Твои книжульки бесполезны!
—Прежде чем начнётся наше Брынцаловское путешествие, я хочу настроить тебя на предстоящие неимоверные трудности и лишения, с которыми нам предстоит столкнуться, — внушительно произнёс Гербес академическим голосом и отвёл голову назад. Подбородок его задрался, глаза сделались слегка навыкате. Гербес стал похож на возмущённо отпрянувшую лошадь, которой какой-то кретин сунул в морду зажжённую сигарету. — Эти многочисленные невзгоды мы будем преодолевать, как правило, из последних сил, на одной лишь силе воле, на одном лишь характере, с желудком, сжавшимся от голода, и пересохшей до солёного привкуса глоткой.
Завершив вступление, не предвещавшее ничего хорошего, Гербес туманно посмотрел сквозь Броккена, собираясь с мыслями, и энергично приступил к инструктажу:
— Этот день мы пройдём...
В его глазах полыхал неукротимый огонь богини Афины, огонь человека, всю жизнь отчаянно стремившегося выступить с лекцией на тему выживания в степях умеренного климатического пояса на всемирной конференции самых прославленных кочевников и самых известных знатоков степей. И вот, после долгих лет ожиданий, долгих лет томлений, ему наконец дали возможность высказаться перед ведущими степноведами мира. Настал его звёздный час, к которому он так долго стремился. Вернее, три звёздных часа, ведь он знал о выживании в степях так непростительно много, что многим показалось, что он знает слишком много, и многие заснули на исходе первого часа.
— ...но в дальнейшем мы будем передвигаться строго в утренние и вечерние часы, когда солнце не жарит с таким беспределом. Днём будем отдыхать в низинах и хорониться в тени. По ночам, чтобы не замёрзнуть, будем жечь костры. Для этого утренние и вечерние переходы будем посвящать сбору хвороста, развеянного ветром, и кизяка.
— Кизяк тоже развеянный?
— Нет.
— А что такое этот «кизяк»?
— Ага! — страстно восторжествовал Гербес и обличительно указал на Броккена указательным пальцем. — Книжулёночки читаешь, а кизяка-то не знаешь! Не нюхал, поди, никогда кизяка-то, а? А я вот не читаю книжулек, а кизяк знаю! А всё оттого, что очень люблю смотреть документалки про выживание, чего и тебе желаю. И очень хорошо запоминаю всю информацию из таких фильмов, чего и тебе опять таки желаю. Информация про выживание, чётко поданная в телеграфном стиле, куда важнее твоих художественных романов, в которых куча нежизнеспособной информации, обвешанной всякими дурацкими метафорами, гиперболами, надуманной психологией и этими, как их там...
—Синекдохами? — услужливо подсказал Броккен.
—Точно, синесдохами, — важно кивнул Гербес, который не имел ни малейшего понятия о том, что такое «синекдоха».
— И ещё пинакли и фестоны. Многие любят обвешивать свои тексты пинаклями и фестонами.
—И пинаклями, и фестонами, и многим другим бредом любят обвешивать писаки свои нежизнеспособные сочиненьица, —подтвердил разгорячённый Гербес, прочитавший в своей жизни три сборника рассказов подростковой фантастики и, частично, несколько десятков школьных учебников. — Вот взять твою книжку, которую ты хочешь написать. Она будет в состоянии спасти кому-нибудь жизнь, в состоянии помочь выжить в степи? Какая от неё практическая польза? Ты об этом хоть раз призадумался, братец? Вот какой ерундой, каким мусором забита твоя голова! И если бы не я, ты бы давно уже помер в Ничейных степях и был бы изорван в куски диким зверьём. Никакие твои книжульки тебя бы не спасли, братец.
Полный текст книги здесь: https://author.today/reader/238865/2150392
