Жду новый пост

Серия «Путеводитель | Это»

Независимость – это степень свободы. Не бывает абсолютной независимости. Если мы создаём отношения, мы демонстрируем уязвимость, которую передаём в руки другому человеку.

Независимость – это другая крайность зависимости. Чем больше мы стремимся к свободе в отношениях, тем слабее привязанность. Чем сильнее привязываемся, тем меньше становится интереса. Гармоничные отношения – это баланс свободы, который не убивает влечение.

Независимость – это самодостаточность. Мы независимы, когда можем сами о себе позаботиться. Зависимый ребёнок становится независимым взрослым, а взрослый перестаёт зависеть от партнёра, когда учится заботе о себе.

Независимость – не эгоцентризм. Независимый человек действует в соответствии со своими интересами, но не заставляет других поступать в его интересах.

Независимость – это выбор связей. Зависимый не выбирает окружение, он не может без него жить. Независимый выбирает и отказывается от выбора. Он несёт за него ответственность, даже если это больно.

Независимость – не бунтарство. Если мы культивируем свободу, потому что боимся зависимости, то становимся зависимы от своих ожиданий и страхов. Настоящая независимость – это самоопределение, которое возможно и рядом с другими, и благодаря другим.

Независимость – это вклад в общество. Независимые люди не разрушают общество, а помогают ему стать разнообразнее.

Независимость – это свобода от ожиданий. Мы обретаем независимость не со своим жильём, деньгами и вещами. Мы независимы, когда перестаём бояться нарушать чужие ожидания и быть собой.

_____________

Источник.

Синдром самозванца – это не моё. Мы называем себя самозванцами, когда считаем, что наши качества, способности и усилия нам не принадлежат. Мы «слабые», «глупые», «неправильные», нам просто повезло, мы этого не заслуживаем.

Синдром самозванца – это субъективное суждение. В какой лаборатории решили, кто будет «сильным», «умным» и «порядочным»? Есть тест IQ, но он не описывает ум, есть уголовный кодекс, но в нём нет определения «хороший человек».

Синдром самозванца – это обесцененная личность. В прошлом нам говорили, что мы «недостаточно хороши», и мы поверили, что это «хорош» мы должны заслуживать. К сожалению, такая служба не заканчивается, потому что её субъективные требования бесконечны.

Синдром самозванца – это тревога от оценок. Больше всего нас пугает не то, что мы сделали или не сделали, а то, что это говорит о нас: «я плохой», «я странный», «я ленивый».

Синдром самозванца – это оценка времени. Самозванец живёт суждениями о прошлом, он не ценит опыт настоящего и не замечает его. Он привык оценивать, а не чувствовать и быть внимательным. Пока мы не научились проживать достижения, а не только думать о них, мы будем оставаться самозванцами.

Синдром самозванца – это недоверие. Мы не доверяем тем, кто доказывает нам, как много мы добились. Они не понимают нас. И всё потому, что на деле нам нужны не доказательства, нам нужно отказаться от веры в их необходимость.

Синдром самозванца приучает верить, что нужно заслужить право зваться «успешным», «трудолюбивым», «значимым». На деле мы можем отказаться от любого звания (хорошего или плохого), и в нас не поменяется абсолютно нечего. Как только мы это поймём и примем, любые звания потеряют свою ценность.

Останется лишь опыт и чувство комфорта.

_____________

Источник.

Тревога – это страх неопределённости. Тревогу вызывает многообразие ответов на вопрос «что, если?» Мы не видим предмет тревоги, мы лишь его представляем, отчего становится ещё страшнее.

Тревога – это защитный механизм. В условиях беспощадной природы она помогала оставаться начеку, но сегодня мы за закрытыми дверями создаём проблемы из мыслей.

Тревога – это физическая реакция. Сильная тревога провоцирует организм защищаться. Когда тело напрягается, но угрозы рядом нет, мы буквально разрушаем его силой мысли.

Тревога – это тревожное воспитание. Чем чаще тревожные обстоятельства (вспыльчивые люди, переезды, насилие) окружали нас в прошлом, тем тревожнее становится настоящее.

Тревога – это дихотомия проблем. Избавиться от тревоги можно лишь приняв, что реальные проблемы можно преодолеть, а проблемы в голове не имеют отношения к реальности.

Тревога – это иллюзия стабильности. Тревожный человек верит, что всё можно держать под контролем. Бестревожный принимает всё таким, какое оно есть, контролируя только свои реакции.

Тревога – это проверка реальностью. Чем чаще мы сталкиваемся с тревожным миром, который не меняется от наших мыслей, тем быстрее сможем отпустить тревогу. Ведь мы заметим, что есть смысл решать проблемы, а не думать о них.

Тревога убеждает, что без неё мы не сможем сделать правильный выбор. Но правильный выбор мы делаем лишь когда понимаем, что правильный – значит сделанный.

_____________

Источник.

Созависимость – это нормально (спокойно!) До тех пор, пока два человека равно зависимы (созависимы) друг от друга.

Созависимость – это антипод зависимости. Если в отношениях один больше зависит от другого, они принимают неравные роли «слабого» и «сильного». Первый жертвует личностью ради сильного, второй винит себя за угасающие чувства страсти. Зависимые отношения порождают тревогу.

Созависимость – это антипод свободы. Абсолютная свобода в отношениях исключает глубокую привязанность. Как привязаться к кому-то, если ты решил быть абсолютно свободен?

Созависимость – это положение между свободой и зависимостью. Мы боимся зависимости, потому что она убивает страсть. Мы не доверяем свободе, потому что она не дарит чувство привязанности. Созависимость звучит отталкивающе, но создаёт равновеликую страсть и привязанность.

Созависимость – это тревога страсти. В созависимости наши чувства говорят, что мы не хотим терять человека. Эти чувства поддерживают страсть («я могу потерять его в любую секунду») и одновременно привязанность («я хочу насладиться и продлить эту секунду»).

Созависимость – это баланс личности. Созависимые отношения не станут зависимостью, если мы будем заботиться о свободе своей личности (друзьях, увлечениях, призвании). Так мы не растворим эту личность в другом человеке.

Зависимость звучит тревожно, созависимость – неприятно, свобода – окрыляюще. Но в свободе нет места другому человеку, который за тебя держится. В зависимости нет места личности, которая понимает свои желания. И лишь в созависимости мы можем одновременно удержать свою личность и дорожить тем, кто дарит ей радость.

Конечно, найти этот баланс непросто.

_____________

Источник.

Достижения – это приятный процесс. Если тебе не нравится путь к достижению, то оно не сделает тебя счастливым. Во всяком случае дольше, чем на те несколько секунд, когда ты наконец достигнешь того, чего так хотел.

Достижения – это влияние удачи. Без удачи свершения невозможны. Нам должно повезти, чтобы всё сошлось, и если не сошлось в этот раз, анализ повысит шансы на успех в следующий. Главное помнить, что фактор удачи никуда не денется.

Достижения – это оценка личности. По достижениям мы часто судим других. Ещё чаще мы судим по ним себя. На деле никакие награды, признание, подписчики или просмотры ничего не говорят о том, какие мы есть.

Достижения – это определение. Мы делаем достижения смыслом жизни, потому что привыкли верить, что они определяют нас: «Я неудачник», «Я успешный», «Я не дотягиваю до остальных». Только личность уникального человека не описать субъективной оценкой, потому что любая оценка делает людей похожими.

Достижения – это команда. Во всяком случае большое достижение. В одиночку не построить бизнес, не полететь на Марс, не изобрести вакцину от пандемии. Если ты задумал изменить мир, стоит искать единомышленников.

Достижения – это чувство следования. Мы должны стремиться к достижению, потому что чувствуем, что это то, что нам нужно. Если мы не доверяем чувствам в моменте, если следуем за «значимостью» достижений, в итоге они станут оправданием чужих ожиданий.

Достижение – это повторение ошибок. Чтобы чего-то достичь, придётся довериться опыту, который будет учить спотыкаться. Главное – не терять энтузиазма.

Мы не достигнем всего, чего хотим в жизни, потому что не знаем, когда жизнь закончится, а достижения не закончатся никогда. Поэтому, если решаешь прикладывать усилия ради большой цели, убедись, что эти усилия приносят удовольствие прямо сейчас. Иначе зачем стараться?

_____________

Источник.

Злость – это подмена понятий. Мы думаем, что злимся на слова («Ты идиот!»), но слова не могут навредить. Мы злимся на мысли, которые склоняют верить в эти слова («Вдруг я действительно идиот? Что я сделал не так? Я плохой?») Мы не замечаем этих мыслей.

Злость – это оценка действия. Мы думаем, что злимся на поступки («Он меня подрезал!»), но редко это так. Лишь некоторые из чужих поступков напрямую на нас влияют. Мы злимся на мысли, которыми оценили эти поступки («Почему я позволил ему это сделать? Что за несправедливый мир?!») Мы не замечаем этих мыслей.

Злость – это способ защиты. Тысячелетиями мы злились, защищая то, что дорого: свою жизнь, еду, потомство. Но большая часть повседневной злости от отчётов, дедлайнов и комментов не имеет отношения к реальности и реальным угрозам.

Злость – это клапан. Злость длится секунды, иногда минуты. Если злость не останавливается, значит злит не ситуация, а те истории, которые мы рассказываем в голове. Пока мы их не замечаем, батарейка злости не закончится.

Злость – это саморазрушение. Злость подключает тело, напрягает, готовит к бою. Если мы злимся постоянно, участвуя в боях с фантомами ожиданий, однажды незаметная нагрузка надломит организм.

Злость – это контроль разума. Чтобы меньше злиться, нужно научиться замечать настоящую причину злости. Слова и действия, которые не влияют на жизнь напрямую, не могут вызвать злости. Её вызывают оценки слов и действий.

Злость – это оправдание боли. Не злость наносит вред другим людям, а убеждение, что в злости я имею право нанести другим вред. Поставив убеждение под сомнение, мы даже на эмоциях не причиним вреда.

Поначалу в это трудно поверить, но в реальном мире поводов для злости почти нет. Они всегда в сознании. Они всегда в оценках и суждениях. И если научиться их замечать и обесценивать, злость перестанет быть проблемой.

_____________

Источник.

Расставание – это больно. Мы теряем привычный источник внимания и любви. Поэтому во время расставания так важно держаться других источников: друзей и близких, которые остаются рядом.

Расставание – это продукт оценки. Больше всего от расставания страдают те, кто ассоциирует разрыв с мыслями о себе вроде «я не заслуживаю любви», «я плохой», «я ничтожество». Меньше страдают те, кто принимает расставание, как факт, а не оценку личности.

Расставание – неизбежность. Мы все когда-нибудь расстанемся, по своей воле или по воле трагической судьбы. Если не напоминать себе, что расставание неизбежно, можно перестать ценить близость дорогого человека, пока он рядом.

Расставание – это выбор чувств. Мы не расстаёмся по рациональным причинам, даже если ими прикрываемся. Мы расстаёмся по одной причине – мы больше не чувствуем любви такой, которая бы делала нас счастливыми.

Расставание – это память. После расставания нас беспокоят мысли о прошлом. Неотвеченные вопросы и картинки лучших дней. Пока мы верим, что эти мысли как-то связаны с реальностью дня сегодняшнего, мы будем регулярно от них страдать.

Расставание – это слабость. Те, с кем расстаются, не любят обсуждать разрыв, потому что ассоциируют себя с мыслью «я не заслуживаю любви» или «я недостаточно хорош». Но если делиться этими словами и научиться обесценивать, будет становиться легче.

Расставание – это процесс. Не решение и не слова «я ухожу». Чтобы пережить расставание, нужно найти время справиться с эмоциями и обесценить субъективные ярлыки.

Когда расстаёшься, главное не путать большую любовь с любовью вечной. Первая учит и проходит, вторая является продуктом обучения и задерживается надолго.

_____________

Источник