевая луна. Волны с яростной пеной схватили доски и, щерясь щепками, швырнули на берег. Костяной нос рассек столбы и попер на мирный пляж неумолимой глыбой, взорвав криками и треском бревен спокойный вечер в туристическом городе. Корабль выполз на сушу и изничтожил три одноэтажных дома, смешав их с песком, прежде чем остановился.

Где-то выше по длинной улице уличный музыкант еще играл прилипчивую веселую мелодию. Откуда-то из дальних домов долетали обрывки разговоров и смеха. Но здесь, на берегу, повисла леденящая кровь тишина.

— Это он, — прошепелявил сухой дрожащий голос, — он!

Вперед, ничуть не боясь, вышел старик с палкой. Городской сумасшедший, с головы до пят он кутался в изношенное рубище, в подошвах сандалий зияли дыры. Беззубый рот открывался широко, демонстрируя за раз черноту обеих челюстей.

— Корабль Рока! Он явился! Спасите нас, морские боги, помилуйте!

Старик рухнул на колени и воздел руки к обросшему тучами небу. Скрюченные пальцы впились в соленый воздух.

Люди завороженно смотрели на нос корабля. Испуг сковал их по рукам и ногам, не давая двинуться. Заплакал ребенок, и вместе с его голосом паруса вспыхнули сине-зеленым пламенем. Искры светлячками сорвались с ткани и, подхваченные ветром, осыпались на головы жителей. Каждый, кого коснулся сорванный лепесток зла, застыл, покрывшись изумрудной пылью.

— Услышь, упокой, Корабль Рока! — завывал старик. — Возьми души грешных, пожинай дань! Морские боги, заберите повинных, но оставьте нас, невиновных! Смилуйтесь, морские боги!

Те, кто стоял дальше, вдруг прониклись ужасом. Женщины заверещали, мужчины кинулись назад, но не успели: зловещие искры застали город врасплох. Цепляясь к коже, они уже не отпускали. Все побережье заполнилось однородно-зеленоватыми фигурами, будто риф кораллами. Пыль и мох смешались на них крошкой, облепили так, что еще совсем недавно живые люди сделались подобием античных статуй. Только безумный старик продолжал воззвания, отчаянно потрясая руками.

Когда блаженная тишина накрыла город звуконепроницаемым куполом, меж статуй послышался топот копыт. Иссиня-черный конь переступал сильными ногами медленно и горделиво, грива завивалась в кольца. Всадник, на чьих плечах лежал тяжелый плащ, низко опускал подбородок. Широкополая шляпа скрывала лицо.

— Морские боги, будьте милосердны! Покиньте сушу, которая вам не привычна, возвратитесь в подводные дворцы!

Старик качнулся с похожим на напевы диких племен криком. Вихрь зеленых лепестков скрутился воронкой над его головой. Конь всхрапнул, остановившись рядом с безумцем. Из-под плаща всадника выглянули длинные ножны.

— Боги не услышат, — тихий голос был морознее, чем северный ветер, и острее, чем угодившая в глаз льдинка, — они глухи к молитвам.

Беззубый рот исказился от злости и негодования. Подслеповатые глаза с презрением встретили темную фигуру.

— Грешник! Боги покарают тебя, как и всех их! Всех нас! Они…

Искра звездой коснулась лба старика. Соленая изморось осела на сморщенную кожу, лихорадочными пятнами сбежала от висков вниз и завернула щуплое тело в саван. Такой же, какой илом объял город и его жителей. Стало совсем тихо.

Косматая туча пожрала луну, лишив землю любого света. Всадник пришпорил коня, натянув удила. Конь поднялся на дыбы и прыгнул, вмиг оказавшись на палубе. Там, посреди проклятого изумрудного огня, которым горело все кругом, всадник спешился.

Плащ взметнулся за спиной крыльями летучей мыши. Узкое лезвие вспороло ринувшуюся на него дымку. Две тонкие струйки пара, изогнутые от прикосновения к серебру, разошлись швами по воздуху.

Из-под досок к носам кожаных сапог пополз сизый туман. Такой густой, что его можно было сберечь в ладонях. Незнакомец отпрыгнул ровно настолько, чтобы туман не дотянулся. Лезвие вновь оборвало перьевые вихри.

Подкравшийся из-за борта ветер, подгоняемый всплесками зеленого огня, с жадностью вцепился в шляпу и сорвал ее, обнажив белый затылок. Кожа, схожая девственной чистотой с бумажным листом, обтягивала его так плотно, что почти сливалась с черепом. Ушей не было, а на месте глаз зияли провалы. В них плясало колеблющееся пламя, какое можно было бы принять за алую радужку, стой наблюдатель дальше пяти шагов.

— Ты! Мы знаем тебя.

Корабль сотрясло. Он зарокотал взошедшим с глубин морского дна смехом. Из щелей повалила изумрудная пыль, обретая реальную форму. Ее ручейки стягивались к главной мачте, свиваясь у нее в призрачную фигуру.

Величественное существо напоминало гигантскую медузу, чьи щупальца уплотнились и разрослись. На их концах рассыпались могучие присоски, щедро сдобренные зеленоватой жижей. Под краем шляпки прятались глаза. Не один, не два, а много больше. Они усыпали все пространство, что не занимали отростки щупалец, меж ними отсутствовали перемычки и даже веки. Вместе они составляли ужасающее зрелище цельного полотна, и огромные зеленые зрачки бестолково и буйно вращались.

— Мы слышали о тебе, — грудной голос шел не от существа, а набегал на берег с атаками почерневших волн, — ты, кого новые боги нарекли Фантомом. Ты их предвестник, ты наш губитель. Но даже тебе не под силу одолеть Корабль Рока. Здесь, Фантом, ты встретишь свою смерть.

Шляпка медузы то тускнела, становясь совсем дебелой, то истончалась до кристальной чистоты. Безумные глаза испускали сквозь нее колдовской свет. Серебряное лезвие отразило неистовство постоянно менявшейся формы. Подняв меч перед собой, Фантом пригнулся.

— И я знаю, кто ты, — отчеканил он бесстрастно, — равнинные люди называют тебя многоглазым чудищем. Прибрежные — глубинным кошмаром. Островитяне поклоняются тебе как Всевидящему Стражу. Но на самом деле ты всего лишь гадкое порождение моря, возомнившее себя богом. Ты пережиток прошлого, который должен умереть вместе с ним.

Море взъярилось, вспенилось. Волны взбунтовались, жадно нарастая друг на друга. Щупальца самозваного бога растянулись, хрусталем свесившись на берег. Как гигантские когти они вгрызлись в почву и там, где коснулись суши, заструились потоки, забурлили подводные вихри. Песок промок, углубился, воронки заполнились водой. Маленькие ураганы подхватили разрушительную стихию к палубе, оставив в воздухе след из капель.

Фантом ринулся в сторону от ветра. Неуправляемые смерчи заметались, раздирая дерево, подхватывая и унося в небо щепки вместе с пузырями и песочной крошкой. Мачты надсадно затрещали. Два урагана слились в один и снесли первую из них. Вырванная с корнем из палубы, мачта опасно накренилась. По бревну пробежала длинная трещина, тросы лопнули. Черные паруса опасно вздулись и завалились вправо, обняв кусок мачты. Они обрушили всю мощь на еще целый дом. Несколько замороженных во времени фигур рассыпались пеплом, сдавшись под зверским натиском.

— Это тебе не поможет.

Фантом, без труда избежавший удара, двинулся к древнему. Шляпка медузы выгнулась краями наверх, оголив жуткую грибницу яростных глаз. Зрачки в смятении и гневе бились друг о друга.

Тело бога разбухло, округлилось, ему будто стало тесно на корабле. Шляпка надулась луной. От самой ее верхушки, где покоился единственный закрытый глаз, разлетелись вниз серебряные чешуйки. Они спустились по всему телу разрезанными лентами, зазубренные края развернулись лезвиями. Щупальца, опущенные к земле, поднялись, вывернувшись перепонками наружу.

Береговая линия сильно увеличилась. Море выпило мелководье, отступив. Водоросли, оставшиеся под днищем, потянули корабль вспять, увлекая его в гавань.

— Беги. Это бесполезно.

Меч вонзился в щупальце, срубив отросток так легко, как режет хорошо заточенный нож травинку. Мясистая ткань надорвалась и лопнула. Обрубок рухнул в песок, с шипением в него закопавшись.

— Ты не смеешь касаться нас! Мы сотрем твое имя, мы вернем наши воды!

Взбешенный бог ударил вновь. Шляпка вывернулась колоколом, высоко задрав края. Все глаза остервенело уставились на Фантома.

За спиной чудовища поднялась разрушительная волна. Выше, чем корабельная палуба, она приближалась с неумолимостью предрассветной бури. В тяжелых тучах сверкнула молния. Когда гром оглушающе хлопнул по парусам, Фантом бросился на противника.

Лезвие пело, сияло неровным пламенем свечи. Ненадолго затухая, встречая очередную преграду будь то щупальце или глаз, меч обрубал ее, вспарывал, прижигал. Изумрудная кровь залила палубу, впиталась в дерево. Куски ненадежной, желеобразной плоти рассыпались по ней. Падая за борт, они смешивались с песком и илом, будто сами состояли из них.

Древний бог кричал, сулил все беды мира. Но даже молнии не поспевали за Фантомом. Выверенные удары безошибочно пронзали слабые точки, находили цели, спрятанные за жесткой чешуей. Серебряное лезвие проскальзывало между ними как сквозь теплое масло и обдирало плоть.

Когда вой бога завис на одной длинной ноте, утеряв всякое сходство с речью, гигантская волна настигла корабль. Она сокрушающим потоком рухнула на мачты, выкосив их подобно тому, как пахарь срезает серпом колосья пшеницы. Она обняла чудовище, слившись с длинными щупальцами, и озеленела от крови.

— Теперь ты умрешь. Настал твой час, пришел черед! — вскричал бог.

Он выбросился на берег, оседлав вал. Отколовшиеся чешуйки вместе с бурным потоком изодрали дома, смели человеческие статуи. Рушились крыши, дробились стены. Вода мчалась все дальше, а бог хохотал, словно уже победил.

Корабль Рока разбивал город, выламывал каменную кладку и сдирал булыжники мостовой. Но даже тысячеглазый бог не увидел, как Фантом обуздал израненную, исстрадавшуюся от царапин шляпку, рухнув в самый ее центр.

— Ты прав, но лишь наполовину, — отозвался он холодно и глухо, — час действительно настал.

Серебряное лезвие вошло в закрытый глаз по гарду. Нечеловеческий крик пронзил небеса с очередной молнией. Из открывшейся раны ударил поток ветра столь быстрый и сильный, что взорвал тучи. Волна, двигавшаяся с неумолимой силой, иссякла, утратив мощь. Она в последний раз уцепилась за дорогу и медленно сдала, увлекая тело шипящего, орущего бога к своим истокам. Щупальца заколотили по гребням в агонии, чуя скорую кончину.

Ветряная струя разорвала полы плаща надвое, но Фантом удержался за рукоять меча. С силой толкнувшись от монстра, он спрыгнул вниз — и лезвие прочертило дугу следом, ополовинив бога. Зеленая булькающая кровь вспузырилась над раной. Еще секунду бог сопротивлялся, зрачки всех глаз трепетали. А потом они одновременно резко застыли, уставившись обреченно в одну точку.

Фантом выдернул лезвие, оставшись на усыпанном изумрудной крошкой берегу. Волна унесла тело с еще судорожно дергавшимися щупальцами назад, в море.

Высвобожденный из тела бога ветер скрутился вихрем и достиг туч. Он рассеял их и открыл оранжевую луну, безмолвно и без осуждения взиравшую на наполовину разрушенный город. И пусть вода забрала бездыханное тело с собой, разбитый корабль задержался на берегу.

— Пусть твою душу заберет море, которое ты так любил.

Фантом стряхнул зеленую кровь с клинка и вложил меч в ножны. Сделав пару шагов, он подобрал потрепанную боем шляпу, зацепившуюся за обломок мачты. Привычным движением водрузил шляпу на голову.

Он был единственным, кто остался стоять на протяженной улице. Раскуроченные дома, людская пыль, доски корабля — все это было неживым и не имело больше своего голоса. Потому три коротких вскрика, последовавшие друг за другом, заставили поднять подбородок и устремить взгляд к луне.

На ее фоне чернели небольшие точки, все приближавшиеся. Это оказались огромные птицы, несущиеся на могучих крыльях к Фантому. Но птицами они являлись лишь частично. Их великие тела походили на падальщиков с позолоченными перьями, однако головы принадлежали женщинам.

Одна была молодой и красивой с длинными золотыми волосами и ясными синими глазами. Вторая — среднего возраста и темноволосая, с карими глазами и лицом обычным и ничем не примечательным. Третья предстала уродливой и полностью седой старухой с бесцветными глазами.

Хлопнув крыльями, птицы важно уселись на матче напротив Фантома. Молодая заговорила:

— Ты убил старого бога, и за то мы благодарны. Ты остановил Корабль Рока и спас множество жизней.

Средняя продолжила:

— Пророчество гласит, что Корабль Рока отправился бы по нашим дорогам как по рекам и поглотил все живое на своем пути. Он бы не успокоился, пока не создал новое русло от Южного моря до Северного. Многие души истратил бы он в угоду древнему богу. Но теперь нить разорвана, и эти земли свободны.

Фантом смерил птиц долгим и безучастным взглядом. Они его совсем не интересовали.

— Я сделал это не для вас. Мне все равно, если эти земли омоет кровь.

В подтверждение его слов налетевший ветер схватил чудом уцелевшую изумрудную фигуру, застывшую во дворе, и развеял ее на песок. Зеленые искры прошили воздух снежинками. Они падали на вымокший черный плащ и опускали его ткань к земле.

— Ты знал, что мы желаем эти земли, но не можем подступиться к ним из-за глубинного кошмара. Разве нельзя сказать, что ты помог нам? Принес жертву нам, когда освободил этих людей? Их души теперь с нами. Поют новой луне серебряные песни.

Все трое вскинули головы и издали клич. Громкий и отчаянный, он разнесся по улице, достигнув самых отдаленных уголков. Где-то вверху по дороге осторожно показались люди. Они еще боялись покидать убежища своих домов, но кое-где самые любопытные выглядывали из-за калиток, будто спрашивая, кончилась ли буря. Это был знак. Знак того, что пора уходить.

— Тогда отчего, — вкрадчиво спросила старая, — почему ты сделал это? Ты, нареченный Фантомом, отчего ты помогаешь новым богам занять свое место?

— Мы знаем, — слова принадлежали средней, — что ты уничтожил и других древних. Горного бога, обитавшего на заснеженном пике, и пламенного, прятавшегося в жерле вулкана, куда обычному человеку путь закрыт. Теперь же ты явился за морским. Что движет тобой? Какой силе подвластен твой мятежный дух?

Фантом, суровый и неприступный, запахнул плащ. Под сапогом лопнул нарост щупальца, всплывший из-под песка. Зеленая жижа залила носок. Тщательно взвешивая слова, застрявшие на кончике языка, Фантом медленно проговорил:

— Есть лишь одно объяснение, — в тенях глазниц на мгновение вспыхнул адский огонь, — все дело в том, что я ненавижу старых богов. Других причин нет.

Падальщицы залились птичьим смехом, вылившимся в безобразное карканье. Фантом пропустил его мимо ушей.

Он отвернулся от женщин-птиц и поднес пальцы ко рту, свистнув. Черный конь, сотканный из прилипших к горизонту грозовых туч, сорвался с небосвода и, отбивая копытом, в два счета преодолел волны. Лоснящаяся грива налипла морской пеной, пышный хвост образовала волна. Но стоило коню явиться перед хозяином, как он уплотнился, приняв облик отличного боевого, но привычного людям скакуна. Фантом в один мах оседлал его.

— Куда же ты направишься теперь? — воскликнула молодая птица, склонив голову к плечу.

— Туда, куда позовет меня очередной древний бог, — последовал ответ.

С этими словами Фантом пришпорил коня, и тот сорвался с места, унося всадника по городской дороге. Падальщицы радостно гоготали ему вслед, распахнув крылья. Теперь, когда погиб Всевидящий Страж, этот город принадлежал им, как и все остальные прибрежные земли.

А Фантом продолжал свой путь. И ему не было никакого дела до тех, кто остался позади.