Чума – это персонифицированная смерть. А персонифицированная смерть в средневековом изобразительном искусстве имеет вид один и тот же – это скелет, либо обтянутый коричневой кожей высохший труп с опять же скелетированным лицом. Одежда чаще всего отсутствует, либо абстрактно накинутая ткань по типу савана.
У смерти в Позднем Средневековье есть своя иконография, основной темой которой является бренность человеческой жизни и близость смерти. Так, Смерть всегда присутствует непосредственно рядом с людьми – принимает участие в развлечениях, сидит за общим столом;
(даже на фреске «Смерть, играющая в шахматы» Смерть сидит не напротив, а рядом со вторым игроком), танцует и играет на музыкальных инструментах, увлекая живых за собой (знаменитая «Пляска смерти»); или же находится позади, как бы незримо для человека – так, три черных скелета преследуют юную Марию Бургундскую на страницах часослова, законченного после ее смерти.
В руках у персонифицированной Смерти или Чумы можно часто увидеть лук и стрелы, либо длинные стрелы без лука, которые она мечет в людей. Так, в муниципальной регистрационной книге Орвисто 5 июля 1348 г. есть запись, свидетельствующая об "огромном количестве смертей вследствие чумы, разящей всех своими стрелами".
Именно из-за восприятия болезни как «разящих стрел» святой Себастьян и стал, неожиданно для себя самого, стал защитником от чумы и покровителем зачумленных. Логика тут простая – он был убит стрелами, следовательно, за них и отвечает. Заодно, к слову, покровительствует лучникам.
Со святым Рохом поинтереснее – вот он непосредственно связан с чумой, и исцелял заболевших молитвой, и сам переболел и подвергался гонениям… Как пришла холера, ему еще холеру дали. Одна проблема – вообще непонятно, кто же он такой и откуда взялся. Традиция относит его к началу XIV века (ум. 1327), но мы понимаем, что он должен был быть современником эпидемии 1340-х годов - если, конечно, вообще существовал. Можно возразить, что слово «чума» в его житии может указывать вообще на любую инфекционную болезнь, но в иконографии у бедолаги обязательно присутствует чумной бубон на ноге. Так что ставлю на то, что исторический святой жил в середине XIV веке, действительно помогал больным и уже тогда почитался в народе, а после смерти ему, как тогда было принято, состряпали каноничное житие, заимствовав фрагменты из биографий других святых, а годы жизни для солидности отодвинули на полвека раньше. Это, впрочем, только моя теория. А полностью атрибутированных иконографически оформленных (то есть со всеми характерными признаками) изображений святого Роха полно с начала XV века.
Может, конечно, возникнуть вопрос: если чуму насылает Господь за грехи, то почему святые от нее защищают? Во-первых, чума, несмотря на аналогию со стрелами, разящими каждого в отдельности, - бедствие все-таки коллективное. И за коллективные грехи. То есть совсем не обязательно поражает именно и только грешников, которым и заступничество не положено [хотя таковых грешников в христианстве не бывает], а совсем наоборот – поражает всех, и младенцев, и стариков, и монахов, и королей.
В этом плане чума как коммунизм несет своего рода социальную справедливость – в «пляске смерти» вместе со смертью пляшут представители всех сословий и возрастов, все равны. И даже тот, кого чума миновала, «наказася страхом Господним, да проча дни и лета целомудренно и безгрешно проживет».
Во-вторых, мотив кары и гнева Господня идет в связке с мотивом «заступничества» - святые или Дева Мария заступаются перед Богом за людей и тем спасают их. Самое позднее, в XV веке в католичестве появляется мотив «покрова Богородицы» (уже известный в православии), которым та укрывает людей от «чумных стрел». Такой сюжет изображен на алтаре церкви в Геттингене (1424 г), стрелы в этом случае мечет сам Христос, хотя есть изображения, на которых Он передает стрелы Смерти или сам выступает в роли заступника перед Богом-Отцом.
Нам, то есть современным людям, привычнее видеть Смерть не со стрелами, а с косой. Довольно часто в разного рода энциклопедиях символов можно встретить указание, что коса стала символом смерти именно во время эпидемии чумы, так как болезнь «выкашивала» людей. Однако мне этого показалось мало, потому что хотелось бы, конечно, увидеть первоисточник. Проведя пятиминутное исследование при помощи гугла, мне обнаружить аутентичное изображение смерти с косой XIV-XV веков не удалось. То есть, одна миниатюра из знаменитого "Великолепного часослова герцога Беррийского» есть – но там Смерть в образе человека ведет за собой колонну мертвецов, вооруженных разного рода оружием, в том числе у одного коса; так что это совсем не то и вообще скорее что-то антивоенное.
Зато если сравнить две картины на тему «Триумфа смерти», то на картине Брейгеля (1562) смерть на коне с косой:
А на «Триумфе» 1446 года – с луком и стрелами:
Так что косу до XVI века использовать с осторожностью или пусть меня кто поправит. (А, да. Нашлась походу дела русская смерть XVI века с огнестрелом. Чудны дела твои, Господи).
