Серия «Взлёты и падения»

Заканчиваем знакомиться с книгой Ручира Шармы "Взлёты и падения государств".

Ссылка на предыдущую часть (реакция прессы)

В конце книжки Ручир протестировал экономики многих стран мира на предмет десяти правил, описанных им ранее. Он разделил страны по результатам в три группы: хорошие, средние и злые (good, average and ugly). В число хороших попала Южная Азия (Шри-Ланка, Пакистан, Индия, Бангладеш), а также часть Юго-Восточной (Вьетнам, Филиппины), несколько стран Латинской Америки (Перу, Аргентина, Мексика), США, Восточная Европа (не вся) и Германия. В число злых -  большинство стран, живущих продажей сырья: БРИКС (без Индии), Нигерия, Саудовская Аравия, Австралия и Канада. Плюс Турция. Из числа прочих попавших под рассмотрение стран средними являлись Япония, Южная Корея, Кения, Колумбия, Великобритания, Испания и Италия. В целом он пророчит рост либо беднейшим странам (за счёт роста трусошвейной и прочей промышленностей, завязанных на дешёвый труд), либо уже несколько успешно развивающимся странам типа Польши или Чехии, а также устоявшимся гегемонам вроде Германии или США. И наоборот, рисует в тёмных красках будущее сырьевых экономик.

Мне показался спорным подсчёт пунктов для многих стран в рассмотрении Ручира. Кого-то он тянул вверх в своём рассмотрении (Аргентину хвалит по сути лишь за то, что социалисты провалились на прошедших выборах, а у Пакистана закрывает глаза на то, что они в долгах, как в шелках), кого-то вниз (долго разлагольствует о том, что Китай не может расти так быстро так долго, в то время, как говорить то же самое об Индии не хочет). В целом, раскладка стран по этим корзинам мне кажется весьма субъективной, тем более, что саму методику своего сравнения он не приводит, ограничиваясь лишь несколькими сторонами рассмотрения.Я попытался восстановить полную картину сравнения на примере четырёх стран, оценивая ситуацию исходя из того, что писал Ручир плюс то, о чём он умолчал. Напротив каждого правила я ставил плюсик, минусик или нуль, а потом суммировал результат всех правил. Естественно, временной привязкой для анализа должно служить время выхода книги (2016 год). Вот, что у меня получилось:

Как мы видим из таблицы, лучший результат получился у Германии, что сходится с тем, что писал  автор. У Штатов плюс поменьше, он тоже в целом писал про них с оптимизмом. Ещё небольшой плюсик получился у Китая - здесь у меня с Ручиром не сошлось. То, что по прошествии двух лет Китай не свалился в рецессию, подтверждает мои опасения о некоторой предвзятости автора к китайцам. На самом деле пророков скорого падения или замедления Китая на Западе всегда было, как собак нерезаных. Касательно России, однако, мой подсчёт подтвердил неутешительный прогноз Ручира - большой минус, вызванный кризисом, в который тогда свалилась страна на волне падения цен на нефть и экономических санкций. И всё же и этот негативный прогноз тоже не оправдался - РФ чувствует себя сейчас явно лучше, чем два года назад.

Что же с прогнозом для России было не так? Думаю, здесь роль играет то, что не все правила, приведённые Ручиром, равнозначны. Что-то более важно, что-то менее. Поэтому я решил пересчитать таблицу с учётом весовых коэффициентов, которые я выбрал, исходя из своей субъективной оценки важности каждого правила. Ещё можно исправить натяжки, которые делал автор при оценке той или иной страны (например, дутую историю о "плохих" и "хороших" миллиардерах). Вооружившись этим новым подходом, мы сможем попробовать воспользоваться методом автора и спрогнозировать перспективы будущего роста, исходя из сегодняшней ситуации. Вот что получилось:

Сюрпрайз! Россия вышла из минуса. Свою роль сыграло, помимо весовых коэффициентов, ещё и улучшение показателей по некоторым пунктам (повышение пенсионного возраста дало сразу два плюса - увеличило трудоспособное население и снизило нагрузку на бюджет, инфляция снизилась, а мировые СМИ как воды в рот набрали и больше не пишут об экономике, разорванной в клочья). У немцев, как и у всех впрочем, результат тоже положительный, но невысокий (из-а коэффициентов и пузыря на рынке недвижимости). У Китая жирный плюс, тоже вызванный в основном моей методикой подсчёта. А Штаты тоже просели в результате, как и немцы (Трампа уже не назовёшь новым перспективным лидером, но зато немного подросшие цены на нефтегаз дают перспективу роста их экспорта энергоносителей).

В целом, как видно, перспективы роста получились благоприятными для всех, и главную роль в этом играет хороший рост, который демонстрирует мировая экономика последние пару лет. Что ж, поживём-увидим. Быть может, сегодня-завтра случится рецессия, о которой сейчас трубят из каждого утюга, и эти благоприятные цифры окажутся очередным несбывшимся прогнозом. Тогда упадут все разом (глобализация, едрить её), и хорошо отделается тот, кто упадёт меньше других.

Вот с такой вот интересной книжкой мы ознакомились. Видно, конечно, что её писал банкир одного из глобально действующих банков, который пытается оценить, кому ссудить, а кому нет. Видно, что он боится сворачивания мировой торговли и глобализации в целом, ведь это непосредственно скажется на его прибыли. Ну и, наконец, видно, что он не видит другого хорошего устройства будущего кроме устоявшегося неолиберального мирового порядка. Думаю, он себя изживает, посколько приносит преимущества миллионам людей, оставляя за бортом миллиарды, и эта пропорция продолжает ухудшаться. Это же чувствуют народы стран, которые проигрывают гонку в мировом экономическом соревновании. Они выбирают политиков, которые хотят изменить этот статус-кво и обратить глобализацию - Трампа, Мэй, чёрта, дьявола - любого популиста, сулящего розовое будущее в уютно отгороженном от чужих национальном государстве. Конечно, это утопия, но сейчас этого не видно. Как результат, мир идёт по пути конфронтации, а финал у этой истории весьма часто не бывает историей со счастливым концом.

Спасибо всем, кто осилил этот мой "конспект", надеюсь он был для вас полезным и кто-то смог для себя чего-то вынести. Если я ещё зачитаюсь чем-то интересным - вы об этом тоже узнаете. А пока - пока. В смысле, до свидания!

Продолжаем знакомиться с книгой Ручира Шармы "Взлёты и падения государств".

Ссылка на предыдущую часть (задолженность).

Последняя примета автора, по которой он угадывает будущее стран мира - смотреть на заголовки мировой прессы. Если газеты и журналы превозносят, скажем, Таиланд, после впечатляющего экономического рывка прошлых лет - повод задуматься. Дело в том, что журналюги обладают инерцией мышления: они экстраполируют прошлое и настоящее в будущее, предполагая, что так, как сейчас, будет и потом. Между тем, как на самом деле, как ещё Гегель писал, развитие происходит по спирали. И экономика здесь не исключение. Страна может расти-расти, но когда-нибудь рост кончается, и наступает кризис. Это  кризис, в свою очередь, не длится вечно и тоже когда-нибудь кончается.

Потому если какой-нибудь лидер становится человеком года и попадает на обложку журнала Тайм - это нехороший знак для его страны. Ручир называет это "проклятьем обложки". В конце восьмидесятых - начале девяностых мировая пресса превозносила японцев, а они свалились в рецессию. В нулевых стали хвалить БРИКС и вообще третий мир, но после падения цен на сырье все разом конкретно просели. В десятых годах продолжают хвалить Китай, а их начало лихорадить уже в 2015 году. Причём чем развитее страна - тем вернее шанс скорой рецессии.

Напротив, если мировая пресса перестаёт перемывать кости стране, попавшей в кризис, и становится безразличной, убирая репортажи с первых страниц  - это наводит на мысль, что новое руководство, наводя порядок, создаёт предпосылки для будущего роста.

М-да. То, что рост, как и падение, не бесконечны - старая истина. Проблема, однако в том, что продолжительность этих периодов бывает самой разной. О скором падении Китая я читал уже и десять, и пятнадцать лет назад, а он всё ешё не упал. А Япония уже третий десяток лет стагнирует, и я бы не сказал, что у них лучше шансы на рост, чем десяток лет назад. Конечно, можно поставить на тёмную лошадку из числа развивающихся стран, как нам советует автор, но ведь и там есть государства, прозябающие на самом низу десятилетиями.

Справедливости ради стоит назвать фактор, говорящий в пользу "проклятия обложки", а именно участившиеся кризисы в мировой экономике, вызванные, как говорят, безудержным развитием банков и глобализацией в целом. Если кризисы приходят часто, то  и вероятность наступления очередного растёт с каждым благополучным годом.

В следующей части своего обзора мы займёмся практическим приложением десяти правил Ручира, узнав, кто есть ху.

Продолжаем знакомиться с книгой Ручира Шармы "Взлёты и падения государств".

Ссылка на предыдущую часть (валютный курс)

Следующее правило Ручира гласит где-то так: "страну, в которой население и фирмы хапают без оглядки кредиты, несмотря на умеренный экономический рост, в ближайшем будущем не ждёт ничего хорошего". Предвестником очень многих кризисов, включая Великую Депрессию и тюльпановую лихорадку в Нидерландах явился рост кредитов, взятых частниками и физиками, превышающий рост экономики. То есть то, что деньги охотно берут в долг - это само по себе не плохо. Без кредита вообще добиться роста в капиталистической экономике очень трудно (но не невозможно), ведь он является ядром системы, вокруг которого всё крутится. Но вот если, несмотря на значительное расширение кредита, экономический рост - тю-тю, то это означает не что иное, как вложение заимствованных денег в непродуктивные инвестиции, попросту проедание. Причём важен рост прежде всего частников - госдолг подрастает как правило уже после, являясь результатом попыток бороться с уже наступившим или наступающим кризисом.

Ручир уделяет много места анализу современной ситуации в Китае, указывая на несомненные признаки "кредитного разгула". Как раз во время написания книги многочисленные пузыри стали лопаться, и автор книги был достаточно пессимистичен касательно дальнейших перспектив. Но, похоже, не всё так плохо. Китайцы, хоть и нехило просели (в том числе и в размере резервов), но всё же довольно быстро оправились. А сейчас на повестке дня совсем другие события, о которых Ручир в книге и не упоминал - торговые войны. Немудрено: вряд ли кто два года назад мог предвидеть избрание Трампа и его ближайшие последствия.

Лопание кредитного пузыря - всегда болезненное событие, и последствия этого могут быть долгосрочными. Часто на страну нападает "долгофобия": пострадавшие заёмщики боятся по-новой влезать в долги, а с другой стороны банки, потерявшие средства, боятся кредитовать. Примером может служить Мексика, в которой такая ситуация уже длится уже десятки лет, начиная с кризиса 1994 года. Вот потому руководству страны важно как можно быстрее снова завоевать доверие населения, создавая позитивный экономический климат (поборов инфляцию, например). Я вспоминаю, что примерно так проходил процесс при восстановлении России после кризиса конца девяностых. Ну, тогда ещё рост цен на нефть хорошо помог.

Правило, в общем-то, достаточно очевидное, далеко не очевидно его применение. Выражение типа "долги растут слишком быстро слишком долго" весьма расплывчато для толкования, а пытаться поставить конкретные цифровые границы - занятие малоперспективное, потому что времена меняются, и что вчера было назвать здоровым ростом, завтра может быть болезнью.

Продолжаем знакомиться с книгой Ручира Шармы "Взлёты и падения государств"

Ссылка на предыдущую часть (про инфляцию).

Для оценки перспектив роста какого-либо государства, Ручир советует нам обращать внимание на уровень цен в сравнении с другими странами. Если страна выглядит дорогой - то расти ей будет трудно, а если наоборот - это с определённой степенью вероятности перспективно, и перспективы эти появляются не тогда, когда курс национальной валюты начал рушиться, а когда он уже стабилизировался на низком уровне. При этом возникает важная проблема: найти объективную меру сравнения цен в разных странах (научным языком это именуется "паритетом покупательной способности"). Придумано много способов, старейшим из которых является знаменитый индекс Биг-Мака, публикуемый журналом "Экономист", начиная с 1986 года. Увы, все эти способы в определённой степени субъективны, и часто проще смотреть на курс доллара. Что и делают не только аналитики, но и политики, стремящиеся приукрасить действительность и в этом отношении. Ручир писал про турков, выводящих благоприятную статистику для лиры на основании произвольных временных отсчётов. Я, в свою очередь, могу привести пример Аргентины в 2011 году, которая заставляла местные Макдональдсы продавать Биг-Маки по заниженной цене после того, как тот же "Экономист" критиковал их за манипуляции с ценами.

Обратившись к теме курса национальной валюты, трудно обойти стороной тему потоков капитала - ведь бегство или приток денег в страну напрямую действует на курс национальной валюты. Много раз мы слышим, что международные дельцы, навроде Сороса, рушат валюты и экономики целых стран своими спекулятивными действиям. Ручир, однако, возражает на это, что в подавляющем большинстве случаев первыми, кто начинают выводить капитал из страны - это местные. Они-то знают ситуацию изнутри и первыми начинают чуять, когда пахнет жареным. А уж за ними только начинает тянуться и иностранный капитал. То же самое касается и притока капитала - местные предприниматели, чувствуя возможность разбогатеть, первыми начинают снова вкладываться в экономику страны после того, как созреют новые возможности для роста.

Чаще всего проблемы с курсом национальной валюты начинаются после того, как страна начинает жить не по средствам, то есть начинает испытывать дефицит платёжного баланса. Это может быть вызвано потоком средств из-за рубежа под "вкусный" процент, который часто отражает устаревшее положение вещей. У населения, а также руководства страны создаётся обманчивое впечатление, что это "нормально" и может длиться бесконечно. Ситуация по сути идентична при получении кредита в банке - пока банк уверен в твоей кредитоспособности даёт деньги, всё хорошо. Но увы, в случае жизни не по средствам это когда-нибудь кончается, и банк, не давая снова в долг, начинает требовать возврата старых долгов. Момент достижения этого "когда-нибудь" Ручир рекомендует определять сравнением роста платёжного дефицита с 5% ВВП в течение пяти лет. Страны, пережившие подобное, неизбежно имели крах национальной валюты в качестве последствия. Процесс деглобализации, наметившийся с пяток лет назад, снижает эту планку до двух-трёх процентов, но Ручир настаивает, что правило по-прежнему действует.

Кстати, не следует думать, что падение курса национальной валюты является универсальным средством для достижения экономического роста: автор предупреждает нас, что это справедливо далеко не всегда, а именно тогда, когда стране есть чего экспортировать, причём не что попало, а промышленные товары, причём невысокой сложности. Если страна торгует сырьём, то себестоимость этого сырья в лишь очень малой мере определяется уровнем цен в стране, а отпускная цена чаще всего определяется на международном уровне. А если страна торгует чем-то сложным и уникальным - то цена товара хоть и может, но вовсе не должна быть снижена для увеличения спроса - ведь конкурентов кот наплакал. Ручир приводит нам пример таких стран, как Швейцария, Япония и Германия, которые были способны расти и в условиях удорожания собственных валют. Более того, искусственное занижение страной курса своей валюты может побудить заниматься этим и соседей, провоцируя разгорание приносящих только бедствия валютных войн, живописанных нам Джеймсом Рикардсом в книжке "Валютные войны", про которую я уже рассказывал здесь.

Вот такие вот интересные размышления. Мне эта глава понравилась больше других, и даже трудно к чему-то тут придраться. Читаем дальше.

Продолжаем знакомиться с книгой Ручира Шармы "Взлёты и падения...".

Ссылка на предыдущую часть (инвестиции).

Ручир советует смотреть, помимо всего прочего, и на уровень инфляции в стране. Если инфляция высока - это всегда плохо, если невысока - хорошо. И уже в самом начале главы мы находим отсылку на то, что не все с этим согласны. Критики точки зрения, что инфляция - всегда плохо, приводят в пример Южную Корею и Китай в семидесятых годах. Ручир возражает на эту точку зрения тем, что он сам рассмотрел примеры долговременного устойчивого развития, и пришёл к выводу, что оно возможно только при низкой инфляции. Иными словами, аргумент Ручира статистический: если где-то в успешной экономике и была высокая инфляция, она всё равно кончилась, и сменилась низкой, но очень много случаев, когда она кончилась сползанием в кризис. Что ж, это верно, но никто не говорил, что допущение роста цен - на все случаи жизни. Когда-то она допустима если не в долгосрочной, но в среднесрочной перспективе.

Определять же, насколько высока инфляция, рекомендуется путём сравнения с сопоставимыми странами. Я вижу это не очень подходящим: сравнение хорошо в условиях глобализации, когда страны, включённые в общую торговлю и движение капитала, подвергаются синхронному действию внешних факторов. Но когда имеется элемент изоляции - сравнивать с другими становится труднее.

От инфляции Ручир перешёл к дефляции, которую он различает на хорошую и плохую. Хорошая была до Великой Депресии и вызывалась позитивным шоком снижения цен на сырьё и исходные материалы. Плохая - в настоящее время. Она вызывается слабым спросом. Критерий для различения, конечно, слабоват, если не сказать, что он никуда не годится. На самом деле Ручир хорошо попал по поводу временного разграничения, хоть он (ошибочно) считает, что были случаи и не столь давней "хорошей" инфляции (на самом деле эти периоды были всегда слишком коротки, чтобы успеть развернуть своё действие).Я считаю, что дефляции прошлого были все "хорошими", а новые  - "плохими" не потому, что "дешевее сырьё" (на самом деле это тавтология: дефляция вызывается низкими ценами, то есть самою собой), а прежде всего были обусловлены характером производственных отношений сейчас и тогда. Если раньше в условиях падения цен капиталисту легко было снизить зарплату работников или вовсе вышвырнуть ненужных ему пролетариев на улицу, то в двадцатом веке такие фокусы просто так не проходили. Рабочий класс организовался, вследствие чего в условиях естественной дефляции (а дефляция естественна в силу естественности роста производительности труда, когда на то же количество продукта требуется меньший расход труда, капитала и сырья) всё больше и больше компаний начало банкротиться, и процесс этот нарастал. Именно из-за массовых банкротств стали говорить, что дефляция "плохая". Ещё одна причина перерождения дефляции в плохую - рост банковского сектора, которому сопутствовал рост числа должников, страдающих при дефляции в первую очередь.

В конце главы можно найти интересные рассуждения по поводу разного типа инфляций. Одно дело потребительские цены. Их внимательно отслеживают и стабильность этих цен входит в приоритет любого центробанка. НО. Есть же ещё и недвижимость, а также акции и прочие финансовые активы. Статистика говорит нам, что большинству финансовых кризисов в различных странах предшествовало вздутие цен на недвижимость и/или рост задолженности. А если эти два фактора сочетались - то туши свет: такие кризисы были наиболее тяжёлые и затяжные. Поэтому здраво выглядит пожелание Ручира взять в список целевых параметров для центробанков и цены на недвижимость, и даже акции. И тем зловеще выглядит его предупреждение, что на момент написания книги (2015 год) совокупность цен на фондовых рынках и недвижимости, разогнанных печатанием денег ФРС и прочими центробанками, снова достигла типичного предкризисного уровня.

Продолжаем знакомиться с книгой Ручира Шармы "Взлёты и падения".

Ссылка на предыдущую часть (география)

Следующая "примета", по которой Ручир рекомендует нам составлять свое представление о перспективах экономического развития стран, связана с важной статьёй - инвестициями.

Грубо говоря, это то, что страна не проедает, а тратит на будущее. Если доля инвестиций в ВВП велика (выше 25%), то вероятен рост экономики в будущем. Если же эта доля не превышает 20%, то перспективы не столь радужны.

Разумеется, если мы что-то строим, то, вероятно, это принесёт нам пользу в будущем. Но ведь это далеко не факт. Инвестиции - это всегда риск. Поэтому необходимо различать между продуктивными и непродуктивными инвестициями. Одно дело, когда мы строим дороги, фабрики и заводы, и другое - честолюбивые мегапроекты типа египетских пирамид (справедливости ради, строительство пирамид явилось в некотором роде продуктивным - правда эффект был получен тысячелетия спустя). Вот и Ручир предлагает нам при анализе смотреть на то, куда страна инвестирует. Хорошие инвестиции - это почти всегда производство, особенно технологические отрасли, а также инфраструктура: дороги, порты, линии электропередач. Плохие, т.е. имеющие большие риски - недвижимость, торговля, а также добыча сырья. В случае лопнувшего инвестиционного пузыря (Ручир называет их "оргиями") после хороших инвестиций остаются объекты, способные привести страну к быстрому восстановлению после того, как кризис пройдёт, а от гигантских небоскрёбов и дачной застройки толку, порой бывает мало.

Автор совершенно по делу пишет о том, что для развивающейся страны затруднительно добиться высокого уровня развития, минуя строительство заводов и фабрик, а сразу развивая сферу услуг, например ИТ. Во-первых, услуги имеют свойства "кучковаться" вокруг производства, во-вторых, рост производительности в сфере услуг традиционно сравнительно низок, а в-третьих, то же ИТ не сможет обеспечить сколь-либо значимую занятость в экономике. Одним словом, сперва нужно строить фабрики для трусов, потом металлургию, машиностроение, а потом будут и биотехнологии , и услуги. Такой органический рост вполне можно себе представить, но не будем забывать, что возможен и другой вариант развития, реализованный в Советском Союзе при Сталине - когда ведущими темпами развивались базовые отрасли промышленности в ущерб производству товаров народного потребления и сельскому хозяйству. Да, это имеет свои недостатки, но также и преимущества.

В принципе, правило "сперва фабрики" довольно самоочевидно, но та необходимая оговорка, которую делают при этом - смотреть на то, куда конкретно уходят деньги - его определённым образом нивелирует. Потому что трудно знать наперёд, окупится ли конкретная инвестиция, будь то строительство дорогого трубопровода или наращивание мощностей производства в условиях кризиса. Даже , казалось бы, совершенно безрисковая и перспективная разработка месторождений имеет свой риск -  привязанность к сырью может вызвать "голландскую" болезнь, которой болеют многие добывающие страны. Кстати, забавно смотреть рассуждения Ручира в этом плане: ругая Бразилию, Россию и Южную Африку, он в то же время благосклонно смотрит на разработку сланцевого газа в США, которое "обеспечивает экономику дешёвой энергией".

В таком вот духе. Продолжаем чтение.

Продолжаем знакомиться с книгой Ручира Шармы "Взлёты и падения".

Ссылка на предыдущую часть (роль государства)

После анализа государственной политики Ручир рекомендует нам посмотреть, насколько эффективно страны используют свои географические преимущества. Прежде всего имеются в виду близость к торговым путям, а также рынкам сбыта. Разумеется, толкуется это всё в традиционном неолиберальном ключе: чем более страна открывается внешней торговле и иностранному капиталу - тем лучше. Иллюстрируется это примерами стран типа Вьетнама, Чехии и Дубая. Ручир предлагает смотреть на долю экспорта-импорта в ВВП страны. Он осознаёт, что страны с высокой долей подвержены риску сильного сжатия в случае кризисов, но полагает, что у них зато выше шансы устойчивого развития в долгосрочном плане. Он подчёркивает ключевую роль экспорта в развитии экономики. Несколько парадоксальным и нивелирующим сказанное выше выводом звучит утвреждение о том, что "география - это не судьба", когда страна может сама развиться в "географическое сладкое место", куда ведут транспортные артерии, как это было, например, с Китаем.

Интересным звучит тезис об оценке развития периферии государства, что выражается в прикидках, во сколько раз население крупнейшего города страны выше, чем второго города в списке. Нормальным соотношением для средней страны является где-то 3:1. Если оно выше - страну ждут проблемы в развитии. А если наоборот, столицу догоняют многочисленные вторые города - в будущем всё будет хорошо. Зависимость эта для меня несколько загадочна в том смысле, что урбанизация - это скорее следствие экономического развития, а не наоборот, но что-то в этом есть: страна, вкладывающая деньги в создание условий для роста промышленности путём создания необходимой городской и транспортной инфраструктуры, вкладывает средства в своё будущее.

Не закрывая глаза на развитие процесса деглобализации в последние годы, Ручир сохраняет оптимизм касательно перспектив роста после открытия экономик стран торговле. В пример приводится тот же Дубай, который не "усох" после кризиса 2008 года, а быстро восстановился. Более того, в некоторых аспектах глобализация всё ещё продолжается: это касается туризма и интернет-коммуникаций. К сожалению, вынужден заметить, что ближайшее прошлое показало, что и эти области подвержены сжатию, вызванному прежде всего политикой, как это видно на примерах Турции и Египта, а также расширяющейся интернет-цензурой и контролем в Сети.

Что ж, если преимущества географии толковать сугубо в ключе торговли, то немудрено давать советы типа "откройтесь - и будет вам счастье". Если процветание основано скорее на торговле, нежели на экспорте, то такая политика оправдана прежде всего для небольших стран, поскольку торговых площадок миру нужно не так уж и много. И всё равно такой ориентированности присущ определённый риск того, когда близость к конфликтным зонам может разрушить с трудом нажитое благоденствие. Что случилось в своё время с Ливаном, может случиться и с Дубаем. Если же страна намерена развивать экспорт, то далеко не всегда лучшим способом для этого будет снятие протекционистских барьеров. Очень многие страны-экспортёры развились в то, что они есть, предварительно грамотно защищая свои "детские" индустрии от иностранной конкуренции. В том числе будут и Британия, и США, и Китай, и Корея. Справедливости ради следует упомянуть и примеры-исключения типа Швейцарии и Финляндии. Но это всё же скорее исключения. Конец прошлого века явил нам множество примеров, когда открытие рынков развивающихся стран на долгие годы подавили развитие их экономик. Один лишь пример Аргентины служит красноречивым укором неолиберальной риторике Ручира.