В отпуске я посетила океанариум. Сказать, что я была в восторге?)) Нет! Я как-будто посетила другую планету!🤗

Больше всего мне запомнились морские ежи, что смотрят тебе прямо в душу, огромные рыбы, что грациозно проплывают совсем рядом и "апельсиновое дерево", что вы сможете увидеть на первом кадре в видео.

Снимала видео для домашнего просмотра, но кадры получились настолько живыми и яркими, что мне захотелось поделиться ими.
Надеюсь, что в суматохе современного мира вы найдёте время и насладитесь безмятежной атмосферой видео, и может даже решите посетить океанариум лично🥰🐠

Следующие пару дней мы радовались встречам, как никогда раньше, с замиранием сердца (по крайней мере я) ждали того момента, когда окажемся наедине в подъезде и можно будет обняться, поцеловать друг друга. Какие это были робкие и нежные поцелуи, целомудренные, одними губами. Как он обнимал меня, зарываясь носом в мои волосы, а я каждый день пользовалась любимыми духами, чтобы они стали для него частью моего образа, чтобы этот запах мог напомнить ему обо мне, когда я буду далеко. Запахи вообще играют для меня важную роль по жизни, и это для меня якорь каждого человека. Он просил меня не уезжать, а я так хотела бы остаться! Он становился смелее с каждым днем, обнимая крепче, дольше и увереннее. Но никогда при посторонних мы не показывали своих чувств. Почему-то это казалось правильным, и даже в прощальном письме в день моего отъезда он просил сохранить наши отношения в тайне, пока мы не станем более взрослыми и самостоятельными и не сможем сами распоряжаться своими делами и временем.

В тот день, в самый последний день, я написала ему письмо, чтобы он мог читать его после моего отъезда. А когда глянула в окно, увидела его на лавочке во дворе. Он сидел там, смотрел на окна бабушкиного дома, но не спешил давать о себе знать. Тогда я позвала сестру прогуляться, чтобы как бы случайно с ним там встретиться, и пока мы собирались, он позвонил и попросил меня выйти к нему на минутку. Поскольку мы уже были на пороге обе, то не отступая от плана пошли гулять, подхватив его у подъезда. Это была довольно молчаливая и грустная прогулка, кроме того, нам хотелось остаться вдвоем, но сестра этого не понимала и никак не находилось повода побыть наедине. Поэтому мне пришлось вернуться с ней домой и спуститься вниз уже одной через приличествующие пару минут. Я не помню, о чем мы говорили, в моих записях этого нет. Но помню, как у меня разрывалось сердце от грусти, какими долгими, ужасно долгими казались предстоящие месяцы до новой встречи. Судя по всему, мы договорились писать друг другу письма каждую неделю, не дожидаясь ответных, чтобы мы могли независимо от скорости работы почты получать весточки друг от друг почаще. Я помню последний наш поцелуй, такой безнадежный, такой крепкий, что он отпечатался у меня на губах. Помню, как трудно до невозможности было разорвать объятие, понимая, что оно последнее на долгое время. Он тоже отдал мне очень длинное проникновенное письмо, которое я читала в поезде сквозь слезы, и смогла дочитать далеко не с первого раза. В нем через строчку он пишет, как будет скучать, как любит меня, как тяжело ему расставаться. Как он счастлив, что эти каникулы прошли именно так, что мы прояснили все вопросы между нами и теперь не осталось недосказанности. А я в своем письме почему-то снова съехала на любимую (или больную) тему о том, можно ли узнать о человеке все, возможна ли полная открытость и что может скрываться за недосказанностью. Полагаю, я так боялась открыться, так боялась разочаровать любимого человека или разочароваться самой, что это занимало мои мысли даже в такой день. Конечно, я писала ему не только об этом, но и о чувствах, грусти и надеждах.