Увидел вчера в одном из фирменных магазинов Красного Пищевика

Люди бьют кошек. Об этом мне сегодня утром рассказала странная женщина, которая периодически у нашего подъезда кормит маленькие урчащие комочки. Комочки — рыжие, белые, дымчатые, полосатые — сбегаются со всех сторон, узнают знакомые очертания, слышат знакомую поступь.

В прошлый раз она кормила возле машины, и я привычно возмутился. Город заставляет нас выглядеть жестокими, хотя на самом деле мы добрые. Привыкли в ритме бега не отвлекаться на разум, принимаем навязываемую скоростью модель поведения. Не очень вежливую модель, не очень позитивную. И совсем не правильную. Вот и я привычно надеваю маску деловой колбасы, хмурого и серьёзного мужика, когда выхожу из дома. Не могу сказать, что она мне нравится. Но уже привычна, не натирает. Сколько переживаний она мне принесла, эта маска, сколько боли и страданий я причинил людям сквозь её ледяной взгляд. Зато спасает от тех, кто готов обижать сам. Заранее ощетинившаяся маска. Дурная, нехорошая. Трусливая.

Вот и тут привычно заворчал на женщину, которая уже, судя по виду, приближается к преклонному возрасту. Да и не следит за собой особо. Вещам от Версаче и Дольче Габбана предпочитает незапятнанную душу. Какая разница монаху, какого цвета на нём вериги? Заворчал я. Что собирает тут всяких кошек (какая мне разница вообще?), что они тут гадят повсюду (ни одной какашки кошачьей по правде не видел здесь), что залезают под машину, а я потом дави их (не уверен, что на моём счету есть хотя бы голубь сбитый). В общем, много чего наговорил. Не срывался на оскорбления, не переходил на личности, но ворчал. А она слушала. Раза в два меня старше. Слушала. Воспитанная, интеллигентная женщина. Беззащитная перед жестоким миром, принимающая его таким.

А потом спросила чисто и ясно: "Зачем вы ругаетесь? Где же мне их кормить?" И я осёкся. Что я мог ответить? Продолжить брюзжать? Но это не имело никакого смысла, от этого чистого человека вся грязь отлетала и возвращалась сторицей мне самому. Промолчал. Сел и уехал. Потом переживал, конечно.

Вообще часто переживаю из-за таких конфликтов. Что-нибудь резко отвечу, потому что этого требует ситуация, потому что я же часть стада, а стадо живёт по таким правилам. А потом грызёт меня совесть, мучаюсь и обыгрываю, обыгрываю, обыгрываю ситуацию снова и снова в душе. Даже когда выкинул пьяного агрессивного гопника из подъезда за шиворот, переживал. Может быть, и нельзя было иначе с ним, не знаю. Я же не из-за гопника переживал, а потому что вот такой я гадкий, отвечаю злом на зло. И уж во всяком случае вовсе необязательно было расправлять плечи и взирать на себя со стороны: какой я крутой и сильный, выбросил ее живого малолетку на улицу. Гордыня проклятая, чтоб её...

Отвлёкся чёт. Недели две не видел я эту женщину. Наверное, слова мои обидные сделали своё дело, да и не я один явно нудел на неё и кошек. А сегодня приезжаю домой, захожу за угол – а она тут. Сыплет что-то одинокому рыжему котику, который трётся рядом.

Вы не смейтесь, ладно? Я, дурак такой, эту ситуацию воспринял как второй шанс стать человеком. Будто бы Бог таким образом дал мне возможность переиграть момент.

Подошёл, поздоровался. И она меня, кажется, узнала. Улыбнулась, будто знала, что приду. Понятно, я это всё выдумал. Выдаю желаемое за действительное. На самом-то деле просто череда совпадений, не более того.

Ну и разговорились. И сказала она, что люди кошек бьют, выгоняют, обижают. Разогнали вот всех, один рыжий остался. Остальные не доверяют больше людям. Жалко стало и кошек, и её, и людей, которые бьют. Потому что нельзя обижать животных, такой человек заслуживает только жалости, он больной человек. Болен своей маской, болен городской типичностью.

Отдал я женщине кошачьи пакетики с "Шебой" и всякими там "Феликсами", отдал и полпакета какого-то сухого "Вискаса", всё равно моя кошара зажралась, лопает исключительно "Пурину ван", чего пропадать добру. В общем, попытался откупиться таким образом от совести своей. Дай Бог здоровья этой тётеньке, хорошая она, добрая, настоящая.

Не обижайте кошек, люди. Вообще никого не обижайте. И пусть вас никто не обижает.