lang.witch

Мне частенько говорят: "А что вы всё про индоевропейские слова рассказываете? Будто других нет!"

А и правда - разве других у нас нет? Других, конечно, поменьше, но ведь тем интереснее, тем экзотичнее! Не знаю как вас, а меня завораживают слова неиндоевропейского происхождения.

Сегодня поговорим об индейских языках, причем, пока что только о североамериканских.

• Вигвам

Слово алгонквинского языка, распространенного в Квебеке и Онтарио (Канада). Найти точные данные по структуре алгонквинского языка представляет некоторые трудности, но я выяснила, что скорее всего дословно это переводится как "их дом" ([wikewam]).

Сегодня алгонквинов около 11 тысяч человек, из них родным языком владеют около трех тысяч, а в качестве единственного используют двести-триста человек.

• Пекан

Тоже алгонквинское, означает просто "орех". Хотя, среди родственных языков встречаются и родственные слова, так что, может быть, это и от них. Во всяком случае, первыми из европейцев это слово заполучили французы, а они не записали, от кого именно.

• Мокасины

На языке поухатан (Вирджиния) это значит просто "обувь". Язык, к сожалению, мёртвый, причем, уже давно - поухатаны полностью перешли на английский к 1790-м годам. Но, как и алгонквинский, язык поухатан относился к алгонкинской семье (прочитайте это предложение пару-тройку раз, чтобы вникнуть. Я до сих пор не запомнила, кто к кому относится).

• Томагавк

Тоже из языка поухатан, означало "топорик для нарезки", от глагола [tamaham] ("резать"). Или даже, скорее, "он режет", потому что, кажется, у них не было инфинитива.

• Опоссум

И последнее поухатанское слово, которое дословно переводится как "белая собака".

• Тотем

Это слово тоже из языка алгонкинской семьи - оджибве. Народ этот живой, многочисленный, распространен и в США, и в Канаде, и насчитывает около 360 тысяч человек (хорошо их защищают их тотемы, видимо). На основе их мифов и топонимов в 1855 году Лонгфелло написал "Песнь о Гайявате" (хотя само имя Гайявата - ирокезское). Слово "тотем" дословно переводится как "его род" или что-то вроде того, а звучит в оригинале как [doodem].

• Каяк

А это эскимосское слово, от [qai] ("покрытый"), дословно означала, "лодка, покрытая кожей". Хотя букв для такого перевода явно не хватает, так что это, видимо, или "покрытая лодка", или "покрытая кожей". Эскимосы (алеуты) живут на Аляске, в Гренландии, в Канаде и в России (на Чукотке), и всего их около ста тысяч. Владеют родным языком не все, большинство переходит на английский или русский.

• Хаски

Это тоже эскимосское слово, причем, по сути, просто вариант произношения слова "эскимос". Хэскимос, хаскимос, хаски... Эскимосский пёсель. Эскимосы сами себя эскимосами, кстати, не называют. Они себя называют инуитами (что у них переводится как "люди", довольно типичный перевод для самоназвания). А "эскимос" - это то, как их называли соседи. Версии о значении разные: "те, кто шьют зимнюю обувь", "те, кто говорят на другом языке" или "те, кто едят сырую рыбу".

• Анорак

И это эскимосское, так они называли тип своей верхней одежды.

• Маламут

Это название одного из эскимосских племен тоже стало собакой. Этимология неизвестна.

Предлагаю задержать дыхание и прыгнуть в самую пучину этимологии слова "колония".

Первая остановка - латынь.

Слово "colōnia" уже значит примерно то же, что и сейчас. Это территория, которая находится под политическим контролем другой страны, и обычно заселённая колонистами оттуда. Кто первый создал понятие, тот придумал и слово.

А придумали римляне это слово как производное от "colōnus". Колонист? Ну как бы да, но это слово было ещё до колоний. И означало... фермера. (Ой, нельзя же переводить словом из других реалий, извините). Земледельца.

А он происходит от глагола "colere", то есть "возделывать". Корень "col".

От глагола "colere" можно было сделать причастие, и получалось "cultus", то есть "возделанный".

Чувствуете, куда ветер дует?

Вот отсюда "культура", сельскохозяйственные культуры, вот они откуда. А потом и просто в целом, всё сделанное человеком.

Отсюда "культ" (значение "труд" перешло в "то, что нужно делать", и отсюда в "поклонение")

И тут мы едем на нашу вторую остановку. Куда? Конечно в праиндоевропейский.

Возделывание земли у праиндоевропейцев уже было связано с использованием лошади и колеса. И латинский глагол как раз происходит от праиндоевропейского *kwel, что значит "крутить, вращать, поворачивать".

Того самого, от которого в древнерусском языке получилось слово "коло" ("круг"), а от него уже современные "колесо", "кольцо".

Вот так вот, от колеса к культуре, от культуры к колониям.

П.С. От слова "colōnia" и город Кёльн.

П.П.С. А "одеколон" это "вода из Кёльна".

Сорока-ворона
Кашку варила,
Деток кормила...

Интересно, есть ли хоть один русский человек, не прошедший через этот обряд? Будем называть его сразу обрядом, к чему кокетничать и делать вид, что детские песенки в фольклоре появляются просто так, исключительно для развития мелкой моторики.

_____________________________

Первая строчка имеет варианты - "сорока-белобока", "сорока-воровка", "сорока-ворона", но на первом месте всегда стоит именно сорока. А по народной примете, услышать возле дома стрекотание сороки - к гостям. И действительно, она и "кашку варила", и "на порог скакала", и "гостей поджидала", и "гостей созывала". Мотив ожидания гостей очевиден.

В данном случае эти гости - детки. Именно детям сорока по очереди даёт свою кашку. Всем достаётся, кроме самого младшего, который "воду не носил", "дров не рубил", "печку не топил". Не заслужил кашу, лентяй. Как обычно, очень много вопросов и очень мало ответов. Получается небольшая сказочка с грустным концом и яркой моралью: помогай по дому, и тебя накормят. Наверное, именно так её понимаем мы сегодня, и так её понимали даже наши предки. Но вот для предков наших предков тут было чуть больше смысла.

На самом деле стрекотание сороки могло предвещать не только скорый приход гостей в обычном смысле, но и скорый приход гостя из другого мира - появление в доме новорожденного. Гость - это ведь любой чужак, будь он из иной деревни или из иного мира. По закону гостеприимства любому гостю нужно угодить. А если он из неведомого мира, откуда можно только один раз прийти, но никогда нельзя вернуться, ему нужно угодить особенно.

Младенец - это такой гость, который даже не совсем ещё человек. Он только-только оттуда, он ещё немножко там. Считалось, что новорожденный и его мать, оба находятся в пограничном, переходном положении, они на какое-то время остаются между мирами, везде и нигде. Для того, чтобы помочь обоим в этом человеческом мире, все народы обязательно проводили ритуальные действия. На Руси, во всяком случае в тот период, о котором можно судить наверняка, эти ритуальные действия совершала повивальная бабка.

И тут мы находим любопытную, хотя и очень редкую народную песенку:

Бабушка пупорезна по торгу ходила,
Шило да мыло купила, всех ребят перемыла.
Пятерым она давала кушать:
Тому дала ложку, тому - поварешку,
Тому - горшок, тому - масленничек.
А ты маленький, ты коротенький,
Ты на меленку не ходил,
Ты баенки не топил, водушки не носил.

Нетрудно догадаться, что "бабушка пупорезна" это и есть повивальная бабка. "Мыло", которое здесь упоминается, тоже появилось неспроста: роды часто происходили в бане.

И нетрудно усмотреть то, как сильно эта песня похожа на нашу потешку про сороку. Кстати, в одном из её вариантов тоже присутствует баня:

Сорока-ворона баню топила,
Гостей поджидала:
Не приедут ли гости,
Не пойдут ли в баньку?

А также: “...Дрова носит, баню топит, дитю парит”.

Получается, что действительно, гости, которых ждут, это дети, которые должны родиться.

Сама сорока у русского народа всегда ассоциировалась с некой бабкой-ведуньей, с ведьмой. И птица эта не просто вещая, а зловещая, она могла накликать беду, или даже смерть. Такие ведьмы могли залететь в дом, где жила беременная, и похитить её нерождённого ребёнка, заменив его обгорелой головешкой, краюхой хлеба или веником-голиком. А потом они жарили его и пожирали, сидя на печном шестке.

Этот жуткий образ, скорее всего, стал наследником древнейших представлений о первобытном женском божестве, которое властвовало над жизнью и смертью. Оно постепенно превратилось в птицу-людоедку - воплощенную судьбу и смерть одновременно (представления о смерти как о похищении и поедании - одни из древнейших). В то же время, по поверьям многих народов, божества, которые могут похитить, съесть, уничтожить роженицу и ребенка, хотя и опасны, но необходимы. Ведь именно тот, кто отнимает жизнь, может её подарить.

Далее, есть вот такой вариант окончания потешки:

Иди, малый, по водицу
На холодную криницу.
Тут пень, тут колода,
Тут мох, тут болото,
Тут холодная водица.

Получается, что "Сорока-ворона" собралась из осколков заговоров, произносившихся во время обрядов перед, во время и после родов. Сначала ребёнка - гостя - призывали, а после формулировали магическими фразами его задачи. Какие испытания ему нужно будет преодолеть, чтобы стать человеком. Через пень-колоду - это вообще стандартная заговорная формула. Песенка кратко обрисовывает задачи на жизнь, готовит к преодолению препятствий.

А вот такие варианты были в ходу ещё в XIX веке, и, надо полагать, они сохраняют больше оригинальных черт:

Сорока, сорока
Кашу варила,
На порог поскакивала,
Гостей посматривала:
Не едут ли гости?
Не везут ли гостинцы?
Приехали гости,
Привезли гостинцы.
Этому кашки,
Этому бражки,
Этому пивца,
Этому винца,
А этому недостало.
Поди, там
Есть колодец,
Напейся водицы.
Тут пень,
Тут колода,
Тут мох,
Тут болото,
Тут студеная водица.

И вот такой:

Сорока-сорока
Кашу варила,
Гостей созывала,
На порог скакала.
Гости на двор,
Она кашу на стол,
Этому дала,
Этому дала,
Этому дала,
Этому дала,
А этому не дала.
Ты маленький,
Коротенький,
Сходи за водицей
Да истопи баньку,
Да вымой, выпари меня,
Тогда дам кашки
На красной ложке.

Cо временем вся эта забава приобретала дополнительные смыслы. Это и развитие мелкой моторики, и развитие речи, и игра, и даже наставление. Если бы этих смыслов не нашлось, вряд ли бы стишок дошел до наших дней. Но родился он ещё в те далёкие времена, когда мир вокруг людей был населён неведомыми существами, и когда каждое событие жизни сопровождалось магическими ритуалами и заклинаниями.

• Коршунков "Сорока и дети"

• Власова "Энциклопедия русских суеверий"

• Борисов "Энциклопедический словарь русского детства"