В институте у нас был красавчик-поэт Сережа. Есенинский тип, насмешливый взгляд, доброе сердце. Он был заочником, слава богу, хоть не нужно было сохнуть по нему весь семестр. Он тряс своим золотистым чубом только дважды в год – на заочных сессиях. И все, кому надо было в него влюбиться, это делали по графику, пока Сережа приезжал из своих поэтичных ебеней сдавать в Москву сессию. И была у Сережи женщина. Самая настоящая. Божественного происхождения. И мусульманского тоже. Но из-за любви к Сереже оказалась она перебежчицей в христианство, ибо носил златокудрый крест. И деву свою, краденую из отчего дома, склонил к родной религии. То есть, она влюбилась в него так, что поссорилась со всей семьей, стала христианкой и поменяла образ жизни.

Мы с подружкой Айгуль очень полюбили ее. На первой сессии она захаживала к нам на чай, пока Сережа морально разлагался с другими заочниками на верхнем этаже знаменитого общежития Литинститута. Знаменито общежитие было своей запущенностью, тараканами, воровством комендантов и большой концентрацией гениев на квадратный метр. И вот Сережа пьет, а богиня нам показывает свое роскошное тело. Ну как показывает, не стриптиз, конечно, а наглядное пособие по трудолюбию.

Дело в том, что у богини было тело, достойное только божества с пропиской «Олимп. Улица Богинь спорта. Переулок Атлетический». Она была сложена так, как нам сложили и оставили в наследство скульпторы-анатомисты. Мускул к мускулу, статуэточка, а не живой человек. И вот мы с Айгуль, две земные писательницы, одна с перевесом, другая на грани того, осматриваем ее идеальные формы и щупаем, как полуголые дикари заезжего богато одетого туриста. А она смеется и говорит: «Девочки, не завидуйте, я воспитала свое тело. Каждый мускул. Все, что вы видите – это кропотливая работа. Вот здесь – и она наугад тычет в какой-то идеальный участок своего тела – я добилась формы вот этим упражнением». И бросается на пол, что-то жмет, что-то качает, а что и подтягивает. Она показала нам почти все свои офигенные части тела и их происхождение. И добавила: «Понимаете, я ради Сережи с родителями поссорилась. Я его так люблю, что я должна быть идеальной. Мое тело должно быть безупречно».

Мы с Айгуль под запись выучили несколько упражнений, чтобы согнать младенческий жирок с пузика, поклялись, что до следующей их с Сережей сессии мы будем на пути к совершенству. Конечно, мы забыли свое обещание уже до первой посылки с Казахстана, когда Айгуль прислали вкуснейшую копченую колбасу, сухой творог и много других припасов, которые чудом не испортились, пересекая огромную страну. Почта СССР тогда еще не была Почтой России и не славилась своими сверхскоростями с обратным значением.

Мы сберегли свой жир для холодной московской зимы. И в следующую сессию снова болтали с прекрасной Сережиной богиней, разглядывая ее хорошо воспитанное тело. Она, как и свойственно богиням, не упрекала нас в лени, а просто свысока улыбалась – ну, вы девочки, настоящие писательницы. Вам не до этих земных забот.

А в следующую сессию случилось странное. Сережа приехал сдавать экзамены совсем с другой женщиной – полной противоположностью нашей богини. Тело ее было невоспитанным, лицо неуправляемым, а прическа просто хамской. Новая женщина поэта была лет на 15 старше богини, имела не то что фигуру, а знатный перебор ее, громко смеялась, пила наравне с другими заочниками и, по нашим подозрениям, вообще не расчесывалась.

Мы с Айгуль посчитали себя оскорбленными. Будто предали нас. Мы не общались с лохматой подружкой Сережи какое-то время. Но вскоре сдались под натиском ее обаяния. Новая была теплой, душевной, человечной. Она была прекрасной антибогиней. На ее теле вообще отсутствовали мускулы. Они были спрятаны в уютные слои женственности и нелепых просторных одежд. Мы боялись спросить, что же стало с нашей любимой богиней. Но видели, что Сережа счастлив.

Так они до конца моей учебы вместе и приезжали. Пили, смеялись, гуляли по Москве. Что было с ними дальше, не знаю. Сережа этот, говорят, очень хороший поэт.

А я сейчас не про поэзию. А про воспитание тела для кого-то другого. Работать над каждым сантиметром своего тела, подарить это тело хорошему поэту, предать свою мусульманскую душу в угоду красивому христианину. А он все равно уйдет у другой. К обычной. Я сейчас не осуждаю Сережу. Я скорее жалею богиню, что она, на языке нашего времени, классическая фитоняшка, работающая над своим телом ради папика, столько вложила труда и душевных сил, а вышла ни с чем.

Женщины заблуждаются, думая, что рельефная задница и отказ от своего родного Аллаха дают гарантию женского счастья. Ты можешь быть Афродитой, а тебя кинут с твоей упругой грудью ради растрепанной веселушки с обвисшими сиськами. Ибо любовь – странная штука. Качай жопу для него – не качай, ты никогда не возьмешь под контроль его душевные порывы. Поэтому – качай жопу, родная, но для себя. Если тебе нравится, свернув шею, делать жопо-сэлфи для соцсетей. А если ты просто любишь жизнь и себя безотносительно всех красивых Серёж, то какая разница, что ты себе наприседаешь. В конце концов, смысл жизни не только в красивой жопе.