Среди кривых домов и домишек одной из трёх улиц, выходящих на небольшую площадь, замерцало пламя. Кто-то нёс факел, бесстрашно топая по осклизлой мостовой – и напевал песенку на смутно знакомый мотив. Что-то там… тра-ля-ля… о том, что делать станем, потише говори… тру-ру-ру… чтоб лишний шум усладам не навредил смотри… бу-бу-бу…
- Это он? – шёпотом спросил Змей.
- Должен быть он, — также тихо отозвался Валентин. – Его манера.
В городе они торчали уже три дня. Змей сидел в комнате грязной таверны, Мигель с Валентином, сменившем опостылевшую одежду менялы на простецкие холщовые штаны с кожаной курткой и белой рубахой под ней, шарились по Гваверну, искали цель, разведывали подходы.
- Без охраны? – уточнил Змей.
Охрана не охрана – действовать всё равно пришлось бы: мертвяки в повозке уже начинали пованивать, подтаивая днём на солнце. Просто Змей нервничал. Вот так хладнокровно убить человека, ни за что, ни про что – приказ такой, видите ли.
Мигель, видимо, это понял, ответил спокойно:
- Всегда без охраны. Шляется по ночам и…
Факелоносец не спешил показываться из-за угла дома. Шаги замерли, послышалось бульканье, будто вода льётся из горлышка.
Наконец предполагаемая цель появилась на площади. Высокий мужчина в шляпе с широкими полями и с пряжкой на тулье, поблескивавшей в свете колеблющегося пламени. Узоры золотом на куртке, распахнутый плащ с рукоятью чего-то длинноклинкового на перевязи, высокие сапоги. Мужчина шагнул на мостовую площади, поднял повыше факел, оглядевшись, и приложился к кувшину, который держал в другой руке. Ну точно пьёт, решил Змей. Но мужик вытянул руку с кувшином, перевернул, и долго, вдумчиво наблюдал, как содержимое сосуда тонкой струйкой орошает камни мостовой.
- И так каждую ночь, — прошептал Валентин. – Не врали.
- Это точно он? – спросил Змей.
- Не понять, — ответил Мигель. – Ночнику засветка от факела мешает. Подходить надо.
- Дай мне, — Змей взял ПНВ, посмотрел так, этак…
Ярко-белый цветок факела слепил глаза, тень от полей шляпы закрывала лицо припозднившегося прохожего.
- А, ч-чёрт… Ладно, я пошёл.
- Автомат… — прошептал Мигель.
Змей подхватил мушкет. Соскочил с облучка фургона, стоявшего у забора покосившегося домишки. Вляпался в сточную канаву, чуть не упал поскользнувшись. Этот… с кувшином… стоял на площади, чуть приподняв над головой факел, Змееву возню он, конечно, слышал, и теперь просто ждал, кто появится из темноты. Сильный, уверенный в себе мужчина, видавший виды, готовый к любым сюрпризам своего мира – но не к сюрпризам с других миров.
Змей прошагал через всю площадь, во все глаза рассматривая человека, стоявшего к нему вполоборота. Ничего не видно: пламя факела билось на лёгком ветерке, поля шляпы бросали тень, только и видно было мясистый подбородок, да губы, сжатые в тонкую линию…
Придётся положиться на Мигеля с Валентином, мелькнуло в голове.
Он не дошёл до цели метров пять – остановился, сжав расписанный цифрами и буквами цилиндрик, выдернул чеку и бросил гранату, в ту же секунду закрыв глаза и зажав уши руками. Бахнуло. Перед закрытыми глазами полыхнуло пламя, барабанные перепонки, даже прикрытые ладонями, болезненно сжались. Змей подождал, пока погаснет огонь, потом открыл глаза, отнял ладони от ушей.
Мужчину сбило с ног, и он лежал на мостовой навзничь, ошеломлённо хватая раскрытым ртом воздух, вытаращив глаза. Почти погасший факел лежал в стороне, Змей поднял его и, раздув, поднёс к лицу жертвы. Он. Тот самый мясистый подбородок, тонкие губы, несуразный нос, широко посаженные глаза…
Змей выпрямился. Снял с плеча мушкет.
Ну, парень, вот она цель. Лежит, повержен, махать железяками мастак, невинная жертва обстоятельств…
Змей заворожённо смотрел в лицо человеку, которого он должен был убить. Сегодня. Сейчас. Нажать на спусковой крючок…
- О-о-ой!.. – раздался крик из проулка, откуда вышел мужчина, назначенный Змею целью.
Топот ног. Звяканье чего-то металлического. Мясистый подбородок, тонкие губы, несуразный нос. Весельчак, Валентин. Мигель. Гарри. Женька, Валентин (сын)…
Змей нажал на спусковой крючок и сорок грамм свинца превратили голову человека в ошмётки.
Амуниция загрохотала совсем рядом, свет от нескольких факелов осветил площадь и отряд стражников с криком выскочил из-за угла. Змей бросил в них вторую гранату. Отвернулся, изо всех сил зажимая ладонями уши и разинув рот как можно шире. Зажмурил глаза.
Светошумовая граната взорвалась прямо среди маленького отряда. Стражников просто разметало по сторонам; ночь наполнилась криками боли и ужаса.
Змей вскинул мушкет к плечу – ему почудилось движение в темноте, но это подошёл Мигель, ведущий под уздцы лошадок, запряжённых в повозку. Что-то сказал. Змей встряхнул головой: в ушах звенело, перед глазами плавали разноцветные круги. Мигель хлопнул его по плечу, и они с Валентином принялись выгружать содержимое повозки.
Трупы разбойников – окоченевшие, залитые застывшей кровью – плюхнулись на мостовую рядом с обезглавленным факелоносцем, Мигель потянул Змея за рукав.
Дальнейшее слилось в один длинный кадр плохого фильма ужасов: бег лошадок, запряжённых в повозку, по ночным улицам города; потайная дверь в городской стене; забег втроём по едва видной дороге; Мигель, отстреливающийся от каких-то солдат (то ли погоня, то ли загуляли в посаде вояки); лихорадочная скачка через занимающийся рассвет и наконец почти день ожидания эвакуации в пещере у линии прибоя.
В Диантум они прилетели почти на рассвете. Змей вылез из летающей лодки, держась за голову: звон под его многострадальной черепушкой практически прекратился, сменившись дикой мигренью. Лёгкая контузия, последствия хамского обращения с полицейским оборудованием, заставила его сожрать упаковку болеутоляющего ещё в самолёте. Весельчак о чём-то переговорил с Мигелем и Валентином, что-то сказал пилоту, и колонисты забрались обратно в самолёт, сразу же засвиставший турбинами. Весельчак повёз Змея в ресторан.
- Есть хочешь? – спросил он, выкручивая баранку.
- Не знаю… — ответил Змей и тут же понял, что зверски голоден. Болеутоляющие лекарства подействовали, головная боль с головокружением отступила и пустой желудок бурчал так, что заглушал мотор пикапа.
- Очень хочу, — сказал Змей.
- Молодец, — кивнул Весельчак. – Поехали, буду тебя кормить.
- Грязно сработали, — сказал Змей уже за столом. Он, честно говоря, всю дорогу ждал нагоняй от патрона за небрежное исполнение приказа, ведь сваленные как попало несвежие трупы местных разбойничков могли обмануть кого угодно, только не местных правителей.
- Нормально всё, — отмахнулся Весельчак. – Вы нарвались на банду местной золотой молодёжи – сынки аристократов шалят на большой дороге, а как их унять никто не знает. А тут такое…
Он захохотал и сунул в рот огромный кусок мяса – в этот раз и Весельчак решил отдать должное местной стряпне.
- Пойми, — проговорил он, прожевавшись, — в патриархальном обществе главным источником информации всегда будут слухи. Байки, побасёнки там всякие… нет у них Си-Эн-Ти-Ви. Всё, что знает чернь – господам знатно щёлкнули по носу. Это их устраивает. Всё, что знают аристократы – кто-то убил их сынков и теперь они должны отомстить. Убили непонятным способом – нечистая сила, это даже не обсуждается, кстати, мы, инопланетяне, проходим по ведомству нечистой силы, понял, нечистый дух?.. Кто убил – кого надо завоевать, тот и убил. Там сейчас готовится небольшой такой междусобойчик, что нам только на руку, так что с этой стороны ты сработал идеально. Получишь конфетку.
Змей не удержался, полез на сайт банка. Цифра на его счету удвоилась.
- А в этот раз кого убить?
- Ну, убить – не убить… - Весельчак пожал плечами. – Миссия предстоит деликатная, я с тобой пойду. Только надо подготовиться – транспорт, оружие, то да сё, да подходящий корабль найти…
Он опрокинул бокал с вином.
- Ничего не понимаю, — признался Змей.
- Нечего тебе понимать, — улыбнулся Весельчак. – Посиди пока в отеле, я дам знать, когда всё приготовлю. Только не буянь.
