- Да чтоб тебя так, - Симеон Барка – выпускник Университета Магии со степенью «Кое-Как» - похлопывал по рукаву походной мантии, пытаясь сбить с нее магический огонь, и бормотал про себя ругательства, которые будучи произнесены вслух, могли бы послужить достаточным основанием для сожжения на костре за богохульство, несмотря на всю цивилизованность Мырра.

Вот уже пятнадцать минут он тщетно пытался поджечь кучу сухого хвороста, лежащую перед ним, и вот уже пятнадцать минут он с успехом поджигал свои пальцы и свою одежду, короче, всё, кроме хвороста. Барка клял богов, огонь, стереотипы и своих спутников, подверженных этим стереотипам, гласившим, что маг обязательно должен был уметь обращаться с огнем.

«Конечно», - бормотал Симеон про себя, -«для них это просто фокусы. Ррррраз, и есть огонь». В сущности, для непосвященных так оно и выглядело. Мало кто из не магов подозревал какую огромную работу нужно проделать, чтобы разжечь простой костер. Согнать частицы воздуха в пространство рядом с хворостом, а затем взять две особенно большие и грохнуть друг о друга с такой силой, чтобы у них искры из глаз посыпались. И все это силой воображения. Вот только, как это сделать, когда о частицах ты знаешь только «Симеон, покиньте, пожалуйста аудиторию», потому что на той лекции он увлеченно занимался резьбой обнаженных женщин по дереву? Воображения же Симеону было не занимать, однако оно услужливо подсовывало ему образ полыхающих рук. «Знаете ли», - продолжал бормотать Симеон, - «это только кажется, что огонь - самая простая часть нашей работы». И это была сущая правда. Для специализации в пиромагии мало было таланта. Надо было быть настоящим психопатом, потому что огонь подчиняется только тем, кого сам боится.

Симеон вздохнул и обвел глазами полянку. Он припоминал, что лес, в котором они находились назывался Гибельным, но не придавал этому значения. В каждом уважающем себя мире должно быть что-то Гибельное. В каждом уважающем себя мире это не значило ровным счетом ничего. Конкретно в Мырре, Гибельный Лес назывался так потому, что какой-то древний приключенец, отправляясь в поисках подвига из своей деревьньки, сломал в этом лесу ногу, споткнувшись о корень. Припрыгав домой, он рассказал душещипательную историю, как на него навалилась целая толпа драконов (или это были великаны, в пылу боя он не заметил), и парочку он ухлопал, а вот остальные просто убежали. И ногу он сломал пока гнался за ними. Темный деревенский народ ему поверил и в лес на всякий случай ходить перестал, окрестив Гибельным, чтобы и другим повадно не было. Деревеньку ту давно спалили, а вот название так и осталось, потому что Гибельный Лес звучит солиднее чем Такой Же Как Все Лес (хотя это название шло ему намного больше).

Взгляд Симеона задержался на книге. Нет, это была Книжища. Книжищу держал в руках варвар по имени Грум. Так он представлялся. Он вообще не говорил членораздельно.

Гора мускулов, укрытая шкурой какого-то животного, которое при жизни, вероятно, не было кандитатом для приятного знакомства – Грум, на первый взгляд, представлял из себя ходячий стереотип , коим не являлся.

Во-первых, он не был варваром. В Мырре вообще не было кочевых племен, потому что проще было объявить какую-то территорию своей, чем через каждые десять километров сталкиваться с очередным мелкопоместным королем, с амбициями, не соответствующими площади. Причиной того, что Грум не носил ничего, кроме набедренной повязки и огромной шкуры, была его огромная бережливость. Зачем шить одежду, если можно завернуться в теплый мех? А стоимость доспеха на такую громадину превышала все допустимые Грумовы нормы.

Во-вторых, Грум не был тупым. Книжища, которую он сейчас неспешно штудировал, была «Основами продвинутого счета» - бессмертным трудом математика Фихтенштейна (самые лучшие математики среди людей получались из различных «-штейнов», «фонов» и так далее). Грум водил пальцем по теории интегральных исчислений, и в глазах его светилось больше понимания, нежели в ином студенте «Университета всех Наук и, конечно, Социологии и Юриспруденции». Не то, чтобы интегральные исчисления сильно были нужны, чтобы размахивать молотом, однако, Грум справедливо считал, что если однажды ему заплатят производными деньгами, он мгновенно сможет определить насколько его обманули в эквиваленте стандартной валюты, коей, конечно, являлся самый обыкновенный золотой (даже в области редких металлов Создатель не сумел придумать ничего необычного, но это, знаете ли, лучше, чем грязные носки в виде полезных ископаемых).

Помимо математики, Грум прекрасно разбирался в физике, и доказательством тому служила валяющаяся неподалеку от будущего костра туша медведя с черепом, аккуратно расколотым на четыре равные части. Варвар (или воин, так мы будем иногда называть его для удобства, чтобы избежать некрасивых повторений) все знал о траекториях, векторах и точках приложения силы.

Что же касается языков, то Грум, будучи прагматиком до мозга костей, просто не видел никакого практического применения в витиеватостях языка и филологии (в кругах, в которых воин вращался, самым веским дипломатическим аргументом считался первый удар), плюс, его и так все понимали. Возможно, здесь было замешано Варево, которое удивительным образом передавалось в его роду вместе с отцовским биологическим материалом, но факт оставался фактом. Однажды, он даже умудрился стать королем небольшого государства, превратить его в райский уголок, завоевать пяток соседей, достигнуть необычайного культурного подъема, проиграть это великолепие в карты заезжему купцу (с вопросами передачи власти в Мырре давно пора было что-то сделать) - все это за три недели и без единого внятного слова. Грум несильно об этом грустил, потому что успел переписать практически всю казну на свое имя.

- Эй, - окликнул его Барка.

- Гррр? – варвар вопросительно уставился на мага.

- Я говорю, вырви мне один листок, - Симеон справедливо полагал, что если вместе с рукой вспыхнет листок – это будет намного плодотворнее, чем раз за разом сжигать только свою руку.

С этими словами маг потянулся к увесистому тому.

- Гррр, - рука Грума невзначай улеглась на рукоять двуручного молота, а глаза вперились в Симеона.

Барка понял, что варвар не допустит осквернения науки и торопливо отдернул руку. Он снова оглянулся. Его взгляд на секунду задержался на груди Кэррии…

Последнее, что можно было предположить при взгялде на Кэррию, была ее причастность к славному делу клириков и целителей. Кожаные полосочки ткани, оставлявшие очень мало простора для воображения, едва прикрывали ее округлости.

Самое удивительное, что подобный наряд, сколько бы он не бесил саму обладательницу, работал. Гном, продавший его, клялся и божился, что эта «броня» зачарована лучшими магами, и, похоже, не обманул. Стрелы попадали только в кожу и надежно в ней застревали, мечи и кинжалы, направленные куда угодно, неизменно заканчивали лишь легким касанием по черной глянцевой поверхности. Даже чертовы комары, водящиеся в лесах в изобилии, упорно обламывали жала о «броню», игнорируя открытые участки тела, которые имели значительный численный перевес перед закрытыми. Гном заверял, что самым лучшим вариантом будет комплект, состоящий только из наручей и поножей, но на подобное Кэррия пойти не могла.

Клирики не отличались душевным равновесием. Обидьте вооруженного целителя и вы обнаружите себя в увлекательной игре под названием «умри-воскресни» (быстро воскрешенный не считается умершим – именно это отличало некромантию от целительства). А умирать от увесистого жезла целителя чертовски больно. Понятное дело, что женщины-целители вдвойне опаснее, потому что им свойственны некоторые игры разума (проще говоря, им может показаться, что их обидели), а периодически их обижали даже чересчур громкое моргание, чересчур тихие ответы или чересчур глупые шутки.

Вообще «Справочник и поваренная книга юного Приключенца» - настольная книга любого решившего идти дорогой приключений, без знания которой невозможно было получить сертификат героя – в первых изданиях не рекомендовала брать с собой в путешествие и приключение женщин, потому что в итоге это всегда приводило к недоразумениям и недопониманию. «Если уж женщинам не терпится приключаться, то пусть идут своей компанией» - гласила книга. Поверьте, в те времена Зло было готово на что угодно, лишь бы не попасться в лапы отряду Героинь в неудачное время. Однако, Движение Вверх и всевозможные общественные движения, которые расплодились после того, как было запрещено скармливать участников движений без суда и следствия кракенам, стерли эти рекомендации из книги.

… Голова Барки гудела, словно колокол, в который бил ребенок великана, а челюсть болела так, как только может болеть мстительная челюсть, которую заставляли жевать жесткие сухари и вяленое мясо. Он присел и огляделся по сторонам.

- Что случилось?

Грум не ответил, поглощенный математикой. Кэррия не ответила, поглощенная бросанием на Грума взглядов и томными вздохами. Поэтому в дело пришлось вступить последнему – четвертому – участнику группы.

«Справочник и поваренная книга юного Приключенца» гласит, что если вы хотите, чтобы вас воспринимали всерьез, приключаться необходимо строго вчетвером и строго в определенном составе – воин, клирик, вор и маг. Барки ответил вор по имени Ф. Конечно, это было его ненастоящее имя, потому что ворам присуща скрытность. После всестороннего обучения в Гильдии Воров и Убийц (многим кажется, что существование подобных противозаконных структур противоестественно – однако, вор – это такая же профессия, подразумевающая наличие профсоюзов и отстаивание сносных условий труда, например, запрет держать волкодавов в качестве охраны) вор выбирает себе новое имя. Ф выбрал имя так, чтобы в случае неуважения со стороны собеседника, можно было превратить знакомство в презрительное фырканье.

Никто не знал, зачем группе приключенцев нужен вор. Это уже стало традицией, и обычно сходились на том, что задачей вора является обезвреживание хитроумных ловушек (хотя с этим лучше справился бы гном-механик). На самом же деле, во времена автора, когда приключенцы приключались сами по себе, без всесторонней поддержки властей (выделяющих на приключения ссуды и гранты), вор выполнял роль фуражира, обнося продовольственные магазины в каждом населенном пункте, куда бы не заглядывали герои.

Поигрывая кинжалом и постоянно откидывая мешающий плащ, Ф (он слишком уважал традиции, хотя ни в плаще, ни в кинжале, ни тем более в титуле рыцаря, не нуждался) ответил тихим заговорщическим голосом:

- Ты был мертв примерно пять секунд.

- И можешь остаться мертвым навсегда, если еще раз позволишь себе что-то подобное, - вставила Кэррия, поигрывая жезлом и не отрывая затуманенных глаз от перекатывающихся мышц на груди Грума, когда тот переворачивал страницу.

При взгляде на жезл, Барка невольно потер челюсть и устроился так, чтобы его взгляд всегда был направлен в сторону противоположную Кэррии.

- Так-то лучше, - промурлыкала она.

Барка сосредоточился на куче хвороста. Все это его злило. Мордоворот с книгой, безумная баба, странный парень в плаще. Его злила длинная походная мантия, без которой никто не воспринимал вас как волшебника. Он бы никогда в это не ввязался, если бы ему не было жизненно необходимо исчезнуть из города, где он продал зелье для крапления карт одниму шулеру, заверив того, что крап будет видеть только шулер. Что-то пошло не так, и метки увидели все. Шулеру немного подправили макияж, и теперь он горел желанием передать эстафету Симеону. Оставалось только смахнуть пыль с купленного в переулочке сертификата героя и отправиться в Департамент Приключений, где как раз набирали смельчаков, готовых отправиться на край Мырра (образно выражаясь, потому что края-то у Мырра как раз не было), откуда полз зловещего вида черный туман – наверняка, проделки Зла.

Но больше всего Барка злился на кучу хвороста перед ним. Он вперил в сухое дерево взор и пробормотал исполненное чувства проклятие. Столб пламени взвился до небес. Маг отшатнулся от деяния слов своих, вор и клирик (никогда, ни при каких условиях, не называйте клирика женского пола "клирикессой") уставились в огонь, а Грум выругался про себя, всколыхнув ближайшие деревья (если бы он выругался в полный голос, забыв о приличиях и присутствии дамы, то Гибельному лесу грозила бы внеочередная осень). Через секунду огонь немного улегся – остался только весело потрескивающий костер. Барка облегченно вздохнул. Его работа окончена. Ф поднялся и направился к туше медведя.

Сумерки опускались на Гибельный Лес. Впереди предстояло полное лишений (в виде отсутствия мягкой постели и спрея от комаров) и опасностей, а самое главное, долгое путешествие (Симеон надеялся, что шулер остынет к его возвращению). Но сейчас, когда в нос ударил запах жарящегося мяса и даже варвар отложил свою книгу, принюхиваясь, все это не имело никакого значения…

Продолжение следует…

Джерри Параноик