warhead.su

Последние два года Второй мировой войны были для японцев сплошным кошмаром. Америка раскочегарила паровой каток, выстроила огромный флот, подготовила много-много «крепких середняков» и пёрла в атаку так, что от японцев только зубы летели. Дела Империи восходящего солнца были совсем плохи.

Не щадя живота своего
Японцы довольно быстро поняли, что на тихоокеанских островах они эту страшную силищу точно не остановят — и сменили концепцию. Основной бой теперь предполагалось дать на территории самой метрополии. Колонии же использовались, чтобы причинить наступающим союзникам максимально возможный ущерб.
Проблема была только одна. Превосходство американцев оказалось настолько подавляющим, что «размениваться» с хоть немного приличным соотношением никак не получалось. Ну — если воевать по старинке, как у белых людей принято.
С другой стороны — если отринуть малодушные мысли о возвращении из боя, можно хотя бы попробовать. Соотношение потерь, как покажет реальность, все равно будет в лучшем случае ничейным — но в ином случае американцы вообще безо всякого смысла всех перебьют.
Отряд самоубийц
Подобная тактика не ограничивалась широко известными атаками пилотов-смертников. Она могла выражаться и в рейдах, не предполагавших возвращения на базы. Одной из организаций, созданных для таких рейдов, стал образованный в конце 1944-го Гирэцу Кутэйтай — отряд «героических десантников».

Вначале их нацелили на аэродромы B-29 на Сайпане. Предполагалось, что десантники высадятся и уничтожат как можно больше бомбардировщиков, после чего соединятся с остатками японских солдат на острове и профессионально организуют герилью. Но пока будущие герои тренировались, американцы захватили Иводзиму. Десантников хотели использовать на ней, но в итоге японцы всё же «дооткладывались» до высадки на Окинаве, которая стартовала 1 апреля 1945 года.
Японцы противопоставили единственное дающее хоть какой-то результат оружие — массовую атаку камикадзе. Чтобы она принесла максимально возможный результат, требовалось что-то сделать c аэродромами Йомитан и Кадена — американцы захватили их в первый же день высадки.
План Гирэцу Кутэйтай был прост — залезть в старые бомбардировщики Ki-21, которых было не жалко, преодолеть расстояние почти в 800 километров, после чего грохнуться на взлётно-посадочные полосы.
Да-да, именно что грохнуться.
Сесть с убранными шасси, чтобы выиграть драгоценное для массовой атаки камикадзе время. В том числе и за счёт того, что американцы потратят его на то, чтобы убрать с полосы японские бомбардировщики.

После этого японцы должны были устроить на аэродроме дебош — вывести из строя как можно больше самолётов, запасов и инфраструктуры. Затем следовало держать аэродром как можно дольше, а после атаки камикадзе отойти и устроить американцам партизанскую войну — чем дольше, тем лучше.
Для этого десантники были очень неплохо вооружены. Помимо взрывчатки, группы насытили автоматическим оружием — пулемётами и пистолетами-пулемётами. На вооружении коммандос-смертников имелся даже лёгкий 50-мм миномёт. Предусматривалась группа управления, включавшая в себя офицеров, связных и сигнальщиков.

Проверка реальностью
В семь вечера 24 мая 1945 года 12 бомбардировщиков Ki-21 с десантниками внутри стартовали в воздух. Четырём из них в каком-то смысле повезло — они вернулись из-за технических неполадок. Зато остальные продолжали лететь к окинавским аэродромам.
Десантники участвовали в этой операции не одни. В качестве поддержки Йомитан и Кадену бомбили флотские и армейские самолёты — всего около 50 штук. Но, несмотря на это, американцам удалось серьёзно потрепать бомбардировщики и сбить все Ki-21 с десантниками, кроме одного.

Особенно отличилась эскадрилья VMF (N)-533, известная под звучным прозвищем «Black Mac’s Killers» — подчинённые подполковника (lieutenant colonel) Магрудера, действовавшие на ночных «хеллкэтах» с радарами. Им удалось записать на свой счёт пять японских самолётов. Этим вылетевшие на перехват «киллеры» спасли матчасть и, может быть, жизни оставшихся на земле однополчан. Согласно найденной у мёртвого командира «героических десантников» карте, их стоянка числилась как одна из основных целей.
Единственный несбитый Ki-21 всё-таки смог приземлиться на взлётную полосу Йомитана. Из него выскочили 11 выживших японцев, которые тут же рассредоточились и принялись пакостить. Целью стали первые попавшиеся самолёты и склады с топливом. Не ожидавшие нападения в духе игры Battlefield американцы открыли беспорядочную пальбу. Конечно, не обошлось без материального урона для матчасти, сопоставимого с результатами деятельности самих диверсантов.
Американцам удалось ликвидировать всех десантников, кроме одного, — он сумел сбежать под шумок. Проскитавшись полтора месяца по джунглям Окинавы, он всё же вышел к позициям 32-й армии, в штаб которой и явился 12 июня.
Итоги операции
Помимо десятка самолётов поддержки, японцы потеряли в бою восемь Ki-21 и 99 человек личного состава. Что же они за это получили?
Во-первых, им удалось вывести из строя аэродром Йомитан. На целых полдня. Это, правда, не сильно помогло массированной атаке камикадзе. Она не достигла столь сокрушающего эффекта, которого от неё ожидали — камикадзе вообще за всю войну не потопили ничего серьёзнее эсминца или эскортного авианосца.
Во-вторых, удалось уничтожить то ли семь, то ли восемь (цифры исследователей расходятся) американских самолётов — «корсары», транспортники С-54 и флотский вариант «Либерейтора» — РВ4Y-2. Повредить вышло 26 — «корсары», «хеллкэты», те же РВ4Y и несколько транспортников. Сгорел топливный склад на 70 тысяч галлонов. Погибли два человека, ранения получили 18.

Размен (учитывая, что речь шла о подготовленных диверсантах) был «так себе». Но японцев это не смутило — они жаждали новых приключений. В Гирэцу Кутэйтай разрабатывали новые планы — например, они вернулись к идее нападения на аэродром В-29 на Сайпане. Правда, теперь предусматривалось возвращение обратно, но в ещё более «ковбойском» стиле — на захваченных В-29.
К счастью для самих десантников, эти планы так и остались таковыми — Япония сдалась. Война закончилась, и у диверсантов Гирэцу Кутэйтай появилась возможность заняться чем-то ещё.
Источник

«Разгромить!» — такой безапелляционный приказ получил свежий 507-й тяжёлый танковый батальон «тигров». Его машины 21 марта 1944 года выгрузились с платформ в районе Львова прямо к началу нового наступления Красной армии. Ожидания немецкого командования по поводу чудесной силы «тигров» оказались обмануты самым подлым образом.

Формально в ходе мартовских боёв 1944 года немецкая 4-я танковая армия получила достаточно внушительную порцию свежих резервов: три пехотные дивизии, бригаду штурмовых орудий. Однако аттракцион невиданной щедрости верховного командования отнюдь не закончился. В загашнике в глубинах Западной Европы ждал своего часа 507-й «тигриный» батальон.
Он формировался ещё с мая 1943 года, но счастливо избежал и «Цитадели», и осенних боёв под Киевом. Новенькие «тигры» в количестве 45 штук подразделение получало с декабря 1943 года по февраль 1944-го. Час настал 15 марта, когда панцеры взгромоздили на платформы и они понеслись на восток. Вдогонку отправили ещё шесть машин, что довело численность батальона до сверхштатного значения в 51 танк.
Непосредственная поддержка? Не, не слышали
Изначально эти тяжёлые танки должны были стать стальным стержнем, тараном для танковых дивизий вермахта. Однако в суровой реальности раздача «тигров» в подвижные соединения, можно сказать, не состоялась. «Тигриные» роты на деле получали только эсэсовские дивизии и элитная «Великая Германия» армейцев.

Формируемые батальоны «тигров» в 1943–1945 годах оказывались в странном положении. Их легко могли отправить подпирать пехоту — и действительно отправляли это делать. При этом практика непосредственной поддержки пехоты танками в целом была нехарактерна для германской военной школы. Выучка же пехотинцев второй половины войны оставляла желать лучшего.

Кого громим?
С места в карьер 507-й немецкий батальон получил задачу 23 марта «разгромить переправившегося через Серет на участке 357-й пд танкового противника».
Насчёт «танкового» это было явное преувеличение.
Здесь в обход Тарнополя с севера неспешно наступала пехота нашей 60-й армии (140-я и 107-я сд), усиленная противотанковыми пушками и 59-м отдельным танковым полком, — всего 12 Т-34. Позади у красноармейцев действительно была река Серет.
По советским данным, 96-й полк 140-й сд подвергся атаке пяти немецких танков и батальона пехоты. Под ударом «тигров» советские пехотинцы не побежали, а, пропустив панцеры, стали отсекать от них пехоту. Немцы залегли перед передним краем, танки вынужденно повернули назад.

283-й полк той же 140-й сд подвергся ещё одной атаке. По советским данным, она велась «в основном танками», но позднее была повторена семью боевыми машинами и батальоном пехоты. В целом имела место типичная для докладов советских танкистов 1941–1942 годов картина «пехота за танками не пошла». Ожидавшегося разгрома и оттеснения советской пехоты за Серет не вышло.

Посильная задача
В чём «тигры» оказывались сильны, так это в танковых дуэлях. Двадцать третьего марта в 8:00 «тридцатьчетвёрки» 59-го тп, продвигаясь от Куровцев, достигли шоссе на Львов. Именно здесь произошло их столкновение с вновь прибывшими «тиграми», двигавшимися от Езерны. Исход боя был более чем предсказуем: 59-й танковый полк потерял восемь Т-34 подбитыми и сгоревшими и отошёл назад.
Вопреки ожиданиям, отстрел «тридцатьчетвёрок» не обескуражил советских пехотинцев. Они не побежали. 285-й сп 140-й сд перешёл к обороне, но не более того. День прошёл в перестрелке с 12 «тиграми». Нельзя не отметить, что на тот момент вся 140-я стрелковая дивизия насчитывала немногим более пяти тысяч человек.
Попытка номер два
На следующий день, 24 марта, «тигриный» батальон вновь контратаковал — на этот раз обходившие Езерну с севера 96-й и 283-й полки 140-й сд. Советская пехота уверенно дала бой и отчиталась по его итогам о трёх подбитых танках.

Эта заявка хорошо бьётся с данными противника. Немцы писали о потерянных безвозвратно сразу двух панцерах. Один из них был уничтожен пожаром двигателя и взрывом боеприпасов в 700 м к северо-востоку от Езерны, а второй — выведен из строя огнём артиллерии и сгорел.
Здесь самое время подбить итоги бурной деятельности «тигров». По состоянию на 24 марта — то есть всего через три дня после прибытия — из 51 «Тигра» в 507-м батальоне в строю осталось 26 машин: 16 танков числились в краткосрочном ремонте, семь — в долгосрочном и два проходили как безвозвратные потери. При этом разгромом советской пехоты даже не пахло.
Может быть, 140-й сд были нанесены чудовищные потери? Ответ отрицательный.
За 23 марта в наступлении 140-я сд потеряла 109 человек убитыми и 140 ранеными, 24 марта — 64 человека убитыми и 43 ранеными.
Ограниченные успехи «тигров» в поддержке контратак формально свежих соединений связаны с качеством пехоты 357-й и 359-й пд. Они состояли преимущественно из 18-летних рекрутов, поспешно и посредственно обученных.

Растопыренными пальцами
Неудача в перехвате инициативы привела к измельчанию масштабов деятельности и раздёргиванию 507-го батальона на широком фронте. Так, на 27 марта 18 боеготовых «тигров» немцы рассредоточили между четырьмя опорными пунктами на расстоянии нескольких километров друг от друга, от двух-трёх до шести-семи машин в каждом.

Тридцатого марта последовала ещё одна контратака «тигриной» роты 507-го батальона против деревеньки Покропивны в той же сомнительной компании пехоты 357-й пд. Атака ожидаемо успеха не имела, причём несколько машин застряли на раскисших весенних полях. Две другие роты действовали под Золочевым и отчитались о потере одной машины. Тридцать первого марта те же две роты поупражнялись в проводке конвоя снабжения в блокированный город Броды, что обернулось пятью подорвавшимися на минах «тиграми».
В итоге по состоянию на 1 апреля 1944 года при числящихся за 507-м батальоном 44 линейных и трёх командирских «тиграх» в строю было всего 14 машин, остальные находились в ремонте.
Буквально за десять дней батальон сильно похудел.
Никакого «кулака» из полусотни «тигров» для атаки на Тарнополь с целью его деблокирования собрать уже не удалось.
Каков же был итог деятельности свежего 507-го батальона «тигров» против советской пехоты и в поддержке атак своей пехоты?
Задача разгромить советские стрелковые полки, переправившиеся через Серет, выполнена не была даже в первом приближении. В свой актив «тигры» могли записать разве что подпирание фронта пехоты из вчерашних школьников и сдерживание советских атак на вспомогательном направлении. При этом батальон скукожился до роты. Когда задаются вопросом: «Как Красная армия воевала против „тигров“ и "пантер" всю зимнюю кампанию 1943–1944 годов?», можно ответить: «Вот примерно так и воевала…».
При смещении линии фронта ремонтирующиеся «тигры» становились безвозвратными потерями.
Источник

18 апреля 1942 года на японские города упали первые в их истории авиабомбы — американцы мстили за Пёрл-Харбор. История «рейда Дулиттла» вроде бы проста и широко известна. Но это вовсе не помешало ей обрасти достаточным количеством мифов и заблуждений.

1. Автором идеи был подполковник армейской авиации Джеймс Дулиттл
Ни одному лётчику настолько бредовая мысль просто не могла прийти в голову. Предложить запихнуть на авианосец армейские средние бомбардировщики мог лишь человек, слабо разбирающийся в авиации. Им был сотрудник Генштаба ВМС, капитан 1-го ранга Фрэнсис Лоу. Подводник.
Когда данный креатив начальства спустили на проработку специалистам, те первым делом покрутили пальцем у виска. Потом прикинули лётно-технические характеристики и габариты самолётов. Затем почесали репу и озадаченно сообщили: «А ведь может и получиться!».

2. Сталин отказал в посадке самолётов под Владивостоком
Расстояние от Токио до советского Приморья вдвое меньше, чем до не контролируемой японцами территории Китая. Поэтому Дулиттл действительно предлагал вариант с Владивостоком. Но начальство сразу велело ему забыть об этом, и никаких переговоров на эту тему с советским руководством не велось.
Во-первых, отрицательный ответ был известен заранее. И американцы тоже были совершенно не заинтересованы в том, чтобы у СССР возникли осложнения ещё и на Дальнем Востоке. Во-вторых, из соображений секретности. Так что в Москве о рейде Дулиттла узнали из сообщений токийского радио.

3. Операция была согласована с китайским руководством
Китайцам тоже ничего не сказали. Во-первых, по тем же соображениям секретности — ничего не сообщили даже командующему силами США в Китае, который отвечал за подготовку аэродромов. Во-вторых, опять же, знали, что ответ будет отрицательным — из-за опасения ответных карательных акций японцев. Но Чан Кайши, в отличие от Сталина, можно было тупо поставить перед фактом.

4. Для облегчения хвостовые пулемёты были заменены деревянными макетами
А в фильме «Пёрл-Харбор» 2001 года это были вообще бортовые, причём замена производилась в последний момент, уже на палубе авианосца.
Но на B-25 модели «B» не было ни хвостовых, ни бортовых пулемётов, так что «заменить» несуществующее было достаточно сложно.
В реальности с самолётов убрали неактуальные в данной миссии нижние турели, а для отпугивания японских истребителей в хвостовые блистеры воткнули по паре деревяшек. И сделано это было, конечно, ещё на берегу.

5. Целью рейда Дулиттла был Токио
Большинство целей действительно находились в японской столице и примыкающих к ней Йокосуке и Йокогаме. Однако были и дополнительные в 250-400 км западней — в городах Нагоя, Осака и Кобе. Что любопытно, выбор целей осуществлялся на основании данных советской разведки. Они были получены ещё до войны в ходе «ты мне — я тебе» между военно-морскими атташе СССР и США в Токио.

6. Эффект от рейда был чисто пропагандистским, так как результаты бомбардировки и близко не оправдывали потерю 16 самолётов
Даже для пропагандистского эффекта требовалось, чтобы налёт восприняли серьёзно. Поэтому американские самолёты не просто помахали крылышками над Японией, а сбросили на свои цели почти 15 тонн фугасных и кассетных зажигательных бомб. Результатом были разрушения и пожары на семи промышленных объектах, плюс «сопутствующий ущерб» в виде жилой застройки и военного госпиталя.
Дополнительным бонусом стала пробоина в корпусе лёгкого авианосца «Рюхо», из-за чего корабль ввели в строй на четыре месяца позже запланированного. Можно спорить, стоило ли это всё 16 самолётов. Однако в истории Второй мировой есть слишком много примеров, когда такие же эскадрильи бомбардировщиков гробились с гораздо более скромными, а то и вовсе нулевыми результатами.

7. B-25, севший около Владивостока, был конфискован, экипаж — интернирован
Так было положено по международному праву. Но эта посадка стала крайне неприятным сюрпризом не только для Москвы, но и для Вашингтона.
Поэтому в первой же инструкции, отправленной американскому послу в СССР, ему поручалось «отдать самолёт русским».
В качестве маленького подарка, чтобы загладить данный косяк. Так что конфисковывать ничего не пришлось.
Скрыть факт посадки не удалось, и Япония потребовала выдачи «военных преступников». Наши сослались на международное право и заявили об интернировании пилотов. На самом же деле ни в какой лагерь для интернированных они, конечно, не попали. Почти год они содержались на различных ведомственных дачах, пока не утих шум.

После чего их перевезли в Ашхабад, где кровавая гэбня организовала им «побег» в Иран, до ближайшего британского консульства. Заодно слупив с лётчиков все имевшиеся у тех деньги — аж 350 долларов — на оплату услуг «контрабандиста-проводника» в штатском.

8. Рейд заставил японское командование согласиться на Мидуэйскую операцию
Генштаб ВМС Японии дал на неё согласие ещё 5 апреля 1942 года, за две недели до рейда. Но сделал это, мягко говоря, без энтузиазма, под давлением адмирала Ямамото. Однако после авиаудара по метрополии отношение радикально изменилось. Операция, одной из целей которой было предотвратить подобное в будущем, получила зелёный свет.
Генштаб сухопутных сил до этого и слышать не хотел об участии в каких-либо флотских авантюрах. Но уже 20 апреля согласился выделить десантные и инженерные части для Мидуэйской и Алеутской операций. Более того, он заявил о готовности предоставить гораздо более серьёзные контингенты для захвата, ни больше ни меньше, Гавайских островов.
Эхо от взрывов бомб подполковника Дулиттла оказалось очень громким.
Источник

У каждого военачальника, претендующего на место в истории, наступает момент, когда он должен сосредоточить всё своё умение, всё мужество и решительность — и в единственно верный момент нанести удар. Во время Первой мировой войны, в августе 1915 года, такой момент наступил для Мустафы Кемаля.

Тупик среди гор

Как и в большинстве сражений Первой мировой, лихой десант на Галлиполийском полуострове быстро деградировал до состояния окопной войны. О быстром захвате турецких фортов, которые закрывали вместе с минными полями проход через Дарданеллы, а также о последующем махании с берега в сторону флота, плывущего громить Константинополь, пришлось забыть.

На плацдарме вокруг мыса Геллес, на самом кончике полуострова, англо-французские войска отчаянно пытались прорваться через турецкие позиции, а турки оборонялись с фанатичной решимостью.

Атаки сменялись контратаками, и продвижение на считаные сотни метров давалось только ценой огромных потерь.

У австрало-новозеландского корпуса (АНЗАК) дела шли не сильно веселее. С первых суток после высадки они так и застряли на крошечном простреливаемом пятачке, с которого не могли выбраться. Но и у турок дела шли не слишком хорошо. Несмотря на кажущуюся слабость австралийских позиций, сбросить врага в море им никак не удавалось. При каждой атаке австралийцы отбивались всем арсеналом — от винтовок до 12-дюймовых орудий главного калибра броненосцев. Девятнадцатого мая 1915 года турки потеряли десять тысяч человек убитыми и ранеными за один день, не добившись никакого результата.

Но рано или поздно кто-то должен был попробовать склонить чашу весов на свою сторону.

У нас есть план

Убедившись в бесперспективности ударов на Геллесе, командование вновь обратило взоры на участок АНЗАК. Одной из особенностей было то, что непрерывная линия окопов тянулась только примерно на две трети фронта. Левый фланг проходил по настолько пересечённой местности, что обе стороны держали там лишь отдельные опорные пункты. Но главное, начинавшиеся на левом фланге у самого моря ущелья уходили вглубь — прямо к господствующему на местности хребту Сари Баир.

Этим решили воспользоваться для прорыва. Кроме того, планировалась ещё одна высадка в заливе Сувла с удобными песчаными пляжами, а также множество вспомогательных и отвлекающих ударов.

Английское командование во главе с генералом Гамильтоном прекрасно понимало, что это если не последняя попытка наступления, то как минимум определяющая. Кампания, которая дважды (сначала флотом, а потом армией) задумывалась в качестве блицкрига, затянулась уже совсем неприлично, поглотив в разы больше сил, чем ожидалось.

Первыми 6 августа 1915 года начали английские и французские войска на мысе Геллес. Но их отвлекающие атаки турки отбили очень легко — с большими потерями для наступающих. Более того, никого отвлечь не получилось.

Вечером того же дня командующий турецкой пятой армией немецкий генерал Отто Лиман фон Сандерс начал переброску турецких частей из «Южной группы» в центр полуострова. Кроме того, он приказал начать перемещение войск с азиатского берега и со стороны Фракии. Османские и немецкие командиры были уверены, что главные проблемы их ждут где-то в районе плацдарма АНЗАК.

В тот же день, 6 августа, во второй половине дня нанесли удар и австралийцы. Силами одной бригады они атаковали высоту «Лоун Пайн» с последующими мыслями об ударе всей дивизией и о полном очищении от турок залитого кровью «плато 400» и соседних высот. Это была как самостоятельная операция, так и ещё один способ отвлечь и связать османские резервы.

Поначалу австралийцам сопутствовал успех: в турецких окопах закипели безжалостные ближние бои. Турки начали яростные контратаки, и забитые мёртвыми траншеи периодически переходили из рук в руки.

Командующий «Северной группой» генерал Эсат выделил для контратак на «Лоун Пайн» одну дивизию и стал перебрасывать дополнительные части из своих резервов.

Фигуры на шахматной доске сражения приходили в движение всё более активно.

Мустафу Кемаля, который до сих пор командовал 19-й пехотной дивизией, всё это пока не касалось. Его дивизия находилась на левом фланге австралийцев, спиной к хребту Сари Баир, и отправила на «Лоун Пайн» лишь один батальон.

Правый фланг Кемаля был прикрыт батальоном чужого 14-го полка, разбросанного по опорным пунктам среди скал.

Для австралийцев настало время ходить ферзём.

Хребет

Ночью 6 августа трём бригадам (австралийской, новозеландской и индийской) предстояло смести турецкие аванпосты на левом фланге и в темноте пройти по ущельям, чтобы на рассвете захватить высоты вдоль хребта Сари Баир и «шпоры» (гряды) Абдул Рахман. Кроме того, после захвата высоты Чунук Баир новозеландцам надо было повернуть направо и очистить высоты к югу, соединившись с атакующими с главного плацдарма частями.

Началось всё за здравие. Турецкие аванпосты на входе в ущелья удалось прихлопнуть одним быстрым ударом. Британские эсминцы приучили турок к обстрелам с моря в одно и то же время — около 9 вечера. Но в этот раз, когда турки привычно укрылись от обстрела, огонь оборвался чуть раньше, и тут же позиции затопили враги.

Дальше начались проблемы. Бригады плутали среди тёмных скал, где местами марши можно было совершать лишь в колонну по одному. Солдаты были измотаны, а командиры растеряны. 4-я австралийская бригада, которой предстояло пройти больше всего, в итоге не дошла до цели полтора километра и к рассвету всё ещё плутала среди гор. Индийская бригада была в километре от цели, но хотя бы твёрдо понимала, где она.

Меньше всех следовало пройти новозеландцам, но у них были свои проблемы. Один из батальонов настолько потерялся во тьме, что его отчаявшийся командир приказал всем возвращаться в сторону моря. Командир новозеландской бригады генерал Джонстон и до этого не блистал особыми талантами — более того, он часто самоустранялся от командования бригадой по причине болезни.

Многие прямо говорили, что основная болезнь генерала Джонстона — выпивка.

На рассвете Джонстон, имевший строгий приказ прорываться и захватить гору Чунук Баир любой ценой, просто растерялся. Его батальоны не дошли до цели, а один вообще пропал неизвестно где. В итоге атака так и не состоялась до второй половины дня, пока бригада и её командир приходили в себя.

Существует распространённое заблуждение, что утром 7-го августа вся гряда Сари Баир практически освободилась бы от османских войск, если бы командиры сделали над собой и своими подчинёнными ещё одно усилие. В реальности прорыв быстро обнаружили, и к рассвету на хребте были уже два оставшихся батальона 14-го полка. Плюс к этому, Мустафа Кемаль начал разворачивать правый 72-й пехотный полк на север, навстречу новозеландцам.

Кроме того, к хребту уже подходила 9-я пехотная дивизия под командованием немецкого полковника Кеннигисера. Её выдернули из резервной зоны в связи с боями на «Лоун Пайн», но по стечению обстоятельств утром 7 августа она оказалась как раз там, где надо было больше всего.

Когда все три бригады Британской империи наконец попробовали атаковать, их встретил свинцовый ливень.

Кадровые перестановки

Для Мустафы Кемаля 7 и 8 августа выдались сложными днями. Фронт его дивизии принимал всё более причудливые очертания, находясь под ударами с двух сторон (самоубийственная атака австралийских кавалеристов пришлась как раз на него). Англичане высадились в бухте Сувла и постепенно расползались по берегу. На хребте Сари Баир гремело сражение.

Восьмого августа новозеландцам удалось взять Чунук Баир, где развернулась эпическая битва.

Обе стороны бросали в бой любые части, оказывающиеся под рукой. Всю гору и особенно её верхушку без разбора и перерыва перепахивала своя и чужая артиллерия.

Турки научились от немцев сколачивать боеспособные «боевые группы» из всего, что имелось под рукой. Но даже их командная система трещала по швам из-за потерь и возраставшей неразберихи. Отбивший утренние атаки 7 августа немец Кеннигисер получил тем же утром тяжёлое ранение, а сменивший его начальник штаба дивизии был ранен буквально через час.

Образовавшейся сборной солянкой поручили руководить командиру 4-й дивизии подполковнику Джемилю, но и он прокомандовал меньше суток. Утром 8 августа ему сообщили, что теперь главный — командир XVI корпуса полковник Фейзи. Фейзи не продержался и дня. Когда вечером Лиман фон Сандерс узнал, что его корпус застрял на дорогах и не может подойти вовремя, то снял его с должности.

В семь вечера 8 августа в штабе 19-й дивизии раздался телефонный звонок лично от фон Сандерса. Он сообщил Мустафе Кемалю, что решил создать дополнительное командование для всех войск на хребте Сари Баир и бухте Сувла, и этой новой группировкой будет командовать Кемаль.

Кемаль вскочил на лошадь и умчался в ночи в свой новый штаб.

Чунук Баир

Назначение Кемаля на должность было очевидным шагом. Он был широко известен как успешный, агрессивный и организованный командир, хорошо знакомый с местностью и ситуацией. Ещё в июне 1915 года Кемаль прожужжал все уши генералу Эсату, предупреждая, что рано или поздно англичане попробуют обход через ущелья…

Девятого августа всё его внимание поглотила ситуация вокруг Сувлы, где подошедшие дивизии XVI корпуса смогли остановить продвижение высадившихся англичан. На Сари Баир ситуация оставалась для турок тяжёлой. На помощь австралийцам и новозеландцам перебросили английскую 13-ю дивизия. Одному батальону гуркхов удалось занять высоту Q, соседнюю с удерживаемым Чунук Баиром, однако по ошибке их расстреляли собственной артиллерией и вскоре отбросили турецкой контратакой.

Вечером Мустафа Кемаль лично обошёл позиции на хребте и отдал приказ об атаке на следующий день. Благодаря предусмотрительности Лимана фон Сандерса и Эсата у него не было недостатка в свежих войсках. Для атаки на Чунук Баир у него была свежая 8-я пехотная дивизия.

Англо-австралийские командиры в очередной раз развели путаницу и неразбериху. В районе Чунук Баира находились батальоны из четырёх разных бригад трёх дивизий, причём в основном это были плохо подготовленные бойцы 13-й британской дивизии.

В приказе Кемаль указал, что атака ни в коем случае не должна останавливаться после захвата Чунук Баира — противника нужно отбросить и с окрестных плато. Особое внимание уделялось скрытой переброске войск на стартовые позиции: больше всего турки боялись, что вражеская артиллерия накроет скученных солдат.

Утром 10 августа Мустафа Кемаль первым поднялся из окопов и взмахом хлыста начал атаку. Шрапнельная пуля попала ему в грудь, но всего лишь разбила карманные часы.

Турецкая атака была всесокрушающа. Два удерживающих Чунук Баир английских батальона полностью разбили; затем, перемахнув через небольшую долину, атакующие разгромили ещё четыре батальона британцев. Среди убитых были английский бригадный генерал Болдвин и служивший офицером связи гениальный британский физик Генри Мозли.

Турок удалось остановить лишь новозеландским пулемётчикам, расположившимся на тыловых позициях. Правда, одновременно с турками они расстреляли множество собственных бегущих солдат.

Английские войска удалось отбросить от хребта Сари Баир более чем на километр. Решительное австралийское наступление столь же решительно провалилось.

Памятник

Мустафа Кемаль поставил жирную точку в планах Антанты. В следующие две недели англичане и австралийцы провели только несколько атак местного значения, закончившихся лишь крупными потерями, а затем застыли до самой эвакуации.

Некоторые историки обиженно говорят, что Кемаль на хребте Сари Баир попросту задавил массой, не проявив себя тонким стратегом. Но уметь в нужный момент собрать эту массу, организовать, а потом с её помощью задавить противника — тоже талант, которым, кстати, обладают далеко не все.

Сегодня гора Чунук Баир — популярное место у патриотических турецких туристов. На огромном памятнике Мустафе Кемалю написано: «На этом месте Ататюрк был дарован нашей нации».

Наверное, так оно и есть.

Источник

Русская эскадра с лёгкостью громит турецкую, которая втрое сильнее! Это не выдумки кинорежиссёров. Это Патрасское сражение, которое занимает особое место в военно-морской летописи российского флота. В ту войну османы больше не рисковали бросать вызов гяурам на море.

Рейд на задний двор

В истории русского парусного флота есть три великих победы — Чесма, Наварин и Синоп, в которых наш флот наголову громил противника. Прочие же морские битвы — это преимущественно победы «по очкам». Или успехи флота гребного. Но тут незаслуженно забыто Патрасское сражение.

Оно произошло во времена Первой Архипелагской экспедиции. Тогда, в ходе русско-турецкой войны 1768–1774 годов, российский флот совершил переход из Балтийского моря в Средиземное и там навёл шороху. Летом 1770 года турецкий флот был уничтожен в Чесменском сражении.

В Греции вспыхнуло восстание, которое поддержал русский флот. На Пелопоннесе османская армия при помощи албанских войск шкодерского паши его подавила. Но целый ряд островов в Эгейском море перешёл под контроль России — там албанцы–христиане вместе с греками в составе добровольческих отрядов воевали против османов.

Но даже после разгрома флота у османов ещё оставались четыре эскадры, разбросанные по разным уголкам империи. Одна стояла в Дарданеллах, прикрывая подступы к Стамбулу, вторая — у Родоса. Кроме того, ещё одна эскадра, берберийская, находилась в Тунисе. А на Адриатике действовала дульцинитская. Последнюю так назвали в честь порта Дульцинио, сейчас известного как Ульцинь (в южной Черногории). Служили там преимущественно этнические албанцы.

«Идём на Вы»

У турок в планах было объединение этих эскадр в один мощный кулак. Чтобы смешать карты, русские корабли пошли навстречу дульцинитской эскадре противника.

В октябре 1772 года эта эскадра, которой командовал капудан-паша Мустафа-паша Бушати, направилась к Наварину (на полуострове Пелопоннес). Клан Бушати в то время фактически правил в северной Албании.

Ожидая подход кораблей с острова Корфу, эскадра встала в Патрасском заливе. У Бушати было девять тридцатипушечных фрегатов и 15 шебек (20-30 орудий на каждой). Всего на борту было 630 орудий. Кроме того, эскадра могла рассчитывать на помощь береговых батарей.

Место было хорошее, «намоленное». За два века до того, в 1571 году, в Патрасском заливе произошла знаменитая битва при Лепанто, когда объединённый флот Священной лиги разгромил флот Османской империи.

Пришедшая на рандеву русская эскадра имела в своём составе два линейных корабля — «Граф Орлов» (64 пушки) и «Чесма» (74), фрегаты «Святой Николай» (26) и «Слава» (16), а также три небольших судна. Всего на их борту было 224 орудия. Это почти втрое меньше, чем у противника!

Первый день

Что следует делать, когда противник превосходит тебя численно? Атаковать!

Капитан Михаил Коняев не стал дожидаться, пока капудан-паша получит подкрепления. Но атаку отложили до утра 26 октября (по старому стилю), поскольку погода не позволила это сделать незамедлительно.

Во время боя Коняеву удалось отрезать от албанской эскадры один фрегат и две шебеки. На их уничтожение Михаил послал два русских фрегата и шебеку «Забияка». После артиллерийской перестрелки эти турецкие суда стали отходить под прикрытие своих береговых батарей — и были загнаны на мель, где русские моряки их и сожгли.

После этого корабли дульцинитской эскадры отошли в Лепантский залив под защиту пушек крепостей Патрас и Лепанто. Следующий день прошёл в перестрелках, решающий бой случился 28 октября.

Шебека — парусно-гребное судно с косыми парусами.

Сражение 28–29 октября

У турок в строю оставалось восемь фрегатов и 14 шебек. Несмотря на превосходство противника в силах, русские корабли атаковали, ведя огонь по османским кораблям, а также по береговым батареям. Бой шёл до темноты и продолжился на следующее утро.

Для турок сражение сложилось не самым удачным образом — моряки дульцинитской эскадры бросались в воду, покидая повреждённые корабли.

Двадцать девятого октября около часа дня русские поднялись на севший на мель вражеский фрегат, который уже оставила команда, — и открыли из его орудий огонь по позициям на берегу. Фрегат попытались снять с мели шлюпкой, но это не удалось, и корабль пришлось сжечь. То же повторилось с ещё одним фрегатом. Вскоре заполыхали и другие корабли — пламя переходило от одного судна к другому. Всего в этот день было сожжено семь фрегатов и восемь шебек.

К вечеру всё закончилось. Дульцинитская эскадра фактически оказалась уничтожена. Смогли бежать лишь шесть шебек. Вырваться удалось только одному турецкому фрегату, но на следующий день он затонул в Лепантском заливе (ныне — Коринфском).

Все русские корабли уцелели. На линейном корабле «Чесма» погибли один лейтенант и один матрос, ещё несколько человек получили ранения.

У османов ещё оставались боевые корабли. Но они в дальнейшем старались избегать морских сражений, что позволило русским держать Эгейское море под своим контролем, высаживать десанты — и даже взять Бейрут.

Так русская эскадра, понеся минимальные потери, разгромила противника, который был втрое сильнее.

Источник

Полвека назад, 10 мая 1969 года, солдаты американской 101-й дивизии напоролись на укрепления вьетнамцев у вершины горы Донг Ап-Биа. Началась жесточайшая битва, перевернувшая весь ход вьетнамской войны. Выжившие солдаты назвали эту гору высотой Гамбургер.

Гора, которая не нужна

По мрачной иронии судьбы, американцы не собирались брать эту гору. Её даже не упомянули на инструктаже перед выходом. Солдаты просто прочёсывали местность в поисках вьетнамских партизан, напрашиваясь на бой. Цель — мешать противнику проникать с Тропы Хо Ши Мина вглубь страны. Как правило, партизаны уходили без боя. Но в этот раз — нет.

Донг Ап-Биа была, наверное, одной из самых трудных для штурма гор во Вьетнаме. Её склоны — длинные, узкие и крутые. К тому же почти сплошь покрыты густой растительностью.

Не то чтобы гора доминировала над окружающей местностью или имела ещё какое-то стратегическое положение, но её было легко защищать. А Лаос, где партизаны всегда могли укрыться, отдохнуть и получить подкрепления — всего в паре километров.

«Джонни, они на деревьях!»

Десятое мая 1969 года. Над долиной А-Шау рассекает воздух целая сотня вертолётов «Хьюи», перевозя в нужные места солдат для зачистки. В том числе — третий батальон 187-го полка знаменитой 101-й дивизии США, четыре роты. Рота «Чарли» прикрывает зону высадки, «Альфа» и «Дельта» чистят местность по обе стороны от горы. «Браво» ищет перевалочную базу партизан по данным разведки где-то у горы Донг Ап‑Биа.

И вот четвёртый взвод роты «Браво» идёт себе колонной по тропе, никого не трога… Бах! И тут по нему с высоты 937 (как её обозначали на карте) открывают сильный и точный огонь из автоматов, пулемётов и даже РПГ. Вьетнамцы (два батальона, как установили позже) хорошо спрятались в бункерах. А ещё гранаты-растяжки и «клейморы» — мины направленного взрыва. Их ставили даже на деревья. Что делать?

Пехота кинула дымовую шашку, наблюдатель с воздуха засёк сигнал, прилетели истребители-бомбардировщики F-105 и огнём пушек прикрыли отход. Один убит, четверо раненых. Всех вытащили. А дальше?

Обычный американский пехотинец в патруле тащил «на горбу» от 27 до, если не повезёт, 45 кило груза. Один из вариантов нагрузки — минимум 300 патронов для винтовки М-16, сто патронов для пулемёта М-60, шесть ручных осколочных гранат и шесть гранат для гранатомёта М-79. И это всё на одного! С таким грузом по узкой горной тропе среди густого леса, да ещё на влажной жаре особо не побегаешь. Где нет леса — сплошные «складки» известняка. Видимость — сотня метров.

Артиллерия, вплоть до 175- и 203-мм, молотит по горе, налетает тактическая авиация с «фантомами», щедро сбрасывает 225-килограммовые бомбы и напалм. Ничего живого не осталось? Пехота лезет на гору. Ан нет — осталось! Солдат прижимает к земле сильным огнём.

Даже нужду толком справить не дают.

А тут ещё и ударные вертолёты вместо поддержки регулярно попадают по своим — на их совести оказалось примерно четверо погибших и 53 раненых.

Была бы местность ровной — подогнали бы танки, которые во Вьетнаме уже неоднократно разносили бункеры, подъезжая в упор и опуская стволы прямо во вход. Или с огнемётами — как во Вторую мировую. Или бульдозеры, способные просто завалить траншею вместе с солдатами противника. Но ровного места нет. Есть гора. Около километра высотой.

Позже проблему быстро бы решили управляемые бомбы или снаряды. Но их тоже нет! Навалиться толпой — тоже не выход, не пролезут. Даже со всеми усилениями «за раз» в бой шло целых триста человек.

Гамбургер

Через несколько дней боёв гора напоминала место атомного взрыва — перекопанная земля, пни вместо деревьев, воронки… А пехота, в крови и грязи, все лезла на неё. Не вышло? Повторяем.

Поблизости уже толпились журналисты. Один из солдат не выдержал и сказал, что гора перемалывает нас, как машина для гамбургеров:

«Каждый раз, когда мы подбираемся к вершине, гуки выскакивают из нор сзади нас и стреляют в спину. Вот почему мы называем гору „Гамбургер-Хилл“ — потому что любого, кто поднимется наверх, сжуёт».

По высоте Гамбургер за десять дней нанесли пятнадцать авиаударов. Тысяча тонн бомб, больше 140 тонн напалма. Выпустили около 20 тысяч снарядов — 500 тонн с гаком. Применяли слезоточивый газ. Десять раз её штурмовала пехота. И всё без толку. Лишь 20 мая, в одиннадцатый раз, проклятую высоту всё же взяли.

Погибли 72 пехотинца США, ещё семь пропали без вести, свыше 400 ранены. Ещё 31 убитый — южновьетнамцы, «арвины». В официальном отчёте бодро писали, что взаимодействие отличное, раздолбали два вражьих батальона.

Казалось бы — вы (США) потеряли «на круг» меньше ста человек убитыми. Несколько больше ста — если с «арвинами». Противник — в разы больше, от шестисот тридцати до тысячи человек (это, правда, по собственным заявкам, а «пиши больше, чего басурман жалеть» — принцип международный. — Прим. ред.). Победа же? Тем более, вон в мировых войнах, бывало, многие тысячи за день погибали — и ничего.

Но потери в третьем батальоне, который вынес основную тяжесть боёв за высоту, просто зашкаливали — по меркам любой войны. Рота «Альфа», наименее пострадавшая, потеряла свыше тридцати процентов состава. Рота «Браво» — свыше половины. Рота «Чарли» — больше трёх четвертей, а с учётом пополнений — 60 процентов. Рота «Дельта» — три четверти состава даже вместе с пополнением! Весь батальон с учётом штаба потерял 60 процентов состава. В наиболее кровавых мясорубках «прежних боен и смут» часть, потерявшая половину состава, обычно считалась разгромленной.

Как-то сам собой напрашивается вопрос: «Вы чего творите, а?». Вот и в Сенате США так спросили. Не говоря уж о журналистах.

Публика решила, что все погибли на той высоте. За что?

Президент Никсон пообещал: всё, никто никуда не идёт, теперь нехай сами вьетнамцы воюют, а мы им поможем. Публика сделала вид, что поверила. Спустя несколько лет танки Северного Вьетнама проломили ограду президентского дворца в Сайгоне…

В 1987 году на экраны вышел фильм «Высота Гамбургер». Его сценарист сам воевал во Вьетнаме — в 1-й кавалерийской дивизии. А режиссёр Джон Ирвин тогда же снимал во Вьетнаме документальные фильмы. Знаменитой «Высота Гамбургер» не стала — но ветераны хвалили.

Источник

В ХХ веке жители СССР оказались в Италии не по своей воле — сюда их привезли нацисты на принудительные работы и смерть. Тысячам удалось бежать. Они продолжили войну в рядах итальянского Сопротивления, сражались плечом к плечу с британскими SAS и даже прошли победным маршем по улицам Рима под красным знаменем — на встречу с папой римским.

Феерический бардак

Муссолини без особой теплоты относился к Гитлеру и нацистам. Но ошибки в хитрых планах привели итальянского диктатора к войне на стороне Третьего рейха, а элитные итальянские дивизии — в ледяные приволжские степи. Когда союзные армии высадились на Сицилии, даже приближённые дуче решили, что с этим дурдомом пора заканчивать. Италия бурлила недовольством от хижин бедняков до палаццо аристократов.

Итальянского вождя свергли. К тому времени всё было настолько очевидно, что Муссолини пришёл на заседание Большого фашистского совета с парой гранат — он подозревал, что его ждёт судьба Цезаря, и хотел сделать напоследок красивый жест. Но всё прошло куда скучнее — в итоге король Виктор Эммануил III снял его с поста премьер-министра и заменил маршалом Бадольо.

После долгих переговоров, подковёрных интриг и вождения за нос нацистов Италия подписала с союзниками в Кассибиле сепаратное перемирие. После официального объявления об этом 8 сентября 1943 года в стране начался феерический бардак — даже по итальянским меркам.

Именно он и позволил бежать из лагерей тысячам советских военнопленных.

Откуда они взялись в Италии? В этой стране нацисты и фашисты создавали лагеря прежде всего для рабского труда на предприятиях и строительстве дорог. С союзными военнопленными соблюдались хоть какие-то приличия, а вот советские были полностью бесправной рабочей силой.

К моменту подписания мира на севере Италии в каторжных условиях трудились до 20 тысяч пленных солдат и офицеров РККА.

Когда королевское правительство объявило о выходе из войны и союза с нацистами, итальянские охранники некоторых лагерей просто послали всё лесом. Пока дивизии вермахта и СС мчались на юг брать Рим и выстраивать новую линию фронта, пленным выдалось около двух суток, когда из лагерей можно было уйти без особых проблем.

Этим шансом воспользовались тысячи советских пленных, растворившись в Альпах и Апеннинах.

Пламя сопротивления

Между немцами и итальянцами особых симпатий не было со времён величия Рима. Германцы долго и упорно пытались удержать Италию в составе Священной Римской империи — Габсбургов удалось выбить из итальянских земель только по итогам Первой мировой войны. Немцы считали итальянцев невыносимыми разгильдяями, лентяями и плохими солдатами. Итальянцы по тысячелетней привычке видели в них всё тех же варваров и агрессивных дикарей Тевтобургского леса, грабителей Рима и разрушителей цивилизации.

Масла в огонь подлила война (в которой многие итальянцы винили Гитлера), а затем и гибель итальянской армии под Сталинградом и на Дону. Выжившие в русских степях солдаты и офицеры элитных дивизий дуче бешено ненавидели своих «камерадов». Они испытывали отвращение к ужасам, творимым нацистами с мирным населением, — итальянцы оказались чуть ли не единственными на восточном фронте, кого редко замечали в зверствах. Вермахт и СС откровенно презирали их и считали недочеловеками.

А после заключения мира в Италию немцы пришли как оккупанты, взбешённые «предательством». Вытащенный Скорцени из-под ареста Муссолини стал их марионеткой, служить ему отказались 95 процентов старой итальянской армии, которую «Итальянской социальной республике» пришлось создавать с нуля. Нацисты стали вести себя в привычной манере: зверства, массовые казни, сожжённые деревни. В ответ Италия встала на дыбы.

Десятки, а затем и сотни тысяч итальянцев ушли в горы и принялись истреблять нацистов и их местных пособников без пощады к врагу и к себе. Многие отряды возглавили офицеры тех самых альпийских дивизий, которые ещё вчера умирали в русских степях: они умели воевать в горах и люто ненавидели солдат в фельдграу. Популярной присказкой у них было: «За каждого итальянца, погибшего в России, надо убить десять немцев и десять фашистов».

Ушедшие в горы советские военнопленные стали активнейшими участниками этой войны.

Советские гарибальдийцы

После войны удалось посчитать, что в итальянских партизанских отрядах сражались до полумиллиона человек. В их рядах было пять тысяч бывших советских военнопленных: каждый сотый. Итальянцы очень ценили русских бойцов за их отвагу, боевой опыт и непримиримость к врагу. Из числа оставшихся в лагерях пленных итальянские партизаны стремились освобождать в первую очередь советских: англичане и американцы обычно хотели добраться до своих войск за линией не очень далёкого фронта или до швейцарской границы. Советские — бить нацистов и мстить за всё.

Чаще всего советские партизаны и их отряды примыкали к «гарибальдийцам»: итальянским повстанцам коммунистических взглядов, составлявшим наибольшую долю личного состава движения Сопротивления. Ведь и до, и после войны Италия была одним из оплотов мирового коммунистического движения, которое не смог подавить даже Муссолини. В отличие от многих стран Северной и Восточной Европы, здесь идеям Маркса и Энгельса сочувствовали миллионы, и были готовы за них сражаться и умирать.

Двадцать пятого ноября 1943 года в Милане подпольщики создали командование гарибальдийских ударных отрядов, названных так в честь знаменитого освободителя итальянских земель Джузеппе Гарибальди. Движение стремительно ширилось. Уже в начале 1944 года действовали сотни партизанских бригад. К лету на карте оккупированной Северной Италии появились 15 партизанских республик, где власти оккупантов и фашистов не было. По немецким докладам, только счёт убитых в партизанских атаках солдат вермахта и СС шёл на тысячи в месяц.

«Капитане Руссо»

Советские отряды и роты появлялись по всей Италии. В регионе Реджо-нель-Эмилия возник даже целый ударный батальон советских гарибальдийцев. Он родился в мае 1944 года в ходе тяжёлых боёв партизанских бригад за город Монтефьорино. Его возглавил лейтенант Владимир Переладов, сражавшийся и попавший в плен под Москвой в 1941 году.

«Капитано Руссо», ходивший в ярко-красной куртке и бивший нацистов в промышленных масштабах, стал настоящей легендой итальянского партизанского движения.

После разгрома крупного отряда дивизии «Герман Геринг» у деревни Пьянделаготти немецкое командование назначило за голову «сталинского шпиона, распространяющего большевизм», 300 тысяч лир. Оно было уверено, что партизаны так воевать не могут, и против них действует специально заброшенный Сталиным отряд элитных парашютистов РККА. Бойцы русского ударного батальона до конца войны подорвали 121 мост, уничтожили 350 транспортных средств, а также тысячи нацистских и фашистских солдат и взяли более четырёх с половиной тысяч пленных— при том, что партизаны их берут редко.

Комиссаром батальона стал Анатолий Тарасов — рядовой, попавший в плен под Лугой в том же 1941-м. Его в числе прочих советских военнопленных спасла знаменитая партизанская семья Альчидо Черви и заплатила за это гибелью семи братьев в фашистских застенках. Тарасов стал «восьмым сыном» Черви-старшего и доказал, что достоин этого имени. Он участвовал во многих отчаянных операциях, в том числе освобождая других пленных, и как-то раз возглавил наглое «отжатие» у немцев оружия на целый полк.

В ночь с 13 на 14 ноября русский ударный батальон по заданию командования штурмом преодолел фронт немцев, перешёл Апеннинский хребет по Тосканскому перевалу и вышел к американцам — которых удивил и впечатлил маршем с красным знаменем под громкое хоровое исполнение «По долинам и по взгорьям».

Советские отряды воевали по всей сражающейся Италии. Были и бойцы-одиночки в составе сугубо итальянских бригад. Гвардии рядовой Фёдор Полетаев сражался под Генуей в отряде партизанской дивизии «Пинан Чикеро». Итальянцы для удобства прозвали его Фиодор Поэтан, то есть «Гигант Фиодор» за огромный рост и силу. В бою под Канталупо 2 февраля 1945 года он отчаянной атакой и стрельбой из «Стэна» принудил к сдаче группу mongoli — солдат Туркестанского легиона вермахта, — но сам погиб. Посмертно ему присвоили звание Героя Советского Союза и итальянскую золотую медаль «За воинскую доблесть».

К партизанам ушло немало казаков из казачьего корпуса фон Паннвица, брошенного на борьбу с партизанами. В числе прочих к итальянским партизанам под городом Оваро перешёл целый отряд казаков вермахта, сформированный из грузин. Они героически погибли в бою со своими бывшими сослуживцами, прорывавшимися из Италии в Австрию (те затем сдались англичанам и были отправлены в СССР, где ответили за бесчисленные зверства в карательных операциях).

Попытки организовать из оставшихся в итальянских лагерях советских военнопленных коллаборационистские части тоже окончились тем, что они ушли к партизанам.

Красное знамя у Святого престола

Одна из самых необычных историй советского сопротивления в Италии случилась в Риме, который после боёв между итальянскими и немецкими войсками вслед за свержением Муссолини захватили и оккупировали нацисты.

Здесь советские подпольщики и партизаны действовали при активной поддержке русской белой эмиграции и Ватикана. Спасителем и координатором действий сотен советских военнопленных здесь стал дворянин и бывший врангелевский кадет Алексей Флейшер. Свою позицию он описывал в соответствии с идеями движения младороссов как «не красный, не белый, а русский». Его правой рукой был радикальный антикоммунист и художник ротмистр Василий Сумбатов — который переступил через свои предубеждения ради общей борьбы с нацистами.

Будучи метрдотелем посольства Сиама в Риме, Алексей Флейшер — при помощи князя Сергея Оболенского, ставшего монахом-бенедиктинцем, а затем доминиканцем, и князя Александра Сумбатова — превратил его после эвакуации дипломатов на север в главную базу коммунистического подполья, пользуясь дипломатической экстерриториальностью. Он и его бойцы спасали советских пленных, снабжали оружием и либо помогали добраться до партизан в горах, либо устраивали их в Риме и приобщали к борьбе с нацистами. Неофициальную помощь отряду оказывал и Ватикан, особенно католический клир восточного обряда.

Вскоре под руководством «метрдотеля» в Вечном городе и окрестностях действовало уже несколько русских отрядов подпольщиков. Сам Флейшер для разведки надевал форму офицера вермахта и общался с нацистами, пользуясь безупречным знанием немецкого языка. А его бойцы вместе с итальянскими подпольщиками регулярно нападали на оккупантов, устраивали диверсии и подрывы. Увы, после подрыва немецкой колонны, при которой погибли 33 немецких солдата, нацисты казнили 335 итальянских заложников, после чего повстанцы временно отказались от крупных атак.

Самую крупную акцию «флейшеровцы» провели во время отступления нацистов из Рима при подходе союзных войск. Они атаковали немецкую колонну в Монтеротондо, сожгли два танка и несколько автомобилей, убили около ста солдат и две сотни взяли в плен. Над ратушей города «флейшеровцы» подняли итальянский флаг.

Когда в тот же день американские и британские войска вошли в Рим, Флейшер и его бойцы решили представить СССР на начинавшихся в городе празднованиях. Но ни одного советского флага в наличии не было. Тогда они спороли с одного из флагов Таиланда белого слона, и вместо него нашили звезду, серп и молот.

Под получившимся знаменем полсотни советских партизан и подпольщиков под овации горожан, распевая «Широка страна моя родная», вошли в ворота Porta Pia. Откуда промаршировали к площади Святого Петра, где им салютовала швейцарская гвардия и где их принял папа Пий XII — который и пригласил Флейшера и его людей на победный приём в Ватикан в качестве представителей СССР.

Советские партизаны плечом к плечу с британскими SAS

Партизанам Италии активно помогали союзники. При большинстве бригад действовали офицеры связи, чаще всего британские. Но последней военной зимой британское командование неожиданно потребовало от партизан прекратить сражаться до весны.

Официальными причинами были отсутствие у союзников планов наступать на немецкие укрепления зимой в горах и нежелание бессмысленных жертв среди партизан и мирных жителей. Неофициальная же причина — опасения британцев и американцев по поводу бурного роста числа партизан на фоне огромной популярности среди них коммунистических идей.

Ни Лондону, ни Вашингтону, ни Риму не нужна была в послевоенной Италии армия из сотен тысяч вооружённых и опытных коммунистических повстанцев — тем более, что в Греции уже вовсю кипела война ровно таких же партизан с британскими оккупационными войсками и королевской армией.

В марте 1945 года майор Рой Фарран, командир 3-го батальона 2-го полка SAS, настоял на проведении лихой операции в немецком тылу с привлечением партизан. Легендарный британский «спецназовец» планировал разгромить и уничтожить командование целого 51-го горного корпуса вермахта в Альбинее.

Самому Фаррану командование запретило участие в операции, однако он проигнорировал это с фирменным нахальством SAS — заявил, что нечаянно вывалился из самолёта при высадке первой группы.

За линией фронта Рой и его люди вместе с партизанами создали батальон «Аллеата», и приступили к тренировкам перед операцией «Томбола».

Частью батальона стала рота из 70 бывших советских военнопленных под командованием лейтенанта Красной армии Виктора Пирогова, известного под более привычным итальянскому уху прозвищем «Виктор Модена».

В последний вылет сводному батальону сбросили разобранную 75-мм горную гаубицу и шотландца Киркпатрика в килте и с волынкой (нет, это не шутка. — Прим. ред.). В последний момент британское командование всё по тем же причинам попыталось отменить операцию, сославшись на нацистские карательные действия, — но майор Фарран в лаконичных и крепких английских выражениях заявил, что идёт в бой, кто бы там что ни думал.

Ночью 27 марта началась атака. Базуку, которой собрались вышибить двери штаба, заело, поэтому родезиец Кеннет Харви вышел и расстрелял в упор охрану из четверых немецких солдат. И пошла потеха — для пущего сюрреализма под звуки волынки: чтобы дать понять немцам и фашистам, что работают британцы, а не местные, и снизить вероятность ответной резни мирных жителей.

Пока британцы и итальянцы устраивали избиение штаба немецкого корпуса и его охраны, советская рота держала внешний контур, чтобы процесс не прервался раньше времени. Шокированные произошедшим и дезорганизованные гибелью штаба корпуса, нацисты бросили карателей в горы только спустя две недели. Их удалось отбросить — в чём особенно преуспела советская рота Виктора Пирогова.

После всего этого сводный батальон британских спецназовцев и итальянско-советских партизан лихо «ураганил» на немецких коммуникациях до конца войны, попутно спасая сбитых союзных лётчиков.

После Победы

Судьбы советских партизан-героев на итальянской земле после войны сложились очень по‑разному.

Анатолий Тарасов после Победы по заданию советского командования полгода собирал по северу Италии советских бойцов, чтобы все вернулись на Родину. Затем он и сам отправился домой, и с шиком — проехал на «Виллисе» пол-Европы, из Рима в Москву через Вену, Варшаву и Минск. А в 1948 году… угодил в лагеря на три года. После освобождения жил в Ленинграде, работал гравёром-художником. В 1965 году съездил в Италию, проехал по местам сражений и встретился с Альчидо Черви, к тому времени знаменитому герою и символу итальянского сопротивления. Написал две книги мемуаров.

В своих поездках Тарасов так и не сумел убедить вернуться в СССР Виктора Пирогова. Тот избежал и принудительной депортации, которую пытались провести англичане. Майор Фарран, недовольный таким обращением со своими боевыми товарищами, пообщался с отвечавшими за неё британскими офицерами, и в эшелоне с советскими партизанами Италии двери оказались незапертыми. Все, кто не захотел возвращаться, ушли. Пирогов женился на местной жительнице, осел в деревне в Апеннинах, а затем эмигрировал в Аргентину.

Владимира Переладова и его людей американцы сами старались убедить остаться и сулили многое — но он категорически требовал возвращения на Родину. Не помогли даже долгие проволочки и отправка из Неаполя в Египет. В СССР «Капитано Руссо» попал только в фильтрационный лагерь, где прошёл все проверки «органов», — претензий к нему не возникло. Он работал инженером на шахте на Крайнем Севера, а затем специалистом отдела капитальных вложений в Госплане СССР. Написал книгу воспоминаний, не раз бывал в Италии… и, насколько известно, жив по сей день.

Алексей Флейшер передал всех своих бойцов из числа бывших военнопленных эмиссарам советского командования в здании посольства Таиланда. Многие из них сражались на фронтах Великой Отечественной и дошли до Берлина. Сам он тоже приехал в СССР. Но предусмотрительно не сразу — в 1956 году, после смерти Сталина и ХХ съезда. Работал картографом в Ташкенте и написал мемуары, которые пока не изданы.

Ну а 25 апреля 1945 года грянуло итальянское национальное восстание. Ещё до прихода союзных армий по призыву центра партизанского сопротивления города поднялись против оккупационных гарнизонов. На помощь им с гор спустились партизанские бригады и дивизии. В считанные часы и дни множество районов и 125 городов были освобождены. В их числе — Флоренция, Болонья, Модена, Генуя, Турин, Новара, Милан, Верона, Падуя, Венеция, Удине, Триест. Некоторые, как Турин, с тяжёлыми боями. Почти все немецкие и фашистские дивизии были вынуждены сдаться не союзной 15-й группе армий, а партизанам.

В этих сражениях тоже активно участвовали советские партизаны, бывшие военнопленные. По сей день о пяти сотнях павших в боях напоминают памятники и могилы на кладбищах двухсот итальянских городов и деревень.

От многих не осталось даже имён, только боевые прозвища и даты гибели.

Конечно, судьбы пяти тысяч бойцов в далёкой южной земле немного «теряются» на фоне грандиозных битв и гигантских потерь Великой Отечественной. О самом их существовании за пределами Северной Италии мало кто помнит.

А жаль.

Источник