Было это в 2008 году на почте. Почте России. Отделение говорить не буду, ибо такая история могла произойти в любом почтовом отделении города России. На тот момент я уже как 8 лет работала секретарем, и имела честь постоянно отправлять почту.
Всякое бывало, но один случай хочу рассказать, он выбивается из общего скопища такого плана историй.
Итак, я пришла на почту с 29 письмами простыми до 20 грамм, на которые нужно было просто наклеить марки, 5 писем весом больше 20 грамм, и 5 заказных. В идеале я думала как - девушка взвесит письма с большим весом, продаст мне марки на письма, я пока буду клеить марки, она оформит заказные письма. Но в итоге все вылилось в разговор двух сумасшедших. Далее привед разговор. я -(я), оператор - (0).
(Я): дайте 29 комплектов марок по 7-50 (Да, тогда стоимость марок на простое письмо до 20 грамм была 7-50). Потом вот 5 писем, посчитайте, сколько тут, дайте мне, я наклею марки, а вы пока заказные оформляйте.
(О): выдает марки, (по 6 и 1,5 руб) отбивает чек. Я наклеиваю марки по 6 руб, вижу, что 2-ух не хватает. Считаю марки по 1,5 рубля. Та же картина. Говорю, дайте еще 2, вы не додали на 2 комплекта писем. О: Но я же отбила 29 марок!?!? Я: да, но выдали 27. О: Как? Я считала... Я: ну еще раз посчитайте... О: вы хотите, чтоб я вам еще 2 комплекта марок дала? Я: да! О: но я же 29 отбила, как я еще 2 дам??? У меня недостача будет. Я: Девушка!!! Вы отбили 29, но дали 27! О: Я ж считала... Я: ну вот, смотрите, ячейки же остались, посчитайте... Вы что, думаете, я по 2 марки закроила? Нужны мне ваши марки, из-за 15 рублей тут устраивать... Тут я делаю тактическую ошибку, даю ей посчитать... Она кладет марки куда-то на стол. Кое-как я ее уговорила дать мне эти марки недостающие на 2 письма... Далее... Я: девушка, дайте мне те марки, что я вам дала посчитать! О: какие??? Я: Ну, блин, я ж вам отдала их... Тут уже вмешивается женщина, следующий клиент, спасибо женщине. Я, говорит, видела, она отдала вам много марок. О: сколько вы мне отдали? Я: Вы мне щас мозг порвете, девушка!!! Считаю, конверты, где нет марок. 15 штук. О: 13? Я: 15! Один и пять. Оператор выдает 13 марок. Я: Девушка, мне 15 не хватает! О: Наклейте хотя бы эти... Я клею, говорю, вот 2 марки не хватает. О: Какие 2 марки, я ж вам давала тогда 2 уже... Я уже подумала, что девушка просто стебается... Нет, у нее на лице было искреннее недоумение... Кое-как я получила от нее оплаченные марки... Потом оказалось, что она, вместо того, чтобы дать мне наклеить на другие, тяжелые письма марки, сама их клеила...
Вот честно, думала, не под воздействием чего-нибудь она была... Но предыдущих адекватно обслужила, следующих за мной вроде тоже. Списала на временное помешательство)))

«Я помню замок, стоявший на вершине горы, окруженный стенами, и стены уходили глубоко вниз, сливаясь с отвесными скалами. У разрушенных ворот толпились люди. Волоча огромные камни, они пытались достроить ворота, но ничего у них не получалось. Небрежные и неуклюжие, они напоминали муравьев, чей муравейник был только что разорён. Они толкались и бессмысленно суетились, порой сталкивая друг друга вниз, в пустоту, и на упавшего никто не обращал внимания. Кажется, я был среди них, и чувствовал страх, безумный страх, панику, словно вот-вот должно было произойти что-то чудовищное настолько, что смерть одного из них не имела никакого значения. Затем я упал с горы, и, падая, увидел, как рушится замок».

Молодой Человек отложил ручку, и, не перечитывая, закрыл толстую тетрадь. Положив подбородок на руки, он бросил взгляд в окно, и громко встав, вышел на улицу. Вокруг была тишина, и лишь шелест листьев периодически нарушал её. Перед домом был небольшой огород. Сам дом и участок располагались на холме, опоясанные дощатым забором, у подножья были и другие дома - они уже давно пустовали. Вдали, в низменности виднелся город с вытянутыми, блестящими небоскребами и множеством зданий вокруг простирающихся к горизонту. Но и город пустовал. За домом, возвышалась гора, затмевающая своей высотой и величественностью тощие чудеса человеческой архитектуры.

Выйдя за забор, Человек побрел вниз по дороге, думая о предстоящем пути: «Шаг, снова шаг…. А потом еще километр к городу, потом полкилометра направо, а потом обратно. И так каждые два дня. Если повезет. Если не повезет, придется блуждать весь день. Но сегодня обязательно повезет. Помню там раньше рядом с шоссе стоял магазин, я еще все время удивлялся зачем,… проезжая мимо? На машине? Или на автобусе? Не помню про машину. Да и чтобы я ездил за город на автобусе тоже не помню. Или ездил? Неважно. Важно, что там точно должен быть киоск. Или рынок? Черт».

Мысли его были вязкими и отрывистыми, иногда он морщился - копался в памяти. Пустые дома со скорбью глядели ему вслед своими пустыми окнами-глазницами. Затем редкий лес бодро махал ему тонкими ветками. Дорога выходила на широкое шоссе, посреди которого лежала деревянная табличка. Подняв её, Человек пошел в сторону города. На табличке черной краской было написано «Здесь есть люди».

«И если вскоре кто-нибудь не заметит эту табличку, людей здесь не останется. Неудобно будет: видят люди табличку, приходят, а там никого. Или труп. Нет скорее никого. Трупов не надо. Я лучше уйду отсюда. И тогда подпишу: «Ушел туда-то туда-то, скорее всего не вернусь». Так и сделаю. Люди, люди, люди. Они так мешали, до того, как все случилось. Они все-время ходили туда-сюда. Суетились. Жили. Прямо на твоих глазах. А ты завидовал их жизням, чужим друзьям. И начинал скучать со своими близкими, пытался забыться. Алкоголь, сигареты, что похуже. Но люди от этого не исчезали. Они продолжали ходить. Туда-сюда. А потом их не стало. Кстати из-за них же самих. И не стало лучше. Не на что теперь смотреть. Никто не ходит туда-сюда. Только Я. Один лишь Я. За едой и обратно. За водой и обратно. Обратно. Обратно подальше от людей. И если они придут, буду ли я рад? Побегу ли я к ним на встречу, улыбаясь, с распростертыми объятьями? Наверно да. А если они не будут рады мне? А если они не были так одиноки как я? Все это время. То я окажусь для них каким-то психом. Сумасшедшим. Значит не надо радоваться? Нет, конечно надо, но как-нибудь по скромнее, по проще. Ведь, в конце концов, это же просто люди».

Обратно он шел уже с полным рюкзаком припасов, и как же он был счастлив, когда возле своего дома он увидел внедорожник. Бросив рюкзак на землю, он подошел к машине – пусто. Хлопнув калиткой, он вбежал во двор, а затем в дом. Он уже забыл обо всем. Обо всех мыслях. У порога стояла молодая женщина. Она взглянула на него, пару раз недоуменно поморгав и, поздоровавшись, пошла к машине. Может быть, она тоже сдерживалась, как и Он? Но Человек, тяжело дыша от пробежки, думал: «Что? Почему? Нет! Все так и оказалось. Я слишком много придаю этому значения. Но ведь это люди! Чудесная женщина! Я так давно не видел людей, а тут женщина! Прекрасный человек! И какая сдержанная. Не то, что я. Болван! Нужно собраться».

-Здравствуйте, – неуверенно прозвучал голос. Голос этот принадлежал высокому мужчине, стоящему посреди комнаты, – Это вы поставили ту табличку?
-Да, – оторвавшись от своих мыслей, ответил Человек. Он только сейчас заметил мужчину.

Наступила пауза, оба собеседника знали, в чем была её причина, но каждый боялся, что другой её не знает. Молчание длилось около минуты, и все это время говорящие взглядом оценивали друг друга.

«Видимо муж. Или ухажер. Нужно представиться в любом случае. Но как? Здравствуйте, я Человек! Глупость какая-то. А может просто пожать руку и сказать так «здрасте»? А почему он до сих пор не представился? Что за нелепая пауза? Или может быть Я, как хозяин, должен по правилам этикета представиться первым? Какой к черту этикет! Тут такое! Тут люди! И не одна женщина, а еще и мужчина. Стоп. А может и он не помнит? Ни имени…».

-Вы тоже не помните? – спросил Человек.
-Да, – ответил мужчина. – Мы приехали втроем, со мной еще жена и дочка, она сейчас спит в машине. Мы увидели табличку и решили, что можем здесь остановиться.
Мужчина говорил, улыбаясь, но за улыбкой этой крылся не испуг и недоверие, а чувство, с которым Человек живет в этой деревне уже около трех месяцев, чувство, которое сделало город пустым.

«Ужас. Он тоже его чувствует, или чувствовал. Неважно. Его глаза. Я помню себя. В зеркале, отражение в витринах. Лицо спокойное, или даже радостное, а вот глаза! Будто бы… Стоп. Дочка? Семья целая. А я тут один, как волк в клетке. Нет волку лучше. К нему хоть люди приходят смотреть, там, кормят его. А я хуже, хуже волка»
-Я тут один. Можете выбрать любой дом, а вечером заходите на ужин, буду рад познакомиться, – стараясь тоже улыбаться, ответил Человек.
Мужчина кивнул и вышел на улицу.
Занеся припасы в дом, Человек лег на кровать: «…Хуже волка. Ужас, будто бы хищник, загнанный, голодный, уставший попался в кольцо огня. Он рычит, а в глазах ярость. Нет не то. Тут ужас. Будто бы ты смотришь на этого хищника, в цирке. И тебе вроде бы должно быть весело и ты улыбаешься, ведь это шоу. Представленье! Но ты боишься. За него, за себя. Боишься, что окажешься на его месте и не будешь, не сможешь! испытывать ярость. Он тоже ничего не помнил. Этот мужчина. Он тоже без имени. Я рад этому? Да, потому, что оказывается я не один такой, я не сумасшедший». Думал он медленно, про себя протягивая почти каждое слово. И слова проносились медленно в его голове.

К вечеру все собрались в домике на холме. За ужином никто так и не сказал и слова, и только к концу вечера, когда жена и дочка уже ушли мужчина заговорил:

-Мы выбрали дом, третий по правую сторону. Здесь так тихо!
-Вы тоже ничего не помните, – прервал себя Человек, – о прошлом?
Довольная улыбка, с которой мужчина радовался новому месту, тут же исчезла:
-Нет, ни я, ни жена, ни дочка, – хмуро произнес он, – Но хорошо, что мы не первый год семья и умеем обходиться ласковыми прозвищами, но когда я увидел вас, я даже не знал, как представиться.
-Не вы один. – Прервал его Человек, – Вы были в городе, когда «Это» произошло?
-Нет – ответил мужчина – но мы видели яркую голубую вспышку и с тех пор не можем вспомнить ничего.

Говоря ничего он имел в виду ни имен, ни названий, ни того что делать, Человек прекрасно понимал. Потеря имени, сама по себе не была трагедией, но когда с ним ты теряешь все свои цели, стремления и достижения, воспоминания, жить становится невозможно и приходится выживать.
-В городе была паника, хаос. Ни радио, ни телевиденье не работало. В один миг сотни тысяч людей просто обратились в бегство. Каждый спасался, как мог, кто-то старался уехать куда подальше, кто-то прятался в подвалах, а кто-то бежал в леса.
-Спасался от чего? – со странной сухостью спросил мужчина.
-Не знаю, – на глазах человека стали выступать слезы. - Я долго думал, после, когда страх утих, что же это было, что произошло тогда. Кажется, в центре города были разрушены несколько зданий – туда ударила эта «вспышка». Остальные разрушения нанесли сами люди. Я забаррикадировался в одном из магазинов. Тогда это мне казалось хорошей идеей, ну знаете, еда рядом, а больше ничего вроде и не нужно? Сквозь стекла витрин я видел, как отупленные ужасом люди, прячась вокруг, нападали на каждого, кто подходил к ним близко. Они убивали друг друга, будто бы спасаясь от диких животных, не понимая, что они сами стали этими животными. Я просидел так три дня, в последний день я не увидел вокруг ни единого прохожего, когда наступила ночь я убежал. Да именно убежал, мне казалось, что они охотятся на меня, я боялся каждой тени, шороха. Понимаете? В конце концов, я оказался здесь.
Человек замолчал. Лицо его скорчилось, и по щекам потекли слезы. Он всхлипнул и вытер щеки рукавом.
-Прошу прощение.
-Ничего. Если бы мне пришлось такое пережить, я бы тоже не смог долго держать это в себе. Но все же для начала, я хотел бы решить самую актуальную на данный момент проблему…- мужчина встал из-за стола и подошел к ближайшей стене, на которой висела полка с книгами.
Человек удивленно посмотрел на них и подумал: «Книги! И почему я их не читал? Поумнел бы хоть. Или читал? И все равно не поумнел». Долго осматривая книги, мужчина взял одну и, вернувшись за стол, открыл:
-Как вам имя «Абеляр»?
-Что? – удивился Человек, но затем улыбнулся. – Я бы так даже собаку не назвал, что там есть еще?
Большую часть ночи они провели, выбирая имена. За время, проведенное в деревне, Человек никогда так не смеялся. Именно этого ему не хватало. Простого общения, дурачества, смеха с другими людьми. Домик на холме наполнялся спокойствием и умиротворением, для людей переродившимся в страхе. А утро, утро было наполнено радостью и облегчением. За завтраком мужчина, которого теперь звали Арон, объяви