pupok.kolbaski

Разгар застоя 80-х, идут очередные военно-морские учения. Наша субмарина, отстреляв весь учебный боезапас, ожидала окончания учений в надводном положении в нейтральных водах Балтики.

Яркий солнечный день создавал приятную тень, вокруг кружат «Орионы», вертушки НАТО. Рядом прогуливаются яхты, с которых изо всех иллюминаторов и щелей бликует оптика. С подачи замполита на верхний корпус ПЛ даже покурить приходилось выходить чуть ли не в «парадке». Дабы «супостаты из НАТО» не нащёлкали всякого неуставного непотребства в ВМФ СССР!

Такой расклад за два дня уже всех достал. Ведь в редкие минуты прибалтийского лета, когда можно выйти на верхний корпус ПЛ, подводники обычно выходят «топлесс», чтоб хоть чуть-чуть «поджариться» на солнце. Тогда-то и пришла нашему акустику Кузе в голову мысль немного похохмить. Выбрав момент, когда замполит утерял бдительность, позируя на рубке ПЛ, Кузя, сняв штаны, показал свою выдающуюся филейную часть бликам оптики.

Сидя в верхней части ограждения рубки, замполит почувствовал, что что-то пошло не так: резко увеличилось количество фотовспышек и даже пару самых ретивых «фотокорров НАТО» свалились в воду! Обшарив глазами корпус подлодки, замполит ничего не увидел и стал дальше позировать, ежеминутно поправляя фуражку и бинокль.

Через месяц Замполита вызвали в особый отдел флота, и когда по возвращению оттуда мы его увидели, то можно было со всей определённостью заключить, что замполит прошёл через групповое изнасилование командованием. Собрав в Ленкомнате экипаж ПЛ, замполит бросил на стол пачку журналов. На первых страницах блистал изящный кадр: жутковатого вида чёрная субмарина, нахмуренные лица матросов, а из-за надстройки выглядывает Кузина объёмная, богатырская голая задница.

Надпись над снимком, как поведал замполит, гласила: «Лицо социализма». Хотя как говорил Кузя, он во время той фотосессии думал о другом заголовке - «Наш ответ оголтелому империализму»!

Нужно ли говорить, что на том политзанятии замполит ясно и без «дураков» дал понять всем, а в особенности Кузе, что он о нас думает, и какую теперь жуткую жизнь он нам устроит. Тут замполит и мамой клялся и честью офицера! И ведь и маму не подвёл и честь офицерскую не уронил! - сделал всё, как и обещал....

Ах, а какие словесные обороты имела сия речь! Мухи падали замертво. С флагов в Ленкомнате осыпалась вся пыль, которую безуспешно пытались выбить при уборках. Даже пенопластовый барельеф Ильича покраснел - честное слово.

Но зато один журнальчик у замполита матросы затырили, и вскоре у всех уходящих на ДМБ с Рижской базы ВМФ в альбомах красовались фотокопии обложки журнала с Кузиной вполне фотогеничной задницей.

Ну а что было на второй странице того журнала, я расскажу вам, наверное, в следующий раз...

У каждого из нас есть свои способы и методы борьбы с плохим настроением, депрессией и тоской. Одни идут в кино, другие - в магазин, третьи же, наоборот, запираются в своей квартире на все замки и, укутавшись в одеяло, пьют чай и читают книги. Геннадий Павлович в минуты грусти и печали любил прогуливаться по городскому кладбищу. Гнетущая тишина и безлюдность оказывали на него самое благоприятное воздействие. Заложив руки за спину и сцепив кисти рук в замок, он неспешно выхаживал по мрачным аллеям, разглядывая памятники и думая о чем-то своем. Странный способ развлечься, но эти прогулки успокаивали его и придавали сил, а значит, полностью себя оправдывали.

В тот вечер Геннадий Павлович уже почти завершил свой оздоравливающий моцион. Он шел по центральной аллее и широко зевал. Очередная прогулка повлияла на него благотворно - надоевшая бессонница, судя по всему, не составит ему компанию сегодняшней ночью, чему он был несказанно рад. От приятных мыслей о крепком сне его отвлек странный звук, раздавшиеся со стороны соседней аллеи.

- Странно, - поежился Геннадий Павлович, - я же только что там проходил и никого не видел.

Звук повторился. Прислушавшись, он понял, что звук очень похож на всхлип, что совсем не придало ему уверенности в себе, а, наоборот, заставило еще раз осмотреться по сторонам. В сгустившихся сумерках тени деревьев и памятников принимали причудливые и, прямо скажем, зловещие очертания. В нерешительности замерев на месте, Геннадий Павлович слегка замандражировал. Почему-то ему показалось, что услышать ночью на безлюдном кладбище тихие всхлипы - не самая хорошая примета, поэтому уже через секунду он, не по годам резво, шагал по аллее в противоположную сторону. Но сделав десяток шагов, он снова остановился.

- А вдруг там кому-то нужна моя помощь? - сам себе прошептал он, - не может же кто-то плакать на кладбище просто от переизбытка свободного времени? Нет, я должен хотя бы посмотреть, что там происходит.

Развернувшись на месте, Геннадий Павлович направился обратно. Но уже не так уверенно и резво. Всхлип снова раздался откуда-то справа. Аккуратно, стараясь не создавать шума, он шагнул с асфальтированной дорожки на жухлую прошлогоднюю листву. Наступая на носок, он медленно перекатывался на пятку, тщательно выбирая место для следующего шага, чтобы случайно не наступить на какую-нибудь сухую ветку и раньше времени не возвестить о своем присутствии всему кладбищу.

Темнота уже окончательно накрыла своим одеялом это скорбное место, но глаза Геннадия Павловича постепенно привыкли к тьме и, аккуратно выглянув из-за очередного дерева, он наконец-то увидел источник странных звуков...

Представьте себя на его месте. Ночь, абсолютно безлюдное кладбище. Вы очень хотите спать, но почему-то вместо того, чтобы растянуться на мягкой кровати, медленно пробираетесь мимо старых могил и древних деревьев к кому-то, кому, по вашему мнению, нужна помощь. Наконец, вы выглядываете из-за дерева и видите, что на одной из скамеек у могилы сидит девушка с длинными растрепанными волосами, жалобно всхлипывает и... пристально смотрит на вас исподлобья... Уверен, что мысль о крепком и здоровом сне моментально потеряет свою лидирующую позицию в вашей голове, и в рейтинге мыслей тут же окажется где-то между мыслью о дыхательной системе утконоса и мыслью об атомной массе вольфрама. Примерно то же самое почувствовал и Геннадий Павлович. Увидев на себе пристальный взгляд, он вздрогнул и снова спрятался за дерево в надежде на то, что, может быть, она его все-таки не заметила.

- Я вас видела, - послышался голос со скамейки, растоптав его надежду, - вы кто?

Сообразив, что больше терять нечего, Геннадий Павлович вышел из-за дерева.

- Меня зовут Геннадий Павлович, - представился он слегка дрожащим голосом, - а вас?

- Это неважно, - нахмурилась девушка, вытирая слезы с лица, - что вы здесь делаете?

- Э... Гуляю, - честно ответил он, несмотря на то, что в сложившейся ситуации такой ответ прозвучал не очень правдоподобно, - я просто услышал ваш... В общем, мне показалось, что вам нужна моя...

Его взгляд упал на правую кисть девушки, в которой на одно мгновение что-то блеснуло.

- Погодите, что там у вас?

- Где?

- В руке. Что вы там прячете?

Девушка промолчала и еще раз всхлипнула. Геннадий Павлович нахмурился и перевел взгляд на другую руку. Рукав куртки на левой руке девушки был закатан до самого локтя. Очевидная догадка тут же ворвалась в его голову.

- Тьфу ты, - неожиданно разулыбался он, - я думал, что здесь что-то страшное творится, а вы просто решили вскрыть себе вены?

Осмелевший Геннадий Павлович иронично покачал головой и, уже не таясь, сделал несколько шагов, присев на скамейку рядом с девушкой.

- Долго думали или все спонтанно получилось? - деловито закинув ногу на ногу, спросил он.

Девушка хотела что-то возразить, но сообразив, что скрыть свой страшный замысел от этого мужика уже не получится, разрыдалась с новой силой.

- Я не хочу больше... Просто не хочу ничего... Все не так... - отдельные куски фраз пробивались сквозь ее всхлипы, почему-то заставляя Геннадия Павловича улыбаться все шире и шире, - я никому не нужна, меня никто не понимает!

- Успокойтесь, девушка, - мужчина мягко положил руку ей на плечо, - я вас прекрасно понимаю. Ваша жизнь не имеет смысла и все такое... Возможно, что вы и правы, только вот то, что вы хотите сделать, вряд ли избавит вас от этих проблем.

- Избавит, - хмыкнула девушка и еще выше закатала рукав.

- А я говорю, что нет.

- Да откуда вы знаете?

- Это очевидно, - пожал плечами Геннадий Павлович, - к тому же, у меня был один друг, который закончил свою жизнь примерно также. Он часто мне снится и рассказывает, что там, - он кивнул куда-то за спину, - нет ничего интересного. А еще он говорит, что таких, как он не берут туда.

Мужчина поднял палец и указал им куда-то вверх.

- Это правда? - девушка перестала всхлипывать и посмотрела на своего нежданного собеседника.

- Если верить моим снам и его словам, то это чистейшая правда. Но я не заставляю вас в нее верить. Вы вправе самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Хотите залить здесь все своей кровью - пожалуйста. Как говорится, на здоровье.

Геннадий Павлович широко зевнул и взглянул на свои часы.

- Пожалуй, мне пора. Но перед тем, как уйти, я бы хотел вас кое о чем попросить. Можно?

Девушка ничего не ответила, поэтому он продолжил, не дожидаясь ее ответа.

- Скорее всего, вы скоро увидите моего друга. Передайте ему, пожалуйста, что его жена вышла замуж за другого и вполне себе счастлива. Насколько мне известно, у нее уже двое детей. А может и трое. Так, что еще? - Геннадий Павлович почесал затылок, - скажите ему, что друзья называют его никак иначе, кроме как "тем придурком" и совсем не приходят к нему на могилу. Еще скажите, что ни по радио, ни по телевизору про его поступок ничего не рассказали. Даже в местной двухстраничной газете про него ничего не написали. В общем, передайте ему, что про него все благополучно забыли и никто по нему не грустит и не печалится. Да! И скажите ему, пожалуйста, чтобы перестал мне сниться. Честно говоря, надоело его нытье. Вроде бы всё.

Девушка сидела молча, уставившись в одну точку. Геннадий Павлович покосился на нее, ухмыльнулся и поднялся со скамейки.

- Я могу надеяться, что вы все это ему передадите?

- А... А как я его узнаю?

- Когда он мне приснится в следующий раз, я расскажу, где вас найти и он сам придет к вам. Быть может тогда он отстанет от меня со своими депрессивными монологами и наконец-то переключится на вас. Тем более, что у вас с ним появятся общие темы для разговора. Да и времени у вас будет более, чем достаточно - целая вечность. Будете сидеть с ним долгими зимними вечерами и обсуждать ворон, ворующих конфеты с могил. Так что, передадите?

Девушка снова всхлипнула и покачала головой.

- Нет? Но почему же? Вы же все равно идете туда. Что вам стоит? - театрально удивился он.

- Сами передавайте этому своему другу свои послания.

- Ну, как хотите. Но я ему на всякий случай расскажу о вас. Мало ли, вдруг вам захочется общения.

Где-то недалеко неожиданно хрустнула ветка, нарушив зловещую тишину кладбища.

- Не надо никому ничего рассказывать! - девушка вскочила со скамейки и затравленно оглянулась по сторонам, - еще чего не хватало, чтоб какой-то неудачник там за мной таскался. И вообще, я представляла все по-другому. Я думала, что я там встречу всех своих умерших родственников, что я смогу с ними пообщаться, что я...

- Нет, не получится, - отрицательно покачал головой Геннадий Павлович, - по его словам, они все там, - он снова ткнул пальцем в небо, - вы их даже не увидите. Именно поэтому, чтобы вам не было скучно, я и предлагаю вам познакомиться с ним.

Резкий порыв ветра встрепенул волосы девушки, заставив ее снова опасливо осмотреться по сторонам.

- Передадите? - вкрадчиво произнес мужчина сделав маленький шаг в ее сторону. Шаг, который не особо приблизил его к ней, но именно такой, чтобы она его заметила.

- Кто вы такой? - дрожащим голосом произнесла она.

- Никто, - оскалился Геннадий Павлович, - передадите?

Девушка неожиданно вспомнила, что держит в руке нож и, выставив его перед собой, стала пятиться к асфальтированной дорожке.

- Он будет вас ждать. Я расскажу ему, - гробовым голосом произнес он, делая еще один маленький шажок, - обязательно приходите.

Девушка вскрикнула и, наконец нащупав пяткой асфальт, со всех ног бросилась к выходу из кладбища.

***

Геннадий Павлович усмехнулся, снова взглянул на часы, зевнул и, дождавшись, когда шаги девушки затихли, направился в том же направлении. У самого выхода из кладбища он свернул налево и принялся пробираться сквозь заросли высокой травы, переступая через заброшенные могилы. Наконец он остановился у одной из них. Она отличалась от своих соседей тем, что в самом ее центре зияла глубокая дыра, а по краям были разбросаны комья свежей черной земли. Геннадий Павлович присел на ее край, аккуратно свесил ноги и, оттолкнувшись от края, сполз вниз, оказавшись под землей по самую грудь.

- Ну всё. Доброе дело сделано, теперь можно и поспать, - устало проговорил он сам себе, потрогал пальцами входное отверстие от пули на своем виске, чему-то улыбнулся и принялся закапываться, сгребая на себя землю с краев могилы.

Этой ночью он ненадолго заглянул в сон девушки. Убедившись, что с ней все хорошо, он, стараясь не показываться ей на глаза, отправился бродить по снам других людей. Ведь для самоубийцы чужие сны - единственное доступное развлечение. Жаль только, что постоянная бессоница редко делает ему такие подарки.

©ЧеширКо

— Замечательно!

Комиссия закончила осмотр космопорта марсианской базы и осталась довольна.

— Работа проделана отлично. Мы с чистой совестью можем выдать вам документ о приемке объекта.

Комендант базы заулыбался, мысленно вытирая пот со лба. Последнюю неделю он спал по два часа, устраняя и переделывая “недочеты и огрехи”. И тысячу раз проклял себя за подачу заявки на расширение.

— Постойте, - председатель комиссии, суровый дядька с залысинами, принюхался, - чем это у вас тут пахнет?

— Да ничем, вроде.

— Нет, нет. Я точно чувствую… Такой запах… У вас проводка сгорела?

Председатель громко задышал и, как собака, взявшая след, зигзагами пошел по холлу космопорта. Комиссия и сдающая сторона потянулись вслед за ним, перешептываясь и вздыхая.

Подозрительный запах привел председателя к четвертому шлюзу.

— Что это? - Переходя на ультразвук, взвизгнул он.

— Эм… Это? Ларек.

— Я вижу, что не слон! Вы с дубу рухнули? Что делает на Марсе, на самой современной базе человечества, ларек с надписью “Чебуречная”?

— Вах! - Из окошка ларька показалось усатое лицо - Зачем кричишь, дорогой? Сам не видишь? Ты же прочитал - чебуреки делает!

Председатель чуть не затрясся от злости.

— Вы тут с ума посходили? Какие еще чебуреки?

— Слюшай, самые вкусные! - Лицо нагло подмигнуло председателю, - Не кушал ни разу? Я тебе, дорогой, скидка сделаю! Как раз горячий пожарились.

Запах, дразнящий и аппетитный, теперь ощущала вся комиссия. Давно наступивший обед подсказывал людям, что усатый прав, и самые вкусные чебуреки делают именно здесь.

Председатель обернулся к коменданту.

— Объясните мне, что в космопорте делает этот… объект общепита? Вы, вообще, подумали о санитарных нормах? А этот жуткий запах!

— Понимаете, - несчастный комендант замялся, как девица на выданье, - так сложилось. Люди прилетают голодные, а организовывать отдельную столовую для них не хватило помещения. А тут нам поступило предложение от Рустама…

— Рустама, значит. Откуда он тут взялся?

— С Орбитальной.

— А туда он как попал?

Комендант, молча, развел руками.

По громкой связи раздалась трель, оповещая, что прибыл очередной рейс. Из шлюза повалил народ: ученые в белых комбинезонах, геологи в оранжевых жилетах, несколько пилотов с черными кейсами в руках. И вся толпа ринулась к Чебуречной. Усатая голова спряталась в окошке, к которому сразу же образовалась очередь.

— Вай! По два штука буду давать, - раздался глухой голос, - а то всем не хватит.

Председатель пытался подобрать подходящие слова возмущения и упустил момент. Комиссия переглянулась и бодрой рысцой бросилась занимать очередь.

От ларька к столикам в углу зала по одному отходили счастливцы с чебуреками. Золотистые пирожки были похожи на половинки солнца. Очередь быстро уменьшалась и председатель только глотал ртом воздух, не в силах пережить предательство коллег.

Наконец, перед ларьком никого не осталось. В окошке снова показался усатый и призывно замахал рукой. Лишь через минуту председатель сообразил, что загадочный Рустам завет его. Нацепив на лицо выражение крайнего возмущения, мужчина подошел к ларьку.

— На!

Волосатая рука впихнула председателю в ладонь чебурек, завернутый в салфетку.

— Последний тебе, дорогой. Самый вкусный, да!

И окошко захлопнулось.

Председатель почувствовал себя глупо, стоя с чебуреком в руке. Урны, выкинуть угощение, рядом не было. А желудок настойчиво напоминал, что завтрак был тысячу лет назад. Переборов себя, мужчина мужественно откусил.

Сок, много-много мясного сока. Нежное мясо и хрустящее тесто. Они коварно напали на председателя, взяли в плен и обратили в свою веру. Он прожил последние годы зря! Как можно было есть эти жуткие супы из тюбиков? А консервированное мясо? Картон! Сколько обедов, завтраков и ужинов было потрачено зря на еду из стандартного пайка?

Председатель, отвернувшись, тайком облизал пальцы, вытер рот салфеткой и подозвал к себе коменданта.

— Значит так. Документы я тебе подпишу. Завтра. Когда подготовишь проект типового объекта типа “чебуречная”. Согласуем его с лунной базой и добавим в стандартный план космопорта. И еще - обговори со своим этим, Рустамом. Нам нужны подготовленные кадры для работы в них. Пусть поищет среди знакомых.

Окошко открылось снова.

— Подходи, еще чебуреки пожарился!

Председатель хлопнул коменданта по плечу и встал в очередь первым.

Комендант тяжело вздохнул. Выспаться ему не доведётся и сегодня. А еще, надо было придумать: куда на следующей неделе спрятать “салон красоты”, когда комиссия будет принимать жилой комплекс.

©Александр Горбов