А потом гномик примет душ (настоящий домашний душ, а не искупается в луже, как обычно) и ляжет спать. И спать он будет долго, долго, так долго, что несколько раз успеет уйти и взойти луна. И всё это на мягкой тёплой кровати, а не холодной и мокрой листве!
С мысли его сбил звук. Голос. Гортанный, наглый. А ещё очень громкий! То говорил человек!
- Ну давай же, ещё немного! - распалялся гигант. - Ух, как хорошо-то, сука!
Гномик скинул рюкзак и спрятался за крупный камень, зажав рукой нос. В принципе, можно и дышать, ведь люди, эти здоровенные глыбы, его не услышат, но страх взял вверх.
Элигор сполз на землю и дополз до края, выглянув через него. Сперва гном было подумал, что так кого-то насилуют.
Реальность же оказалась куда более ужаснее.
Напротив норки стоял алкоголик. Белая майка-алкашка, сальная от пота и рвоты, развивалась на слабом ветру. Ноги в грязных потёртых штанах стояли не стойко, однако, на фоне свинцового неба он выглядел для маленького гномика подобно ужасающему великану, сошедшему со страниц детских страшилок, которые им с братом любила читать мать.
Сейчас же эта гора держала одной рукой спущенную штанину, а другой отливала. Здоровенная струя, что могла бы без сомнения прибить его насмерть, журча, стекала в норку. Иногда руки алкоголика тряслись и тогда струя ударяла то влево, то вправо. Один раз она даже умудрилась попасть ему по лицу.
- Вот сука-то! - выругался великан. - Ну я тя щя!
Затем он снова направил её вниз, а когда закончил - застегнулся и поплёлся дальше, попутно выбросив спешно допитую бутылку. Та упала совсем недалеко от Элигора, чуть не превратив того в месиво.
Гномик подождал, когда "глыба" уйдёт и тут же бросился к норке.
Сейчас в его голове не было мысли о близкой гибели, не было больше усталости. Спешно перебирая ногами, гномик бежал и бежал, а когда подбежал, то...
Ему не ответили. Зажимая от резкой аммиачной вони нос, Элигор стоял возле затопшего дома и ждал. Ноги тряслись, руки дрожали, сердце бешено колотилось. Он отказывался верить в происходящее.
- Кевор! Брат! Прошу тебя!
Гномик стоял и ждал, вслушивался в возникшую тишину. Даже деревья, казалось, были в шоке от происходящего и перестали шуметь. Затихли птицы, насекомые и все остальные. Лишь ухало в груди сердце. Так громко, что походило на огромный людской колокол, какой видел он, когда возвращался сюда. Домой, к любимому брату...
Наконец он решился. Так и не дождавшись ответа, Элигор рывком снял грязную от долгого похода рубаху, стащил штаны, отбросил небрежно сумку с ценным растением - сейчас это было неважно, - и, зажав дыхание, нырнул в вонючую муть. Сперва он ждал, он слушал. Ему казалось, что ужасное наваждение вот-вот кончится, что брат скоро придёт. Окликнет его из ближайшего камня и выйдет к нему. Скажет:
- Как же я перепугался этого здоровяка! Но сейчас я здесь, я в порядке! Брат, скорее же расскажи о своём приключении! Как ты, удалось ли тебе найти тот цветок?
Но этого всё не случалось.
Спустя пол-минуты гномик вынырнул вновь, разнося по мути круги. Он сделал резкий рывок и оказался у суши, затаскивая на землю тельце. Бездыханное тело брата...
Элигор стоял на широкой железной поверхности и глубоко дышал. Конечно, для любого человека эта поверхность не была крупной, но Элигор человеком и не являлся. Он был гномом и сейчас держал в руках небольшой тросик. Другая его сторона оказывала самодельным крюком-кошкой, выполненной из подобранной скрепки.
За прошедшие полгода гном изменился. Увидь его какой-нибудь старый знакомый и в тот же миг бы подумал: "Ба! Да неужели это наш малыш Элигор?! А он возмужал!". Но знакомых у гномика не было и никто так не говорил.
Сам же гном себя ненавидел. Он и впрямь замечал, что стал другим. Более злым, более неправильным. В тот момент, когда он выловил своего любимого брата в нём будто что-то надломилось. Расслабилась некая ментальная струна, лишая сил.
Он долго горевал. Элгор много дней подряд пил. У брата оставался хороший запас.
Потом, когда вся выпивка из кладовки закончилась, струна в его душе натянулась так сильно, что причиняла боль и он вскочил с места, забегал. Если до этого гномик лежал, зачастую зарёванный и заблёванный, то теперь носился по комнате, что-то мастерил. Его глаза горели огнём.
"Мне необходимо то зелье! Чтобы стать человеком!", - вспомнил вдруг он.
Но Элигора постигла неудача. За все эти дни, лёжа во влаге, нужная трава пришла в негодность. Последние дни, словно чувствуя его состояние, не переставали хлестать мерзкие ливни. Рюкзак всё это время так и лежал на земле. Сил не было даже его поднять. Нужно было раньше об этом задуматься и тогда гномик бы знатно подрос, но что уж теперь. Сделанного не воротишь.
Остаётся ему теперь как-то жить одному.
И в тот самый момент, когда Элигор об этом подумал струна натянулась ещё сильнее и он всхлипнул, схватился за грудь. А гномьи глаза наполнились ненавистью.
"Нет! - сказал он себе. - Жить теперь нельзя! Только мстить!".
Так он и оказался этим летним вечером тут - на железных перилах заваленного балкона. Сразу видно, за квартирой никто не следит. Сплошные мусор и грязь. Внизу под ним четыре этажа. Это много и для человека, что уж говорить о маленьком гноме...
Впрочем, Элигор пришёл сюда не бояться... До этого он долго думал, долго рассуждал. Как ему быть? А потом в голову пришло одно заклинание.
Их матушка была гномьей ведьмой и знала много всего чудного; и это многое она им и рассказывала. Вот один ритуал и пригодился!
Элигор долго вытачивал из подобранного сучка копьё, а затем спускался в подвал и ловил злобную крысу. Тварь оказалась здоровенной и злой. Одного её укуса хватило бы, чтобы лишить гнома жизни и прошлый Элигор к ней бы не сунулся, но он прошлый давно уже умер... Применив волшебный аркан, он пленил тварь, а затем убил. После взял осколок бутылочного стекла и вырезал крысиное сердце, необходимое для поиска нужного человека.
Так Элигор и узнал, где живёт урод, что убил его брата.
Дальше - относительно проще. Два часа висения на верёвке и вот результат. Он уже тут. А за мутный стеклом наблюдается "пиршество". Двое жалких мужчин в грязных одеждах и похожая женщина. Все худые, облезлые. Кричат, веселятся. Пьют!
Из всех них гнома интересует именно он, тот, кто сидит посередине. Убийца его брата! Тот самый человек, что его утопил. Сейчас он держит стакан, что-то говорит и улыбается.
Радуется жизни, когда Кевор мёртв!
- Сука! - сплёвывает Элигор, сжимая выкованный магией нож. - Ублюдок! Урод! Ну держись!
Сразу гномик туда не пошёл. Пусть он сейчас и уверен в себе, пусть у него есть волшебный клинок, но он один против трёх великанов не сладит. Надо ждать.
Долгое время Элигор сидел в хламе, выжидая нужный момент. Помнится отец давал ему хороший совет: "На охоте главное не нестись сломя голову, а выжидать" и сейчас этот совет пригодился.
Солнце давно скрылось за горизонтом. Окна домов, до этого сверкающие раскалённым красным, затемнились. Город погряз в сумерках, а снизу зажглись фонари.
В какой-то момент гномик заснул и виделись ему довольно странные сны. Вот его брат, он что-то ему говорит, о чём-то талдычит. Лишь спустя пятнадцать минут он вспоминает тот диалог. Кевор почему-то ревёт, его отговаривает. Говорит, что тот человек не хотел, он не со зла. Просто так вышло.
Элигор сплёвывает. Его брат всегда был доброй душой. Впрочем, как и он сам.
- Был, - пробормотал проснувшийся окончательно гном. - Сейчас его нет. А всё из-за этого урода!
Мысли о том алкаше согнали весь сон и слова Кевора вновь забылись.
Всё нутро Элигора наполнилось праведным гневом.
"Ну сейчас, - бормотал он себе под нос, когда вырезал проход в стекле. - Скоро я отомщу! Я убью этого жалкого алкаша, каким бы огромным он не был! Я готовился к этому моменту целых полгода и вот он! Момент истины!".
Кружочек стекла тихо упал и гномик проник внутрь. Сперва у него закружилась голова. После свежего летного воздуха запах затхлой квартиры и спирта чуть не выбил весь дух.
Потом Элигор долго крался. Это человеку достаточно сделать три шага. Гному же необходимо приложить много усилий. Но, в конце концов, он справился. Вот он стоит на грязной подушке и смотрит в немытое и такое ненавистное лицо. Рот приоткрыт, зубов не хватает. Из него несёт гнилью и спиртом.
Морщась, гномик подошёл ещё ближе.
Одно движение и всё, его злейший враг труп, но он вдруг решает остановиться. Эта тварь лишила его брата! Неужели он не скажет ему из-за чего мразь умрёт?
И Элигор, усиливая заклинанием голос, говорит. Сурово, с едва сдерживаемой злобой:
- Просыпайся, урод! Пришла твоя смерть!
Алкаш сперва ничего не понял. Глаза его открыты, но мутные. Проблеска разума нет.
- Чего?! - растерянно пробормотал он. - Кто это говорит?! Кеша, ты?!
- Посмотри ниже, грязный ты скот! И готовься лишиться своей жалкой жизни! - прогремел на всю комнату голос и вот взгляд пьяницы сдвинулся ниже. Огромные мутные глазки моргают.
В них появляется осознание и алкоголик резко вскакивает, орёт.
Размахивая руками, он бросился к дальней стене, но зацепился нестойкими ногами о табурет.
Элигора на миг оглушило и отбросило, но ненависть быстро привела его в чувство. Резко махнул рукой он направил парящий кинжал в сторону убийцы. Медленно, чтобы посмаковать. Сам же сказал:
- Пощади, умоляю!!! Братан, не убивай меня, не надо!!!
Глаза гномика вспыхивают:
- Ах не убивать тебя! Жить хочешь, ублюдок? А Кевор тоже хотел! Пощадил ты его?!
Кинжал приблизился. Алкоголик распластался на грязном полу, с ужасом наблюдая за сверкающей зелёным полоской железа.
- Пощади! - вновь пищит он. - Можешь взять всё, что есть! У меня тайник в тумбочке, там бутылка водки и двести пятьдесят восемь рублей! Забирай, только не убивай!
Элигор вдруг ощутил отвращение. Но не к этому пропитому мерзавцу, а - вот странно-то! - к себе. Он дал было кинжалу отмашку к убийству, но рука не пошевелилась.
- Не убивай меня, братан!!! Прошу, не надо! У меня жена есть, кто её будет кормить? Дети у меня!!!.. Ну хорошо, нет у меня детей. Но обязательно будут! Честно! Только не убивай...
Элигор не знал, что ему теперь делать. Весь былой настрой куда-то делся. Уверенность ушла, её место заняла нерешительность.
Он смотрел на это ревущее тело и не видел в нём того урода, что топил его брата. Не было в этом теле той насмешливости и горячности... Как так?!
Гномик опустил руку и сияющая зелёным железяка звякнулась на пол.
- Кевор! - спросил он. - Зачем ты его убил?
- Кто такой Кевор?! - взревело тело. - Не знаю я никакого Кевора! Я Кешу знаю, но я его не убивал! Он сейчас в соседней комнате спит! Да и вообще я никого и никогда не убивал, я же не псих! Да я даже не дрался почти никогда!
- Ясно, - сказал Элигор и у него опустились руки. - В тот день. Полгода назад... Ты ссал возле железной дороги. Ответь: зачем?
- Я много, где ссу! Я же алкаш! Я пью много, вот так и получается!
Сейчас алкоголик уже не кричал. Скорее смирился со своей участью и плакал.
Элигор бросил взгляд ниже и увидел вокруг паха пьяницы влагу. Вздохнул.
- Не пей больше, - сказал он. - Никогда. Я серьёзно. Иначе приду.
Затем схватил волшебный кинжал и выбежал на балкон. Только его и видели.
Алкоголик же потерял от ужаса сознание. Утром его долго будили друзья и первое, что он сказал очнувшись было: "Я больше не пью!". Пьяница искренне уверился, что у него случилась горячка и ослабший организм так намекнул о проблеме. Теперь каждый раз, протянув руку к рюмке, он думал: "Выпью сейчас и умру. И поминай, как звали".
Сам же гномик подался в отшельники. Долгое время он скитался по лесу, собирая травы и изобретая отвары. Он даже книжечку себе специальную завёл, куда новые рецепты записывал. "Вот насобираю ещё чуть-чуть и опубликую в гномью алхимическую газету все разом. Вдруг кому-то помогут", - любил думать он.
В свой прежний дом Элигор не вернулся. Не хотел лишний раз теребить нервы.
Брата он отпустил, а того алкаша простил, запрятав ненависть куда подальше. Элигор задвинул её так далеко, в такие потёмки, чтобы она никогда больше не являла ему свою жуткий облик. Вспоминая себя старого, гном содрогался. Вот убил бы он тогда и всё было бы по-другому. Ненависть охватила бы его с головой. А так ему удалось сохранить себя.
Вечерами гномик любил пить чай и грустить. А что ему ещё оставалось? Думал он при этом о крайне прискорбном мире.
