Кафе притаилось за изгибом шоссе, поодаль от дороги. Без названия — только неброская вывеска над входом: «Кафе — бильярд». Да и сам домик в глаза не бросался, пройдешь поворот на скорости — не заметишь. Посетители заходили сюда нечасто, еще реже они задерживались: в меню не значилось практически ничего, кроме булочек, чипсов, в лучшем случае — пельменей. Правда, небольшой бар предлагал довольно широкий ассортимент спиртных напитков, но водителям, спешащим пообедать и вернуться за руль, было не до бара.
Однако дефицит клиентуры не расстраивал владельцев кафе и был даже им на руку — деньги здесь делали совсем по-другому.
Если кому-то срочно требовались крупные неприятности, «Кафе — бильярд» было самым подходящим местом, чтобы начать поиски.
Улыбчивый смуглый бармен Джамиль, которому, казалось, заняться просто нечем, в действительности пристально наблюдал за гостями. Если гость приезжал на дорогой иномарке и выглядел хорошо обеспеченным, Джамиль ненадолго отлучался с рабочего места в бильярдную, где вместе с парой-тройкой равнодушных с виду игроков решал: да или нет. Если «да», Джамиль возвращался и, выждав пять-десять минут, подавал гостю кофе или сок «за счет заведения».
К моменту, когда гостя под более или менее безобидным предлогом приглашали в бильярдную или в «кабинет управляющего», тот уже находился под действием наркотика правды с сильным побочным эффектом, и оставалось лишь подробно его расспросить: где и с кем живет, какие ценности и сколько денег хранит дома, точный адрес.
После того, как жертва выдавала полную информацию о себе, ей позволяли уехать, а следом отправлялась машина с кем-нибудь из игроков в бильярд, куда для компании подсаживался бритоголовый качок Ильдар. Машина пристраивалась у жертвы в хвосте; через некоторое время действие принятого жертвой наркотика входило в завершающую фазу, и водитель останавливался на обочине — если успевал сориентироваться до наступления обморока. Бывало, что поездки заканчивались авариями; в таких случаях «машина сопровождения» проезжала мимо, и ее пассажиры знали — у них в запасе достаточно времени.
Подобные «операции» проводились редко, но тщательный подбор «объектов», целиком лежащий на Джамиле, в полной мере компенсировал периоды простоя. Сами «объекты» — те, кому посчастливилось не разбиться через пару километров — впоследствии не могли вспомнить, что заезжали в кафе: наркотик вызывал потерю памяти.
Так что деятельность хозяев «Кафе — бильярд» до сих пор не привлекала ровно ничьего внимания. А уж ДТП на этом отрезке шоссе частенько случались и без их участия.


В последний день августа погода словно обиделась на людей. Мощные порывы ветра вздымали над шоссе клубы пыли, резко ухудшая видимость; свинцовые тучи порой сбрасывали на землю первые капли дождя, но дождь пока не начинался. К ночи синоптики обещали ливень и усиление ветра до урагана.
Михаил Черняк потянулся за пультом и убавил громкость телевизора.
— Как насчет того, чтобы сегодня закрыться? — спросил он приятелей. — А, Юрец, че думаешь? Сходим в баню, девок возьмём…
Юрец — Юра Малахов — был самым молодым в банде. Он и появился в ней совсем недавно — по рекомендации знакомого криминального авторитета, которому «Кафе — бильярд» отстегивало часть выручки в виде налога. До этого Малахов работал охранником в городском казино, где упомянутый авторитет каждый вечер развлекался с подругами. В последнюю смену Юрец зверски изувечил случайного прохожего, почему-то приняв его за киллера, после чего охраннику моментально отказали от места.
Послужной список Юрца внушал уважение: черный пояс по каратэ, воздушно-десантные войска, школа экстремального вождения и другие полезные навыки. Его склонность к немотивированной жестокости в «Кафе — бильярд» никого не беспокоила, и только Черняк искренне огорчался, что новичок никак не научится нормально играть в «американку» — шары по всему залу разлетаются.
— А я бы вот еще подождал, — возразил Малахов, закуривая сигарету. — Глядишь, лошок какой подтянется, а мы — в бане с девками…
— Ты смотри-ка, Есаул, молодому так и неймется лохов разводить, — хмыкнул Гаяр — тридцатилетний мужик с повадками блатного. Свою карьеру он начал в нижне-тагильской ОПГ, где его за глаза прозвали «Гарем садиста»; из Нижнего Тагила перебрался в Москву, где и познакомился с Мишей Черняком.
Черняк всех уверял, что происходит из потомственных ставропольских казаков, за что и носил почетную кличку «Есаул».
— Ну и правильно, неймется — о деле помнит, значит, — добродушно сказал Черняк.
Он умел прикинуться добродушным, но вечно встопорщенные усы и глаза на выкате выдавали его бешеный характер. Именно Черняк обычно являлся инициатором «небольших розыгрышей» клиентов, после которых в местное отделение милиции поступали заявления о нанесении телесных повреждений и даже об изнасилованиях, совершенных в «Кафе — бильярд». Но у бандитов была надежная «крыша», и хода такие заявления не получали.

…На стоянку возле кафе въехал запыленный «Рено» цвета морской волны. Невысокий мужчина в сером пиджаке поколебался несколько секунд, разглядывая вывеску «Кафе — бильярд», затем нажал на кнопку центрального замка, спрятал ключ в карман и зашагал к двери. Качок Ильдар, привычно несший вахту в «дежурной» машине, окинул посетителя оценивающим взглядом. Судя по виду, от этого больших наваров ждать не приходится — уж больно невзрачный. Да еще и в пиджак вырядился — понятно, что ветер, но он же не пешком топает, в тачке катается. Чмо столичное.
Ильдар напряг зрение, пытаясь разглядеть номерные знаки «Рено», но на них лежал толстый слой грязи, словно авто выехало из какой-то трясины. Когда мужчина скрылся в кафе, из-под радиатора на асфальт закапало что-то темное, дымящееся.

— …а я говорю — ставропольские чехов скоро вообще повышибают, — в бильярдной завязалась дискуссия о боевых качествах казаков и чеченских бандитов. Сторону казачества отстаивал, естественно, Черняк-Есаул. — Это им еще власти развернуться не дают, а то бы уже всех чурок обратно в горы отправили — овец пасти.
— Ну да, — глубокомысленно кивнул Гаяр. — Ты об этом Мамеду расскажи — пусть посмеется.
Мамед был тем самым авторитетом, который брал дань с «Кафе — бильярд», чеченцем по национальности.
— А и расскажу, — завелся Черняк. — Задолбал, «крыша» черножопая, как будто мы без него не проживем.
— Тогда и в районной прокуратуре сам разбирайся по поводу своих подвигов. Кстати, за отстрел бездомных собак тебе статью отдельно пришьют…
— Иди ты в… знаешь куда! Правильный нашелся! «Гарем садиста», на хрен.
— Да и бойцов у Мамеда поболе нашего будет, — не обиделся Гаяр. — Мне что-то не хочется, чтобы нам тут на ночь глядя мочилово устроили.
— Ничего, мы против них Юрца выставим — еще посмотрим, кто кого.
Юрец угрюмо молчал, глядя в окно. При всей своей отмороженности катить на Мамеда он бы не решился.
В бильярдную зашел улыбающийся, как обычно, Джамиль.
— Мужики, кажись, у нас тут кандидат, — сообщил он.
— Да? — Есаул поднялся с места и выглянул в зал. — Который из них? — по случаю непогоды число посетителей кафе в разы превысило норму.
— Ну, тот, за дальним столом…
— Тьфу, блин, — отмахнулся Есаул, приглядевшись. — Это… который в пиджаке? И кто он, по-твоему? Тайный олигарх?
— Да нет, видок у него, правда, несолидный, но, мужики — он сейчас за кофе расплачивался, так у него лопатник баблом набит, только что не лопается. Слушайте, давайте хоть бабки с него снимем?
— Базара нет.

Когда посетитель отказался от чашечки кофе «за счет фирмы», Джамиль сначала подумал, что ослышался. Он повторил предложение, но Серый Пиджак лишь покачал головой. Тогда Джамиль прихватил для виду пару бутылок пива из холодильника и отправился с ними в бильярдную. Серый Пиджак проводил его безразличным взглядом и, достав из кармана пачку сигарет, положил ее перед собой на стол.

— Не хочет — значит, не судьба, — резюмировал Гаяр. — Ты же его силком своей отравой поить не будешь, правильно?
— Народ расходится, — сообщил Юрец. — А этот сидит, как приклеенный. Закроем лавочку и прессанём его, сам всё отдаст. И пусть жалуется — мы его тут вообще не видели.
— Пацан дело толчёт, — согласился Есаул. — Только надо по-тихому. Ты, Джамиль, давай его на второй этаж, там и разберёмся, что к чему. Но сначала пузырь заряди.

— Алло, с вами хотят поговорить, — обратился Джамиль к Серому Пиджаку.
Тот поднял глаза на бармена.
— Кто?
— Дед Пихто, блин! Пошли, провожу!
— А… о чем разговор?
— Ты, блин, не спрашивай. Серьезные люди говорить будут.
— А если я ухожу? — Серый Пиджак покосился на дверь, но ее уже запирал изнутри, выпустив уходящих, бритый культурист. Задвинув щеколду, он прислонился к двери и скрестил руки на груди, сверля оставшегося клиента тяжелым взглядом.
Пути к отступлению были отрезаны.
— А уходить пока не надо, — сказал бармен. — Уйдешь, когда можно будет.
Серый Пиджак медленно поднялся.
— Ладно, — кивнул он.
Пройдя следом за барменом через бильярдную, Пиджак поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и попал в небольшую комнату с задернутыми на окне занавесками. Там его уже ждал Есаул. В бильярдной Гаяр и Юрец затушили сигареты и тоже двинулись наверх.
Ильдар оторвался от двери и прибавил громкости музыкальному центру.

— Да ты садись, гостем будешь, — акулья ухмылка Есаула выражала всё, что угодно, только не гостеприимство. — Коньячку дёрнешь за знакомство? А то базар долгий предстоит.
Серый Пиджак оглянулся: в комнате появились еще двое. Бармен незаметно удалился, чтобы не мешать «настоящим специалистам».
Гаяр с Юрцом оттеснили Пиджака к столу, и тому пришлось сесть спиной к стене, одинаково далеко и от выхода из комнаты, и от занавешенного окна. Пиджак вёл себя совершенно нейтрально, не выказывая ни малейших признаков беспокойства, и Гаяр вдруг подумал: «А если иностранец? Он же ни хрена не въезжает, что сейчас будет».
Однажды они здорово накололись с приезжим, оказавшимся советником американского посла. Мамед тогда сказал, чтобы это было в последний раз.