«Так вот. Не надо про «смерти нет».
Я есть. Мне нравится черный цвет.
Коты. Истории. И цветы.
И мне нравишься ты»
(c) Арчет
— Тебе понравится, — парень выдохнул дым от сигареты, — уверен, только с нами ты найдёшь спасение.
— Спасение от чего?
— От конца света, естественно.
Машину трясло из-за плохой дороги, за окнами мелькал лишь густой непроходимый лес. Парню, что вёл машину, на вид было не больше двадцати пяти лет. Он то и дело смотрел на Амелию, радуясь, словно ребёнок, новому человеку в их обществе. Его волосы были расчёсаны на обе стороны, во взгляде читалась усталость и отрешённость от мира, и почти всю дорогу он курил. Когда он взялся подвезти Амелию, провести внутрь и познакомить с остальными, им двигала только жажда наживы. Ведь девушка заплатит ему кругленькую сумму за помощь. Как оказалось, даже те, кто отрёкся от всего материального, тоже чувствуют запах денег.
— А когда он? — спросила Амелия.
— Йама говорит, что уже скоро. Но для нас он не наступит, — парень перевёл на неё взгляд. — Мы избраны Богом. И мы спасёмся.
«Вряд ли тот Бог, которого я знаю, сделал бы этих хиппи избранными. — Подумала Смерть. — Он скорее станет причиной этого конца света». И кому, как не Амелии, было знать, что если апокалипсис и наступит, то не спасётся уже никто. Она заберёт всех. Ведь она — Смерть. Эти слова девушка твердила себе на протяжении всей поездки, потому что чувствовала, что что-то во всей этой истории идёт не так.
— Далековато же вы забрались, — сказала Амелия, когда машина в очередной раз подпрыгнула на ухабе.
— Только полностью отгородившись от остального мира, можно найти умиротворение, покой и познать Бога. — Ответил парень с серьёзным выражением на лице, но после смягчился и улыбнулся. — Но вообще местные в соседних деревнях нас побаиваются. Но что бы они понимали! Всё, что не входит в рамки их узеньких маня-мирков, они считают ненормальным. И держатся от безумия подальше. Глупцы! Такие, как они, скоро сгорят в огне, — парень выкинул бычок в окно и посмотрел на девушку.
Сейчас Амелия не выглядела с иголочки. Перед поездкой она подготовилась — смыла весь макияж, сняла перстни с пальцев, собрала волосы в хвост, чтобы выглядеть более скромно. Чёрное, её любимое, платье она сменила на тускло-зелёного цвета кофту и джинсы. Туфли на каблуках — на затёртые кеды, которые нашла в секонд-хенде. Ей было некомфортно в этом образе. Это была не она — не величественная и грациозная Смерть, а затюканная девочка, которую все бросили. «Не хватает только засохших пятен краски на свитере» — подумала Амелия, но не стала ещё больше утрировать и без того комичную ситуацию.
— Меня, кстати, Джон зовут, — парень протянул ей руку.
— Мия, — ответила Амелия, — Мия Дженкинс.
Через несколько часов, когда уже стемнело, они добрались до места. Снаружи не было ни вывесок, ни каких-либо других опознавательных знаков, сообщающих, что здесь расположен «Божественный свет» — эдакий Ноев ковчег для избранных. Вход и выход был только один — через проезд со шлагбаумом. Когда Амелия проезжала мимо, в окне она увидела двух людей с висящими на плечах автоматами.
«Видимо, даже их Бог нуждается в охране» — подчеркнула она для себя.
За забором находилась просторная поляна, усеянная небольшими одноэтажными домиками. Первое, что бросилось в глаза Смерти — множество людей в белых одеяниях, расхаживающих по поляне. Где-то вдалеке горели костры, слышались музыка и монотонное пение.
Джон припарковал машину и вышел вместе с Амелией. Их тут же встретил пожилой мужчина в белой рясе. Он сложил руки в молитве и поклонился.
— Добро пожаловать, — вежливо сказал он.
— Это наш старейшина, Клив, — представил мужчину Джон. — Он расскажет тебе, как здесь всё устроено. Проводит тебя до твоего нового дома.
— Рады приветствовать, — Клив натянуто улыбнулся.
— Каждое утро и вечер мы молимся о спасении, — сказал Клив, когда они шли по поляне вдоль одноэтажных построек. На его морщинистом лице плясали отблески огня. — Познай себя, и только тогда ты сможешь познать Бога. И если ты познаешь Бога, он дарует тебе шанс.
В унисон этой фразе зазвучали множество голосов. Люди продолжали петь и возносить молитвы.
— Именно за этим я и пришла сюда, — ответила Смерть. — Долгое время я рисовала картины, пытаясь найти Бога через творчество. Но потом поняла, что создаю лишь продукт бездумного потребления. Для людей в моих картинках нет и никогда не будет Бога. Они не видят за ними даже меня. Ни меня, ни вложенную в них душу. Тогда я решила, что надо заглянуть внутрь себя и искать ответы там.
— И это верное решение. И Йама тебе в этом поможет. Он всем помогает, — старик слабо улыбнулся и откашлялся. — Просто доверься ему.
— А где он сам?
— Нетерпеливость — это порок, — голос старейшины был тихим и хриплым. Клив остановился у одного из домиков, — увидишь, когда придёт время. Возможно, на завтрашней проповеди. А пока — располагайся, — он показал рукой на входную дверь. — Отдохни перед грядущим днём.
***
Следующим утром возле небольшой сцены собрались люди. Все сидели на траве в белых одеяниях и все ждали Регулуса. Там были люди разных возрастов — начиная с грудных младенцев, которых матери качали на руках, и заканчивая пожилыми людьми, тихо сидящих кучками. Смерть считала, что все эти люди просто потеряны в жизни. Они пришли сюда от отчаяния, спаслись бегством и нашли утешение в Боге. За ночь Амелия успела познакомиться с двумя девушками, что делили с ней лачугу, — сёстрами-близнецами, которые после смерти родителей нашли приют здесь, среди таких же одиноких и потерянных.
Поток мыслей Амелии прервали громкие возгласы и аплодисменты. На сцене появился он. Регулус Йама. Словно признанный актёр, он зашёл на подиум, поднял руки к солнцу, а потом поклонился всем присутствующим. На нём было то же белое одеяние, завязанное у пояса, что и большинства присутствующих. Только, в отличие от них, на его груди было изображено Солнце. Такое Солнце мог бы нарисовать ребёнок — незакрашенный жёлтый круг и прямые линии, идущие от него. Йама был небрит; волосы свисали до плеч, как у какого-нибудь хиппи. Нельзя было точно определить его возраст — с виду ему можно было дать как двадцать, так и пятьдесят лет.
«И ради этого психа я спустилась на Землю?» — было первой мыслью Смерти. Она пообещала себе, что как только проповедь закончится, она подойдёт к нему, пожмёт руку и на этом всё закончится. Прихожане лишатся их духовного наставника, а она уедет обратно.
— Благодарим небеса за ещё один дарованный нам день! — провозгласил Йама, вскинув руки.
Он поднял голову к небу и закрыл глаза. Словно батарейка, он несколько секунд заряжался от солнца, пока вновь не обратился к присутствующим.
— Каждый день! — он указал пальцем на людей. — Каждый день мы становимся на шаг ближе к тому, чтобы достичь просветления! Каждый день на этой грешной земле воздастся нам сполна! Мы все будем прощены. Прощены и приняты там, где нас давно ждут!
Смерть отметила, что Йама совершенно не лишён харизмы. Не зря она по началу сравнила его с актёром. Им он и был. Актёр и манипулятор. Он расхаживал по сцене и размахивал руками, словно дирижируя невидимыми палочками. Управлял всеми этими людьми, которые слушали его, открыв рты.
— Здесь нас не держит ничего! Этот мир полон зла! Насилия! Жестокости! Расизма и несправедливости! Но не стоит отчаиваться — судный день расставит всё по местам! Возмездие грядёт, геенна огненная не оставит ничего от этой грешной земли! Мы отказались от всего, что может удерживать нас здесь! Мы сделали правильный выбор, и за это будем вознаграждены!
Поначалу Амелия не понимала, о чём он говорит и лишь усмехалась. «Абсурд, — думала она, — и ведь все эти люди внимают каждому его слову».
— Бог прощает вас. Всех вас. Что бы вы ни сделали — вы здесь и вы на верном пути! Осталось всего несколько дней до нашей великой церемонии! Дальше всех нас ждёт просветление!
Йама спустился со сцены и начал ходить между зрителей. Он по-отечески обращался к каждому из слушателей. Наклонялся, целовал в лоб, держал за руки и говорил слова напутствия.
«Напутствие» — это слово запульсировало в голове Смерти, и до неё наконец дошло, что здесь происходит. У неё перехватило дыхание, она едва сдерживала себя. И, словно специально, чтобы добить её, Йама встал, поднял руки к солнцу и закричал:
— Смерти нет!
За ним повторили десятки людей:
— Смерти нет! Смерти нет!
Хором они орали одну и ту же фразу, словно пытались докричаться до кого-то.
— Смерти нет! — вторили прихожане своему Богу.
А Смерть сидела среди них и думала о том, как это нелепо. У неё даже возникла мысль убить кого-нибудь прямо сейчас, чтобы доказать остальным, что вот она — прямо перед вами, сидит в нескольких метрах, смотрит на облака.
Амелия обратила внимания на Йаму. Только сейчас она смогла рассмотреть его поближе. Когда он повернулся к ней, девушка ужаснулась увиденному — половина его лица потонула в ожогах, а правый глаз представлял собой просто белое пятно. Йама смотрел в глаза Амелии и словно держал на руках небо. А из его губ то и дело вылетала одна и та же фраза:
— Смерти нет!
