Бездушные (Part III, Final)
Ссылка на первую часть - https://pikabu.ru/story/bezdushnyie_part_i_6450053
Ссылка на вторую часть - https://pikabu.ru/story/bezdushnyie_part_ii_6450081
***
По пути вожатые громко переговаривались и смеялись, обсуждали, что подарят какому-то Лехе на день рождения, точно шли в лес по грибы, а Денис вздрагивал от каждого шороха, то и дело умоляя спутников вести себя потише, но те лишь махали рукой в ответ.
Дорога к ведьминой лачуге и правда оказалась прямой, как палка. Казалось, если знаешь путь, то тропинка сама выводит тебя к черной, похожей на беспорядочные нагромождения подгнивших бревен избе и маленькому дощатому сараю, пристроенному сбоку. Дверь в лачугу была закрыта, свет не сочился из узкого оконца - похоже, ведьма легла спать.
– Здесь? - посерьезнев, спросил Костя, и Денис обреченно кивнул.
– Можно я пойду назад? - затравленно спросил мальчик.
– Здрасьте! Чтобы ты на обратном пути вляпался в еще одну историю? Давай, показывай, где ту девчонку держат.
Дрожащим пальцем толстяк указал на утлую пристройку, что, словно опухоль, прирастала к омерзительной хибаре. Вожатые переглянулись, и Костя вышел первым. Подойдя к дверце из неплотно пригнанных досок, он тихонько постучал.
– Эй ты, как там тебя... - зашептал гориллоподобный.
– Люба, - подсказал Денис.
– Да, Люба! Слышь, вылезай, освобождать тебя будем.
За дверцей молчали. Не было слышно никакого движения, казалось, будто сарай необитаем.
– Она точно там? - переспросил Макс, надувая пузырь жвачки.
– Точно, я видел.
– Отойди-ка, - отодвинул краснощекий Андрей мальчика. Втиснув железную перекладину между досками, он изо всех сил надавил на импровизированный лом, охнул и свалился в пожухлую траву. Дверь с легкостью отворилась, будто от порыва ветра. Внутри никого не было.
– И где она? - заглядывая в сарай недовольно спросил Костя, - Признавайся, назвездел?
– Нет, она была, честно! - воскликнул Денис, забыв об осторожности, и шагнул в сарай. Луч фонаря выхватывал из темноты уже знакомый ему потасканный топчан и разбросанные по полу бутылки и фантики. Любы нигде не было.
– Она здесь была, правда, я не вру, - принялся уверять Денис, тщетно заглядывая под топчан и всматриваясь в темные углы, - Может, старуха запирает ее на ночь в доме?
– Сейчас узнаем.
Махнув рукой, Костя двинулся ко входу в избу, за ним последовали остальные вожатые и чуть поодаль, стуча от ужаса зубами, Денис.
– Осторожней, ребят, - стесняясь, сказал он, когда компания уже собралась у двери, - она не просто старуха. Она - ведьма, у нее эти фотографии, и когда...
– Да поняли мы! - прервал его Костя и со всей дури громыхнул кулаком по доскам, - Эу, хозяйка, открывай! Принимай гостей!
В лесу царила тишина. Не хрустела ни единая веточка, не шелестели листья, не стрекотали насекомые. Дом казался давно заброшенным, Денис даже на секунду предположил, что все события сегодняшнего дня ему и вовсе привиделись.
– Хоронится, - хмыкнул Андрей, - А ну-ка!
Привычным жестом он вставил лом в щель между косяком и дверью и потянул в сторону, но уже более осторожно -снова кататься по траве парню явно не хотелось. Хрустнули доски, вылетело несколько щепок, и косая неровная дверь просто шлепнулась наземь. Переглянувшись, вожатые шагнули в дом, пригибая головы, чтобы не стукнуться о низкую притолоку. Денис попытался отступить за их широкие спины, но Костя, заметив его намерения, подтолкнул мальчика вперед.
Фонарики бледными лучами облизывали нехитрое убранство лачуги – кривоватый деревянный стол , давно развалившуюся печь и серую простыню у стены.
– Здесь, - показал мальчишка, отодвигая полотно, больше всего на свете боясь увидеть там пустую бревенчатую стену. Но в холодных лучах фонарей тускло поблескивали замызганные, залапанные фотографии. Старые и пожелтевшие соседствовали со свежими и глянцевыми. На всех них было одно и то же - дырявая застиранная простыня и больше ничего.
– Ну и где твое детское порно? - требовательно спросил Макс у Дениса, растягивая слова на московский манер, - Бабка-то в маразме похоже!
– Но они были! - отчаянно воскликнул толстяк, позабыв о том, что находится в доме мерзкой бабки. В ответ ему откуда-то из-под ног раздалось леденящее душу ворчание. Звук был такой, точно старый медведь пытается воспроизвести человеческую речь. На секунду Денису даже показалось, что можно разобрать отдельные слова - что-то вроде "вода-лебеда".
Вожатые резко переглянулись. Мальчик увидел, как даже у краснощекого Андрея кровь отлила от лица, и оно стало похожим на кусок непропеченного теста. Макс же стащил с носа очки и теперь, часто моргая, растерянно оглядывался по сторонам. Лишь обезьянье лицо Кости сохраняло суровую невозмутимость.
– Люк ищите! - бросил он, принявшись шарить лучом фонаря по прогнившим половым доскам. Чуть погодя к нему присоединились и остальные.
– Вон! Под столом! - черноволосый Макс указывал пальцем на еле заметную прореху в полу и большое ржавое кольцо. Костя метнулся к столу и с грохотом опрокинул его.
Крякнув от натуги, вожатый потянул за кольцо, но люк не поддался.
– Андрюх, подсоби!
Уже вдвоем вожатые уцепились за ржавый металл и принялись тянуть вверх. Под кожей выступили бугристые мышцы, вздулись вены, и Денис поймал себя на мысли, что завидует их сильным спортивным телам. Пыхтя и краснея, Костя на пару с Андреем, наконец, смогли откинуть тяжеленную крышку люка. Мальчик ожидал увидеть, что та обита изнутри каким-нибудь тяжелым железом, но нет - это были привычные трухлявые доски. Почему же тогда вожатые еле справились с люком?
– Фух! Тяжелая, сука! - Костя отер выступивший пот со лба, - Ты говоришь, здесь живет слепая старуха? Как же она его поднимает?
– Может, ей кто-то помогает? - многозначительно предположил Макс, - Тот, кто скупает фотки, например?
– Ладно, пошли! Кто первый? - Костя исподлобья осмотрел собравшихся. Его взгляд остановился на Денисе, - Давай, пацан, вперед и с песней! Ты кашу заварил, так что...
Мальчик, съежившись под взглядом вожатого, взглянул в зияющий чернотой зев подвального люка и сглотнул. Идти вперед не хотелось, но перспектива оказаться на месте Любы - неразумным и безвольным существом в дощатом сарае пугала больше. Стоило наступить на каменные выщербленные ступеньки, как из трещин наружу повылезали бесчисленные мокрицы и многоножки. Брезгливо взвизгнув, мальчик потопал вниз по лестнице, не разбирая дороги. На последних ступенях он потерял равновесие и ссыпался вниз.
Упав на мягкую влажную почву, Денис огляделся - его окружал просторный земляной грот, чьи своды поддерживали точно такие же черные сгнившие бревна, из которых состояла хижина. Погреб тускло освещали лампы дневного света, издававшие мерный гул, перемежаемый сосущими звуками и влажным хлюпаньем. За спиной раздались шлепки Костиных сланцев по ступеням, а следом изумленное:
– Ох ты ж, мать твою за ногу...!
Денис слышал, как спустились вожатые, как Макс издал натужный гортанный звук, как шепотом матерился Андрей, но не мог оторвать взгляд от самого ужасного зрелища в жизни. Какие-то беспорядочные мысли вспыхивали в голове мальчика, но от одного лишь вида отвратительного создания, расположившегося на поверхности деревянной доски, они вновь гасли, точно искры от лагерного костра.
– Что это за тварь? - прошептал кто-то из вожатых.
– Курочка по зернышку, бабушка по перышку... - раздалось надтреснутое шамкающее бормотание из раззявленной пасти твари, в облике которой отдаленно угадывалась слепая старуха, - Деткам я не наврежу, душу-душеньку щажу, курочка по зернышку...
– Это… она, - сквозь всхлипывания ответил Денис.
Старая ведьма так и осталась обнаженной, но теперь из ее плеч и таза росли длинные многосуставчатые лапы, которыми та упиралась в землю, стоя на четвереньках. Массивный спинной гребень маслянисто поблескивал, шевелясь в такт дыханию твари. Цепляясь длинными черными когтями за фиолетовые соски на шести набухших, увитых венами грудях, старуха сцеживала мутную белесую жидкость в подозрительно знакомые Денису банки. Вот очередная струя ударила в стеклянную стенку, и мальчик вспомнил, что точно из таких же банок Бух со своей шайкой пил самогон. Осознав, что он и сам успел пригубить обжигающей дряни, толстяк изверг содержимое желудка прямо на свою многострадальную футболку.
– Что ты вообще такое? - выдавил из себя Костя, воинственно направив железный прут в сторону чудовища.
– Пожру душу безгрешную… С миру по нитке... - будто бы оправдывалось существо, стыдливо прикрываясь руками. В похожем на кусок сырого подгнившего мяса лице угадывалось какое-то тоскливое отчаяние, пустые глазницы жалобно поблескивали, переводя "взгляд" то на Дениса, то на Костю, то на остальных, что нерешительно топтались у лестницы. Вдруг, резко втянув воздух длинными вертикальными ноздрями, существо возбужденно зашептало, - Денис! Славный, добрый мальчик! Чего ты хочешь? Хочешь жить дольше всех? Хочешь, научу обращаться любым зверем или птицей, хочешь?
Толстяку хотелось выскрести себе глаза, лишь бы не видеть этого уродливого, скрючившегося над банками создания, которое продолжало себя планомерно доить. Это зрелище вышибло из него последние остатки воли. Неспособный что-либо предпринять, Денис просто продолжал следить за натренированными монотонными движениями пальцев, оттягивающих пупырчатые темные соски, свисавшие с тела лесной ведьмы.
– А вы, ребята? Чего вы хотите? Девочек красивых? Злата подземного? Ты, молодец, вижу-вижу, чего хочешь! А желаешь, найду для тебя такое колечко, особенное, с пальца вурдалачьего, твоя Аделинка тебе ни за что не откажет! А я к свадебке горшочек каменьев самоцветных справлю, а? Тебя же Костя зовут! - вдруг, обрадовавшись догадке, выкрикнула старуха, - Аделина и Костя, а? Хочешь?
Денис видел, как раздуваются ноздри на обезьяньем лице вожатого, как под ершиком светлых волос багровеет кожа, и багрянец расползается по щекам и лбу, как пульсирует вена на виске и как крепко сжимают кулаки импровизированное оружие.
– Я хочу, - почти прорычал Костя, занося железную перекладину над седой головой лесной ведьмы, - чтобы от тебя не осталось даже праха!
Со звоном металлический прут опустился на бугристый череп уродливой старухи. Раздался влажный хруст, и существо обрушилось на стеклянные банки, над которыми нависало. Омерзительный самогон расплескался во все стороны, осколки стекла впились в ребра и расположенные в три ряда груди, брызнула темная вязкая кровь.
– Делаю картинку… С миру по нитке… - скрипело существо, словно моля о пощаде, но Денис почти физически ощущал окружающую Костю ауру черной, бездонной ярости.
– Ты думала, сука, меня купить можно? - выплюнул он и саданул железкой по ребрам ведьме, после чего повернулся к остальным вожатым и спросил, - Ну, приглашения ждем?
– Костян, это как-то... - протянул Макс.
– Жестко, - закончил Андрей.
– Ссыкуны, мля, - выругался Костя и подошел к Максу. Вырвав у того из рук пластиковую канистру, он открутил крышку и полил съежившееся на земле создание прозрачной маслянистой жидкостью. От запаха бензина у Дениса слегка закружилась голова. Костя же, вытряхнув из канистры последние капли, отбросил ее в сторону и прошелся металлическим прутом по лодыжкам и коленям слабо покряхтывающей твари.
– Это чтоб она нас не подожгла, - объяснил он замершим в ужасе товарищам свои действия, неверно истолковав их побледневшие лицы, - Метаться еще начнет, зачем оно нам надо?
– Мальчики, что жы вы творите? - причитало покрытое кровью и осколками нечто, неуклюже отползая подальше от своего палача, - Я же вам ничего не сделала. Только картинку… Курочка по зернышку...
– Вот тебе зернышко! - осклабился Костя, прикуривая сигарету фильтром вперед. Когда та вспыхнула ярким, невероятно живым в этом бледном свете огоньком, вожатый выплюнул сигарету прямо в уродливое лицо старой ведьмы.
Тa занялась мгновенно. Синеватой вуалью пламя окутало бледную плоть, в секунду превратившись в весело пляшущие огоньки. Надтреснутый, врезающийся в мозг раскаленными гвоздями вой разнесся по подвалу, хаотично меняя тональность и громкость, превращаясь то в крик ночной птицы, то в рев медведя. Плоть лесной ведьмы плавилась, пузырилась, заставляя ее тело корчиться в агонии.
– Оборотень! - выдохнул Максим.
Омерзительная шестигрудая тварь теперь превращалась в обычную пожилую женщину, ту самую, что Денис встретил в первый раз. Хозяйка умоляюще протянула костлявые ручонки в сторону вожатых, после чего и этот облик растаял в беспощадном потрескивании пламени.
Теперь через оранжевые язычки проглядывали другие черты - глуповатое плоское лицо, серые, мышиные немытые волосы, пухлые искусанные губы и до боли знакомые, мутные, лишенные какого-либо выражения глаза. Люба, совершенно голая, извивалась в огне. Вскрикивая и дергаясь, она пыталась сбить пламя, и Денис, сам не зная, что на него нашло, рванулся ей на помощь, но был встречен тяжелым пинком Кости.
– Ты дурак? Жить надоело?
Лежа на земле, мальчик смотрел, как, набухая волдырями, с девочки слезает кожа, как мутнеют и лопаются глаза, стекая двумя печальными струйками по истерзанным пламенем щекам. Яркие язычки жадно облизывали все тело Любы, даже те места, на которые Денис старался не смотреть. Вскоре и этот облик истаял во всепожирающей геенне, обнажив черный остов из хаотично переплетенных костей, в расположении которых не было ничего человеческого. Обугленный скелет отчаянно метался в огне еще несколько секунд, после чего осел и окончательно упокоился маленьким, криво сложенным костерком.
– Подай мне что-нибудь затушить огонь! - безразлично бросил Костя за спину, обращаясь непонятно к кому, точно не он только что своими руками истребил лесного оборотня, - Ну!
Андрей опомнился первым, подобрал какую-то доску, прислоненную к стене и протянул товарищу. Костя примерился, вгрызся в земляной пол краем доски и принялся забрасывать пламя , до тех пор, пока костерок не потух под небольшой горкой грунта.
– Вот теперь все! - выдохнул вожатый, отбрасывая доску в сторону. Он закурил сигарету - теперь обычным способом - глубоко затянулся и устало выдохнул облако сизого дыма, - Ну что, пацан, нет больше твоей ведьмы. А теперь слушаем сюда!
Костя покровительственно приобнял Дениса за плечо и властно обратился к Максу и Андрею:
– Из лагеря мы не выходили, играли в карты с Аделинкой у нас в вожатской. Вышли покурить, сделали обход, вернулись. Ничего не видели и не слышали. Всем понятно? - не дождавшись ответа, он удовлетворенно кивнул и обратился к Денису, - А ты вообще спал в палате, как убитый, понял?
– В-вроде да, - ответил мальчик, думая о другом. Перед глазами у него стояло трансформирующееся в пламени собственного погребального костра существо, раскалывая его рассудок на маленькие кусочки. Сейчас толстяк чувствовал себя не тринадцатилетним подростком в летнем лагере, а глубоким стариком, из которого вынули души, покромсали, собрали, как попало и втиснули обратно в тело. Каким-то глубинным инстинктом Денис понимал, что после увиденного за сегодня ему никогда не стать прежним.
– В-в-вроде, - передразнил его Костя, выпятив крупную нижнюю губу и став совсем похожим на примата.
– А с избой что? - подал голос Макс.
– А ничего! Завалим сейчас чем-нибудь дверь и скажем, что так и было. Все понятно? - обратился Костя к вожатым, и те смиренно покивали, точно нашкодившие подростки, - И если кто-нибудь из вас пасть откроет...
Договаривать не было нужды. Сбитые костяшки обезьяноподобного вожатого и многочисленные шрамы на все еще красном от ярости лице говорили сами за себя.
***
Тихонько, стараясь не разбудить соседей по палате, Денис проскользнул к своей кровати и юркнул под одеяло, опасливо зажмурившись, когда панцирная кровать по-старушечьи заскрипела.
Денис честно пытался уснуть, но страшное видение преследовало его, стоило закрыть глаза, поэтому он просто смотрел в стенку, дожидаясь рассвета. В беззвучных, бессмысленных молитвах он провел остаток ночи, пока большие динамики на стадионе, сигнализируя «подъем», не разразились переделанной песней "Этот лагерь самый лучший лагерь на земле" - официальным гимном "Орленка».
Все утро Денис проходил вареной мухой, неохотно поклевал завтрак и просидел в библиотеке до обеда, словно сквозь пелену разглядывая расплывающиеся в книге буквы.
За столы рассаживались тоже по палатам, поэтому Денис с удивлением и облегчением обнаружил, что сидит за столом один. Эта маленькая радость немного приподняла ему настроение - после обеда с буховской кликой можно было встать с пятном от супа на брюках или с гречкой в волосах. Недолгое ликование сменилось леденящим ужасом, когда мальчик увидел, как троица - Саня Бух, Хаер и Чирей с мрачным видом заходят в столовую и молча усаживаются за его стол.
– Ну вы и обезьяны, сходили бы руки помыли, чумазые, как черти! - бросила повариха пришедшим, разнося хлеб по столам. Только сейчас Денис заметил направленные на него грозные, злобные взгляды исподлобья и черные, покрытые сажей и копотью руки.
Остаток дня Денис оставался на виду у взрослых, садясь где-то неподалеку и зарываясь в книгу. Он изо всех сил старался не поднимать взгляд от скачущих нечетких букв, лишь бы не видеть, как издалека на него смотрят три пары наполненных жгучей ненавистью бездушных глаз.
Перед отбоем Денис осознал всю бедственность своего положения - как и всегда, ночь ему предстояло провести со своими мучителями в одной палате. Мечась, будто загнанная лань, он пытался добраться до Кости, но тот как назло куда-то запропастился. Пока он оббегал все подряд вожатские, нигде не находя того, кто мог бы его защитить, на пути оказалась Аделина.
– Соловьев, ты охренел? Полчаса, как отбой! Ну-ка, быстро в палату! - девушка изо всех сил старалась выглядеть строгой. Денис попытался что-то возразить, но вожатая оставалась непреклонной.
Проводив его к самой двери и убедившись, что мальчик зашел, Аделина отправилась по своим делам. Только сейчас Денис осознал, что вожатая была непривычно ярко накрашена, и от нее пахло вином.
"Леха. Вожатый у мелкотни. У него же сегодня день рождения!" - осознал Денис. Вожатые уйдут праздновать на всю ночь, как только будут уверены, что дети заснули. Это означало, что Денис мог покинуть корпус и хоть всю ночь просидеть рядом со сторожем, или вовсе спрятаться где-нибудь на стадионе.
Обрадовавшись найденному решению, мальчик со спокойной душой отправился в свою палату. Свет был выключен. И Бух, и Чирей, и Хаер лежали без движения под одеялами, как и положено после отбоя. Не раздеваясь, Денис тоже улегся в постель, готовясь выскользнуть в окно, сразу после того, как Костя или Аделина зайдут их проверить - они всегда так делали. Все будет хорошо, его никто не тронет, он нашел выход...
Проснулся Денис от какого-то жуткого визга, больше похожего на скрип кровати - точно такой же исходил от сгорающей ведьмы. Открыв глаза, он принялся проклинать свой глупый мозг и свое слабое тело - после прошлой бессонной ночи его сморило, стоило лишь голове коснуться подушки, и теперь мальчик находился во власти трех теней, стоящих у изголовья.
– Ну что, Шквар, - яростно прошипел, точно придавленная змея, Чирей, - Ты теперь еще и в стукачи подался? Говорил, не надо его с собой брать – крыса он!
– А ты знаешь, Шквар, что делают с крысами? Их давят! - угрожающе усмехнулся Хаер, - Насмерть! Вот ведь пидор, третий год ходим, нормально все было, а тут...
Бух же, не говоря ни слова, просто надел Денису на голову наволочку от подушки. Мальчик набрал было воздуха в грудь, чтобы закричать, как вдруг получил сильный удар в солнечное сплетение, и изо рта вырвался лишь надсадный хрип. Сильные руки стащили толстяка на линолеумный пол, и на него обрушился град ударов. Твердые футбольные бутсы, кроссовки и тяжелые гриндера молотили по ребрам, не давая Денису вдохнуть, наволочка на лице душила и дезориентировала. В попытках увернуться от ударов, мальчик сворачивался в позу эмбриона и пытался отползти в сторону, но уперся спиной в перекладину кровати и затих в надежде, что его оставят в покое. Удары и в самом деле прекратились. Было слышно, как Хаер возится с цепью, а следом что-то холодное, тонкое и острое проникло в ухо Дениса, да так и осталось там торчать, точно не до конца забитый гвоздь.
- Не хотел с миру по нитке, да? - раздался озлобленный, ломающийся голос Буха, а потом гвоздь забили полностью.
Автор - German Shenderov
Artwork by Cinemamind
#ВселеннаяКошмаров@vselennaya_koshmarov
