Серия «О художниках и картинах»

Отто Дикс – один из самых неоднозначных немецких художников. Некоторые считают его талантливым сатириком, писавшим на злобу дня, другие - провокатором. В фашистской Германии его творчество причисляли к дегенеративному искусству.

Отто Дикс родился в Унтерхаузене (сейчас часть города Гера) в Тюрингии в семье рабочего литейного цеха и швеи. Мать увлекалась искусством, а кузен Фриц Аманн был художником. С 1906 по 1910 год Дикс обучался у художника Карла Зенффа. В 1910 году он поступил в Дрезденскую Академию изящных искусств.

Дикс писал в основном портреты, которые были вовсе не комплиментарными для моделей, и при этом стал востребованным портретистом. Вильгельму Майеру-Герману в 1926 году он тоже не польстил, но знаменитому доктору портрет нравился. Майер-Герман был известным берлинским отоларингологом, среди пациентов которого были певцы и актёры. Среди них – Петер Лорре, сыгравший психопата-убийцу детей в фильме Фрица Ланга «М» (1931) и сам художник. Во время интервью дочерь доктора, с которой беседовала искусствовед Сабина Ревальд, сообщила, что Майер-Герман был весёлым, обаятельным, культурным и более симпатичным, чем на портрете. Дикс написал Майера-Германа в духе старых мастеров, нанося темперу и масло поверх левкаса на дереве, а затем покрывая поверхность прозрачной глазурью. Он даже использовал серебряную фольгу для винтов и застёжек, которые крепят отражатель на голове врача. Ещё одна отсылка к старым мастерам – отражение на заднем плане. По этой причине данную картину иногда сравнивают с работой Яна ван Эйка «Портрет четы Арнольфини» (1434). У ван Эйка отражение в зеркале, у врача – в детали аппарата, использовавшегося для светолечения, которое было популярно в то время. Она прикреплена к металлической конструкции с рычагом для подъёма и опускания, которая подключена к электрической розетке за правым плечом врача. Есть мнение, что круглые предметы (циферблат часов, розетка на стене и тд) должны подчёркивать и округлую фигуру врача. Майер-Герман был евреем, поэтому иммигрировал со своей семьёй в Нью-Йорк, где возобновил свою медицинскую практику. Среди его пациентов снова было много актёров и певцов. По иронии судьбы портрет тоже оказался в Нью-Йорке. В 1931 году архитектор Филип Джонсон, в молодости увлекавшийся идеями нацизма, приобрёл портрет эту работу. В следующем году он подарил её Музею современного искусства, где возглавлял архитектурное отделение. По словам дочери врача, отец любил посещать этот музей и слышать комментарии посетителей, например, «Он похож на мясника!» или «Я бы никогда не пошёл к такому доктору».

На ещё одном известном портрете художника изображена Йоханна Ай, она же мама Ай. Ай была весьма известной личностью и владела картинной галереей. Про неё известно, что она была замужем, родила 12 детей, из которых 8 умерли в детстве. После развода с мужем Йоханна открывает в 1910 году близ дюссельдорфской Художественной академии кафе, которое облюбовали художники, артисты и творческая интеллигенция. Во время Первой мировой войны Ай открыла в центре Дюссельдорфа на Гинденбургвале (ныне аллея Генриха Гейне) художественную галерею, в которой первоначально демонстрировались картины, написанные в академическом стиле. После окончания войны галерея «Молодое искусство — фрау Ай» стала прибежищем модернистов и других художников, далёких от академизма. Позже значительную часть работ изъяли как дегенеративное искусство. Женщина придерживалась оппозиционных взглядов и в 1930-х была вынуждена закрыть галерею.

Портрет журналистки Сильвии фон Харден написан в 1926 году. Художник считал её женщиной нового времени. В 1959 году она написала статью «Воспоминания об Отто Диксе». Там она рассказывает, что случайно познакомилась с Диксом на улице.

«–Я должен вас нарисовать! Я просто обязан!... Вы олицетворяете целую эпоху! – Итак, вы хотите нарисовать мои тусклые глаза, мои витиеватые уши, мой длинный нос, мои тонкие губы; вы хотите нарисовать мои длинные руки, мои короткие ноги, мои большие ступни — то, что может только отпугнуть людей и никого не порадовать? – Вы блестяще охарактеризовали себя, и всё это приведёт к портрету, представляющему эпоху, в которой ценится не внешняя красота женщины, а её психологическое состояние».

Судя по фото, в реальной жизни журналистка была симпатичнее, но портрет ей нравился. На картине можно увидеть платье, которое женщина действительно носила. На столе с мраморной столешницей лежат пачка сигарет с надписью «Сильвия фон Харден», спичечный коробок с изображением немецкого орла. Портрет был воссоздан в начальных и заключительных сценах фильма «Кабаре» (1972) Боба Фосса. Сейчас картина находится в Национальном музее современного искусства в Париже.

Дикс также известен картинами на тему войны. Вообще к войне у него было противоречивое отношение. В 1915 году он отправился добровольцем на фронт, где возглавлял пулемётный расчёт, был несколько раз ранен. Он воевал во Франции, Фландрии, Белоруссии.

В 1920 году он создал гравюру «Калеки войны». На ней группа ветеранов, потерявших ноги, а позади сапожная мастерская (о чём свидетельствует ботинок в витрине и слово «Schuhmacherei»).

В 1924 году он создал серию из 50 мрачных гравюр под названием «Война».

Издатель и галерист Карл Нирендорф из Берлина, распространял гравюры по всей Германии совместно с пацифистской организацией «Никогда больше не надо войны», хотя сам Дикс сомневался, что его гравюры могут как-то повлиять на будущие войны. Несмотря на активную рекламу, Нирендорф продал только один набор гравюр из семидесяти напечатанных.

Эта же тема поднята и в триптихе «Метрополис», который писался в 1927 - 1928 годы.

Триптих посвящён ночной жизни Берлина. В левой части изображены женщины сомнительного поведения (светские дамы - возможно, ирония) возле увеселительного заведения, и они презрительно смотрят на ветеранов, один из которых лежит, другой - инвалид. На второй - само заведение, где танцуют и веселятся. На третьей - ещё более дорогие дамы с пониженной социальной ответственностью, которые идут мимо инвалида. При этом красный наряд самой левой из них с накинутой горжеткой, по мнению искусствоведов, символизирует интимную часть женского тела. Триптих написан на деревянных панелях. Считается, что автор при создании этой картины вдохновлялся несколькими произведениями искусства Средневековья и Ренессанса, в том числе алтарём Херренберга работы Йорга Ратгеба, а также работами Ганса фон Кёльна и Ганса Плейденвурфа.

Дикс впервые выставил картину на одной из трёх выставок, посвящённых 100-летию Саксонской ассоциации художников, в 1928 году. На центральной панели он также изобразил нескольких представителей саксонской творческой среды. Мужчина с моноклем справа — архитектор Вильгельм Крайс. Глава Саксонской государственной канцелярии Альфред Шульце изображён в виде саксофониста. Есть мнение, что это из-за созвучия Саксонии и саксофона. Рыжеволосая танцовщица, по мнению некоторых исследователей - жена художника, а её партнёром может быть он сам. Отзывы о триптихе были противоречивыми.

Несмотря на оппозиционные взгляды, в 1920-х карьера художника развивалась успешно. Он был профессором Дрезденской академии, активно участвовал в выставках, получал много заказов. Не всем нравилось его творчество, и с Диксом пытались судиться, что было только дополнительной рекламой.

В 1930-х художник подвергся гонениям, и не помогло то, что он вступил в Имперскую палату изящных искусств. В 1933 году его уволили из Дрезденской академии, а в 1934 году его картины изъяли из музеев, а в 1939 году он был арестован по сфабрикованному обвинению в участии в заговоре против Гитлера, но позже был освобожден.

В 1933 году художник написал картину «Семь смертных грехов». В виде ребёнка изображён Гитлер, и его окружают пороки: скрюченная старуха – Алчность, белый карлик на ее спине – Зависть, фигура пляшущего скелета – Лень, сладострастная женщина с обнаженной грудью – Похоть, рогатый монстр – Злость, жутковатая огромная голова с анусом вместо рта, задранным вверх носом и закрытыми ушами – это Тщеславие, а толстячок с кастрюлей на голове – Обжорство.

Художник уехал в деревню, где тайно писал картины. В последние месяцы Второй мировой войны он был призван в фольксштурм, взят в плен французскими войсками, в феврале 1946 года освобождён. После войны он жил в ФРГ, но периодически бывал в ГДР. Для этого у него были и личные мотивы. На некоторое время о нём забыли, однако позже он снова стал востребованным художником.

О частной жизни художника известно мало. Он был женат на Марте Кох. Марта родилась в состоятельной семье, имела хорошее образование, французский, итальянский, английский и русский языки, играла на фортепиано. На момент знакомства в 1921 году Марта была замужем и уже имела двоих детей. Марта и Ганс Кох поженились в 1915 году, когда мужчина ненадолго вернулся с фронта. После войны он работал урологом и параллельно открыл собственную художественную галерею «Графинет». При этом Ганс был влюблён в старшую сестру жены Марию. Также в Марию был влюблён владелец Кёльнской галереи Карл Нирендорф, с которым сотрудничал Дикс. Общие дети Ганса и Марты остались жить с теперь уже бывшим мужем.

В браке с Диксом родилось ещё трое детей. Отношения между мужчинами были хорошие, дружили семьями. Отто и Марта Дикс («Джим и Мутцли») сначала жили в Дюссельдорфе. Осенью 1925 года семья с двухлетней дочерью Нелли переехала в квартиру на Кайзердамм в Берлине. Отец Марты Дикс заплатил за аренду на семь лет вперёд. Одно время семья жила в замке Рандегг, принадлежавший Гансу Коху. В 1935/1936 году, после смерти отца, Марта Дикс построила на своё наследство собственный дом и мастерскую в Хемменхофене на Боденском озере. Там Диксы жили большую часть времени.

У художника появилась новая муза - Кэте Кениг, от которой у него в 1939 году родилась дочь. Кэте осталась в Дрездене. Эта связь длилась 30 лет, но о наличии у мужа второй семьи Марта узнала только за несколько месяцев до его смерти. Художник умер в 1969 году.

Другие работы

В религиозной живописи есть много типовых сюжетов, а также их вариаций. Некоторые из них общехристианские, некоторые чаще встречаются у католиков или православных. Один из популярных ранее сюжетов может даже показаться курьёзным.

Практически каждый важный этап жизни Иисуса внесён в церковный календарь и отмечен каким-нибудь праздником. Среди таковых оказалось и обрезание. Возможно, этот эпизод не заинтересовал бы христиан, обряд ведь еврейский и христианами с религиозной точки зрения не практиковался. Но с другой стороны любой предмет, связанный с Иисусом, имеет ценность. А тут ещё и часть тела. Не Святой Грааль с кровью, конечно, но тоже неплохо.  Уже в VI веке Церковь установила в честь этого события праздник Обрезания Господня (1 января). В православной традиции этот праздник тоже есть, но ему не придают такого большого значения, как в католичестве.

Богословы стали изучать сей вопрос со всей серьезностью и стали утверждать, что во время обрезания Иисус впервые пролил кровь за человечество. С другой стороны некоторые исследователи считают, что такой прозаичный телесный ритуал показывал, что Иисус не только сын Бога, но и человек, и телесное ему не чуждо. Есть также мнение, что вниманием к этой теме в патриархальном мире показывали, что Иисус – мужчина, а не женщина, и отсюда большое количество средневековых изображений, где Иисус обнажён.

Но изображать взрослого мужчину в деталях было бы неприлично, а ребёнка – более-менее. Если в  раннем средневековье подобных изображений было немного, то к 14-15 веку и обнажённый младенец Иисус, и его обрезание – уже частые сюжеты на Западе. При этом со временем картинки стали делать всё более устрашающими, с большими ножами и большим количеством крови.

Как известно, Средневековье отличалось любовью к всевозможным артефактам. В каждой более-менее крупной церкви хранились частички мощей или что-то ещё. В итоге у многих святых могло оказаться по несколько черепов, десяток рук и т.д. Не удивительно, что и мимо божественной крайней плоти (препуция) тоже пройти не могли, тем более что был рассказ о том, что его сохранили.  Это упоминается во второй главе апокрифического Арабского Евангелия детства: «И когда пришло время его обрезания, а именно на восьмой день, в который закон предписывал обрезать ребёнка, они обрезали его в пещере. И взяла старая еврейка крайнюю плоть (другие говорят, что она взяла пуповину) и сохранила её в алебастровой шкатулке со старым маслом мускатного ореха. И был у неё сын, торговавший лекарствами, которому она сказала: “Смотри, не продавай эту алебастровую шкатулку с гвоздичным маслом, даже если тебе предложат за неё триста монет”».

При этом дошёл ли артефакт в целости до Средневековья, единого мнения не было. Некоторые богословы считали, что когда Иисус вознёсся на небо, то вознеслись и все следы его телесного пребывания на земле. Другие считали, что всё это сохранилось. По утверждениям святой Бригитты, Дева Мария хранила святую крайнюю плоть в кожаном мешочке, прежде чем отдать её святому Иоанну, а далее этот артефакт оказался в Риме. Ещё один препкций в своё время якобы был привезён в Англию для бракосочетания Генриха V и Екатерины Валуа и помещён в их постель в первую брачную ночь в качестве амулета для зачатия. В итоге в Средневековье по разным монастырям хранилось больше 12 препуциев, а по некоторым источникам больше 30.

Самый известный препуций предположительно византийская императрица Ирина подарила Карлу Великому, а тот в 800 году нашей эры передал реликвию папе Льву III. Согласно некоторым источникам, король Карл Великий утверждал, что реликвию ему передал ангел во время молитвы в Храме Гроба Господня. В 1527 году Рим разгромили немецкие протестанты. Немецкий солдат украл сей предмет,  но был схвачен в деревне Кальката в 47 км к северу от Рима в том же году. Артефакт остался  в Калькате и почитался как святыня, и туда стекались паломники. В 1983 году препуций украли и так и не нашли.

Были и другие места, где якобы хранился сей препуций, например, собор Ле-Пюи-ан-Веле, Сантьяго-де-Компостела (город Антверпен), пара церквей в Оверни. Папа Климент VII, занимавший престол с 1523 по 1534 год, объявил «тем самым» препуций в монастыре Шарру.

В живописи встречается ещё один странный сюжет. Святая Екатерина Сиенская утверждала, что вступила в мистический брак с Иисусом, и тот надел ей на палец обручальное кольцо из собственной плоти, той самой. Екатерина была девушкой, объективно говоря, экзальтированной, если не сказать фанатичной, морила себя голодом, совершала экстравагантные поступки, поэтому её свидетельства не у всех вызывали доверие. Но, тем не менее, сюжет стал популярен. Его использовали Пьеро ди Козимо, Герард Давид, Ханс Мемлинг, Кранах, Пинтуриккьо, Веронезе, Лоренцо Лотто, Корреджо, Хусепе Рибера, Пармиджанино, ван Дейк и т. д.

Святой Биргитте, шведской монахине, якобы было видение, в котором она съела крайнюю плоть. «Сладость от проглатывания этой оболочки была настолько велика, что она почувствовала сладостное преображение во всех своих членах и мышцах», — говорится в её книге «Откровения». Картин с таким сюжетом, правда, не нашлось.

Некоторые смотрели на этот культ с юмором. Недоумение он вызывал у Мартина Лютера. Жан Кальвин, французский протестантский реформатор и основатель кальвинизма, в 1543 году написал в своём «Трактате о реликвиях», что «если бы мы собрали все эти части истинного креста, выставленные в разных местах, они бы заполнили целый корабль». Высмеивал это и Вольтер. В итоге уже в 19 веке интерес к этому вопросу практически пропал, а в 20 веке тем более. Более того, от такого артефакта попытались откреститься. В 1900 году Ватикан издал указ, угрожавший отлучением от церкви всем, кто писал о божественной крайней плоти, но разрешил жителям деревни Кальката продолжать ежегодное шествие. Когда препуций украли, была даже версия, что это был заказ самого Ватикана, но достоверно сказать трудно.

Пьер Боннар – один из самых известных французских художников 20 века. При жизни он вёл тихую и размеренную жизнь затворника и даже не знал, какая битва за его картины начнётся позже.

Пьер Боннар родился в Париже в 1867 году в семье чиновника военного ведомства. Его мать Элизабет Мерцдорф была родом из Эльзаса. У него были брат Шарль и сестра Андре, которая в 1890 году вышла замуж за композитора Клода Террасса. По настоянию отца он изучал юриспруденцию в Сорбонне, и параллельно по зову сердца учился в Академии Жюлиана в Париже, затем в Школе изящных искусств. Сначала отец не воспринимал увлечение живописью всерьез, но затем, когда нарисованный сыном плакат можно было увидеть по всему Парижу, изменил свое мнение.

В Школе изящных искусств образовалась художественная группа «Наби» (от древнееврейского «пророк»), в которую вошли Рансон, Дени, Серюзье, Вюйар, Руссель и Валлотон. Группа вдохновлялась творчеством Гогена, традиционной японской гравюрой и не только.

Боннара называли последним проводником эстетики импрессионизма, однако сам художник был с этим не согласен. Ему не нравились естественные цвета на картинах импрессионистов, и он не работал на пленэре. Его работы были не воплощением реальности, а фантазией. Художник и писатель Орельен Люнье-Поэ, который делил мастерскую на улице Пигаль, 28 с Боннаром и Вюйаром, позже писал: «Пьер Боннар был среди нас юмористом; его беззаботная веселость и юмор, выраженные в его работах, в которых декоративный дух всегда сохранял своего рода сатиру, от которой он позже отошёл». В 1895 году он стал одним из первых участников движения «Ар-нуво», создав витраж под названием «Материнство» для «Тиффани».

Главной музой художника была его жена, которая изображена на 384 его картинах. Настоящее имя этой женщины – Мари Бурсэн, однако она предпочитала именоваться Мартой де Мелиньи. Настоящее имя Боннар узнал только через много лет совместной жизни, как и её реальный возраст. Когда он познакомился с ней в 1893 году, она утверждала, что ей 18 лет, однако на самом деле ей было 24. Они познакомились случайно на улице, и художник пригласил девушку позировать. Быстро начался бурный роман. Мари, она же Марта, была дочерью плотника из Сент-Аман-Монро, и связей с семьей не поддерживала. По одним источникам она работала в цветочном магазине, по другим – декоратором в похоронном бюро. Родители художника считали подобный брак мезальянсом и выбор сына не одобряли. Официально пара поженилась только в 1920-х. Художник часто писал жену обнажённой.

Марта, вероятно, страдала психическими отклонениями. Она боялась открытых пространств, принимала ванны несколько раз в день, стала вести затворнический образ жизни. Боннар под её влиянием тоже стал затворником. По воспоминаниям коллег, спутница жизни Боннара отличалась сложным характером и была очень ревнива. Иногда он всё-таки встречался с друзьями, путешествовал, участвовал в выставках. К тому же он уже в 1900-х он был успешным художником, работы которого хорошо продавались.

В 1905 году вместе с Эдуаром Вюйаром он отправился в поездку по Испании, потом в Бельгию, Голландию, Англию, Италию, Алжир, Тунис и южную Францию.

В 1918 году Боннар встретил новую музу – Рене Моншати. Сначала художник пригласил её позировать, и это вылилось в роман. Образовался любовный треугольник, длившийся несколько лет. В 1921 году Пьер и Рене вместе ездили в Рим, и он даже, по слухам, сделал девушке предложение. Однако в 1925 году он женился на Марте. Через месяц после свадьбы Рене покончила с собой. В том же году художник купил дом на Лазурном берегу. Со временем характер супруги становился все более сложным и замкнутым, но Боннар по прежнему её любил. По её настоянию они вели очень уединённый образ жизни. Когда в 1942 году Марта умерла, это стало для него большим ударом. Последние годы художника скрашивала племянница Рене Террассе. Умер он в 1947 году.

С именем Боннара связан громкий скандал в мире искусства, произошедший уже после смерти художника. Свои картины он завещал своим племянницам. Однако их прибрал к рукам бизнесмен Даниэль Вильденштейн. Для этого он нашел еще одного родственника Боннара, снабдил его армией адвокатов и помог отсудить большую часть коллекции. Племянницам остались лишь 25 работ из примерно 500. Незадолго до смерти бизнесмен говорил в интервью, что у него есть 180 картин Боннара. Остальное он, вероятно, продал. Об этой тяжбе надолго забыли, однако позже семейство Вильденштейн снова оскандалилось.

Даниэль Вильденштейн (1917 – 2001) был известным бизнесменом и коллекционером еврейского происхождения. Он прекрасно разбирался в искусстве и был авторитетным арт-дилером. В 1964 году он познакомился с бывшей моделью Сильвией Рот.

В 1978 году он развёлся с первой женой и женился на новой возлюбленной. От первого брака у него было двое взрослых сыновей, и больше детей он не хотел. Новая жена согласилась. Всю нерастраченную любовь она отдавала лошадям. Вильдерштейн помимо прочего был известным коннозаводчиком. В 2001 году он неожиданно скончался. Сыновья сообщили мачехе печальную новость: после ревизии оказалось, что почивший отец вёл образ жизни не по средствам и наплодил огромные долги, которые перекрывают собой размер наследства. Вильдерштейны-младшие любезно предложили даме отказаться от наследства, а они сами как-нибудь разберутся с долгами. Ей оставили особняк, ежемесячное содержание и любимую конюшню с лошадьми. Женщина согласилась. Однако вскоре из особняка её переселили в жилище попроще, перестали звать на семейные мероприятия, забрали картину Боннара, которую ей подарил муж, перестали оплачивать прислугу, ссылаясь на финансовые трудности.

Сильвия Рот мирилась со всем этим, пока пасынки не задумали забрать и лошадей. Она обратилась к известному адвокату Клод Дюмон-Беги. Спор из-за лошадей привёл к долгой судебной тяжбе. Адвокат установила, что Вильдерштейны-младшие ввели вдову в заблуждение, обманом лишив её наследства. При этом договаривались обо всем на словах, под честное слово господ Вильдерштейнов. Пока адвокат пыталась вычислить размер этого наследства, она обнаружила, что семейка сколотила состояние неоднозначными методами, скупала произведения сомнительного происхождения, в том числе ворованные и конфискованные во время Холокоста, отметилась разными некрасивыми историями и уклонялась от налогов. Ранее проблемы удавалось замять благодаря деньгам и связям. Последние десятилетия Вильдерштейны жили в США, а местные законы карают таких «уклонистов» особенно строго. Помогла и предыдущая жадность пасынков. Алек в 1999 году утверждал, что был неоплачиваемым личным помощником своего отца. Однако документы, представленные в суде Нью-Йорка, где пара в основном жила, оценивали семейную коллекцию произведений искусства примерно в 10 млрд. Судья заявил, что декларация о доходах Алека «оскорбляет разум суда». В итоге Алек согласился выплатить 3,8 миллиарда долларов. Также Клод установила, что Вильденштейн-старший был в коме и не мог по дешевке продать своим отпрыскам своих роскошных лошадей. Все ярче проступали признаки мошенничества. Дело искусственно затянули, и вдова успела скончаться, но сделала адвоката своей душеприказчицей, и та продолжила борьбу. В итоге с Вильдерштейнов должны были взыскать больше 200 млн $ - лучше б они не трогали лошадей мачехи и платили ей пособие, вышло бы дешевле. Тем не менее, братья Вильдерштейны по-прежнему владеют значительной коллекцией картин Боннара, если не успели тайно продать их, конечно.

Другие работы художника

Художник А. Н. Новоскольцев был успешен и востребован при жизни, но со временем оказался почти забыт. О самом мастере информации сохранилось не так много, но зато дошли до наших дней некоторые замечательные картины.

Александр Никанорович Новоскольцев родился 17 ноября 1853 года в уездном городе Землянске Воронежской губернии в мещанской семье. В 12 лет он вместе с братом и овдовевшим отцом стал послушником Задонского Богородицкого монастыря. Он окончил работавшую при монастыре школу грамотности, живописи и резного золотильного искусства. Затем он учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где его наставниками были известные художники и талантливые педагоги Василий Перов и Евграф Сорокин. За время учёбы он был награждён двумя малыми серебряными медалями, что дало ему право продолжить обучение в натурном классе Императорской академии художеств в Санкт-Петербурге. В Академии он тоже был отмечен не раз: малая и большая серебряная медаль (1879), малая золотая за картину «Иаков узнаёт одежду сына своего Иосифа, проданного братьями в Египет»(1880), большая золотая медаль и звание классного художника 1-й степени за картину «Святой Сергий благословляет Дмитрия Донского на битву и отпускает с ним двух иноков» (1881).

Картина на библейский сюжет. Завистливые братья продают Иосифа в рабство, а отцу показывают его окровавленную одежду, чтобы убедить в том, что юношу загрызли дикие звери.

Историческая и религиозная живопись были тесно связаны. И здесь видно, как менялась мода в живописи, если, например, сравнить с дипломной работой наставника Новоскольцева Евграфа Сорокина, за которую тот три десятилетия назад получил аналогичную награду.

Русский богатырь 1849 года изображён как обнажённый античный герой, а то, что действие происходит совсем не в древней Греции, показывает только группа воинов на заднем плане уже в более подобающей богатырям одежде. В 1880-х мода изменилась, академический стиль потеснил реализм, к тому же в обществе проснулся интерес к отечественной истории и традиционному русскому костюму.

Большая золотая медаль давала право на пенсионерскую поездку в Европу. В 1882 – 1886 годах молодой художник жил и работал во Франции, Германии, Англии, Бельгии, Голландии. За время зарубежной поездки им написаны картины «Уголок Венеции», «Дети-рыбаки в Бретани», «После маскарада», «Венецианский садик» и «Летописец».

Вернувшись в Россию, художник получил звание адьюнкт-профессора и начал преподавать в Академи и училище технического рисования барона Александра Людвиговича Штиглица. Также Новоскольцев работал в храмах, писал иконостасы, в том числе для Таллинского кафедрального собора.  Он создал мозаики в Храме Спаса на Крови: на юго-восточном подкупольном пилоне «Преподобные Прохор и Никон Печерские», «Мученицы Лидия и Анастасия», «Апостолы Евод и Иуст».

В 1889 году за картину «Последние минуты митрополита Филиппа» художник получил звание академика живописи. Сюжет вновь из российской истории. Собравшись в поход на Великий Новгород, Иван Грозный хотел получить благословение и послал печально известного Малюту Скуратова к митрополиту Филиппу. Тот благословить отказался, за что был убит.

Новоскольцев умер в 1919 году в Петрограде.

Другие работы мастера

Картина на сюжет знаменитой баллады Жуковского. На ней показан популярный способ гадания. Девушка садилась перед зеркалом, ставила по бокам свечи, а рядом помещала второе зеркало, чтобы одно отражалось в другом, образуя зеркальный коридор. Считалось, что если в него долго вглядываться, то можно увидеть суженного.

Другое название - «После вечеринки». Эта картина была продана на аукционе Sotheby's за 36000$. Маскарад считался весьма неоднозначным мероприятием. Если в 18 - начале 19 века это было развлечение для дворян, которое устраивали при дворе или в домах уважаемых господ, то позже появились и общедоступные, со входом по билетам. Они стали местом легкомысленных знакомств и нередко рассадниками проституции. Вечер у девушки удался. Судя по одежде и особенно трико, скорее всего, она - артистка. В трико выступали танцоры.

Ещё одна картина на исторический сюжет, но здесь автор добавил тему сексуального насилия. К тому моменту эта тема перестала быть табуированной в живописи. Если раньше об этом художники просто намекали зрителю, или об этом было понятно из контекста, по названию, то теперь всё изображали натуралистичнее, и подобные сюжеты только привлекали публику. В этом плане картина напоминает написанную ранее картину «Болгарские мученицы» Константина Маковского.

Художника Н. Н. Бунина сейчас вспоминают не часто и обычно из-за картины с рыбалкой, на которой зрители усмотрели самого Льва Толстого без штанов. При жизни он считался хорошим баталистом и мастером изображать лошадей. О творчестве Бунина у меня уже был рассказ. В этом посте иллюстрации из его альбома, который сейчас считается библиографической редкостью.

«Мягкая, "бархатная" кисть Л. Ф. Лагорио словно каким-то волшебством переносила на полотно меняющиеся краски моря, сизые тона скал и воздушную дымку дали. Это был настоящий поэт юга, южного моря и неба, поэт Крыма и Кавказа, изображению которых он с особенной любовью посвящал свои досуги». Так о художнике писал Л. Н. Толстой. Л. Ф. Лагорио считался одним из лучших учеников Айвазовского, однако со временем о нём стали забывать.

Не секрет, что творческие профессии ранее престижными не считались, поэтому абсолютное большинство художников были либо сами детьми художников, либо выходцами из небогатых семей, иногда крестьян. Лев Феликсович Лагорио – редкое исключение. Он родился 9 декабря 1826 года в Феодосии в известной и уважаемой семье. Крестили его в 1827 году, поэтому в некоторых источниках указывают годом рождения 1827-й. Его отец Феличе Лагорио был потомком аристократического генуэзского рода, имел компанию, занимавшуюся торговлей с Мингрелией и Имеретией (сейчас территория Грузии), а также был вице-консулом королевства Обеих Сицилий. О матери художника Анне Лагорио известно только то, что она была немкой. При этом до 1852 года рождённый в России Л. Ф. Лагорио официально был французским гражданином, а российское гражданство получил перед поездкой за границу.

Л. Ф. Лагорио с детства любил рисовать и в 13 лет стал учеником своего самого известного земляка – И. К. Айвазовского. В 1843 году таврический губернатор Александр Казначеев лично привёз юное дарование в столицу для поступления в Академию художеств. Учёбу оплатил герцог Максимилиан Лейхтенбергский. Лагорио поступил в пейзажный класс известного педагога М. Н. Воробьёва. Воробьёв – основоположник романтико-классицистического направления в пейзажной живописи. Также его наставниками были баталисты А. И. Зауервейд и Б. П. Виллевальде. Летом 1845 года художник совершил плавание на военном фрегате «Грозящий», в 1846 году плавал на собственной лодке вдоль берегов Финского залива.

В 1847 году он был удостоен малой серебряной медали за «Финляндский вид», в 1848 году — большой серебряной медали за этюд с натуры, потом золотой медали 2-й степени за работу «Вид в окрестностях Выборга». В 1850 году он получил звание художника и золотую медаль 1-й степени за «Вид на Лахте, близ Петербурга». Звание художника приравнивалось к чиновнику XIV класса.

Во время учёбы Лагорио сдружился с братьями Жемчужниковыми. Вместе со Львом Михайловичем Жемчужниковым он создал известный портрет Козьмы Пруткова. Козьма Прутков – литературная маска, под которой в журналах «Современник», «Искра» и других выступали в 50—60-е годы XIX века поэт граф Алексей Константинович Толстой и братья Алексей, Владимир и Александр Жемчужниковы. Лев Жемчужников учился вместе с Лагорио в Академии.

Л. М. Жемчужников в мемуарах вспоминал о своем друге так: «Лагорио имел уже все медали, но отправка его за границу замедлилась. Император Николай Павлович задумал совершенно прекратить отправку пейзажистов за границу, а прочим сократить срок с шести на три года. Лагорио пожелал ехать куда-нибудь на лето; мысль эта мне понравилась, и я уговорил его отправиться вместе со мною в Малороссию к Лизогубам, а конференц-секретарь Академии В. И. Григорович снабдил его письмом к богатому меценату, помещику Полтавской губернии Григорию Степановичу Тарновскому. По приезде в Седнев я был встречен у Лизогубов, как родной, Лагорио вполне радушно, как мой друг; его все полюбили, да нельзя было не полюбить его в то время, милого, весёлого, талантливого, покладливого для жизни. Нам отвели две комнаты, где жил доктор, малярию отдали тоже нам; и мы зажили привольно. Однако, разбирая свои вещи, я убедился, что недостает двух моих эскизов сепией, которые были очень хороши и которыми я очень дорожил: "Явление ангелов пастухам", а другой эскиз "Рождество Христа" - оба были спрятаны в чемодане Лагорио, и ими любовались у Кампиони. С утра мы уходили на работы, Лагорио затеял написать этюды "старого пня" и "бурьяна", которые вышли замечательно хороши; я рисовал его сидящего под раскинутым навесом из полотна и пишущим этюд бурьяна. По звонку мы сходились в дом к завтраку и обеду; купались на просторе в реке; вечером брали урок пения у Ильи Ивановича Лизогуба, который был замечательным учителем и обладал безграничным терпением».

В 1851 году художник за казённый счет путешествовал на Кавказ, а в 1852 году отправился на 8 лет в пенсионерскую поездку в Европу. В 1853 году он жил в Париже, в 1854 году переехал в Рим. Написанную в Италии картину Лагорио «Вид из итальянского домика в сад» за 400 рублей выкупила императрица Александра Фёдоровна, деньги художник пожертвовал в фонд помощи раненым в Крымской войне. По окончании оплаченной поездки он продлил её за свой счёт ещё на два года. Вернувшись в Россию в 1860 году, он получил звание профессора за привезённые картины «Фонтан Аннибала, в Рокка-ди-Папа», «Капо-ди-Монте, в Сорренто» и «Понтинские болота».

В 1861 году художник снова совершил поездку на Кавказ, после чего представил императору Александру II картины «Дарьяльское ущелье», «Эльбрус» и «Гут-гора», за которые был удостоен ордена святой Анны 3-й степени. В 1863 году он вновь поехал на Кавказ, на этот раз в свите великого князя Михаила Николаевича. Художнику довелось участвовать в боевых действиях, за что к имевшемуся у него ордену добавили мечи.

В 1885 году он получил заказ на серию картин с сюжетом о Русско-турецкой войне, и для работы он снова отправился за границу. В 1900 году Лев Феликсович Лагорио становится почётным членом Академии художеств.

Лагорио при жизни был известным художником, но жил относительно небогато. Работал он медленно, кропотливо, поэтому картин писал не так уж много (его наставник Айвазовский в этом плане был гораздо плодовитее и не стеснялся привлекать учеников, да и некоторые другие именитые мастера поставили дело на поток). К тому же Лагорио предпочитал работать с натуры, а «творческие командировки» тоже стоили денег.

О частной жизни мастера известно не так уж много. 16 сентября 1862 года в приходской римско-католической церкви Святой Екатерины в Санкт-Петербурге 36-летний художник женился на 17-летней Елене Герцык.

В 1865 году в этой же церкви крестили их единственную дочь Ольгу. Художник был дружен с родственниками жены, часто гостил в доме брата Елены Казимира в Судаке. Тот даже оборудовал для Лагорио при доме мастерскую. Известно, что в 1887 году дочь художника поступила в консерваторию. В некоторых источниках пишут, что она её закончила и даже выступала в Мариинском театре, но подтверждений этому нет. По другой информации консерваторию она бросила, так и не доучившись.

В 1905 году Лагорио умер из-за осложнений на фоне гриппа. После этого вдова и дочь из-за финансовых проблем вынуждены были продавать оставшиеся у них картины художника, а потом император назначил им пенсию, сначала 600 руб, затем 900. После революции их следы теряются.

****************

Некоторые работы мастера:

Среди владельцев работ художницы Тамары де Лемпицка – Мадонна, Барбара Стрейзанд, Джек Николсон, дизайнеры Вольфганг Йопп и Донна Каран. В 2020 году «Портрет Марджори Ферри» был продан за 21.2 млн $. Это вторая по величине сумма, уплаченная когда-либо за картину женщины-художницы. После себя она оставила больше 500 картин и 250 рисунков. А еще она прожила яркую и скандальную жизнь, достойную экранизации. При этом она сама весьма вольно обращалась со своей биографией, поэтому даже об известных фактах информация часто противоречивая.

По официальной версии будущая художница родилась в 1898 году в Варшаве, которая в то время была частью Российской империи. Позже она называла своим годом рождения 1902-й и утверждала, что младшая из двух сестёр, хотя на самом деле старше своей сестры Адриенны, которая появилась на свет в 1899 году. Но многие исследователи считают, что на самом деле она эта женщины родилась в Москве. Её отцом был Борис Моисеевич Гурвич-Гурский, адвокат еврейского происхождения. Мать – дочь крупного банкира и польская светская львица еврейского происхождения Мальвина Деклер. Родители познакомились на одном из зарубежных курортов. Они были христианами, поэтому действовавшие в Российской империи ограничения для иудеев на них не распространялись. Семья некоторое время жила в Москве, где в тот момент работал отец. Девочку при рождении назвали Марией, а Тамарой она стала называть себя позже. Мать художницы любила путешествия, много времени проводила за границей и детьми мало интересовалась. Когда Марие было 5 лет, отцу потребовалось ненадолго уехать, и она с сестрой и братом жила с родителями матери. У Деклеров был большой дом в Москве недалеко от Кремля и еще один в Варшаве. Позже художница вспоминала, что росла капризным и избалованным ребенком, которому всё сходило с рук. В 1911 году девочку отправили в пансион в Лозанне, но ей там не понравилось, и она притворилась больной, чтобы вернуться домой. После этого она снова жила с бабушкой и дедушкой. С ними она путешествовала по Италии.

Бабушка поощряла интерес к искусству. Когда именно будущая художница впервые взяла в руки кисть, история умалчивает. По самой распространённой версии первый портрет она написала в подростковом возрасте, когда мать заказала портрет дочери художнику. Позировать Марии не нравилось, и результат работы ей тоже категорически не понравился. Тогда она тоже взялась за кисть и написала портрет своей младшей сестры, чтобы показать, как надо. В 1912 году родители Марии развелись, а дочь на некоторое время отправили гостить к богатой тёте и ее мужу в Петербург. Когда мать вскоре повторно вышла замуж, отчима девочка так и не приняла. В 1915 году на фронте погиб её старший брат, что стало для всей семьи большим ударом. Марию вновь отправили к тёте в Петербург.

В столице она посещала занятия в Академии художеств и познакомилась с будущим мужем – молодым и привлекательным польским юристом Тадеушем Лемпицким. Тот сначала не обратил на неё внимание, но позже охотно женился на богатой невесте с большим приданым. Пара венчалась в 1916 году в Петербурге, по словам художницы, в Мальтийской капелле, но документальных свидетельств этому не нашлось. Есть версия, что свадьба на самом деле была скромной. Тадеуш был из уважаемой, но небогатой семьи, его отец наплодил долгов, а невеста, по утверждению некоторых авторов, была в положении. В том же году родилась дочь Мария Кристина, которую в семье называли Кизеттой. В некоторых источниках пишут, что дочь родилась в 1919 году, но это, вероятно, очередная мистификация. Пара жила на широкую ногу и случившуюся революцию поначалу всерьез не воспринимала. В декабре 1917 года Тадеуша арестовали, и несколько месяцев он провел в застенках. Тамара смогла добиться его освобождения с помощью шведского консула. Ходили слухи, что консул помогал не безвозмездно, и плата была не деньгами, а интимными услугами. После этого супруги смогли выехать за границу, сначала в Копенгаген, потом Лондон, затем осели в Париже, где поселились и другие родственники Тамары. Они жили в маленькой квартирке на пятом этаже на деньги, полученные от продажи украшений Тамары, а Тадеуш впал в депрессию, злоупотреблял алкоголем, скандалил и работать не желал.

Сестра Адриенна стала одной из первых женщин в Европе, которая получила диплом архитектора. Её пример вдохновил Марию учиться живописи дальше. Она посещала занятия в Академии Гранд-Шомьер и Академии Рансон. Ее наставниками были Мориса Дени и Андре Лота, который оказал особенно большое влияние. Молодая художница писала натюрморты, портреты дочери и подруги Иры Перро.

Иру Перро художница писала не раз. Они были соседками в доме на площади Ваграм и однажды вместе ездили в Италию. Женщин связывала не только дружба, но и многолетние романтические отношения.

Помимо Иры Перро ее музой была «прекрасная Рафаэла» (по другой версии картина «Прекрасная Рафаэла» написана просто с красивой незнакомки, встреченной на улице), позже был роман со скандальной писательницей Колетт.

Ещё одной дамой, с которой художницу связывала не только дружба, была герцогини де ла Саль. Эта женщина родилась в Греции в бедной семье, и в неё влюбился герцог. Пара поженилась, родилась дочь. Отец парня был, мягко говоря, не в восторге от мезальянса и со скандалом пытался аннулировать брак. Позже герцогиня с мужем все же развелась, но сохранила титул и получала внушительные алименты. Она ходила в мужской одежде и не скрывала нетрадиционных пристрастий.

Свои работы художница продавала их через галерею Колетт Вейл. С помощью этой галереи она смогла наладить связи с Салоном Независимых, Осенним салоном и Салоном де Муа де-Трент Ан. В 1922 году она впервые представила свою картину на Осеннем салоне – «Портрет молодой дамы в голубом платье». На нём изображена Ира Перро. Свои работы художница стала подписывать «Т. де Лемпицки». По распространенной версии, она таким образом скрывала половую принадлежность автора картин, так как к женскому творчеству в то время относились предвзято. Т. – предположительно, инициалы мужа. Так она подписывалась в течении пяти лет. Муж к тому времени нашел работу в «Банк де Коммерс», и, казалось, жизнь наладилась.

Первый настоящий успех пришел в 1925 году на проходившей тогда в Париже Международной выставке современных декоративных и промышленных искусств, которая дала название стилю ар-деко. Некоторые работы художницы заинтересовали «Harper’s Bazaar» и другие американские журналы. В том же году она продемонстрировала 30 работ на персональной выставке в Милане, которую организовал граф Эммануэле Кастельбарко. Там же она получила выгодные заказы от князя Эристова, маркиза дАффилито, маркиза маркиза Сомми Пиченарди, который стал её любовником.

Художница познакомилась также с известным итальянским поэтом и драматургом Габриеле д’Аннунцио. Она позже дважды гостила на его вилле, но знакомство закончилось неудачно. Художница хотела, чтобы литератор заказал у неё портрет, а итальянец интересовался ее прелестями, а не живописью. И разошлись они в итоге, недовольные друг другом. Тем не менее, она до конца жизни носила кольцо с крупным топазом, которое он ей подарил

В 1927 году Тамара де Лемпицка удостоилась своей первой официальной награды — первой премии на Международной выставке изящных искусств в Бордо за картину «Кизетта на балконе». На тот момент она была уже модной и востребованной художницей, получавшей большие деньги. К 30 годам она заработала свой первый миллион.

В 1928 году Тамара и Тадеуш развелись. У супругов были весьма сложные и запутанные отношения. У художницы были романы на стороне и с мужчинами, и с женщинами. Она любила вечеринки, праздники, танцы, была завсегдатаем ресторанов и баров, в том числе тех, где собирались лица нетрадиционной ориентации. С герцогиней де ла Саль художница часто проводила время в кафе «Ротонда», пользовавшемся неоднозначной репутацией.

В своей книге Кизетта вспоминала забавный эпизод. В «Ротонде» художница познакомилась с основоположником кубизма Филиппо Томмазо Маринетти, который пришел со своими учениками. Компания изрядно перебрала, и Маринетти стал призывать спалить Лувр как символ устаревшего искусства. Художница идею поддержала, и они вместе решили отправиться на этот сомнительный подвиг. Но тем временем машину художницы увезли за неправильную парковку, а идти пешком пьяные художники не захотели. Также Тамара де Лемпицка была любительницей кокаина. Секс, наркотики, только рок-н-рола еще не было, всё в лучших традициях богемы того времени. Был ли муж в курсе подобного досуга жены, история умалчивает.

В 1928 году Тадеуш уехал в Польшу, где познакомился с дочерью владельца фармацевтической фабрики Людвика Шписса Иреной, которая стала его новой женой. Сначала художница отправилась вслед за ним в Польшу и пыталась уговорить его вернуться, но затем смирилась. После развода она стала подписываться Тамарой де Лемпицка. Имя «Тамара» для французов звучало куда более экзотично, чем Мария, а значит, и запоминалось лучше

В 1928 году художница познакомилась с Раулем Куффнером, бывшим австро-венгерским бароном и коллекционером произведений искусства. Тот, официально женатый человек, хотел заказать портрет своей любовницы испанской танцовщицы Наны де Эрреры. Тамара де Лемпицка изобразила её не слишком привлекательной, а вскоре сама стала любовницей Куффнера, за которого в 1934 году уже после смерти его первой жены вышла замуж. Её стали называть «баронессой с кисточкой».

В 1929 году Тамара де Лемпицка впервые побывала в США. Она провела персональную выставку в Питтсбурге в музее искусств Карнеги. Там она написала портрет невесты нефтяного магната Руфуса Т. Буша. Однако Буш с невестой вскоре расстался, и о портрете на долгие годы забыли. Во время этой поездки художница заработала большие деньги, которые положила в банк и потеряла из-за банковского краха.

В этот же год она написала одну из самых известных своих работ – «Автопортрет в Bugatti». Её для обложки заказал немецкий журнал «Die Dame». Редактор познакомилась с художницей в Монте-Карло. Тамара в тот момент находилась в процессе развода. У самой художницы был жёлтый автомобиль «Рено», но она решила изобразить себя за рулем более дорого гоночного автомобиля. У автомобилей Bugatti в то время руль был справа. Может, художница этого не знала, может, допустила вольность умышленно, так как считала себя в таком ракурсе привлекательнее. Картина осела в частной коллекции, как и большая часть других работ.

На 1930-е годы приходится пик карьеры художницы. Она купила квартиру на улице Мешен, которая была одновременно и студией. К необычному дизайну интерьера приложила сестра Адреанна. Там она организовывала светские мероприятия, устраивала «американский коктейль-бар», приглашала знаменитостей. Про написанный ею «Портрет Сюзи Солидор» был снят короткометражный фильм. Сюзи тоже была её любовницей.

В 1939 году Тамара де Лемпицка с мужем переехала в США. Позже она рассказывала, что к этому решению её подтолкнул увиденный марш гитлерюгенда. В США переехала и дочь Кизетта. У художницы с дочерью были сложные отношения, тем более что воспитанием её она практически не занималась. В США мать и дочь стали больше общаться. Кизетта вышла замуж за техасского геолога Гарольда Фоксхолла и почти всю оставшуюся жизнь прожила в США. Позже Кизетт де Лемпицка-Фоксхолл опубликовала книгу «Страсть к дизайну», посвящённую матери.

Тамара жила сначала в Лос-Анжелесе, потом в Беверли-Хиллз, затем Нью-Йорке. Сначала дела шли хорошо, но со временем заказов было всё меньше. Художница была одним из символов эпохи арт-деко, время которой истекло. Критики стали называть её работы китчем. Тамара де Лемпицка пыталась подстроиться под новые вкусы, но без особого успеха. В 1961 года во время круиза внезапно умер муж, и это стало для неё большим ударом. После этого она писала все меньше, в основном новые варианты старых работ. В 1974 году Тамара де Лемпицка решила переехать в Куэрнаваку (Мексика). После смерти своего мужа в 1979 году Кизетта также перебралась туда, чтобы заботиться о матери. Баронесса с кисточкой умерла во сне 18 марта 1980 года, и ее прах развеяли над жерлом вулкана Попокатепетль. Как это нередко бывает, после смерти художницы интерес к её творчеству резко вырос. Вырос и интерес к самому стилю арт-деко, одним из символов которого стала Тамара де Лемпицка.